их  шкур  и   существуют
исключительно  промыслом  рыбы  и  тюленей.   Но   здешние   воды   с   их
непредсказуемыми ветрами, туманами и снежными  бурями  коварны  и  опасны.
Службе Береговой охраны США, патрулирующей Берингово море, снова  и  снова
приходилось высылать на остров вертолеты в поисках пропавших рыбаков.
   В десять ноль-ноль утра 2 декабря лейтенант Соломон Ливайн  из  летного
отряда Береговой охраны США вел свой вертолет "Сикорский НН-52" над  южной
оконечностью острова Атту.  Худой,  угловатый,  кареглазый  и  большеносый
лейтенант постоянно наклонялся то вперед, то вправо, ругая  на  все  корки
приборную панель, заслонявшую ему обозрение,  ручку  управления,  рукоятку
шага  винта  и  педали  рулей,  не  дававшие  покоя  его  рукам  и  ногам.
Доставалось комбинезону, в котором томилось  его  тело,  а  также  шуму  и
вибрации. Шлемофон не заглушал ни рева двигателя "Дженерал электрик Т-58",
ни стрекотания трехлопастного несущего винта.
   - Нет, мы совсем офигели! Какого хрена мы тут  делаем?  Какого  дьявола
гоняем эту дребезжащую дуру  над  морем?  Зачем  ищем  раздолбаев-рыбаков?
Надрались, небось, до чертиков, и дрыхнут себе в пещере с тюленями...
   Последняя реплика заставила усмехнуться второго пилота, дюжего молодого
негра энсина Тайрона Джонса:
   - Первый раз в жизни ты прав, белый хозяин.  Тюлени  и  то  лучше,  чем
здешние бабы.
   -  Еще  бы!  Тюлени  хоть  купаются.   -   Ливайн   щелкнул   тумблером
переговорного устройства. - Эй, как  ты  там,  Девис?  -  обратился  он  к
третьему члену экипажа.
   Механик Тим  Девис,  прижатый  к  откидному  сиденью  задвижной  дверью
вертолета, которая  была  закреплена  в  открытом  положении,  как  всегда
делалось во время поисково-спасательных полетов, откашлявшись, сказал:
   - Все в порядке, лейтенант, если, конечно, не считать сущего пустяка!
   - Что там у тебя? - буркнул Ливайн.
   - Левое яйцо.
   - Ну, что с ним?
   - Отмерзло и отвалилось, лейтенант.
   - Отлично. Стало быть, ты теперь легче на одну унцию,  -  Ливайн  снова
щелкнул тумблером переговорного устройства, обратившись к Джонсу: - Ну,  а
что подсказывает тебе волшебная шкатулочка? Где эти сволочи-алеуты?
   Джонс глянул на мерцающий красноватый экран компьютера, подключенного к
Лорану.
   - Истинный два-семь-восемь. Дальность тридцать миль...
   - Ползем, стало быть, правильно?
   - Правильно, босс.
   - Только мы не знаем, есть ли у этих жоп радарный отражатель, верно?
   - Верно, хозяин, - сказал  Джонс,  глянув  на  прикрепленный  к  колену
планшет. - Сегодня ты что ни скажешь - все в самую  точку.  Мы  увидим  их
жестянку невооруженным глазом.
   - Черта лысого, -  буркнул  Ливайн.  -  А  впрочем,  кто  знает...  Как
говорится, бабушка надвое  сказала.  Вдруг  и  повезет.  Ладно,  продолжай
наблюдение, - Ливайн посмотрел на остров, который  проплывал  под  ними  в
каких-то нескольких сотнях футов. - Ну и ну. Прямо как могильный камень, -
заметил он, впрочем, не выказывая особых эмоций.
   - Так оно и есть, белый хозяин, - кивнул Тайрон  Джонс.  -  Еще  с  той
войны тут валяются сотни японских скелетов.
