",  который  опоясался  вспышками  зенитного  огня.
Несмотря на отвратительные  коричневые  пятна  вспухающих  вокруг,  словно
ядовитые оспины, разрывов 127-миллиметровых снарядов, бомбардировщики  шли
вперед, быстро приближаясь к пятидесятиградусному углу бомбометания.
   Мацухара схватился за микрофон.
   -  Я  Ведущий  Эдо.   Перехватить   бомбардировщики!   Бомбардировщики!
Следовать за мной! - Он отдал ручку от себя.  Число  оранжевых  вспышек  и
следов трассеров сзади увеличилось.  Мацухара  чувствовал,  как  вибрирует
истребитель, а по крыльям бьют  удары  спрессованного  скоростью  воздуха,
отрывая кусочки краски. Йоси поймал в дальномер "Сессну", начал гашетку  и
услышал свист.  Снаряды  кончились!  Выругавшись,  он  ударил  кулаком  по
приборной доске.


   Брент Росс смотрел в бинокль, как подполковник Мацухара ведет воздушный
бой, и пересчитывал самолеты, напрягая ноги, когда могучий авианосец менял
курс.
   - Дюжина бомбардировщиков, адмирал, - сообщил он командирским  голосом.
- И целая эскадрилья истребителей.
   - Какие?
   - "Ме-сто девятые" и, может быть, один "сто  десятый".  Бомбардировщики
разные: "Хейнкель-один  одиннадцать",  "Ди-си-третьи"  и,  возможно,  пара
"Сессн".
   - Очень хорошо. - Старик нагнулся к ветрозащитному экрану,  за  которым
ревела  двигателями  дюжина  готовых  к  полету   "Зеро",   рвавшихся   со
швартовочных тросов, как голодные псы на привязи, учуявшие запах крови.
   - Курс один-два-ноль, скорость двадцать  четыре,  сто  двадцать  восемь
оборотов, сэр, - донеслось из переговорной трубы.
   - Взлет! Взлет!
   Шквал желтого и белого, когда механики освободили  швартовочные  тросы,
вытащили колодки и побежали к узким проходам вдоль  борта.  Первый  "Зеро"
прогрохотал по полетной палубе.  Потом  один  за  другим  блестящие  белые
самолеты срывались с короткой взлетной палубы и уносились в небо.
   - Трехмоторный! Трехмоторный, адмирал! - выкрикнул Брент,  приникнув  к
биноклю.
   - Это "Юнкерс-52" - раздался позади него новый голос.
   Адмирал Марк Аллен быстро встал рядом с Фудзитой, поправляя одной рукой
ремешок своей каски под  подбородком  и  поднимая  другой  бинокль.  Седой
ветеран второй мировой войны, участник двенадцати сражений  на  авианосце,
японист и эксперт по Японии, адмирал вместе  с  Брентом  Россом  служил  в
военно-морской разведке США и был при  Фудзите  в  качестве  советника  на
случай боевых действий.
   - Адмирал, у "Юнкерса" швейцарские  опознавательные  знаки,  -  сообщил
Брент Фудзите.
   - Об этом самолете я сужу по его окружению. - Морской волк повернулся к
телефонисту, отдавая приказ:
   - Радар! Дальность до ближайшего вражеского самолета.
   - Пятнадцать километров, сэр.
   - Все - вперед!
   - Адмирал, должны  сесть  три  истребителя.  При  таком  ветре  они  не
удержатся на палубе.
   - Они опытные пилоты, адмирал Аллен.
   Брент ощутил новый удар, когда двигатели корабля взревели от нагрузки и
84000  тонн  стали  врезались  в  океанскую  волну,  взрывая  ее  брызгами
сверкающих радуг, на что корпус судна ответил тяжелым гулом.
   С левого борта от заряжающих донеслись одобрительные возгласы.
   - Адмирал, наш боевой патруль сбил пару истребителей и "Юнкере".
   - Очень хорошо.
