я, будто неосторожно коснувшись оголенного провода.  Никто
не сообщил ему, что Дэйл Макинтайр в Японии. Последний раз  он  говорил  с
ней по телефону в Нью-Йорке, и она сказала, что переводится в Вашингтон, в
главный штаб ЦРУ. Когда "Блэкфин" выходил из  нью-йоркской  гавани,  Брент
думал, что потерял ее навсегда. Но вот  она  здесь,  в  Японии,  на  борту
"Йонаги". Видно, даже невозможное иногда сбывается.
   А как он мечтал о ней во время одиноких  дежурств  на  "Блэкфине"!  Как
часто вновь и вновь переживал ночи экстаза  в  ее  квартире!  Сколько  раз
воспоминания  о   ее   горячей   податливой   плоти   вместо   наслаждения
оборачивались  пыткой.  Он  пытался  выбросить  Дэйл  из  головы,  но   ее
приоткрытый жадный рот, гибкое изящное тело, длинные ноги, обвивающие  его
тело, снова и снова сводили  его  с  ума.  Кружилась  голова,  сосало  под
ложечкой, как наяву переживал он то  изощренное  чувственное  наслаждение,
что сметает все преграды, выходя на грань  эротического  безумия.  Сколько
раз в мечтах видел он  бедра,  яростно  рвущиеся  навстречу  его  натиску!
Слышал вздохи и стоны, переходящие в пронзительные  крики.  Потом  резкое,
как взрыв, освобождение; полумертвый, он  вдавливает  ее  тело  в  матрац,
нежные   поцелуи,   взволнованные   обещания,   которыми   все   любовники
обмениваются  в  такие  минуты...  И,  наконец,  неизбежное   отрезвление,
оглушительный  неумолчный  грохот  большого  города,  проникающий   сквозь
стекла, сознание, что скоро наступит рассвет и в доке его ждет "Блэкфин".
   И вот они снова рядом. Если протянуть руку, можно коснуться. Он стиснул
зубы,  чтобы  унять  бешеную  дрожь  внутри,  но  глаза  продолжали  жадно
ощупывать ее. Несмотря на то, что она столько раз являлась к нему в  море,
он только  сейчас  понял,  что  успел  забыть,  как  Дэйл  привлекательна.
Воротничок белой кружевной  блузки  подчеркивает  длинную  загорелую  шею.
Строгий черный костюм, явно  сшитый  на  заказ,  облегает  высокую  грудь,
тонкую талию, изящно вылепленные бедра. Колени чуть прикрыты  юбкой,  зато
хорошо  видны  длинные  стройные  икры  под  блестящей  паутинкой   чулок.
Колдовские зеленые глаза скользнули по нему и обратились к Фудзите.
   Странно, отчего лицо,  которое  ни  по  каким  канонам  нельзя  назвать
красивым,  так  притягивает  к  себе  все  взгляды.  Тонкий  нос  чересчур
заострен, губы тоже тонковаты, подбородок  срезан  слишком  грубо,  словно
плотницким топором. Зато волосы роскошные -  чистое  золото  с  отдельными
платиновыми прядями, словно бы нанесенными кистью Ренуара. Как всегда, они
закручены в пучок. Ей скоро сорок, но выдают  ее  возраст  лишь  несколько
тоненьких морщинок  у  глаз.  Дэйл  -  воплощение  женской  сексуальности,
особенно для изголодавшегося мужчины, и он хочет  ее  сейчас,  немедленно,
перед Богом и перед людьми. И то же самое наверняка испытывают все мужчины
в комнате, кроме, разумеется, адмирала Фудзиты.
   Брент вспомнил, как Дэйл и Фудзита встретились в первый раз. Между ними
вспыхнул яростный поединок японского домостроя прошлого  века  и  западной
эмансипации  нынешнего.  Она  тогда  победила,  но  только   потому,   что
располагала информацией ЦРУ, жизненно необходимой "Йонаге".
