- А кроме того, он -  величайший  в  мире  авторитет  в  военно-морских
делах, - сказал Брент.
   - По-моему, он просто динозавр, который забыл вымереть.
   Брент почувствовал, как в нем шевельнулось раздражение:
   -  Дэйл,  он  человек  другой  эпохи  и   несет   на   себе   отпечаток
девятнадцатого столетия...
   - Чушь он несет, а не отпечаток!
   Благодушие покинуло Брента.
   - Он нужен Японии. Он нужен Америке. Без него  международный  терроризм
распоясался бы вконец, Израиль уже три  года  не  существовал  бы,  Япония
лежала бы ниц, НАТО была бы уничтожена, Средний  Восток  потерян  для  нас
навсегда, а Америка - связана по рукам и ногам...
   - Да я знаю, знаю! - нетерпеливо перебила она. - И вовсе  не  собираюсь
ссориться с вами из-за адмирала Фудзиты.  Бог  с  ним.  -  Она  изящным  и
удивительно   женственным   движением   поправила   упавшую    на    глаза
золотисто-серебряную прядь. Часовые у двери смотрели на нее неотрывно,  да
и Брент не мог отвести от этой  женщины  взгляд:  после  разрыва  с  Маюми
прошло уже довольно много времени. - Но согласитесь, он был груб со  мной,
а я никому не позволяю оскорблять себя.  У  меня  было  сильное  искушение
влепить ему хорошую пощечину. Поймите, Брент, он все-таки не бог и не имел
никакого права приказывать, чтобы я убиралась с корабля.
   - И что же теперь будет?
   - Что будет? Ничего. Я никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что
на свете не поднимусь больше на борт "Йонаги".
   - И правильно сделаете. На военном корабле женщине не место.
   - Да вы просто Фудзита номер два.
   - Как вы не понимаете, Дэйл?.. Здесь тысячи мужчин... на долгие  месяцы
оторванных от... э-э... вынужденных подавлять естественную потребность...
   - Да говорите прямо - бесящихся от воздержания!
   - Вот именно. И ваше присутствие может подорвать  дисциплину  и  увлечь
мысли личного состава... не в ту сторону - так скажем. Всякое случается.
   - Кто и с кем случается, меня не интересует. И я  вовсе  не  собиралась
тащить в койку вашего адмирала! - Губы ее дрогнули в  лукавой  усмешке.  -
Хотя,  наверно,  это  было  бы  забавно.  -  Под  взглядами  часовых   она
дотронулась пальцем  до  руки  Брента,  -  его  обдало  жаром,  и  в  ушах
зазвенело.
   Однако он подался назад:
   - Давайте я провожу вас до офиса.
   - Это вовсе не обязательно, - негромко рассмеялась она.
   - Таков приказ.
   Смех стал язвительным:
   - Ах, ну да! Господь Вседержитель  рек...  Одиннадцатая  заповедь.  "Не
ослушайся адмирала Фудзиту, что бы ни взбрело ему в голову..."
   Брент звонко хлопнул ладонью по столу:
   - Он - мой прямой начальник, и я обязан выполнять его приказы!
   Углы ее жестко поджатых губ опустились.
   - Вы, как я вижу, и в самом деле "янки-самурай".
   - Так меня называют бандиты полковника Каддафи.
   - И не только они: я и в газетах встречала это прозвище.
   - В японских газетах пишут предатели.
   Она взглянула на  него,  и  поблескивающие  усмешкой  изумрудные  глаза
пронзили его не хуже лазерных лучей.
   - Говорят, вы мастерски рубите головы?
   Брент, почувствовав, что щеки ему заливает горячий румянец, поднялся:
   - Пора идти. - И похлопал шифратор по верхней крышке.  -  Надо  отнести
его.
   Немного остыв по дороге, он повел Дэйл, за которой неотступно следовали
два часовых, на корму, где находился  БИЦ  [боевой  информационный  центр]
авианосца. Они миновали штурманскую рубку, где двое вахтенных наносили  на
карты обстановку, потом радиорубку, где, привинченные к стеллажам,  стояли
бок о бок и древние ламповые,  и  современные  транзисторные  приемники  и
передатчики.  Брента  радостно  приветствовали  и  поздравляли  со  сбитым
"мессером" и возвращением в строй офицеры  и  старшины,  а  он  с  улыбкой
благодарил, каждого называя по имени, для каждого находя  теплое  слово  и
дружескую улыбку. Разумеется,  самого  пристального  внимания  удостоилась
статная фигура Дэйл Макинтайр.
