пахнет быстроходным кораблем с большой огневой мощью.
   Брент пристально посмотрел на адмирала.
   - Вы имеете в виду авианосец?
   Тот в свою очередь не менее пристально посмотрел на молодого человека.
   - Если мы исходим из идеи фанатиков, то да. Именно авианосец, Брент.
   Брент тихо присвистнул и сам побарабанил  по  мрамору  пальцами,  потом
недоверчиво произнес:
   - Господи, если даже небольшой авианосец - это очень  крупный  корабль,
где находятся сотни, тысячи человек, там самолеты,  там  горючее...  -  Он
покачал головой.
   - Я понимаю, что эта гипотеза  может  показаться  абсурдной,  -  сказал
адмирал, роняя карандаш, который покатился по карте. - Но если я  принимаю
теорию фанатиков, если я получаю все эти сведения, - он еще раз  посмотрел
на карту, - то я не могу предположить ничего другого, кроме авианосца!
   - При всем уважении к вам, адмирал,  -  улыбнулся  Брент,  -  позвольте
заметить, что если бы я выдвинул идею авианосца в  присутствии  коммандера
Белла и кэптена Эвери, они вообще, чего  доброго,  отправили  бы  меня  на
гауптвахту.
   Адмирал рассмеялся.
   - Что и  говорить,  они  вряд  ли  встретили  бы  это  с  восторгом,  -
согласился он. Затем вдруг утратив всю веселость,  он  мрачно  добавил:  -
Если  мы  отбрасываем  авианосец,  то  у  нас  остается  один-единственный
вариант, а именно: аэродром где-то на Алеутских островах.
   - Вы правы, адмирал.
   - Брент, тут кое-что наклевывается... Признаться,  у  меня  есть  такое
смутное ощущение, что мы имеем дело с чем-то  не  просто  зловещим,  но  с
типично японским, уходящим корнями  в  глубокую  старину.  -  Он  еще  раз
склонился  над  картой,  внимательно  ее  изучая.  -  Есть  один  японский
старик-полковник. Единственный, кто остался  в  живых  из  группы  Семьсот
тридцать один. Он  находится  в  психиатрической  больнице  неподалеку  от
Токио...
   - В психиатрической больнице?
   - Да, Брент... Он  подышал  каким-то  особенным  ядом.  Это  привело  к
поражению его  головного  мозга.  Большую  часть  времени  он  молчит,  но
временами начинает бредить... - Адмирал постучал по карте. - У  меня  есть
приятель, коммандер Кейт Рендалл. Он служит на нашей военно-морской базе в
Йокосука. Сейчас он  занимается  проблемами  снабжения,  но  двадцать  лет
проработал в военно-морской разведке.  Он  большой  специалист  по  группе
Семьсот тридцать один.  Даже  провел  какое-то  время  в  Маньчжурии.  Там
проводилось  расследование:  американские  специалисты  изучали  то,   что
осталось от их лагерей.  Могу  попросить  его  задать  полковнику  вопросы
насчет деятельности его команды на Алеутах. - Он провел пальцем по  карте,
где были нанесены Алеутские острова.  -  Может,  Рендаллу  что-то  удастся
узнать.  Эти  люди  из  группы  Семьсот  тридцать   один   были   ловкими,
смекалистыми... Они были способны на все, что угодно... Решительно на все.
   Когда вы можете связаться с Рендаллом, адмирал? - спросил  Брент,  и  в
его голосе прозвучало нетерпение. - Вам не удастся это сделать завтра?
   - Нет, - сказал адмирал, вставая и направляясь к двери в свой  кабинет.
- Я сейчас же позвоню себе на службу. Мы сделаем все  официально.  Я  хочу
попробовать связаться с Рендаллом прямо сейчас.
   Брент почувствовал, что снова забрезжила надежда.  Впрочем,  до  победы
было как до Луны.