   - Знаю. Говорят, тут шныряет старик японец... капитан вроде, так он все
ищет эти кости.
   - Зачем? Он что - охренел? Почему бы им не оставить в покое  мертвецов?
Воевали, воевали за эту чертову дыру...
   Ливайн пожал плечами и сказал:
   - Они сжигают кости, а пепел помещают в белые шкатулочки, которые везут
домой, в Японию. А потом помещают их в храме. Считается, что так покойники
попадают на небеса. В японский рай, так сказать...
   Чернокожий посмотрел вниз, на остров, и буркнул:
   - А по-моему, Сол, это все хренотень. Такая же долбаная глупость, как и
твой обрезанный член.
   Лейтенант  улыбнулся  краешком  губ.  Ему  нравилось  летать   с   этим
чернокожим  грубияном.  Одинокие,  полные  обид  и   страхов,   эти   двое
игнорировали третьего члена экипажа и пользовались отгороженностью  кабины
вертолета от внешнего мира для того, чтобы всласть поиздеваться  друг  над
другом. Подобные выходки доставляли им странное удовольствие.  Причем  они
проделывали это именно в  своей  холодной,  грохочущей  машине,  во  время
длинных унылых полетов, когда усталость и напряжение брали свое. На  земле
они вели себя совсем иначе.
   - Эй, белый хрен! Наш радар что-то заприметил, - сказал второй пилот  и
быстро добавил: - Нет, эта мамочка великовата для рыбацкой посудины.
   - Успокойся,  Братец  Кролик.  А  то  сблюешь  всей  съеденной  с  утра
требухой. Твое дело давать мне пеленг,  а  не  рассуждать,  у  кого  какие
размеры.
   - Два-восемь-ноль. Восемьдесят миль.
   - Восемьдесят миль. Долбать  твою  мать!  Только  эти  алеуты-разгребаи
могут заплывать так далеко. Это  же  половина  расстояния  до  Командоров.
Практически русские воды. - Покосившись на топливный расходомер, он тронул
пальцем кнопку газа. - Ну держись за свою шерсть,  Братец  Кролик.  Сейчас
рванем.
   С полчаса в кабине царило молчание,  перебиваемое  только  переговорами
насчет пеленга. Ливайн и его второй пилот никак не  могли  понять,  в  чем
дело. Объект двигался слишком  быстро  для  рыбацкого  судна  и  даже  для
торгового корабля. Отсутствие видимости также действовало на нервы. Облака
и туман  окутывали  "Сикорского"  серой  пеленой,  и  лишь  изредка  внизу
проглядывало такое же серое море.
   Наконец Ливайн выругался и сказал:
   - Это, наверное, русский крейсер.
   - В этом районе?
   - А что такого? По крайней мере, у наших тут ничего такого похожего  не
водится. У тебя есть какое-то другое объяснение? - спросил Ливайн  второго
пилота, на что тот, подумав, коротко ответил:
   - Нет.
   - В общем, сейчас все проверим. Все равно залетели  к  черту  на  рога.
Может, они увидели алеутов и подобрали их, кто  знает...  -  Ливайн  пожал
плечами и продолжил: - Когда их увидим, попробуй обе аварийные частоты.
   - Сам знак", - буркнул Джонс, напряженно вглядываясь перед собой.
   - Ну, приметил что-нибудь?
   - Ни хрена. Это все равно как отыскать крайнюю плоть раввина. - И вдруг
чернокожий крикнул: - Батюшки! Это же целый остров!
   - Где? Где?
   - На двух часах, дальность две мили.
   - Понял. Это авианосец, - с удивлением в голосе произнес первый  пилот.
- Вот уж не думал не гадал... Неужели у нас тут есть авианосцы? У  русских
их точно нет. Значит, это все-таки наш. Ничего не понимаю... - Он постучал
себя по виску и затем уверенно взялся за  ручки  управления.  -  Сейчас  я
сделаю облет на тысяче метров, а  ты  попытайся  выйти  с  ним  на  связь.