   Полетная  палуба  задрожала  от  выхлопов  звездообразных   двигателей,
работавших на полной тяге,  и  еще  два  А6М2  заняли  стартовую  позицию.
Оставался один.
   - Дальность?
   - Шесть километров, адмирал.
   - Главная батарея. Приготовиться к отражению авиационной атаки с левого
борта - управление с поста борта. - Старик  нетерпеливо  перегнулся  через
ветрозащитный экран. - Взлет последнему истребителю!
   С захлебывающимся гулом оставшийся истребитель рванулся  вперед,  когда
его летчик отпустил тормоз. Брент увидел  вспышку  белого  пламени,  затем
услышал рев форсажа. С ужасом он  наблюдал,  как  "Мицубиси"  остановился,
затем приподнялся в неодолимом стремлении вверх.
   - Слишком рано! Слишком рано!
   Качнувшись влево, самолет зацепил концом крыла полетную палубу и  резко
перевернулся  через  левое  крыло,  ломая  его   и   врезаясь   в   расчет
25-миллиметровой зенитной установки, состоящий из девяти человек.
   - Не спасать! - рявкнул Фудзита на телефониста, когда  самолет  упал  в
воду и его стало утаскивать на глубину бурлящей вокруг "Йонаги" водой.
   - Адмирал, - сказал вдруг  Марк  Аллен,  -  я  бы  рекомендовал,  чтобы
эсминцы эскорта создали плотную огневую завесу. Они должны  находиться  не
далее пятисот ярдов от нас. Нам нужны их орудия тридцать восьмого калибра,
сэр.
   - Хорошо. - Адмирал повернулся к  телефонисту.  -  Радиорубка  -  связь
"рубка - рубке". Сопровождению приблизиться ко мне на двести метров.
   Прогремел гром,  когда  два  находящихся  справа  американских  эсминца
открыли огонь. Брент всегда удивлялся  скорости  -  двадцать  выстрелов  в
минуту, - с которой каждый из  пяти  кораблей  мог  стрелять  из  зенитных
орудий тридцать  восьмого  калибра,  превращая  "Флетчеры"  в  огнедышащие
вулканы, сверкавшие пламенем вспышек в облаках бурого дыма.
   - Самолеты в пределах досягаемости, адмирал.
   - Открыть огонь!
   Как гром с ясного неба двадцать 127-миллиметровых  орудий  ударили  как
одно. Застонав от грохота, Брент покрутил головой, но бинокля не  опустил.
Запах пороха, возбужденные крики заряжающих,  звяканье  латунных  корпусов
снарядов о  сталь  холодным  спазмом  отдались  у  него  в  животе,  и  он
почувствовал пульсирование крови  в  ушах.  Его  бинокль  задрожал,  когда
кровавая карусель приблизилась; вражеские  истребители  и  бомбардировщики
были атакованы "Зеро" сверху и  снизу,  но  все-таки  по  меньшей  мере  с
полдюжины бомбардировщиков устремились к авианосцу, в то время как большая
часть боевого патруля с "Йонаги" была связана  боем  с  пятью  или  шестью
Me-109. Брент знал, что некоторые из бомбардировщиков  прорвутся.  Тут  он
увидел два продолговатых цилиндра.
   - Торпеды, адмирал, - отрывисто бросил он. - Под фюзеляжами.
   - Они постараются отвлечь  нас  воздушным  боем  на  большой  высоте  и
сбросить торпеды, пока мы будем следить за схваткой,  -  предположил  Марк
Аллен.
   - Вознести нас на небеса своими  двумя  торпедоносцами,  -  пробормотал
Фудзита. - Но это мы еще посмотрим!