   Брент, Реджинальд Уильямс, Колин  Уиллард-Смит,  Элвин  Йорк  и  Ирвинг
Бернштейн встали. Японцы остались сидеть, но  и  они  не  сводили  глаз  с
женщины.
   Фудзита поводил  из  стороны  в  сторону  нижней  челюстью;  большой  и
указательный пальцы нащупали свисающий с подбородка волос.
   - Мисс Макинтайр, - произнес он отменно поставленным голосом, -  у  вас
есть  для  "Йонаги"  информация  от   ЦРУ?   -   (Тембр   голоса   странно
доброжелательный, не то чтобы совсем теплый, но и не холодный.) Он  указал
на  стул,  спешно  подставленный  связистом  к  столу  между  Реджинальдом
Уильямсом и Брентом Россом.
   Дэйл кивнула адмиралу и улыбнулась Бренту, Уильямсу и Бернштейну.
   - Рада вас видеть, джентльмены.
   Трое пробормотали вежливые приветствия и снова уселись.
   Хотя Дэйл  уже  видела  большинство  членов  штаба  Фудзиты,  он  снова
представил ей писаря Кацубе, главного механика Йосиду, старшего  помощника
Араи, командира артчасти Ацуми и остальных, как будто  они  встретились  в
первый раз. Каждый вставал и смущенно переминался с ноги на ногу. Никто не
поклонился. Брент был уверен, что старик  просто  запамятовал,  кого  Дэйл
знает, а кого нет.
   Она  не  воспользовалась  приглашением  сесть.  Вместо  этого   открыла
чемоданчик, вытащила какие-то бумаги и подняла глаза на Фудзиту.
   - У меня есть для вас информация, - произнесла она, указывая на  карту,
висевшую за спиной Фудзиты.
   Он согласно склонил голову. Дэйл прошла к карте, все взгляды потянулись
за ней. Кое-кто из сидящих здесь японцев  сорок  лет  не  притрагивался  к
женщине. На морщинистых лицах Брент читал настоящую  муку.  Старый  писарь
Кацубе оперся подбородком о костлявую ладонь и во все глаза  смотрел,  как
проплывают мимо округлые бедра.
   Дэйл взяла указку и заглянула в маленький блокнот, зажатый в руке.
   - Данные последней  разведки...  Как  вы  знаете,  со  времени  запуска
китайской лазерной системы, разрушившей все  разведывательные  спутники  и
приковавшей  к  земле  наши  АВАКСы  [авиационная   система   обнаружения,
оповещения и управления США], сбор информации  крайне  осложнился.  У  нас
есть несколько АВАКСов с поршневыми  двигателями,  но  основные  данные  о
передвижениях русских и арабских сил мы получаем с наших атомных подводных
лодок. "Лос-Анджелес" курсирует вот здесь, у западного входа в  Малаккский
пролив, "Феникс" - южнее Филиппин, в море  Сулавеси,  "Провиденс"  -  близ
Владивостока, "Норфолк" - в Коралловом море,  у  южной  оконечности  Новой
Гвинеи, а всего неделю назад подлодка "Даллас" заняла позицию возле атолла
Томонуто. - Она обвела указкой большой район  Тихого  океана.  -  Ни  одно
арабское судно не появится здесь, не будучи запеленгованным, и все  данные
будут немедленно сообщаться вам.
   - Этого мало! - крикнул Ивата. - Мы  ведем  за  вас  войну!  -  Горящие
черные глаза метнулись от Дэйл к Бренту и Реджинальду, потом  возвратились
к ней. - Вы нам поставляете нефти едва-едва, чтоб мы не подохли, снабжаете
нас негодным оружием и хотите, чтобы мы клали за вас головы!
   В глазах Фудзиты зажглось любопытство болельщика. Женщину надо испытать
- поставить на место. Брент понял, что старик ни под каким видом не станет
вмешиваться.
   Глаза Дэйл впились в пилота, как лазерные  лучи.  Ее  реакция  потрясла
всех присутствующих, кроме Брента.