Попробуй  частоту  FM-шестнадцать  и  "рубка-рубка".  Вдруг,  они   видели
алеутов, - он нажал на педаль и отклонил ручку управления вправо.
   Второй пилот хмыкнул, поднял руку  к  верхней  панели  и  повернул  две
ручки. Затем он начал бубнить нараспев:
   - Неопознанный  авианосец...  неопознанный  авианосец...  Это  вертолет
Береговой охраны один четыре шесть пять... Как поняли? Прием!  -  Снова  и
снова он повторял заклинание, а НН-52 сделал круг  над  кораблем,  который
было очень плохо виден сквозь пелену тумана. Но ни Ливайн, ни Джонс ничего
не слышали в наушниках, кроме треска помех.
   - Черт! Почему они молчат? Тайрон,  ты  не  видишь,  какого  цвета  эта
посудина?
   - Хрена тут  увидишь  в  таком  тумане.  Но  вроде  для  авианосца  она
маловата, для вертолетоносца великовата.
   - Долбать их во все дырки! - раздраженно  буркнул  Ливайн.  -  По  всем
морским правилам они обязаны откликнуться. Давай узнаем  номер  и  доложим
куда следует. Мне осточертели эти  бравые  морячки.  Сейчас  пройдемся  на
бреющем.
   - Эй, дружище, спокойно! Ты же знаешь правила насчет бреющих полетов!
   Лейтенант с досадой махнул рукой, и вертолет,  сделав  вираж,  оказался
справа от загадочного корабля. Ливайн снизился до ста футов, бормоча:
   - Сейчас пройдем вдоль левого борта и проверим номерок.
   - Если ты очень снизишься, то подставишь им свою жопу, - сказал Тайрон.
- Не нравится мне эта штучка. Странная у нее какая-то форма... И на  связь
не выходят... - И вдруг с испугом он воскликнул:  -  Эй,  Сол!  У  нее  на
палубе какие-то  старые  монопланы.  Они  готовятся  взлететь.  Нет,  дело
нечисто. Уходи вверх.
   - Не свисти! Они идут  по  ветру.  А  чтобы  запустить  самолеты,  надо
разворачиваться против ветра. Сейчас я обгоню ее, а ты  запиши  номер.  Им
это так даром не пройдет. Уж это как пить дать. Они еще у меня попоют!
   Делая восемьдесят узлов, вертолет быстро догнал корабль. Вскоре  Ливайн
спросил второго пилота.
   - Ну что, видишь номер?
   - Сейчас... Нет, номера не вижу... Никакого номера нет, а есть какая-то
картинка. Да, точно. Вроде как огромный цветок, - затем после паузы Таиров
крикнул: - Господи, они целятся в нас. Там сотня зениток, никак не меньше.
   - Не может быть, - крикнул ему Ливайн.
   Внезапно поднялся фейерверк - зенитки начали обстрел вертолета.
   - Стреляют! - крикнул второй пилот. - Сматываемся!
   Ливайн в ужасе смотрел, как  весь  левый  борт  корабля  стал  изрыгать
пламя.  Казалось,  десятки  вулканчиков   по   команде   стали   извергать
огнедышащую лаву. Эти огненные  потоки  устремились  к  вертолету,  словно
желая поскорее поглотить его.
   Объятый паникой Ливайн молниеносно прибавил газу, рванул ручку  вправо,
дернул вверх рукоятку шага винта и дал правую педаль. Вертолет задрал  нос
кверху. Угол атаки несущего винта увеличился, отчего НН-52 рванулся ввысь,
словно  испуганная  птица.  Но  шансов  на  спасение  у  него   не   было.
