да  вспоминал  флотское  присловье:  "Офицер
держит руль, а колеса крутит старшина" - и был уверен, что если  Фудзиваре
будет приказано привести самого дьявола из преисподней, он это сделает.
   Прогрохотав по  длинному,  нависавшему,  казалось,  над  самой  головой
тоннелю, автобус вынырнул на залитый солнцем Нижний Манхэттен и свернул  к
северу, на Бродвей, запруженный, как всегда, автобусами и такси  -  личных
машин заметно поубавилось. Толпившиеся  на  тротуарах  пешеходы  удивленно
рассматривали драндулет и оживленно делились впечатлениями, а  моряки  под
строгим взглядом Фудзивары поглядывали на них молча.
   Автобус миновал Уолл-стрит, где фасады банков и  финансовых  корпораций
соперничали своим невыразительно-бесстрастным видом с физиономиями клерков
в костюмах от "Братьев Брукс", и Брент, увидев слева  вонзающийся  в  небо
костлявый  палец  церкви  св.Троицы,  хмыкнул,  вспомнив,  что  покойники,
похороненные  на  примыкающем  к  ней  кладбище,  лежат  в  земле,  каждый
квадратный дюйм которой стоит теперь  сотни  тысяч  долларов.  Послышались
восторженные  охи  и  ахи  -  это  они  проехали   мимо   стодесятиэтажных
небоскребов-близнецов  Центра   мировой   торговли,   на   четверть   мили
взметнувшихся в поднебесье.
   Автобус резко свернул на 14-ю улицу, покатил вдоль Гудзона, а потом  на
23-й водитель резко, так что  дряхлая  машина  застонала,  снова  повернул
налево и, крича что-то невразумительное, подкатил к воротам на  стоянку  у
самого уреза  воды.  Десятифутовая  ограда  с  натянутой  поверху  колючей
проволокой окружала ее, а единственный  въезд  был  перегорожен  полосатым
шлагбаумом, у которого стояли двое морских  пехотинцев  в  камуфляже  и  с
автоматическими винтовками М-16 у ноги.
   Марк  Аллен,  высунувшись  из  окна,  предъявил  им  свои  документы  и
предписание, кивнул, когда  они  взяли  "на  караул".  Шлагбаум  поднялся.
Заскрежетала коробка передач, из глушителя вырвался черный дым - и автобус
подъехал к шеренге ветхих бараков в глубине площадки. Вдоль реки  тянулись
пакгаузы и верфи и, как всегда, вытягивали шеи портальные краны,  согнутые
как  старые  ревматики.  С  ревом  проползали  окутанные  дымом  тягачи  и
грузовики - их, как видно, ограничения горючего не касались.  Водители  во
флотских робах с любопытством поглядывали на вновь прибывших.
   - О Боже милостивый, - пробормотал Аллен, вглядываясь в полуразрушенные
бараки. - Похоже, их строили во время гражданской войны.
   - ЦРУ решило сэкономить, - ответил Брент.
   - Подожди, посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь, в какой  гостинице
нас разместили.
   Автобус наконец остановился и  со  свистом  сжатого  воздуха  распахнул
двери. Трое офицеров, сами неся свои вещи, упакованные в десантные  ранцы,
вылезли наружу. Затем последовала отрывистая команда старшины Фудзивары, и
матросы с вещмешками один за другим стали спрыгивать наземь. У каждого  на
груди висел еще и фотоаппарат. Они быстро выстроились в две  шеренги,  без
приказа взяли "равнение на середину" и уставились на  Аллена,  Бернштейна,
Росса и своего старшину, в ряд стоявших перед ними. Затем каждый,  начиная
с правофлангового, громко выкрикнул свое  имя  и  воинскую  специальность.
Автобус взревел и уехал. У штабного барака собралась уже порядочная группа
американских моряков, глазевших на японцев. Брент  не  заметил  ни  одного
штатского вокруг.
   - Господин адмирал, по вашему приказанию команда  построена,  -  сделав
четкий полуоборот, доложил Фудзивара. - Налицо тридцать один человек.
   - Добро.
   Брент  испытал  чувство  гордости  за  моряков   "Йонаги".   "Настоящие
профессионалы", - мелькнуло у него в голове.
   Фудзивара, которого адмирал долго инструктировал в самолете, повернулся
лицом к строю и голосом столь  пронзительным,  что  он  мог  бы  заполнить
стадион "Янки", сообщил, что увольнений в город не  будет,  что  завтра  в
8:00 они заступают на первые вахты на борту субмарины  "Блэкфин",  но  что
она пока принять всех не готова, а потому временно  их  разместят  в  этих
бараках. Окончив, он снова отшагнул в сторону и взял под козырек.