   Она не смущалась  и  не  ежилась  под  голодными  оценивающе-блудливыми
взглядами десятка моряков, с вожделением раздевавших ее  глазами:  держала
голову высоко, а спину - прямо, наслаждаясь лестным сознанием того, что ее
находят привлекательной и желанной. Она  явно  принадлежала  к  числу  тех
красивых женщин,  которые  не  склонны  стесняться  того,  чем  так  щедро
наделила их природа.
   Наконец они вошли в БИЦ, заполненный электронной аппаратурой. Свет  там
был притушен почти полностью, чтобы не портить "ночное  зрение"  вахтенных
операторов и чтобы данные на дисплеях и электронных  планшетах  проступали
более четко. Зеленоватое мерцание  экранов,  смешиваясь  с  тускло-розовым
светом  дежурных  ламп,  окрашивало  лица  в  жуткие,  мертвенные  тона  -
подсинивало рты, бросало пурпурный отблеск на  зубы,  -  и  казалось,  что
здесь собрались  актеры,  загримированные  для  съемок  в  третьеразрядном
фильме ужасов.
   При  виде  Брента  снова  со  всех  сторон  послышались  приветственные
возгласы:
   - С благополучным возвращением, мистер Росс!
   - Как себя чувствуете, господин лейтенант?
   - Говорят, сбили еще одного араба?
   Никто не упомянул о Такии.
   - Вольно, вольно, - отвечал Брент, по очереди пожимая всем руки и почти
физически чувствуя то, что называется "атмосферой товарищества по оружию".
Здесь было его  место,  и,  ощущая  себя  частью  "Йонаги",  он  испытывал
братскую любовь к этим людям, так обрадовавшимся ему. Адмирал  Марк  Аллен
был неправ.
   Пройдя в глубь отсека, Брент подвел Дэйл к пульту, от которого  при  их
появлении   поднялся,   улыбаясь,   долговязый,   похожий   на    молодого
университетского  профессора  американец  в  очках   с   такими   сильными
двояковыпуклыми  линзами,  что  они  казались  двумя  огромными   каплями,
собравшимися по сторонам его хрящеватого носа. Пожав Бренту руку, он  тоже
поздравил его.
   - Разрешите вам  представить,  миссис  Макинтайр,  владыку  всей  нашей
электроники Мартина Рида. Продолжайте, Мартин.
   Тот снова сел за пульт, где  над  подсвеченной  клавиатурой  возвышался
мерцающий зеленоватый экран, снабженный взамен обычной обтекаемой  консоли
радарного сканера новыми рядами кнопок и клавиш, тянувшихся, как в  кабине
авиалайнера, даже над головой оператора. Брент протянул ему шифратор:
   -  Завтра  к  двадцати  четырем  ноль-ноль  приведите  его  в   рабочее
состояние.
   - Есть, сэр.
   - Я думала, ваш адмирал  неисправимый  ретроград  и  новых  методов  не
признает, - сказала Дэйл, удивленно озираясь по сторонам.
   - Он ретроград,  пока  это  не  затрагивает  безопасность  "Йонаги",  -
отвечал Брент. - И тут уж он становится горячим поборником прогресса.
   - Верно, - со смехом подхватил Рид.
   - Это ведь  радар  радиоэлектронной  разведки,  да?  -  спросила  Дэйл,
подавшись вперед и  уперев  руку  в  выставленное  вперед  бедро,  выпукло
обрисовавшееся под тканью.
   Не меньше полудюжины операторов, привлеченных этой  чарующей  картиной,
повернули к ней головы от своих дисплеев и планшетов.
   - Совершенно верно, - сказал Мартин.  -  Это  РЛС  РЭР.  -  Он  ласково
погладил прибор. - "Рэйтеон SLQ-33". Лучше не бывает. Комплекс  антенн  по
правому и левому борту обеспечивает обзор по азимуту на триста  шестьдесят
градусов  во  всех  диапазонах  и  мгновенно  определяет   частоту.   Свой
собственный процессор. В пассивном режиме эта  малютка  перехватывает  все
электронные излучения и в течение тридцати двух миллисекунд  проверяет  их
по своему каталогу "угроз", емкость которого,  между  прочим,  восемьдесят
килобайт, распределяя по типам и частотам. - Он ткнул пальцем в дисплей. -
А потом пеленг и дальность высвечиваются на экране.
   - И при этом не дает никакой возможности засечь себя?
   - Ни малейшей, миссис Макинтайр. Сама она молчит как рыба.
   - А как она подает сигнал тревоги?
   - В наушниках у меня раздается такой характерный, как мы говорим,  писк
и одновременно удар гонга: его слышат все.
   - Так. Ну, а что она умеет в активном режиме?