Ослепительная вспышка, грохот - и на  голову  лейтенанта  упала  панель  с
передатчиком. Он был еще в сознании, когда в лицо ему брызнули  плексиглас
и обломки рычагов управления. Лейтенант Соломон Ливайн успел лишь  коротко
вскрикнуть, и затем новый снаряд разорвал его в клочья,  забрызгав  энсина
Тайрона Джонса кровью, осколками ребер,  кусками  легких.  Другие  снаряды
пробили фюзеляж, уничтожили задний винт. Вертолет  1465  Береговой  охраны
США, кувыркаясь, рухнул в море.


   Даже во сне Пороху Россу не давали покоя двигатели "Спарты".  "Работают
плавно, несмотря на старые поршни, чудеса!.. - вертелось у него в  голове.
- Прямо как турбины... Прямо как турбины..." Затем  сквозь  гул  машинного
отделения он услышал до боли знакомый голос: "Капитан!  Капитан!  Капитан!
Не умирайте! Не умирайте, как все остальные".
   Росс открыл глаза. Он лежал на спине,  и  над  ним  маячило  искаженное
болью лицо матроса Тодда Эдмундсона, причем и голова, и  шея  были  все  в
бинтах.
   - Где мы, Тодд? - спросил его Росс.
   - Вы мне не поверите, капитан!..
   - Сейчас я поверю чему угодно.
   - На авианосце. Он нас подобрал. Я уже решил, что вы тоже погибли...
   - Слава Богу, вроде бы,  нет,  -  пробормотал  Росс,  принимая  сидячее
положение и морщась от судорог в спине и плечах. Он быстро  окинул  взором
спартанскую  обстановку  каюты  -  две  койки,  два  маленьких   шкафчика,
умывальник, зеркало, динамик, светильник на потолке в проволочной оплетке,
а также медные часы, показывавшие десять. К его удивлению, его форма  была
высушена и выглажена, на рукавах сверкали по четыре золотых нашивки.
   - Десять часов? - удивленно проговорил он, показывая на часы. - Но  это
какая-то чушь, Тодд. Сколько же я, черт возьми, проспал?!
   - Двадцать четыре часа, сэр. Сейчас третье  декабря.  Вы  не  дали  мне
замерзнуть, капитан, но я решил,  что  вы  сами  погибли.  С  вами  все  в
порядке, капитан?
   - Вроде бы.
   - Тогда крепитесь.
   - Крепиться? Это еще почему?
   - Мы с вами на авианосце.
   - Хорошо...
   - Нет, капитан, ничего тут хорошего нет.
   - Почему?
   - Мы на японском авианосце.
   - Этого не может быть, -  отрезал  Росс,  поднимаясь  с  кровати.  -  У
японцев нет авианосцев. - Он подошел к железной двери и  начал  барабанить
по ней двумя кулаками.
   Дверь отворилась, и вошел невысокий японский моряк в  зеленой  форме  и
бескозырке, нахлобученной на глаза. Хотя в его черных волосах  не  было  и
намека на седину, морщины на лице свидетельствовали о  том,  что  ему  уже
немало лет. Он похлопал по пистолету в кобуре, а затем  рукой  показал  на
койки и поднес палец к губам.
   Он вышел, закрыв за собой дверь, и Росс с Эдмундсоном вернулись на свои
койки. Они недоуменно переглянулись. Какое-то время в каюте стояла тишина,
нарушаемая   лишь   гулом   корабельных   двигателей   и    посвистыванием
вентиляторов. Затем Эдмундсон сказал:
   - Неужели это все происходит на самом деле, капитан?
   - Нет, конечно, - отозвался Росс. - Похоже, у нас с тобой  коллективная
галлюцинация. Может, какой-то подлец подсыпал нам в суп ЛСД или мы  просто
умерли? Или умер я один, а ты мне примерещился? И  вообще  все  это  часть
ада...
   Неожиданно распахнулась дверь, и в каюту вошли двое японских  офицеров.
Они были в безукоризненно пригнанной синей форме, на боку у каждого висело
по кривому мечу. Оба были маленького роста, кареглазые,  а  лица  их  были
изборождены морщинами. Один был скрючен, словно сосна на  морском  берегу,
второй держался прямо. Оба двигались как-то скованно.
