так же заполненную непостижимыми инопланетными товарами.
   Обратный путь через всю комнату показался бесконечно
длинным, но они проделали его, лишь чуть запыхавшись.
Хеллмэн выжег замок, и они заглянули в третью секцию.
   Это была еще одна клиновидная комната, заполненная
непостижимыми инопланетными товарами.
   - Всюду одно и то же, - грустно подытожил Каскер и закрыл
дверь.
   - Очевидно, смежные комнаты кольцом опоясывают все
здание, - сказал Хеллмэн. - По-моему, стоило бы их все
осмотреть.
   Каскер прикинул расстояние, которое надо пройти по всему
зданию, соразмерил со своими силами и тяжело опустился на
какой-то продолговатый серый предмет.
   - Стоит ли труда? - спросил он.
   Хеллмэн попытался собраться с мыслями. Безусловно, можно
найти какой-то ключ к шифру, какое-то указание, которое
подскажет, что годится им в пищу. Но где искать?
   Он обследовал предмет, на котором сидел Каскер. формой и
размерами этот предмет напоминал большой гроб с неглубокой
выемкой на крышке. Сделан он был из твердого рифленого
материала.
   - Как по-твоему, что это такое? - спросил Хеллмэн.
   - Не все ли равно?
   Хеллмэн взглянул на иероглиф, выведенный на боковой грани
предмета, потом разыскал этот иероглиф в словаре.
   - Очаровательно, - пробормотал он чуть погодя.
   - Что-нибудь съедобное? - спросил Каскер со слабым
проблеском надежды.
   - Нет. То на чем ты сидишь, называется "Супертранспорт,
изготовленный по особому заказу морогов, для взыскательного
хелга, лучшее средство вертикального передвижения". Экипаж!
   - М-да!.. - тупо отозвался Каскер.
   - Это очень важно! Посмотри же на него! Как он
заводится?
   Каскер устало слез с Супертранспорта, внимательно
осмотрел его. Обнаружил четыре почти незаметных выступа по
четырем углам.
   - Может быть, колеса выдвижные, но я не вижу...
   Хеллмэн продолжал читать:
   - Тут написано, что надо залить три амфа
высокоусиливающего горючего "Интегор", потом один ван
смазочного масла "Тендер" и на первых пятидесяти мунгу не
превышать трех тысяч рулов.
   - Давай найдем что-нибудь поесть, - сказал Каскер.
   - Неужели ты не понимаешь, как это важно? - удивился
Хеллмэн. - Можно разом получить ответ на все вопросы. Если
мы постигнем логику иных существ - логику, которой они
руководствовались при конструировании экипажа, - то вникнем
в строй мысли хелгов. Это в свою очередь даст нам понятие о
их нервной системе, а следовательно, и о биохимической
сущности.
   Каскер не шевельнулся: он прикидывал, хватит ли ему
оставшихся сил, чтобы задушить Хеллмэна.
   - Например, - продолжал Хеллмэн, - какого рода. экипаж
нужен на такой планете, как эта? Не колесный, поскольку
передвигаться здесь можно только вверх и вниз.
Антигравитационный? Вполне возможно, но как он устроен? И
почему здешние обитатели придали ему форму ящика, а не...
   Каскер пришел к печальному выводу, что у него не хватит
сил задушить Хеллмэна, как бы это ни было приятно. С
преувеличенным спокойствием он сказал:
   - Прекрати корчить из себя ученого. Давай посмотрим, нет
ли тут хоть чего-нибудь поесть.
   - Ладно, - угрюмо согласился Хеллмэн.
   Каскер наблюдал, как его спутник блуждает среди бидонов,
бутылок и ящиков. В глубине души он удивлялся, откуда у
Хеллмэна столько энергии, но решил, что благодаря чрезмерно
развитому интеллекту тот не подозревает о голодной смерти,
которая совсем рядом.
   - Вот тут что-то есть! - крикнул Хеллмэн, остановившись
возле большого желтого бака.
   - Что там написано? - спросил Каскер.
   - Дословно перевести очень трудно. В вольном изложении
звучит так: "Моришилле- Клейпучка. Для более тонкого вкуса
добавлены лакты-экты. Клейпучку пьют все! Рекомендуется до
и после еды, неприятные побочные явления отсутствуют.
Полезно детям! Напиток Вселенной!"
   - Неплохо звучит, - признался Каскер, решив про себя, что
в конечном счете Хеллмэн, видимо, вовсе не так глуп.
   - Теперь мы сразу узнаем, съедобно ли для нас их мясо, -
сказал Хеллмэн. - Эта самая Клейпучка похожа на вселенский
напиток больше всего, что я здесь видел.
   - А вдруг это чистая вода! - с надеждой спросил Каскер.