   - О-о, миссис Макинтайр, - Рид ласкающими движениями  любовника  провел
по четырем тумблерам на панели. - В активном режиме!.. В  активном  режиме
она становится РЛС РЭП - радиоэлектронного подавления. В прежние  времена,
когда главную опасность представляли ракеты, ей просто цены  не  было:  от
нее зависели жизнь и смерть корабля.
   - Она создавала помехи станциям наведения ракет на цель?
   -  Именно,  миссис  Макинтайр,  именно!  Теперь,  конечно,  наш   поиск
направлен главным образом на самолетные и судовые радары,  пытающиеся  нас
нащупать. Ну, и конечно, подводные лодки: они  доставляют  нам  хлопот  не
меньше, чем когда-то ракеты.
   - Но к системе управления огнем она не подключена?
   -  Ферботен  [verboten   -   запрещено   (нем.)],   миссис   Макинтайр!
"Гласность", знаете ли!
   Все трое расхохотались.
   Брент показал куда-то наверх:
   - Управление огнем у нас там - старомодная такая штуковина с оптическим
дальномером.
   - Понятно, - протянула Дэйл, снова оглядываясь по  сторонам:  операторы
уже смотрели не на нее, а на мерцающие зеленоватые  экраны  и  электронные
планшеты. - Скажите, а почему стоят вахту? Что  они  там  пеленгуют?  Ведь
корабль в порту?
   - По приказу адмирала  Фудзиты,  -  ответил  Брент.  -  Во-первых,  это
тренировка, а  во-вторых,  мы  засекаем  малые  суда,  подходящие  слишком
близко, и самолеты, вторгающиеся в воздушное пространство "Йонаги".
   В эту минуту один из часовых, оставшихся у дверей БИЦ, громко кашлянул.
   - Нам пора, миссис Макинтайр.
   - Спасибо за экскурсию, Мартин, - сказала Дэйл Риду.
   Тот улыбнулся в ответ:
   - Всегда рады гостям. Приходите еще.
   - Ну уж нет, - с  неподдельным  весельем  расхохоталась  она,  сверкнув
белоснежными зубами, - ваш адмирал вздернет меня  на  рее,  потом  утопит,
потом четвертует.
   Грянул дружный хохот. Только  тогда  Брент  догадался,  что  вся  вахта
внимательно прислушивалась к их разговору,  не  пропуская  ни  слова.  Под
внимательными взглядами операторов он повел Дэйл к выходу.


   Перед тем, как войти в подъемник, она  попросила  показать  ей  ходовую
рубку. Вместе с матросами, неотступно, как сторожевые псы, следовавшими за
ними, Брент и  Дэйл  вошли  в  просторный  отсек.  Переборки  были  обшиты
дубовыми панелями, под ногами пружинил  тиковый  настил,  надраенная  медь
сияла не хуже драгоценных безделушек в витрине "Тиффани" на  Пятой  авеню.
При виде лейтенанта двое вахтенных вытянулись в струнку.
   - Вольно! Продолжать! - поспешил скомандовать Брент.
   В   передней   части   рубки   под   рядами   иллюминаторов,   закрытых
бронированными  крышками,  находился  штурвал  -  деревянное  лакированное
колесо с рукоятками, - перед которым возвышался сверкавший желтой  латунью
репитер  гирокомпаса,  стояли  магнитный  компас,  указатели   глубины   и
скорости, четыре тахометра и четыре машинных телеграфа. Как  и  полагается
на посту управления, все было вылизано и вычищено. Задняя часть рубки была
занята  прокладочным  столом  с   разложенными   на   нем   картами,   УПП
[универсальный прокладочный прибор], параллельными линейками, циркулями  и
остро  отточенными  карандашами,  в  строгом   порядке   разложенными   по
специальным  гнездам.  Над  столом  на  полках   стояли   десятки   томов,
содержавших бесконечное  множество  решений  тех  задач  по  триангуляции,
которые приходилось решать штурману, определявшему местоположение  корабля
по звездам и планетам или по Солнцу с учетом поправок на ветер и  течение.
С одной стороны был укреплен маленький репитер РЛС с  окуляром  в  верхней
части   кожуха,   а   с   другой   -   свешивался   сверху   навигационный
радиопеленгатор. Рядом с радаром стояли привинченные  к  полкам  приемники
междукорабельной связи. Над прокладочным столом в запертом шкафу, чтобы не
вывалились во время качки, были сложены плотно скатанные в рулоны карты.
   - Боже, до чего чисто! - восхитилась Дэйл. - Как в операционной!