   Не  обращая  внимания  на  смертоносные  разрывы   зенитных   снарядов,
заполнивших  небо,  уцелевшие  самолеты  врага  медленно  приближались   к
"Йонаге" и уже ясно различались в фокусе бинокля Брента  Росса.  Отчетливо
была видна каждая деталь: два Не-111 с остекленной носовой частью и  двумя
20-миллиметровыми  пушками,  двумя  двигателями   жидкостного   охлаждения
"Юмо-211А", обтекаемыми фюзеляжами и  высокими,  словно  акульи  плавники,
рулями; два "Дугласа DC-3" с огромными двигателями "Пратт-Уитни", стойками
шасси, убранными в  гондолы,  напоминавшие  двойной  подбородок,  пузатыми
фюзеляжами и люками бомбоотсеков в их нижней части;  пара  "Норт  Америкэн
АТ-6 Техасец" с двигателями "Пратт-Уитни", пулеметами, торчащими в сторону
хвоста и огромными блестящими торпедами под брюхом. У  Брента  перехватило
дыхание, когда торпедоносцы,  еще  находясь  далеко  от  авианосца,  вдруг
спикировали.
   - Торпедоносцы атакуют, адмирал, -  доложил  американец  сквозь  плотно
сжатые губы.
   - Очень хорошо.
   - Пока курс не меняйте, адмирал Фудзита.
   - Знаю, адмирал Аллен. Пусть атакуют.
   Пожилой американец кивнул, продолжая наблюдать.
   Донесся новый рвущий уши звук, когда  десятки  20-  и  40-миллиметровых
орудий  "Флетчеров"  открыли  огонь.   К   ним   присоединилось   стаккато
пробудившихся  к  жизни  и   сотрясающих   галерейную   палубу   строенных
25-миллиметровых батарей,  рассеивая  приближающиеся  самолеты  гирляндами
оставляющих дымный след трассирующих снарядов.
   АТ-6, заходивший на авианосец, попал под огонь кэптена Файта и  полетел
к  воде,  как  прихлопнутая  муха.  Один  из  "Хейнкелей"  потерял  крыло,
закувыркался и упал в море, подняв трехсотметровый фонтан воды и обломков.
Взрывом разнесло один DC-3, а на другой накинулась пара "Зеро", расстреляв
его экипаж  длинными  очередями.  Еще  один  японский  истребитель  всадил
очередь  в  крыло  "Хейнкеля",  пропоров  его  до  самого  основания.  Это
происходило так близко, что Брент  видел  пучки  разноцветных  проводов  и
трубопроводов, когда самолет завертелся навстречу своей смерти.
   Остались  лишь  две  машины:  приближавшийся  над  кромкой  воды   "сто
одиннадцатый" слева, а справа по  носу,  уже  практически  рядом,  заходил
АТ-6.
   - Право на борт! - закричал Фудзита. - Курс два-два-ноль.
   - Хорошо, хорошо, носом к нему, - сказал Аллен.
   "Хейнкель"   с   упорством   человека,   решившего   покончить    жизнь
самоубийством,  отчаянно  приближался,  не  обращая  внимания   на   шквал
трассеров и рой преследующих его "Зеро".
   Брент уронил бинокль на пояс, уставившись вверх и вцепившись  руками  в
ветрозащитный экран так, что побелели костяшки пальцев. К горлу подступила
тошнота. Брент подавил ее и расправил  плечи,  подумав,  что  всех  людей,
оказавшихся в бою, охватывает подобный страх. Они  идут  за  тобой,  Брент
Росс, подумал он. Эти незнакомые люди в старых бомбардировщиках хотели его
крови  -  именно  его.  Он  снова  почувствовал  острое  желание  убежать.
Спрятаться. Тот же страх, который он познал  в  Триполи.  Но  опять  Брент
поборол себя. Прогнал животный  ужас,  придав  лицу  холодное  самурайское
выражение.
   Бомбардировщик был уже над ними, на высоте не более шестисот метров и с
одним дымящимся двигателем.  Вдруг  из  него  высыпались  шесть  блестящих
черных цилиндров и по дуге понеслись на Брента. Но штурман опоздал на долю
секунды: пять бомб просвистели мимо палубы и упали в море. Раздался резкий
взрыв   и   звук   корежащегося   металла,   когда   шестая   ударила    в
127-миллиметровую  установку,  сбрасывая  в  море  орудие  и  его  расчет,
попадавший в воду, как поломанные манекены.