   - Я хочу кое-что сказать вашим людям, старшина, - проговорил, оглядывая
замерший строй, адмирал. - Сегодня днем двое подводников проведут с  вами,
ребята, предварительный инструктаж,  раздадут  вам  документы  и  бирки  с
личным  номером.  Думаю,  они  принесут   видеомагнитофон,   для   большей
наглядности покажут вам кое-какие картинки и постараются ответить  на  все
ваши вопросы. Перед вами  две  задачи  -  освоить  в  самые  сжатые  сроки
материальную часть и соблюдать  строжайшую  тайну.  Поэтому  увольнений  в
город пока не будет. Потом посмотрим, но все равно - на  вольготную  жизнь
рассчитывать не советую. Я сам служил здесь когда-то, - он махнул рукой на
юг, - на старой Бруклинской верфи. Вон там -  столовая,  -  он  показал  в
сторону одного из бараков. - Когда  разложите  вещи  и  оборудование,  вас
покормят. За пределы расположения не выходить. И фотоаппараты ваши советую
спрятать подальше - снимать  лодку  запрещено.  Пока  все.  Ведите  людей,
старшина.
   - Равняйсь! Смирно! Левое плечо вперед - шаго-ом... марш!
   Вскинув на плечо мешки, матросы  во  главе  с  Фудзиварой  двинулись  в
сторону бараков.
   - Ну, джентльмены, - сказал Аллен Бернштейну и Бренту.  -  Пора  и  нам
познакомиться с нашим новым домом. "Блэкфин" стоит у  четвертого  причала,
вон за тем пакгаузом.
   В эту минуту как  раз  оттуда,  куда  он  показывал,  лихо  вывернул  и
затормозил в двух шагах от них джип. Сидевший за рулем чернокожий офицер с
двумя золотыми  полосками  старшего  лейтенанта  на  воротнике  и  золотым
дельфином на груди - эмблемой подводных сил американского флота - спрыгнул
на землю и вскинул ладонь к виску. Он был чуть пониже Брента, но такой  же
широкоплечий,  и  при  каждом  движении  под  тонкой   тканью   играли   и
перекатывались рельефные мышцы. Тонкая талия была  туго  схвачена  поясом.
Видневшиеся из-под фуражки волосы блестели, как мокрый  антрацит,  а  кожа
была такой черной, что под яркими лучами солнца отливала синевой.  У  него
было четко  очерченное  лицо  с  высоким  лбом  мыслителя  и  приплюснутым
сломанным носом уличного забияки, а черные  глаза  блестели  умом,  силой,
гордостью и готовностью к немедленному отпору - это выражение не  исчезало
и от широкой, белозубой,  однако  не  очень  искренней  улыбки,  силящейся
выразить дружелюбие, но лишенной тепла.
   - Старший лейтенант Реджинальд Уильямс, временно  исполняю  обязанности
командира подводной лодки "Блэкфин", - сказал  он  густым  басом,  пожимая
руку Аллену. - Много слышал  о  вас,  сэр.  Рад  буду  служить  под  вашим
началом.
   - Спасибо. Принимаю командование. Вот,  ознакомьтесь,  -  он  предъявил
Уильямсу предписание.
   Тот мельком проглядел его и снова отдал честь:
   - Командование лодкой сдал.
   Адмирал с улыбкой поднес руку к козырьку и спрятал документ в карман:
   - Я первый в мировой истории  адмирал,  командующий  одной-единственной
лодкой.
   -   Полковник   Ирвинг   Бернштейн,   разведслужба,   -    представился
израильтянин.
   Слегка озадаченный Уильямс пожал ему руку.
   - Полковник Бернштейн прикомандирован  к  нам  для  выполнения  особого
задания и будет обеспечивать нашу безопасность. У него допуск к совершенно
секретным материалам, - пояснил Аллен.
   Негр так же быстро ознакомился  с  предписанием  полковника  и  кивнул,
показывая, что все в порядке. Потом повернулся и протянул руку Бренту: тот
почувствовал массивную квадратную ладонь и сильные пальцы, обхватившие его
руку в крепком пожатии. Он мучительно вспоминал, отчего  ему  так  знакомо
это лицо.
   - Лейтенант Брент Росс. Скажите, мы раньше с вами не встречались?
   - Да чуть было не встретились, мистер Росс.
   - То есть?
   - Я играл среднего защитника за Калифорнийский университет, когда  ваша
академия вышла в финал и взяла кубок. - Он оглядел Брента с головы до ног,
и в голосе его прозвучало искреннее сожаление и нескрываемый вызов.  -  Не
встретились,  потому  что  мы  вас  проморгали.  А  встреча   могла   быть
захватывающе интересной.