   - Это же "Йонага", - только и сказал в  ответ  Брент.  Он  обвел  рукой
пространство  рубки:  -  Восьмидюймовая  броня.  Не  забудьте,  Дэйл,   вы
находитесь  на  одном  из  самых  крупных  линейных  кораблей,  когда-либо
плававших в Мировом океане. А чтобы  вывести  из  строя  пост  управления,
требуется прямое попадание крупнокалиберного снаряда.
   Дэйл кивнула на прокладочный стол:
   -  ЛОРАН  [радионавигационная   система]   ваш   адмирал,   разумеется,
презирает? Курс прокладывают по старинке?
   - Да. Фудзита требует, чтобы всюду, где  только  возможно,  применялись
прежние способы. Капитан третьего ранга Ацуми наверно,  лучший  штурман  в
мире.
   - Ну, а как "счислить место" в тумане? - спросила  она,  удивив  Брента
своей осведомленностью. - У нас была яхта, и я много ходила под парусом  -
и вдоль восточного побережья, и  подальше  забиралась,  даже  в  Карибское
море. Без радиопеленгатора я бы пропала.
   Брент кивнул:
   - Ацуми не знает себе равных в определении счислимого места.
   Дэйл послала ему улыбку и взгляд, в котором столь явно читался  призыв,
что Бренту стоило труда удержаться и не обнять ее.
   - У него огромный опыт, - сказал он, чтобы что-нибудь сказать, а  чтобы
не поддаться искушению, опустил руки по швам.


   Док В-2, самый крупный в судоремонтном комплексе Йокосуки, был со  всех
сторон окружен пакгаузами и мастерскими. Портальные краны, словно  усталые
старые птицы, кормящие птенцов в гнезде,  вытягивали  шеи  над  кораблями,
загружая в трюмы многотонные поддоны. "Йонага" и два эскортных  "Флетчера"
занимали док почти целиком. От причальной  стенки  до  самого  сигнального
мостика шли леса,  стоя  на  которых  рабочие  верфи  и  матросы  в  свете
групповых рефлекторов устанавливали новые сигнально-отличительные  огни  и
заменяли стволы у полудесятка 25-мм зенитных орудий. По борту со скребками
и малярными кистями висели  в  люльках  люди,  занятые  своей  извечной  и
нескончаемой борьбой с  ржавчиной,  разъедающей  корпус,  подобно  раковой
опухоли. Звуки, которые не проникали сквозь задраенные  переборки  кают  и
отсеков, здесь сливались в оглушительный нестройный  хорал:  грохотали  по
рельсам колеса вагонеток и портальных кранов, рычали  на  нижней  передаче
автопогрузчики,  пулеметными  очередями  стучали  пневматические  молотки,
шипели, рассыпая искры, сварочные аппараты.
   Брент и Дэйл по сходням спустились в док. Следом за  ними  шагали  двое
новых охранников с винтовками за плечами. Обоих  лейтенант  знал:  старшим
наряда был командир отделения трюмных  мотористов  жилистый  и  коренастый
Ацума Куросу, толковый специалист и чемпион "Йонаги" по кендо. Еще он  был
известен как неуемный забияка - за ним  только  за  то  время,  что  Брент
служил на "Йонаге", числилось несколько проломленных черепов.
   Второй, Кензо Накаяма,  тоже  принадлежал  к  числу  "коренных"  членов
команды и был, должно быть, самым  старым  рядовым  матросом  в  мире.  Он
отлично разбирался в своем деле и знал штатное вооружение "Йонаги"  лучше,
чем иные мужья знают своих жен, но получить старшинские нашивки ему  мешал
вспыльчивый нрав: несмотря на свои шестьдесят два года, этот  приземистый,
широкогрудый и по-обезьяньи длиннорукий человек был опасен, как граната  с
выдернутой чекой: только и ждал случая с кем-нибудь сцепиться.
   Оба матроса сохранили юношескую свежесть лиц и глянцевую черноту  почти
не тронутых сединой  волос.  Брент  догадывался,  почему  адмирал  Фудзита
приказал выделить для охраны лейтенанта Макинтайр этих двоих  -  в  случае
столкновения спуску они не дадут никому. Брент  машинально  прикоснулся  к
левому боку, где в кожаном гнездышке плечевой кобуры пригрелся его  6,5-мм
автоматический "Оцу", обладавший почти пулеметной скорострельностью.