   - Встать, немытые варвары!  -  рявкнул  тот,  что  держался  прямо,  на
безукоризненном   английском   языке.   Американцы   медленно   поднялись,
недоверчиво глядя на говорившего. - Я Сатору Хирата, капитан второго ранга
японского императорского военно-морского  флота,  а  это  капитан  второго
ранга Масао Кавамото.
   - Нет никакого японского императорского флота, - глухо проговорил Порох
Росс. Зрачки его глаз расширились, он почувствовал, как  у  него  кружится
голова. Что за безумный корабль,  что  за  странные  маленькие  человечки,
называющие себя офицерами императорского флота? Живые они или просто  тени
прошлого.
   - Тихо! -  Пронзительный  голос  Кавамото  обжигал,  как  плеть,  гулко
разносясь эхом в пустой комнате. Затем этот скрюченный гном из мультфильма
показал на дверь со словами: - Сюда. Адмирал Фудзита желает  поговорить  с
вами.
   Когда все четверо вышли из каюты, Росс  понял,  что  они  находятся  на
галерейной палубе, где обычно располагаются флагманский отсек, капитанские
апартаменты, а также помещения для дежурных летных экипажей. Как это  было
принято на авианосцах  старых  моделей,  эта  палуба  тянулась  через  всю
надстройку, располагаясь  между  взлетно-посадочной  и  ангарной  палубами
корабля.
   К четверке присоединились еще два дюжих матроса, по всей видимости  для
охраны. Росс смотрел вниз и удивлялся: он никогда до этого не видел  такой
огромной ангарной палубы. Там стояли ряды хорошо  знакомых  ему  с  давних
времен  самолетов,   вокруг   которых   копошились   фигурки   в   зеленых
комбинезонах. По бесконечному ангару гулко разносились возгласы летчиков и
обслуживающего  персонала,  стук  инструментов  и  грохот  стальных  колес
вагонеток. В кабинах самолетов, согнувшись над приборами, сидели  техники,
проверяли действие рулей, элеронов, закрылков. Движения их были  какими-то
судорожными, порывистыми. Механики с масленками, гаечными ключами возились
с двигателями.
   - "Вэлы", "Кейты", "Зеро"... - пробормотал Порох, сам себе не веря.
   - Неплохо  разбираетесь,  янки,  -  хмыкнул  Хирата.  -  Это  и  правда
"Накадзима B5N2", "Айти D3A1", "Мицубиси  А6М2".  Лучшие  самолеты  своего
класса в мире!
   Внезапно, словно повинуясь какому-то таинственному  сигналу,  в  ангаре
воцарилась тишина. Работа прекратилась. Сотни людей застыли на  местах  и,
подняв головы, уставились  на  шестерку,  двигавшуюся  по  проходу.  Затем
послышался  смех.  Поначалу  он  напоминал  журчание   ручья,   но   потом
превратился  в  грохот  прибоя,  бившегося  о  стальные   склады   ангара.
Американцы тревожно переглянулись.
   Росс почувствовал  немалое  облегчение,  когда  Хирата  поднял  руку  и
процессия остановилась, после  чего  он  показал  на  трап.  Хирата  начал
подниматься первым, за ним Росс с Эдмундсоном, сзади Кавамото и охранники.
Они медленно, но без остановок совершили восхождение  и,  протиснувшись  в
люк, оказались в штурманской рубке,  которая,  как  и  предполагал  Порох,
находилась неподалеку от капитанского мостика, ближе к корме.
   Оказавшись в этом  небольшом  помещении,  Росс  увидел,  что  над  ярко
освещенным столом склонился офицер,  сосредоточенно  работавший  линейкой.
Рядом с ним стояли двое матросов - они то и  дело  заглядывали  ему  через
плечо.  Затем  медленно,  словно  по  команде,  все  трое  повернулись   и
уставились на вошедших, забыв про карту.