        "10. 6 ДЕКАБРЯ 1983 ГОДА"

   - Джентльмены, вы несете службу на борту наиболее  впечатляющей  боевой
единицы военно-морского флота США, - говорил коммандер Ллойд Хопкинс, стоя
перед  огромной  схемой  линкора  "Нью-Джерси".   Невысокий,   коренастый,
щекастый, с обветренным  лицом,  этот  шестидесятитрехлетний  командир  БЧ
оружия выжидательно  смотрел  на  двух  своих  слушателей,  собравшихся  в
маленькой каюте. Это были энсин Джеффри Фоулджер и энсин Майкл  Хьюз.  Они
сидели на металлических стульях с черной синтетической обивкой и  смотрели
в полированную крышку стола перед ними,  за  которой  скрывались,  как  им
казалось, глубины, похожие на морские. Наконец Хьюз сказал:
   - Мы рады, что попали сюда, сэр. Вам,  наверное,  известно,  что  энсин
Фоулджер уже успел послужить на фрегате, но я на военном корабле впервые.
   Старый  коммандер  снисходительно  усмехнулся  и  обернулся  к  Джеффри
Фоулджеру:
   - Рад, что у вас уже есть опыт службы на море, энсин. Но не обижайтесь,
если я кое-что вам все-таки расскажу. Я исхожу из  того,  что  новички  не
знают ничего. Лучше начинать с нуля. Так спокойнее.
   - Разумеется, сэр.
   - Во-первых, имейте в виду, что мы стоим на якоре в  старом  "Линкорном
ряду". Именно здесь седьмого  декабря  сорок  первого  года  стоял  линкор
"Теннесси".
   - Перед "Аризоной", - добавил Хьюз.
   - Верно. Жарко тут было сорок два года назад. Как раз завтра годовщина.
"Аризона" - теперь уже только памятник. Мемориал. - Хопкинс  взял  указку,
повертел ее в руках. - Но забудем о делах  минувших  дней.  Я  собрал  вас
здесь, чтобы рассказать о нашем корабле и о ваших обязанностях на  нем.  -
Он стал водить указкой по схеме. - Длина восемьсот восемьдесят семь футов,
сто восемь в бимсе, водоизмещение  пятьдесят  восемь  тысяч  тонн.  Девять
шестнадцатидюймовых орудий.
   - А разве "Ямато" не были покрупнее? - вдруг перебил его Хьюз.
   - Да, верно, - удивленно посмотрел на него Хопкинс, - но они  все  были
уничтожены давным-давно.
   - Их было построено три, - стоял на своем Хьюз.
   - Верно. Но они  были  да  сплыли,  -  резко  отозвался  коммандер.  Он
возвратился к схеме. - Ваши обязанности достаточно сложны. Век электроники
добавил проблем к обычным  заботам  военно-морской  артиллерии.  Имейте  в
виду, - сказал он, поворачиваясь к молодым  людям,  -  линкоры  строились,
чтобы с них можно было наносить  мощные  огневые  залпы.  Артиллерия...  -
Фоулджер и Хьюз кивнули. - Но теперь общая концепция претерпела изменения.
   - Крылатые ракеты - "Томагавки" и "Гарпуны", - подал голос Фоулджер.
   - Что ж,  я  вижу,  вы  неплохо  подготовились,  -  сказал  Хопкинс.  -
"Томагавки" и "Гарпуны" действительно увеличивают нашу  дальнобойность.  У
нас на борту находятся тридцать два "Томагавка",  которые  запускаются  из
бронированных  боксов,  в  которых  находятся  пусковые  установки.  Мы  в
состоянии поражать цели, находящиеся в радиусе трехсот миль, с помощью как
обычных ракет,  так  и  ракет  с  ядерными  боеголовками.  Но  не  следует
забывать, что "Гарпун" - а у нас их шестнадцать - также  высокоэффективная
система, предназначенная для поражения кораблей противника, находящихся на
расстоянии тридцати миль от точки запуска.