   Все четверо,  как  по  команде,  остановились  и  повернулись  лицом  к
"Йонаге", созерцая родное судно с тем же  безмолвным  восторгом,  с  каким
туристы дивятся  чудесам  природы  вроде  Большого  Каньона  или  водопада
Виктория. Исполинский корабль никого не мог оставить  равнодушным  -  даже
тех, кто привык к нему за годы службы. Они стояли  так  близко,  что  борт
авианосца, за которым возвышались изящно  округленные  обводы  надстройки,
вздымаясь горой, терялся в поднебесье, и отсюда, с земли, люди,  ползавшие
по установленным на чудовищной  высоте  лесам,  казались  крохотными,  как
муравьи.  Небольшое  облачко  спустилось  ниже,  окутало  носовой   прибор
управления стрельбой и топы мачт, еще больше  усилив  сходство  корабля  с
неким стальным Эверестом.
   - Невероятно. Высотой до небес, а  в  длину,  наверно,  целая  миля,  -
сказала Дэйл.
   - Пятая часть мили, - уточнил Брент.
   - Всего-навсего? - рассмеялась она. - Боже, мне никак не  привыкнуть  к
мысли, что это - корабль, сделанный руками человеческими.
   - Сейчас есть новые танкеры, которые еще длинней.
   - Да я видела в нью-йоркской гавани. Может, они и длинней,  но  кажутся
не такими гигантами, как это... - она остановилась,  подыскивая  слова.  -
Даже не  знаю,  как  назвать...  Это  и  боевой  корабль,  и  аэродром,  и
небоскреб, и город...
   - И адмирал Фудзита.
   Она удивленно приподняла бровь:
   - Да?.. Наверно, вы правы - и адмирал Фудзита.
   Имея лидером старшину первой статьи  Куросу,  а  замыкающим  -  матроса
Накаяму, они двинулись к будке проходной, зажатой между  двумя  массивными
пакгаузами. Миновали ряды бетонных "драконьих зубов", не дававших въезжать
на  территорию  дока  автомобилям.  Из-за  мешков  с  песком  там  и   тут
выглядывали стволы пулеметов, а весь док был по периметру обтянут  толстой
проволочной сеткой в десять футов высотой. Командиры  блокпостов  отдавали
Бренту честь, и он козырял в ответ.
   - Сюда не сунешься, а? - Дэйл на ходу придвинулась  к  нему  ближе,  их
руки скользяще соприкоснулись  на  миг,  и  Брент  почувствовал,  как  его
охватывает знакомое волнение. На этот раз он не отстранился.
   Он показал на проходную, где  внутри  над  телефонами  сидел  начальник
караула, а у ворот с винтовками  "на  ремень"  расхаживало  человек  шесть
матросов.
   - В прошлом году, Дэйл, когда судно стояло в сухом доке, террористы  на
грузовике  с  двенадцатью  тоннами   пластиковой   взрывчатки   в   кузове
протаранили шлагбаум и попытались взорвать док  вместе  с  "Йонагой".  Еще
немного - и от него ничего бы не осталось.
   - Их удалось остановить?
   Перед глазами Брента мелькнуло лицо за рулем грузовика  -  лицо  Кэтрин
Судзуки, кровавой террористки,  на  одну  незабываемую  ночь  ставшей  его
возлюбленной...  Снесенная  будка  проходной,  стук  пулеметных  очередей,
подрагивающий в его руке "Оцу", из которого он застрелил напарника Кэтрин,
- и она, распростертая на земле,  залитая  кровью,  хлещущей  из  пробитой
груди - груди, столько раз целованной им!.. - ее молящие о пощаде глаза  и
между ними - сделанное его пулей круглое синеватое отверстие. Конвульсивно
задергавшееся тело, разлетевшиеся по асфальту студенистые сгустки мозга.
   - Да, - сказал он. - Удалось.
   Вышедший из проходной начальник караула главстаршина Терухико Йоситоми,
тоже ветеран "Йонаги" и механик на машине Йоси Мацухары, при виде  офицера
скомандовал "Смирно!". Приземистый и коренастый, с изжелта-смуглой кожей и
густой шапкой седых  волос,  Йоситоми  считался  лучшим  авиамехаником  на
корабле и знал себе цену. Многие летчики пытались переманить его  к  себе,
однако он хранил верность Мацухаре.
   - Очень рад вас видеть в добром здравии,  мистер  Росс.  Поздравляю  со
сбитым "мессером". Это редко бывает, чтоб стрелок  на  B5N  заваливал  уже
второго. Замечательный у вас глаз и твердая рука, - заговорил он, улыбаясь
широко и приветливо.
   - Спасибо, старшина, - ответил Брент. - Ну, как там наши друзья?  -  он
кивнул в сторону автостоянки за проходной.
   - Утром сшивалось их тут около сотни.
   - Пикетчики? - спросила Дэйл. - Я  их  видела,  когда  ст