   - Посмотрим. - Дулом лучемета Хеллмэн приподнял крышку.
В банке была прозрачная как кристалл влага.
   - Не пахнет, - констатировал Каскер, склонившись над
баком.
   Прозрачная влага поднялась ему навстречу.
   Каскер отступил с такой поспешностью, что споткнулся о
коробку и упал. Хеллмэн помог ему встать, в вдвоем они
снова приблизились к баку. Коща они подошли почти вплотную,
жидкость взметнулась в воздух на добрый метр и двинулась по
направлению к ним.
   - Ну что ты наделал! - вскричал Каскер, осторожно
пятясь.
   Жидкость медленно заструилась по наружной стенке бака.
Затем потекла им под ноги.
   - Хеллмэн! - завопил Каскер.
   Хеллмэн стоял поодаль, по лицу его градом струился пот;
нахмурясь, он листал словарь.
   - По-моему, я что-то напорол при переводе, - сказал он.
   - Да сделай же что-нибудь! - вскричал Каскер. Жидкость
норовила загнать его в угол.
   - Что же я могу сделать? - проговорил Хеллмэн, не
отрываясь от книги. - Ага, вот ще ошибка. Тут написано не
"Клейпучку пьют все", а "Клейпучка пьет всех". Спутал
подлежащее. Это уже другое дело. Должно быть, хелги
всасывали жидкость через поры своего тела. Естественно, они
предпочитали не пить, а быть выпитыми.
   Каскер попытался увильнуть от жидкости, но она с веселым
бульканьем отрезала ему пути к отступлению. В отчаянии он
схвтил небольшой тюк и швырнул его в Клейпучку. Клейпучка
поймала этот тюк н выпила его. Покончив с этим делом, она
снова занялась Каскером.
   Хеллмэн запустил в Клейпучку какой-то коробкой.
Клейпучка выпила ее, а потом вторую, третью и четвертую,
которые бросил Каскер. Затем, очевидно, выбившись из сил,
влилась обратно в бак.
   Каскер захлопнул крышку и уселся на ней. Его била
крупная дрожь.
   - Плохо дело, - сказал Хеллмэн. - Мы считали аксиомой,
что процесс питания сходен с нашим. Но, разумеется, не
обязательно так...
   - Да, не обязательно. Да-с, явно не обязательно. Это уж
точно, теперь мы видим, что не обязательно. Всякий видит,
что не обязательно...
   - Брось, - строго одернул его Хеллмэн. - На истерику у
нас нет времени.
   - Извини. - Каскер медленно отодвинулся от бака с
Клейпучкой.
   - Придется, наверное, исходить из того, что их мясо для
нас яд, - задумчиво сказал Хеллмэн. - Теперь посмотрим,
каковы на вкус их яды.
   Каскер ничего не ответил. Он пытался представить себе,
что было бы, если бы его выпила Клейпучка.
   В углу все еще хихикал тягучий брусок.
   - Вот это, по всей вероятности, яд, - объявил Хеллмэн
полчаса спустя.
   Каскер снова пришел в себя, только губы его нет-нет да
подрагивали.
   - Что там написано? - спросил он.
   Хеллмэн повертел в руках крохотный тюбик.
   - Называется "Шпаклевка Пвацкина". На ярлыке надпись:
   "Осторожно! Весьма опасно! Шпаклевка Пвацкина заполняет
дыры и щели объемом не свыше двух кубических вимов.
Помните: ни в коем случае нельзя употреблять Шпаклевку в
пищу. Входящее в нее активное вещество - рамотол, благодаря
которому Шпаклевка Пвацкина считается совершенством, -
делает ее чрезвычайно опасной при приеме внутрь".
   - Звучит заманчиво, - отозвался Каскер. - Чего доброго,
взрывом нас разнесет вдребезги.
   - У тебя есть другие предложения?
   На миг Каскер задумался. Пища хелгов для людей явно
неприемлема. Значит, не исключено, что их яды... но не
лучше ли голодная смерть?
   После недолгого совещания со своим желудком Каскер решил,
что голодная смерть не лучше.
   - Валяй, - сказал он.
   Хеллмэн сунул лучемет под мышку, отвинтил крышку тюбика,
встряхнул его.
   Ничего не произошло.
   - Запечатано, - подсказал Каскер.
   Хеллмэн проковырял ногтем дырку в защитном покрытии и
положил тюбик на пол. Оттуда, пузырясь, поползла зловонная
зеленоватая пена. Она свертывалась в шар и каталась по
всему полу.
   Хеллмэн с сомнением посмотрел на пену.
   - Дрожжи, не иначе, - сказал он и крепко сжал в руках
лучемет.
   - Давай, давай. Смелость города берет.
   - Я тебя не удерживаю, - парировал Хеллмэн.