   - Мы ничего от вас не хотим. Вы добровольно взяли на себя  эту  миссию,
точно так же, как я - мою. - Указка просвистела в  воздухе,  точно  хлыст,
так что все подскочили. - С нефтяным эмбарго мы сами сидим  на  строжайшем
рационе, и тем не менее вы получаете всю нефть, добываемую нами на Аляске.
- Резиновый наконечник  снова  взметнулся  вверх,  указывая  на  Брента  и
Реджинальда. - Это американцы кладут за вас головы!
   - Но именно мы несем на себе всю  тяжесть  войны,  и  смертей  было  бы
меньше, будь у нас хорошее оборудование, - не унимался Ивата.
   - Но тогда и русские не дадут в обиду своих арабских прихвостней.
   Она положила руки на стал и наклонилась к японцу, отчего юбка  обтянула
упругие ягодицы и вздернулась, еще больше обнажив точеные ноги. Все  глаза
были прикованы к этому зрелищу; Кацубе трясущейся рукой утер подбородок.
   - Мне очень жаль, джентльмены, но мы делаем все, что можем. А не хотите
- как хотите. - Она выпрямилась  и  начала  убирать  документы  обратно  в
чемоданчик.
   Фудзита отчаянным жестом вскинул руки, поняв, что допустил промах,  что
надо было вмешаться раньше.
   - Мисс Макинтайр, - сказал он, метнув жгучий взгляд в сторону Иваты.  -
Продолжайте, пожалуйста.
   Дэйл помедлила, взглянула на старого моряка, перевела глаза на летчика.
   - Простите, адмирал, - гортанным голосом проговорила она, буравя  Ивату
зелеными глазами и наставив на него палец подобно кинжалу, - но я подобные
выпады терпеть не намерена. - И спокойно продолжала собирать бумаги.
   Японцы возбужденно загомонили. Никогда еще  не  видели  они  в  женщине
такой силы и  дерзости,  не  слышали  таких  слов  из  женских  уст.  Лицо
подполковника Иваты  окрасилось  в  цвет  закатного  солнца,  а  Брент  не
удержался и хмыкнул, прикрыв рот ладонью.
   Фудзита сжал тонкие губы в ниточку и указал на карту.
   - Прошу вас, мисс Макинтайр. Нам нужны ваши  данные.  Судьба  нашего  и
вашего народа находятся на одной чаше весов. - Он обвел глазами весь  свой
штаб и остановился на Ивате. - Больше инцидентов не будет.
   Брент ушам своим не поверил. Старик просит женщину, держится с  нею  на
равных! Что поделаешь: существование "Йонаги" зависит от сведений  ЦРУ,  а
"Йонага" - это все.
   Дэйл вздохнула, прервала свое занятие, подняла глаза.
   - Гарантируете?
   Старик с  трудом  сглотнул  комок,  словно  в  кадыке  засела  вся  его
гордость, и он наступил ей на горло.
   - Гарантирую, - выдохнул он и снова указал на карту.
   Дэйл легонько постучала по столу костяшками пальцев.  Она  победила,  и
мужчины это понимают.
   - Хорошо, сэр. Попробуем еще раз. - Она  вернулась  к  карте  и  ткнула
указкой в западную часть Каролинских островов. Голос звучал  на  удивление
спокойно, как будто она описывала обстановку в  своей  квартире,  красивый
пейзаж или заказывала ужин. - Авианосец "Рамли эль-Кабир" стоит  на  якоре
вот здесь вместе с крейсерами "Бабур"  и  "Умар  Фаруз",  танкером,  тремя
самоходными баржами и тремя "Джирингами".
   - Всего три сопровождающих судна?!
   - Да, адмирал. Одно  потопил  "Блэкфин".  Еще  три  либо  подбили  ваши
самолеты, либо они сами вышли из строя.  Так  или  иначе,  они  сейчас  на
ремонте в Сурабае.
   Все загомонили.
   - Они безумцы, если выйдут в море без надлежащего эскорта, -  задумчиво
проговорил Фудзита и в упор поглядел на Дэйл. - У вас нет сведений,  когда
примерно может быть закончен ремонт?