   Брент рассмеялся:
   - Да уж!..
   Аллен и Бернштейн молча и с интересом прислушивались к этому диалогу.
   - Здоров  ты,  однако,  даже  для  защитника...  -  Уильямс  оценивающе
разглядывал Брента.
   - Когда играл, весил двести сорок.
   - Тебя, наверно, придерживали  и  валили,  а  такого  дылду  надо  было
сносить.
   - И сносить пытались.
   - Но не я.
   - Эти сносы часто кончались носилками.
   - Джентльмены, - с улыбкой вмешался адмирал, - поверьте, я  никогда  бы
не позволил себе прервать ваш  вечер  воспоминаний,  но  у  нас  тут  одна
маленькая неприятность - война, знаете ли.
   Уильямс помог Аллену и Бернштейну закинуть ранцы в джип,  усадил  их  и
Брента, сел за руль и выехал к докам.
   "Блэкфин" отрылся Бренту издали - когда негр, обогнув пакгауз,  покатил
по пирсу не меньше мили длиной. Лодка стояла в одиночестве:  ближе  тысячи
ярдов других судов пришвартовано не было. Работал подъемный кран,  матросы
в синих робах грузили ящики с консервами и оборудование. Повсюду виднелись
морские  пехотинцы-часовые.  Аллен  тронул  Уильямса  за  плечо,   и   тот
затормозил у носа лодки. Все вылезли на пирс и медленно пошли вдоль  борта
"Блэкфина".
   - Построена "Электрик Боут Компани"  в  Гротоне,  штат  Коннектикут,  -
сказал Аллен.
   - Точно так, - удивился Уильямс. - Откуда вы знаете, сэр?
   - Видите, какие низкие зализанные обводы рубки? "Манитовок  Шипбилдинг"
и на верфях Портсмута - а больше лодки  этого  типа  нигде  не  строили  -
сделали бы по-другому.
   - Черт возьми! - с восхищением воскликнул Уильямс.
   Брент обменялся с Бернштейном понимающей  улыбкой:  они-то  знали,  что
адмирал обладал феноменальной эрудицией.
   Даже теперь, когда подводный корабль  неподвижно  стоял  у  причала,  в
очертаниях его обтекаемого  корпуса  чувствовалась  скрытая  стремительная
мощь.  Рубка  была  сдвинута  к  носу,  чтобы  дать  место  двум  машинным
отделениям  с  четырьмя  мощными  дизель-электрическими   установками,   и
скорострельная палубная пушка находилась почти на середине палубы, но  все
же ближе к корме, где были смонтированы еще два 20-мм орудия. Рубка своими
округленными обводами напоминала классический автомобиль тридцатых  годов.
В центре ее находилась стальная шахта, из которой торчали  два  перископа,
напоминавшие молоденькие саженцы. На палубе и надстройке виднелись  фигуры
матросов, сдиравших  ржавчину  и  оставлявших  на  корпусе  красные  пятна
сурика.
   - О Боже мой! -  сказал  адмирал.  -  Ни  одного  нового  винтика,  все
"родное".
   - Соблюдаем соглашение с Департаментом  парков  Японии,  -  ухмыльнулся
Уильямс.
   - А вы считаетесь их сотрудником?
   - Да, сэр. Вышел в запас и поступил на службу в ЦРУ. А потом меня нанял
этот самый Департамент. Тут мы все и встретились, - он показал  в  сторону
своих матросов. - Чем не служба? Платят вполне прилично и рису дают  -  от
пуза.
   Все рассмеялись, вступая на сходни.
   - Лодки этого класса называются "эскадренные"  и  по  своим  скоростным
данным и дальности радиуса предназначались сначала для действий в  составе
флота. Но, конечно, в этом качестве их мало использовали, и славу они себе
стяжали как рейдеры, топившие в  основном  транспорты.  Лейтенант,  будьте
добры, напомните мне ее основные характеристики - склероз, знаете ли...  -
скокетничал он.