   Но и бомбардировщик запылал  над  головой,  его  вспыхнувший  двигатель
вывалился из гондолы и полетел вниз, увлекая за собой большую часть крыла.
Раскидывая во все  стороны  куски  алюминиевой  обшивки,  словно  ящерица,
сбрасывающая кожу, и мотки проводов и трубопроводов  умирающий  "Хейнкель"
перевернулся, ударился о морскую поверхность, резко перевернулся еще  раз,
развалился на куски и исчез в фонтане воды.
   - Прямо по носу торпеда! - донеслось с фор-марса.
   - Вижу, - сказал Фудзита,  подаваясь  вперед  одновременно  с  Брентом,
Алленом и телефонистом.
   Брент следил за приближающимся следом.
   - Может ударить слева по носу, адмирал.
   - Лево на один румб!
   Голос в переговорной трубе повторил команду.
   - Если торпеда самонаводящаяся, она достанет нас,  адмирал,  -  заметил
Марк Аллен.
   - Вы хотите сказать - магнитная или турбулентная?
   - Да! Даже акустическая.
   Фудзита скомандовал телефонисту.
   - Стоп машина!
   Брент почувствовал, как мощная вибрация исчезла.
   - Рулевому  немедленно  доложить  о  потере  управляемости!  -  крикнул
Фудзита телефонисту.
   Загипнотизированный Брент смотрел на приближающийся пенистый след, даже
не замечая, как АТ-6 стремительно встречает свою могилу.  Через  несколько
мгновений торпеда прошла справа и исчезла за кормой.
   - Банзай! Банзай!
   Брент ощутил резкое облегчение и полное отсутствие эмоций. "Я живой,  -
произнес голосок внутри. - Все кончилось, и я живой". Энсин улыбнулся  сам
себе.
   -  Прекратить  огонь.  Занять  места  по   боевому   расписанию,   курс
один-два-ноль, -  приказал  Фудзита.  -  "Рубка  -  рубке".  Кэптен  Файт,
подобрать уцелевших, оставаться на один-два-ноль,  скорость  восемнадцать,
обычный походный ордер. - Телефонист повторил слова команды в микрофон,  а
узкие черные блестящие  эбонитом  глаза  Фудзиты  скользнули  по  мостику,
задержавшись на Бренте.  Их  энергия  наполнила  Брента  гордостью.  Спина
молодого американца вдруг  стала  тверже  стали,  и  он  расправил  плечи,
которые, казалось, стали на метр шире.
   -  Человек  за  бортом!  Человек  за  бортом,  пеленг  два-восемь-ноль,
дальность тысяча пятьсот! - прозвенело с фор-марса.
   Подняв бинокль, Брент увидел кусок фюзеляжа и хвост, все еще  торчавший
над водой с уцелевшими и вцепившимися в него людьми. К  обломкам  медленно
направился "Флетчер".
   - "Рубка - рубке"! - прокричал Фудзита. - Всех  подобранных  немедленно
на флагман! - И потом зычным  голосом:  -  Моряки,  вы  продемонстрировали
настоящий боевой дух ямато! Банзай! Банзай!
   - Банзай! - снова и снова разносился по  кораблю  крик,  сопровождаемый
сильными ударами тысяч ботинок по стали палубы.
   Старик адмирал повернулся к американцам.
   - Согласно вашим традициям, адмирал Аллен и энсин  Росс,  благодарю  за
службу! Отличная работа!
   Несмотря на ком в горле, Брент ухитрился ответить:
   - Благодарю вас, сэр.
   Стоя бок о бок, американцы отсалютовали.
   После торопливого ответа на приветствие Фудзита отдал распоряжение:
   - Отбой тревоги. Установить ходовую вахту, готовность  два.  Командиров
боевых частей жду во флагманской рубке в четырнадцать ноль-ноль.