   Женщина сощурилась, прикидывая.
   - Недель через шесть, я думаю. Наши агенты сообщают, что  один  эсминец
шел на буксире. Но учтите: их "Эссекс", то есть  "Эль-Куфра",  движется  к
Малаккскому проливу с тремя эсминцами.
   - Недостаточно, - заявил Фудзита под общие кивки. -  Когда  оперативное
соединение выходит в море,  они  обязаны  оставить  по  меньшей  мере  два
эсминца в качестве прикрытия по обеим сторонам атолла.  Прежде  чем  будет
нанесен удар, необходимо отремонтировать эсминцы в Сурабае.  -  Он  глянул
через стол на командира своего авиаотряда. - Подполковник  Мацухара,  боги
благосклонны к нам.
   - Да, сэр, - ответил Мацухара. - За шесть недель наши авиагруппы войдут
в полную силу.
   Адмирал Фудзита с трудом поднялся.
   - И тогда мы разделаемся с червями, которые  угрожают  нашей  священной
земле. - Он вытянул руку к карте  позади  Дэйл  Макинтайр.  -  Мы  сделаем
ложный выпад на Марианских островах, выбьем их с Томонуто и уничтожим всех
разом!
   Крики "Банзай!" и "Тенно  хейко  банзай!"  вновь  наполнили  помещение.
Брент присоединился к ним, и Дэйл растерянно уставилась на него.
   Фудзита взглянул на медные часы.
   - Уже поздно, господа и... - он покосился на женщину, - дамы. А  дел  у
нас много. - Он стал лицом к алтарю и дважды хлопнул в ладоши.
   Офицеры поднялись и повторили его жест. Брент вместе со  всеми.  Теперь
на него с любопытством смотрела не только Дэйл, но и Уильямс, и англичане.
Фудзита заговорил тихо, мешая буддистские и синтоистские молитвы:
   - О Благословенный, дай нам встретить врага без жалости, как  будто  мы
уже мертвы и следуем за богом войны с неугасимой верой в  сердцах.  Укрепи
наши кармы на поле брани, а если посчастливится отдать душу за Сына  Неба,
позволь обрести вечное упокоение там, где нет возникновения и нет причины.
Иначе не было бы пристанища для нас, ибо то,  что  рождено,  что  явилось,
создано, обусловлено, умирает на поле и стремится в нирвану. Сохраним же в
сердцах своих заверение бессмертного императора Акихито в том, что век его
станет эпохой достижения мира, который мы найдем в океане вражеской крови.
-  Сморщенные  губы  удовлетворенно  скривились.  -   Заседание   объявляю
закрытым.
   - Банзай! Тенно хейко банзай!
   - Но сэр! - воскликнула Дэйл, перекрикивая царящий гвалт. -  Я  еще  не
закончила!
   Фудзита взмахнул рукой, требуя тишины.
   - Я знаю, мисс Макинтайр. Вы останетесь.
   - Адмирал, - вмешался Брент. -  Мы  с  мистером  Уильямсом  приготовили
подробный рапорт о состоянии подводной лодки.
   - Да-да, конечно.
   - А еще двое пленных ожидают в коридоре.
   - Пленных? - Старик смутился. Видно, годы все-таки берут  свое,  память
подводит.
   - Да, адмирал. Вы приказали...
   - Я допрошу их позже. Надеть наручники и отвести в арестантскую.  -  Он
кивнул на дверь. - Возвращайтесь к своим обязанностям.
   Офицеры молча потянулись к выходу.



        "6"

   Обстановка в каюте адмирала Фудзиты была столь  же  строгой,  но  Брент
чувствовал себя здесь гораздо раскованнее,  чем  в  командном  пункте.  По
площади  каюта  совсем  немного  уступала  ему.  Старик   прошествовал   к
полированному столу и знаком  пригласил  Брента,  Дэйл,  Йоси  Мацухару  и
Реджинальда Уильямса садиться. Уильямс настоял  на  своем  присутствии,  а
Фудзита согласился лишь после того, как Брент  пообещал  ему  потом  лично
доставить лейтенанта в лазарет.