   - И "Томагавки", и "Гарпуны" - крылатые ракеты  и  летят  с  дозвуковой
скоростью, - сообщил энсин Майк Хьюз, явно гордясь своей осведомленностью.
   - Да, и  те,  и  другие  запускаются  с  помощью  ракет,  а  затем  уже
включаются их собственные реактивные двигатели,  и  они  несутся  поражать
цели.
   - А как с наведением, сэр? - осведомился Фоулджер, подаваясь вперед.
   - "Томагавки" используют  инерционную  систему,  когда  запускаются  по
наземным целям.  Но  когда  цель  плавучая,  они  пользуются  собственными
устройствами по обработке информации. Информация закладывается  в  них  из
наших корабельных компьютеров, установленных в нашем ЦУСе.
   - Простите, сэр? - недоуменно вскинул  брови  энсин  Джеффри  Фоулджер.
Хьюз тоже был озадачен.
   - Простите, джентльмены.  Мемориальная  каюта  адмирала  Уильяма  Хэлси
переоборудована  нами  в  то,  что  получило  название  ЦУСа,  или  Центра
управления стрельбой. Там находится вся та электроника,  что  отвечает  за
ракеты.  Имеющиеся  там  компьютеры  получают  информацию  от  электронной
системы боевого обеспечения SLQ-32 и радиолокационной  станции  воздушного
поиска SPS-49.
   - А как обстоит дело с окончательной наводкой? - не унимался Фоулджер.
   -  У  "Томагавков"  и  "Гарпунов"  имеются  свои  собственные   системы
наведения. - Указка опустилась, и ее кончик постучал  по  столу.  -  Когда
ракета уже недалеко от цели, включается система активного поиска DSQ-28  и
отправляет ракету точно в  цель,  даже  если  та  пытается  уклониться  от
ракеты.
   - А как насчет глушения? - осведомился Хьюз.
   -  У  наших  ракет  имеется   своя   собственная   СОНКУТ...   виноват,
радиолокационная система  обнаружения  и  наведения  на  конечном  участке
траектории. Короче, наши собственные наводящие радары очень проворны.
   - Сэр, получается, что мы в состоянии поражать цели крылатыми  ракетами
в радиусе трехсот миль и артиллерией  в  радиусе  восемнадцати  миль.  Как
насчет огня с рубежа непосредственного соприкосновения? -  поинтересовался
Хьюз.
   - Вы имеете в виду  печальный  опыт  англичан  во  время  Фолклендского
кризиса? - спросил Хопкинс.
   - Да, сэр. Англичане теряли корабли,  потому  что  самолеты  противника
бомбили их с малой высоты обычными бомбами старого образца.
   - У нас двенадцать пятидюймовых  установок  для  самолетов  на  большой
высоте и четыре системы "Марк-пятнадцать-фаланкс" для целей, находящихся в
непосредственной близости от корабля.
   - "Фаланкс" - это автономная система типа "Гатлинг", - сказал Фоулджер.
   -  Да,  -  кивнул  коммандер  Хопкинс.  -  Она  была  разработана   для
уничтожения крылатых ракет противника, поэтому у самолетов нет против  нее
шансов. - Молодые люди переглянулись. Коммандер продолжал: -  Эта  система
работает в автоматическом режиме, причем  совершенно  независимо  от  всех
прочих установок "Нью-Джерси". Радар  "Фаланкс"  -  автономная  система  с
замкнутым контуром, которая не только отслеживает  цель,  но  и  фиксирует
импульсы от собственных снарядов.
   - Шесть стволов, калибр двадцать миллиметров, сэр, - сказал Фоулджер.
   - Совершенно верно, энсин. Шесть "Гатлингов" М61А1, которые в состоянии
произвести три тысячи выстрелов  в  минуту.  Их  собственный  пульсирующий
радар Допплера занимается поиском целей и  устанавливает  первоочередность
их поражения.  Мы  в  состоянии  одновременно  поразить  двенадцать  ракет
противника.