   Заметно польщенный Уильямс стал со скоростью компьютера сыпать данными,
которые помнил наизусть:
   -  Длина  -  триста  двенадцать  футов,   ширина   -   двадцать   семь,
водоизмещение в погруженном состоянии - две двадцать четыре, в надводном -
тысяча  пятьсот  двадцать  шесть   тонн.   Старые   шестнадцатицилиндровые
двигатели "Винтон" заменены новыми  "Фэрбенкс-Морзе"  мощностью  по  шесть
тысяч лошадиных сил каждый, что позволяет дать  ход  до  двадцати  четырех
узлов на поверхности и девять - в  погруженном  состоянии.  Аккумуляторные
батареи - новые и заряжены полностью. Вооружение: одна  пятидюймовка,  две
по двадцать, и в ближайшее время установим в "курилке", -  он  показал  на
участок палубы от рубки до кормы, - еще две по полсотни. А  там,  -  палец
его ткнул туда, где к передней части рубки уже  была  приварена  небольшая
площадка, - еще две по пятьдесят  и  одну  двадцатку.  Цельнометаллический
корпус, оперативная глубина погружения -  триста  футов.  По  сравнению  с
ПЛАРБами  [атомные  подводные   лодки,   вооруженные   межконтинентальными
баллистическими ракетами] - немного, конечно.
   - Она может действовать и на шестистах, - заметил Аллен.
   - Не только может, но должна и будет!
   - Радиус действия?
   - Девятнадцать тысяч миль.
   - Это при скорости хода десять узлов и в надводном положении?
   - Так точно, сэр.
   - А вы не преувеличиваете насчет дальности?
   -  Новые  двигатели,  сэр,  я  же  докладывал,  -   ответил   негр.   -
"Фэрбенкс-Морзе".
   - В море выходили? - осведомился Брент.
   - Нет. Провели швартовные испытания, запускали силовые установки -  все
прекрасно. "Прочнисты" с завода-изготовителя смотрели корпус - как  новый.
Но к выходу в море готова не будет, пока не поставим главный  индукционный
клапан, аппаратуру связи и РЛС РЭБ. Не хватает больше половины экипажа,  а
тех, что есть, тоже нельзя назвать высокими специалистами. -  Он  взглянул
на адмирала. - Их еще учить  и  учить,  отрабатывать  навыки  и  торпедной
стрельбы, и погружения, и многое чего еще.
   - И  помимо  всего  прочего,  сколотить  боеспособный  экипаж,  который
наполовину японский, наполовину американский.
   - Сколько у нее торпедных аппаратов? - спросил Бернштейн.
   - Шесть носовых, четыре кормовых.
   - Торпеды на борту?
   - Нет пока. Вечером погрузим новые "сорок восьмые".
   - Без проводов, без систем наведения на конечном участке?
   - Верно. Ни того, ни другого. Соблюдаем Женевские соглашения.
   Бернштейн обвел лодку долгим печальным взглядом:
   - Сколько таких затонуло во время войны?
   Наступила долгая пауза, и наконец адмирал Аллен ответил:
   - Пятьдесят две.
   -  Боже,  сколько  же  людей  ушло  с  ними  на  дно?!  -   пробормотал
израильтянин.
   Брент  молча  смотрел  на  это   длиннотелое   обтекаемое   "существо",
придуманное и  построенное  только  для  уничтожения  людей,  и  последняя
реплика израильтянина навела его на мысль, приводившую в трепет  несколько
поколений моряков: лодка может стать и его могилой, его стальным  склепом.
Тысячи  моряков  навеки  ушли  в  пучину  во  чреве  своих  субмарин.   Он
почувствовал холод под  ложечкой:  новый  риск,  новый  способ  погибнуть.
Попадание серии глубинных  бомб  -  и  чудовищная,  мучительная  смерть  в
сплющенном металлическом гробу: раскаленный резчайшим  перепадом  давления
воздух выжигает людям легкие, и они  мечутся  в  кромешной  тьме,  подобно
крысам.  Снова  обуяло  его  это  чувство,  знакомое  ему  по  полетам  на
бомбардировщике - гнетущий страх от полной невозможности самому определять
свою судьбу, самому распоряжаться своей жизнью. Он пешка в руках неведомых
людей, сидящих где-то на Ближнем Востоке, в Женеве,  Токио,  Вашингтоне  и
даже не подозревающих о его существовании.
   Следом за Алленом офицеры по сходням прошли мимо часового, взявшего "на
караул", и поднялись на палубу, где при их появлении молоденький  энсин  и
вахтенный матрос - оба с нарукавными повязками и кольтами 45-го калибра  в
кобуре - вытянулись и отдали честь. Откозыряв в ответ,  все  четверо  мимо
столика с телефоном и раскрытым  вахтенным  журналом  ступили  на  длинную
стальную платформу  палубы,  наращенную  на  приплюснутый  корпус  и  чуть
приподнятую наподобие конька крыши для того,  чтобы  вода  стекала  с  нее
скорее.
   - Энсин Фредерик Хассе, командир торпедной БЧ, - представил  вахтенного
офицера Уильямс. - С этой минуты лодкой командует адмирал Аллен.