   Хирата что-то коротко сказал и показал рукой на дверь  в  задней  части
рубки. Проходя мимо стола, Росс мельком обратил  внимание  на  карту:  это
была  меркаторская  проекция  [цилиндрическая,   равноугольная   проекция,
применяющаяся в морских картах; названа по имени  фламандского  картографа
Герарда Меркатора (1512-1594)] северной части Тихого океана. Между Атту  и
Командорскими островами карандашом была прочерчена жирная линия.
   Хирата судорожно вскинул руку,  остановив  группу  у  двери.  Затем  он
постучал.
   Когда Порох Росс  вошел  в  каюту,  то  увидел,  что  за  столом  сидит
маленький тщедушный старичок, одетый в  синюю  форму.  Безжалостное  время
оставило на нем свои неизгладимые следы. Он сильно напоминал  распеленутую
мумию. За его спиной висела огромная карта северной части  Тихого  океана,
закрывая собой всю переборку  большой  каюты.  К  другой,  противоположной
переборке были прикреплены различные  телефоны  и  аппараты  связи,  возле
которых за столиком дежурили двое  матросов.  Над  составленными  четырьмя
стульями к стальной переборке был прикреплен портрет  императора  Хирохито
на большом белом коне. Возле стола в форме военно-морского  летчика  стоял
высокий стройный человек. Его черные волосы были подернуты  сединой.  Лицо
его  было  покрыто  сетью  морщинок,  напоминая  собой   рельефную   карту
разбомбленной местности, но глаза его зорко и внимательно поблескивали.  У
стола сидел еще один весьма немолодой офицер с блокнотом  и  карандашом  в
руке. Справа и слева от карты застыли двое вооруженных матросов. Все взоры
были устремлены на американцев.
   Чувствуя, как чужие руки  подталкивают  их  вперед,  Росс  и  Эдмундсон
подошли к столу и остановились в нескольких дюймах от него.
   - Кланяйтесь, собаки, - крикнул Хирата.
   Американцы поклонились.
   - Ниже! - Порох получил  такой  удар  кулаком  по  спине,  что  у  него
перехватило дыхание. Он услышал,  как  издал  хриплый  возглас  Эдмундсон.
Американцы поклонились ниже.
   - Теперь стоять смирно, - пролаял Хирата. - Это адмирал Хироси Фудзита.
   Американцы стояли по  стойке  "смирно"  и  смотрели  на  привидение  за
столом. У Пороха вскоре заломило поясницу.
   К удивлению американцев, мумия обладала даром речи. Снова они  услышали
безукоризненный английский язык.
   -  Здравствуйте,  джентльмены.  Добро   пожаловать   на   корабль   его
императорского величества "Йонага".
   Росс таращился на сморщенного лысого крошечного человечка, и наконец до
него дошло: они и впрямь оказались  на  японском  авианосце.  Его  экипаж,
разумеется, целиком и полностью состоит из психов, но  тем  не  менее  это
исправно функционирующая военная машина. Она  находится  в  полном  боевом
порядке  и  представляет  собой   большую   опасность.   Приступ   ярости,
захлестнувшей Росса, быстро утопил все страхи и тревоги.
   - Зачем вы уничтожили моих людей? - запальчиво проговорил он,  глядя  в
глаза старичку адмиралу.
   На окаменевших устах адмирала изобразилось подобие улыбки.
   - Это были обычные военные действия, - услышал Росс фальцет  японца.  -
Если верить сообщениям вашего  собственного  радио,  среди  многих  других
проявлений варварской жестокости по приказу американского адмирала Уильяма
Хэлси были уничтожены ни в чем не повинные японские рыбаки.
   - Адмирал Хэлси? Уничтожены  японские  рыбаки?  -  растерянно  повторил
Росс.
   - Ничего не понимаю, - пр