   - Сэр, - неожиданно перебил коммандера Фоулджер, - пока мы находимся  в
Перле, каков наш статус?
   - Ну, вы можете получить увольнительную...
   - Я не в том смысле. Я имел в виду степень боевой готовности корабля...
   Пожилой моряк с интересом посмотрел на молодого.
   - Ну, если угодно, сейчас действует готовность пять. Здесь нет  никакой
необходимости находиться в состоянии полной боевой готовности.
   - Завтра седьмое декабря восемьдесят третьего, а не сорок первого года,
дружище, - усмехнувшись, напомнил Фоулджеру Майкл Хьюз.
   Это замечание заставило рассмеяться Хопкинса.
   - Не забывайте, мистер Фоулджер, - сказал он, - что безопасность  Перла
обеспечивается системами НОРАД и АВАКС. Никто не  сможет  проникнуть  сюда
незамеченным и учинить разбой, как тогда, в сорок первом.
   Хьюз  снисходительно  усмехнулся,  глядя  на   своего   приятеля.   Тот
покраснел, почесал затылок, потом, запинаясь, сказал:
   - Я вовсе не имел в виду,  что  русские  могут  застать  нас  врасплох,
нанести сокрушительный удар. Просто, - он махнул рукой, - когда  стоишь  в
"Линкорном ряду" рядом с "Аризоной", возникает такое странное ощущение...
   - Я... прекрасно понимаю,  что  вы  имеете  в  виду,  энсин,  -  сказал
Хопкинс. - Здесь и правда слишком много призраков прошлого. - Он задумчиво
погладил подбородок. -  Но  мы  отлично  отдаем  себе  отчет  в  опасности
внезапной атаки. Например, никак нельзя сбрасывать со  счетов  вероятность
ракетного залпа из-под воды. Ракеты могут как  бы  проскочить  под  нашими
радарами. Нам постоянно приходится проявлять бдительность. -  Внезапно  на
лице Хопкинса расплылась широкая ухмылка. -  Но  если  бы  я  был  молодым
офицером, я бы больше думал о том, как получить увольнительную.
   - Завтра с восьми ноль-ноль утра  у  меня  вахта,  -  сказал  Фоулджер,
несколько расслабившись. - Я дежурный по кораблю. Но этот  счастливчик,  -
он ткнул пальцем в сторону Хьюза, - свободен как ветер.
   - Есть какие-то  определенные  планы?  -  поднимая  брови,  осведомился
коммандер.
   - Как вы полагаете, сэр, я могу нанять тут где-нибудь "Сессну-441"?
   - "Сессну"? - переспросил Хопкинс, не в силах скрыть свое изумление.
   - Он, наверное,  познакомился  с  очередной  девицей,  сэр,  -  пояснил
Фоулджер. - Вот и решил немножко покатать  ее  под  облаками.  Он  на  это
мастер.
   Прищурившись, Хьюз посмотрел на Фоулджера.
   - Ты угадал, дружище, - хрипло сказал он. - Джейн Девис - секретарша  в
аппарате командующего Тихоокеанским флотом, и ей не  терпится  посмотреть,
как всходит солнце, из  кабины  "Сессны",  которую  поведет  ваш  покорный
слуга.
   Коммандер Хопкинс был явно заинтригован только что услышанным.
   - Очень необычное место для свидания, энсин, - сказал он. - Вы,  как  я
погляжу, любите летать?
   - Это моя вторая страсть в жизни, сэр.
   Коммандер Хопкинс рассмеялся от души.
   - Обратитесь в аэропорт Гонолулу. Это лучше  всего.  -  Потом  уже  без
смеха спросил: - Куда  же  вы  собираетесь  направиться,  энсин,  если  не
секрет?