   У него вдруг мелькнула мысль, что в плавании он тосковал по всему,  что
связано с этой каютой. За спиной адмирала  неотъемлемый  портрет  Акихито,
только  на  нем  император  в  штатском,   и   в   чертах   лица   никакой
воинственности. Рядом с портретом здесь также висит алтарь.  Вдоль  каждой
переборки тянутся полки с книгами, а под ними карты. Одна  дверь  ведет  в
личные  покои  адмирала,  другая  сообщается  с  каютой   давно   умершего
флаг-адъютанта,  теперь  переоборудованной  под  библиотеку.  Там  Фудзита
собрал тысячи томов, посвященных  Второй  мировой  войне.  И  как  старику
удается переваривать столько информации? Он до сих пор нет-нет да  поразит
собеседника своими энциклопедическими знаниями.
   Столешница сверкает, как зеркало; на столе царит идеальный  порядок.  С
краю плетенка из двух отделений с пометками: "входящая почта",  "исходящая
почта".  В  ящичке  полированного  эбенового  дерева  блокнот,   карандаш,
кисточка. Три телефона в ряд. Неизменный экземпляр "Хага-куре". Пол устлан
ковром. Вокруг стола принайтованы к палубе пять обитых кожей стульев.  Еще
шесть втиснуты между  книжными  полками;  два  перед  угловым  столиком  с
установкой связи, за которой, мало чем отличаясь от предмета мебели, сидит
писарь. Когда  обсуждаются  вопросы  особой  секретности,  адмирал  обычно
отсылает его.
   Брент уселся напротив адмирала; Дэйл, Йоси и Реджинальд разместились по
бокам от него.  Женщина  откинулась  на  мягкую  спинку,  скрестила  ноги,
выставив на всеобщее обозрение изящные икры и лодыжки. Поскольку атмосфера
адмиральской каюты не располагает к женскому  присутствию,  Дэйл  выглядит
здесь какой-то экзотической птицей. Скованные ее  присутствием  мужчины  -
кроме Фудзиты - ерзают на стульях.
   Опять накатили воспоминания о ее нью-йоркской квартире. Господи, бывает
же  такое  сильное  влечение  к  женщине!  Он  реагирует  на   нее   всеми
внутренностями; в паху мгновенно  образуется  тугой  узел.  Сердце  бешено
стучит в клетке ребер. Пытаясь освободиться от  наваждения,  Брент  упорно
рассматривал портрет императора: отменно сшитый костюм, шелковый  галстук,
добродушно-снисходительное  выражение  лица.  Сумятица  в   душе   немного
улеглась, а потом его отвлек голос Фудзиты.
   Старик начал с обращения к Реджинальду Уильямсу:
   - Как  я  уже  говорил,  лодки  Сил  самообороны  потоплены.  Весь  наш
подводный флот - это "Блэкфин".
   Прежде чем лейтенант успел ответить, в дверь постучали.  Вошел  человек
средних лет, одетый в мундир Сил береговой  самообороны.  Толстый,  ростом
чуть-чуть выше  адмирала  Фудзиты,  он  казался  почти  квадратным,  такое
впечатление, что высокого человека ударили  чем-то  тяжелым  по  голове  и
сплющили. Он выпирал из формы, точно  поджаренная  сарделька  с  лопнувшей
оболочкой. Вразвалочку, боясь зацепить что-нибудь  обширными  ляжками,  он
промерил шагами всю длину каюту. Вытянулся в  струнку  перед  адмиралом  и
посмотрел на него  взором  приговоренного  к  расстрелу,  которому  забыли
завязать глаза.
   - Вы не явились на совещание, лейтенант  Кога,  -  коротко  бросил  ему
Фудзита.