   Вахтенный  матрос  немедленно  проговорил   в   телефон,   и   динамики
принудительной трансляции гулко разнесли его слова по судну:
   - Командир на борту. Командир на борту.
   Хассе, всего год назад окончивший академию, невысокий стройный  молодой
человек с темно-каштановыми волосами, челкой падавшими на густые брови,  и
острыми карими глазами, был заметно смущен и, здороваясь с новоприбывшими,
заикался.
   - Главный механик -  в  машинном  отделении,  лейтенант  Каденбах  -  в
носовом торпедном отсеке, - ответил он на вопрос Уильямса.
   - Срочно вызовите их в кают-компанию, - приказал Аллен.
   - Есть  вызвать,  сэр!  -  Он  повернулся  к  вахтенному:  -  Передать:
лейтенант Данлэп, лейтенант Каденбах, срочно в кают-компанию!
   Матрос торопливо повторил приказ в телефон.
   По знаку Аллена Уильямс пошел  вперед,  указывая  дорогу:  поднялся  на
надстройку, а с нее  ступил  на  ходовой  мостик  -  изогнутую  платформу,
прикрытую стальным ветрозащитным экраном. Брент увидел  штурвал,  машинный
телеграф, указатель угла атаки и подставку для тяжелого  бинокля.  Уильямс
показал на открытый люк:
   - Когда лодка в море, попасть внутрь  можно  только  через  него,  -  и
первым проскользнул в круглое отверстие с откинутой на шарнирах крышкой  -
она была сделана выпуклой, чтобы выдерживать давление  воды,  задраивалась
герметически и была обвязана вокруг деревянной ручки  на  внешней  стороне
коротким тросом. Здесь все было рассчитано  по  секундам,  и  секунды  эти
стоили дорого.
   Следом за Уильямсом они оказались в рубке  -  стальном  цилиндре  футов
восьми в диаметре и около шестнадцати в длину,  -  заполненной  множеством
приборов, о назначении которых Брент имел самое смутное  представление.  В
академии он дважды совершал учебные  плавания  на  атомной  лодке  "Джордж
К.Полк", вооруженной  шестнадцатью  ракетами  "Трайдент",  -  огромном  по
сравнению с "Блэкфином", полностью компьютеризованном судне. Здесь он  не,
видел ничего,  хотя  бы  отдаленно  напоминавшего  компьютер,  и  все  это
оборудование относилось  к  началу  сороковых  годов.  Брент  почувствовал
растерянность и всерьез засомневался в своих силах, однако промолчал.
   Уильямс показал на два перископа, установленных посередине рубки:
   - Вы находитесь, джентльмены, на главном командном посту лодки.  Именно
отсюда командир руководит торпедной атакой. - Он взглянул на Бернштейна  и
голосом гида продолжал: - Прямо под нами  так  называемый  прочный  корпус
лодки, а вернее, рубка - нечто вроде его продолжения. У нас под  ногами  -
центральный пост, и командир может отдавать приказы прямо вот в этот люк.
   Аллен оглядел приборы,  в  продуманной  тесноте  заполнявшие  маленький
отсек:
   - Все как было, все как раньше... Видите,  вот  командирский  перископ,
это  -  пульт  управления  погружением  и  всплытием,  а  это  глубиномер,
тахометр, показывающий число оборотов гребного  винта,  панель  управления
двигателем, указатель скорости, телефон, гидролокатор, радар,  штурвал.  -
Глаза его увлажнились от волнения. - Господи, столько лет прошло, а  здесь
все как прежде...
   - Ну, не совсем... - сказал Уильямс. - Скоро получим новый ГАС и радар.
Даже РЭБ у нас будет.
   - И с Женевой согласовано?
   - Все согласовано, сэр, все улажено.
   - Ну, раз об этом шла речь на переговорах, - заметил  Бернштейн,  -  то
русские узнают, каково истинное назначение  "Блэкфина".  А  когда  узнают,
ТАСС, "Правда" и "Известия" раструбят об этом  на  весь  мир.  Это  я  вам
гарантирую.
   - Вы не совсем правы, полковник, - ответил Уильямс. - ВМС США привели в
порядок и поставили в  строй  еще  шесть  таких  лодок  -  шесть  музейных
экспонатов. Спутники все уничтожены, самолетов  АВАКС  катастрофически  не
хватает, а флот не может без разведки. Эти динозавры вполне способны вести
патрулирование и обходятся несравненно дешевле,  чем  ПЛАРБы,  из  которых
каждый тянет на миллиард. Вот и договорились,