   Хьюз задумчиво поколотил по столу кулаком и сказал:
   - На северо-запад, коммандер. Там, насколько  я  понимаю,  нет  никаких
особо важных объектов.
   - Но и пейзажи там так себе.
   - После восхода солнца, коммандер, нам уже будет не до пейзажей.
   Каюта огласилась раскатами хохота.


   Капитан  Хироти  Накамура,  маленький  старичок,  которого,   казалось,
вот-вот проглотит собственная старая флотская шинель, жил уже два  года  в
холодном, продуваемом ветрами сборном бараке из гофрированного  железа  на
острове Атту. Он был одним из тех немногих,  кому  удалось  уцелеть  после
гибели линкора  "Ямато".  Когда  седьмого  апреля  1945  года  линкор  был
уничтожен американскими самолетами,  погибло  три  тысячи  его  товарищей.
После войны Накамура вступил в ряды Сил самообороны  и  прослужил  там  до
1962 года, уволившись в возрасте шестидесяти четырех  лет.  Теперь,  когда
умерла от рака его  жена  Юми,  он  с  тремя  другими  добровольцами,  при
поддержке  Японского  мемориального  фонда,  обследовал  закоулки  Атту  в
поисках останков японских пехотинцев, которые были  уничтожены  в  далеком
1943 году бойцами американской Седьмой дивизии. Тогда погибло более двух с
половиной тысяч человек. Многие так и не были найдены. Среди пропавших без
вести был и его сын, рядовой Акихико Накамура.
   Накамура и его товарищи продолжали свой поиск на Атту точно так же, как
сотни других удрученных горем стариков обшаривали пещеры на Лейте, Лусоне,
Гуаме, Сайпане и других островах  Тихого  океана.  Поиск  продолжался,  не
прекращаясь ни на один день. Там еще оставались кости  павших  солдат.  Но
также попадались там старые мины, гранаты  и  волчьи  ямы.  Тем  не  менее
группе Накамуры удалось обнаружить кости семнадцати  японцев,  кремировать
их и, поместив в традиционные белые  шкатулки,  отправить  на  родину.  Но
среди них не было шкатулки с именем Акихико, и Накамура продолжал искать.
   Поздно вечером пятого декабря пошли слухи о белом  моноплане.  В  барак
вбежал его молодой помощник Тосинори Сатанака, размахивая радиограммой. Он
кричал:
   -   На   острове   Тагату   обнаружен   белый   самолет   с   японскими
опознавательными знаками. Американский вертолет захватит вас  туда  завтра
утром, Накамура-сан.
   Он вспоминал,  как  удивились  американцы,  когда  на  следующее  утро,
спозаранку он появился на взлетной площадке. Первый пилот  лейтенант  Билл
Морс, увидев его, обернулся к своему второму пилоту энсину Фреду Уоллеру и
сказал, покривившись:
   - Этот старик не долетит до Тагату. Он просто отдаст концы в пути.
   Накамура услышал эту реплику и, усаживаясь в машину сзади,  пробормотал
в ответ:
   - Все мы, лейтенант, рано или поздно умрем, и никто не  знает,  кому  и
когда суждено покинуть этот мир. - Но тут  пилот  включил  двигатель,  тем
самым положив конец обмену любезностями.
   До  Тагату  было  два  часа  лета,   и   у   старика-японца   оказалось
предостаточно времени для размышлений. Откуда появился на Тагату  японский
военный самолет? Почему обнаружили его только сейчас? Война ведь кончилась
давным-давно. Конечно, Тагату - пустынный клочок суши, но военный  самолет
все равно заметили бы гораздо раньше. Когда в ходе  атаки  Датч-Харбора  в
июне сорок второго года японский самолет  А6М2  упал  на  острове  Акутан,
американцы моментально  нашли  его  и  как  ценный  трофей  переправили  в
Соединенные  Штаты.  Неужели  в  тот  день  разбилось  два  самолета?  Или
американцы что-то напутали, и разбился  их  собственный  самолет,  причем,
может, даже не военный, а гражданский? Нет, по слухам,  на  этом  самолете
имелись японские  опознавательные  знаки  -  восходящее  солнце.  Накамура
пожалел, что  у  него  нет  шлемофона.  Ему  очень  хотелось  как  следует
порасспросить летчиков, но приходилось терпеть...