   Брент сразу вспомнил этого человека.  Восемь  месяцев  назад  лейтенант
Тадайоси Кога присутствовал на  заседании  штаба.  И  тогда,  так  же  как
теперь, на бедного  толстяка  вылилась  вся  неприязнь  адмирала  к  Силам
береговой самообороны.
   - Прошу прощения, адмирал, - дрожащим голосом откликнулся он. - Дело  в
том, что экстремисты "Ренго Секигун" устроили  демонстрацию...  я  имею  в
виду беспорядки... перед входом в док.
   - Помните? - прошептал Брент на ухо  Реджинальду.  -  Японская  Красная
Армия.
   Уильямс кивнул.
   - Писарь Накамура, - обратился Фудзита к рядовому, сидящему за  угловым
столиком, -  свяжитесь  с  капитаном  первого  ранга  Митаке  Араи.  Пусть
поставит цепь охранников по периметру судна  и  вышлет  роту  для  очистки
прилежащих  улиц  от  коммунистической  заразы.  В  случае   необходимости
разрешаю стрелять.
   - Адмирал, - произнес Кога с удивившей всех твердостью. - Наша рота уже
на месте происшествия. Наряды  токийской  полиции  тоже  работают.  Вы  не
можете самолично вершить правосудие.
   - Прошу не диктовать мне, что я могу, а  чего  не  могу,  лейтенант!  -
Фудзита выбросил руку к портрету императора. -  Меня  поддерживает  высшая
власть - микадо. А токийская полиция и парламент пусть катятся к черту!  -
Узкие глаза немигающе уставились на лейтенанта. - Надеюсь, вы знаете,  что
такое ямато?
   - Конечно, адмирал. Дух Японии.
   - А "Йонага" - это и есть Япония.
   - Да, но надо же быть благоразумными, надо подходить избирательно!..
   Фудзита взял кисточку, быстро начертил в блокноте иероглиф и  предъявил
всем рисунок.
   - Что это?
   Дэйл и Уильямс обратили взгляд к Бренту, а тот вместе с  Йоси  и  Когой
изучал написанное. Он уже неплохо овладел японским, но  иероглиф  был  ему
незнаком.
   - "Трусость", - перевел Йоси Мацухара.
   Кога неуклюже потоптался на месте.
   - Да, трусость. Но это китайский иероглиф, адмирал.
   Продолжая буравить взглядом Когу, Фудзита взял со стола "Хага-куре".
   - Об этом сказано здесь, в нашей священной книге. - Старик уронил том и
сложил скрюченные пальцы пирамидой.  -  Китайский  иероглиф,  обозначающий
"трусость",  состоит  из  иероглифа,  обозначающего  "избирательность",  в
сочетании с  иероглифом,  обозначающим  "ум".  -  Он  ударил  кулачком  по
кожаному переплету. - Так что если прибавить избирательность к  природному
уму, станешь трусом.
   У лейтенанта дрогнула нижняя губа, но он тут же овладел собой.
   - Я не предлагаю становиться трусами и поворачиваться спиной  к  своему
долгу. Я тоже самурай и чту наши обычаи.
   -  Если  вы  чтите  наши  обычаи,  никогда  не  поступайтесь  честью  и
преданностью Сыну Неба.
   Кога потупился.
   - Прошу прощения, адмирал.
   Фудзита перешел к официальным представлениям. При виде  Дэйл  Макинтайр
брови  толстяка  взлетели  кверху,  и  он  невольно  облизнулся.  А  когда
разглядел Уильямса, глаза его чуть не вылезли из орбит.
   - Вы - командир "Блэкфейс"?  [black  face  -  черное  лицо  (англ.)]  -
рассеянно переспросил он, даже не заметив собственного ляпа.
   - "Блэкфин", а не "Блэкфейс"! - вспыхнул Уильямс, приподнимаясь.
   Брент силой усадил его обратно.
   Кога сделался фиолетовым. На широком лбу выступили капли пота. Никто из
присутствующих и не подумал прийти ему на выручку.
   - О-ах!  -  задохнулся  он,