   Старик развернулся и медленно покинул мостик.



        "2"

   Когда Брент Росс вошел во флагманскую рубку, говорил Марк Аллен.
   - Русские не поставляют Каддафи свои новые торпеды, адмирал Фудзита.
   Брент быстро занял свое обычное место рядом с  Алленом  в  тот  момент,
когда Фудзита согласно кивнул со своего кресла во главе длинного  дубового
стола. Большая каюта между флагманским мостиком и адмиральской  каютой,  в
которой находились стол, дюжина стульев, многочисленные карты, вентилятор,
громкоговоритель, закрепленная болтами на углу стола  аппаратура  связи  с
сидевшим за ней матросом, славила восседавшего на  коне  юного  императора
Хирохито огромным портретом на переборке за спиной Фудзиты.
   - Да, адмирал Аллен. С этим, кажется, штаб может согласиться.
   Брент с трудом подавил смех. Штаб! Какое странное  смешение  поколений,
рас, национальностей собралось вокруг стола: он и пожилой Марк  Аллен  оба
закончили Аннаполис как специалисты по языку и представляли военно-морскую
разведку США; сотрудник израильской разведки полковник  Ирвинг  Бернштейн,
бывший узник Освенцима, с жидкими седыми волосами,  испещренным  глубокими
морщинами лицом и светлыми усами, являлся специалистом по шифрам, кодам  и
дешифровке;  старший  помощник  капитан  второго  ранга  Масао   Кавамото,
выпускник семидесятилетней давности Эта Дзимы - японского Аннаполиса,  был
сухой и тонкий, как бамбуковый стебель, словно его тело  было  сожжено  до
костей солнцем  Атлантики;  лейтенант  Кэндзи  Хиронака,  адъютант,  также
выпускник Эта Дзимы, чей возраст отпечатался  на  лице,  превратившемся  в
высохшую  маску,  покрытую  морщинами  и  складками  обвисшей   кожи,   со
скрюченным позвоночником, сгорбившим его над блокнотом,  где  он  дрожащей
рукой рисовал иероглифы, время от времени хихикая над отдельными  шутками;
неуместно молодой командир  БЧ  оружия  капитан  третьего  ранга  Нобомицу
Ацуми, черноволосый, с темными  и  блестящими,  как  отшлифованный  оникс,
глазами, всего лишь с несколькими морщинками в уголках рта, намекающими на
его шестьдесят два.
   Командир авиаотряда подполковник Йоси Мацухара в рубке отсутствовал.
   Адмирал Фудзита постучал по блокноту скрюченным пальцем.
   -  Мы  потеряли  два  "Зеро"  и  их  летчиков.   Кроме   того,   восемь
артиллеристов  отправились  в  храм  Ясукуни  и  еще  двенадцать   ранены.
Единственная попавшая в нас бомба не  нанесла  повреждений  кораблю  и  не
лишила "Йонагу" возможности использовать самолеты. Уничтожено восемнадцать
вражеских самолетов, а  остальные  обращены  в  бегство!  Расчетное  время
прибытия в Токийский залив остается прежним.
   - Банзай! Банзай! - заорали, брызжа слюной и пошатываясь, вскочившие со
своих мест Хиронака и Кавамото. Взмах руки Фудзиты вернул их на стулья.
   - Пленные, адмирал?
   - Четверо, энсин. После осмотра медперсоналом их немедленно приведут.
   Раздался стук в дверь. Кивок адмирала отправил  к  ней  матроса.  Вошел
командир авиаотряда подполковник Йоси Мацухара в сопровождении летчика,  в
котором  Брент  узнал  лейтенанта  Нобутаке   Коноэ,   который   руководил
подготовкой самолетов к полетам. Оба они с мечами, в летных  комбинезонах,
застегнутых шлемах и надетых на них очках и наголовных  повязках  хатимаки
встали по стойке "смирно" перед адмиралом Фудзитой.