   Внезапно вертолет начал описывать  круги  над  землей.  Капитан  Хироти
Накамура посмотрел в окно вниз, и его словно ударило током. Теперь он  уже
не удивлялся, почему его пригласили принять  участие  в  этом  полете.  Он
совершенно отчетливо видел внизу белый  самолет  с  красными  солнцами  на
крыльях.
   - Боги,  боги!  -  тихо  пробормотал  старик-японец.  -  Это  и  правда
"Мицубиси А6М2".
   Продолжая  описывать  круги  над  местом  аварии,  вертолет  пошел   на
снижение. Вскоре он приземлился на небольшом плато, подняв вихрь из пыли и
мелких камешков. Рев двигателя  отдавался  гулким  эхом  в  этих  холодных
скалистых местах, где и земля была как камень. Когда рев двигателя  смолк,
Накамура с облегчением вздохнул. Вскоре уханье винта  стало  делаться  все
тише и тише, а потом и  вовсе  прекратилось.  Наконец  установилась  такая
тишина, которая, наверное, бывает разве что в гробнице.
   Уоллер  и  Морс  быстро  выбрались  из  вертолета.  Но   старик-японец,
находившийся под влиянием воспоминаний о былом, выходил медленно.  Наконец
и он оказался обеими ногами на твердой земле, и обернулся  к  поверженному
самолету. В сопровождении американцев, которые, словно конвоиры, оказались
справа и слева от Накамуры, старик-японец двинулся к белому моноплану.
   Когда они были уже близко, Уоллер вдруг воскликнул:
   - Господи! Это же "Зеро"!  Причем  в  неплохом  состоянии!  -  Потом  с
удивлением в голосе он  добавил:  -  Только  его  должны  были  обнаружить
давным-давно. Чудеса, да и только!
   - Приехал вон оттуда, - изрек  Морс,  показывая  рукой  на  южный  край
плато.
   - Точно, Билл, - поддакнул второй пилот. - Проехался  юзом,  задел  вон
тот валун и остановился. В общем-то, особых повреждений у него нет.
   Два американца и японец  стали  обходить  кругом  перевернутую  машину,
которая очень походила на мертвую чайку, раскинувшую  в  последней  агонии
свои белые крылья. Накамура молча смотрел на  самолет.  Он  никак  не  мог
взять в толк, почему у машины нет обычных знаков и номера на хвосте.
   Морс показал на землю и сказал:
   - Следы скольжения. Свежие. Значит, самолет тут недавно, а не со второй
мировой. Кто-то снимает кино, не иначе. Может, они просто  переоборудовали
SNJ, как в фильме "Тора, тора, тора"?
   Накамура понял, что американец ошибается. Он крикнул:
   - Нет! Нет! Самолет настоящий. Это "Зеро". Самый настоящий "Зеро".
   Американцы переглянулись, Морс пожал плечами, Уоллер хмыкнул.
   -  Летчик!  Летчик!  -  продолжал  кричать  японец.  Несмотря  на  свою
старческую хромоту, он  быстро  заковылял  к  самолету.  Американцы  пошли
следом.
   Мгновение спустя они подошли к нему вплотную, заглянули в  кабину.  То,
что увидели американцы, заставило их ахнуть. Широко открытыми  глазами  за
стеклами очков на них  смотрел  пилот,  висевший  вниз  головой  благодаря
своему ремню.
   - Господи, Боже мой, - воскликнул Уоллер. - Это просто уму непостижимо!
- Затем быстро добавил. - А ну-ка,