   Необычно высокий для японца, подполковник Йоси Мацухара имел совсем  не
японскую внешность: большие глаза, орлиный нос и  острый  подбородок.  Его
черные  волосы   казались   выбеленными   серебристо-белыми   прядями   от
многолетнего воздействия соли и солнца. Напротив, лейтенант Нобутаке Коноэ
был невысоким  и  коренастым,  с  узкими  глазами  и  волевым,  квадратным
подбородком, соответствующим его массивному телу, которое напоминало грубо
обтесанную глыбу. Будто два  горящих  огонька,  его  глаза  прятались  под
кустистыми черными бровями и пологом угольно-черных волос.
   На лицах летчиков остались следы очков.
   -  Прекрасный  перехват,  подполковник  Мацухара,  -  произнес   старик
адмирал. - Вы разорвали бомбардировочного червя.
   - Благодарю за похвалу, адмирал.
   - Ваши потери?
   - Лейтенант Тамои  Кадзиока  и  военно-морской  летчик  первого  класса
Хэйдзиро Абэ. Оба покрыли славой свои хатимаки, отдав жизнь за  императора
и продемонстрировав неукротимый боевой дух ямато, адмирал.
   - Их души будут обитать в храме Ясукуни! - вдруг закричал Хиронака.
   Не обращая внимания на адъютанта, Фудзита перевел глаза на Коноэ. Брент
заметил пламя вспышки, затаившейся в их глубине.
   - Вы готовили самолеты к полету?
   - Да, адмирал, - еле слышно ответил летчик.
   - В воздухе находились бомбардировщики, заходившие на  "Йонагу",  а  вы
разогревали двигатели, - резко, словно щелкнув кнутом, бросил Фудзита.
   - У меня нет оправданий. Я принял решение, считая, что  это  тактически
правильно, и давая возможность подполковнику Мацухаре...
   - Достаточно! Вы приняли решение, удобное для вас.  -  Адмирал  подался
вперед, руки со сжатыми кулаками на столе  напоминали  высохшие  корни.  -
Кодекс чести самурая гласит, что воин, выбирающий только  то,  что  удобно
ему, - бесполезен.
   Наступило молчание, в котором стал слышен вторгшийся, как чей-то шепот,
вой вентиляторов и шум турбин.
   Низкий голос,  вдруг  потерявший  звучность  и  внезапно  помертвевший,
разорвал тишину.
   - С  вашего  позволения,  адмирал,  кодекс  чести  самурая  учит  также
нападать первым и убивать или  погибать,  даже  если  перед  тобой  тысяча
врагов.
   - Бомбардировщики! Бомбардировщики!  Прежде  всего  бомбардировщики!  -
кричал Фудзита, ударяя сжатым кулаком по полированному дубу. - Они -  ваша
тысяча врагов.
   Снова каюта погрузилась в молчание.
   Квадратный подбородок медленно шевельнулся, на шее вздулись жилы.
   - Адмирал, - сказал Коноэ, - с вашего  позволения,  я  сделаю  харакири
немедленно.
   Упоминание ритуального самоубийства запульсировало  в  атмосфере  рубки
грозовым разрядом. Все напряглись.
   - Это был бы правильный и  достойный  самурая  поступок,  -  согласился
Фудзита, злость в его голосе смягчилась. - Но нет, я не могу вам разрешить
этого. В данный момент императору значительно больше нужны живые  летчики,
чем мертвые герои.
   - Я не могу проглотить обиду.
   -  Слова   самурая!   Тогда   помните   об   основном.   Прежде   всего
бомбардировщики.
   Летчик возбужденно продолжал.
   - Прошу вас, адмирал, не забывайте о моей просьбе.
   - Разумеется. Но вы, лейтенант Коноэ, подумайте  о  том,  как  я  искал
достойный выход  из  острой,  как  самурайский  меч,  ситуации,  когда  мы
потеряли в Триполи всех заложников. Я, и только я был виноват. Но для себя
я принял то же решение, что  предложил  вам.