   Шар разбух и стал величиной с голову взрослого человека.
   - И долго это будет расти? - спросил Каскер.
   - Видишь ли, - ответил Хеллмэн, - в рекламе указано, что
это Шпаклевка. Наверное, так оно и есть - это вещество,
расширяясь заполняет дыры.
   - Точно. Но какой величины?
   - К сожалению, я не знаю, сколько составляют два
кубических вима. Но не может же это длиться вечно...
   Слишком поздно они заметили, что Шпаклевка заполнила
почти четверть комнаты и не собиралась останавливаться.
   - Надо было верить рекламе! - взвыл Каскер. - Эта штука
в самом деле опасна!
   Чем быстрее рос шар, тем больше увеличивалась его липкая
поверхность. Наконец она коснулась Хеллмэна, и тот
отскочил.
   - Берегись!
   Хеллмэн не мог подойти к Каскеру, который находился по
другую сторону гигантской сферы. Он попытался обогнуть шар,
но Шпаклевка так разрослась, что разделила комнату пополам.
Теперь она лезла на стены.
   - Спасайся кто может! - заорал Хеллмэн и ринулся к
двери, что была позади него.
   Он рванул дверь, когда разбухший шар уже настигал его.
Тут он услышал, как на другой половине комнаты хлопнула,
закрываясь вторая дверь. Больше он не стал мешкать:
проскользнул в дверь и захлопнул ее за собой.
   С минуту Хеллмэн стоял, тяжело дыша, не выпуская лучемета
из рук. Он сам не подозревал, до чего ослаб. Бегство от
Шпаклевки подорвало его силы так основательно, что теперь он
был на грани обморока. Хорошо хоть Каскер тоже спасся.
   Но беда еще не миновала.
   Шпаклевка весело вливалась в комнату через выжженый
замок. Хеллмэн дал по ней пробную очередь, но Шпаклевка
была, по всей видимости, неуязвима... как и подобает
хорошей шпаклевке.
   И признаков усталости она не выказывала.
   Хеллмэн поспешно отошел к дальней стене. Дверь была
заперта, как и все прочие двери; он выжег замок и прошел в
соседнюю комнату.
   Долго ли может шар разбухать? Сколько это - два
кубических вима? Хорошо, если только две кубических мили.
Судя по всему. Шпаклевкой заделывают трещины в коре планет.
   В следующей комнате Хеллмэн остановился перевести дух.
Он вспомнил, что здание круглое. Можно прожечь себе путь
через остальные двери и воссоединиться с Каскером. Вдвоем
они прожгут себе путь на поверхность планеты и...
   У Каскера нет лучемета!
   От этой мысли Хеллмэн побледнел. Каскер проник в комнату
направо, потому что замок в ее двери был уже выжжен.
Шпаклевка, несомненно, просачивалась в эту комнату сквозь
замок... и Каскеру не уйти! Слева у него - Шпаклевка,
справа - запертая дверь!
   Собрав остаток сил, Хеллмэн пустился бегом. Коробки,
казалось, нарочно подвертывались ему под ноги, норовили
опрокинуть его, остановить. Он прожег очередную дверь и
поспешил к следующей. Прожег еще одну. И еще. И еще.
   Не может же Шпаклевка целиком перелиться в ту комнату,
где Каскер!
   Или может?
   Клиновидным комнатам - секторам круга, - казалось, не
будет конца, так же как путанице запертых дверей, непонятных
товаров, снова дверей, снова товаров. Хеллмэн споткнулся о
плетеную корзину, упал, поднялся на ноги, опять упал. Он
напряг силы до предела и исчерпал этот предел. Но ведь
Каскер - его друг.
   К тому же без пилота Хеллмэн навеки застрянет на этой
планете. Хеллмэн пересек еще две комнаты - ноги у него
подгибались - и рухнул у порога третьей.
   - Это ты, Хеллмэн? - услышал он голос Каскера из-за
двери.
   - Ты цел? - прохрипел Хеллмэн.
   - Мне тут не очень-то просторно, - ответил Каскер, - но
Шпаклевка перестала расти. Хеллмэн, выведи меня отсюда!
   Хеллмэн лежал на полу, часто и тяжело дыша. - Минуточку,
- сказал он.
   - Еще чего, минуточку! - прокричал Каскер. - Выведи
меня. Я нашел воду!
   - Что? Как?
   - Выведи меня отсюда!
   Хеллмэн попытался встать, но его ноги окончательно вышли
из повиновения.
   - Что случилось? - спросил он.
   - Когда шар стал заполнять комнату, я решил завести
Супертранспорт, изготовленный по особому заказу. Думал,
вдруг он пробьет дверь и вытащит меня отсюда. Вот я и залил
его высокоусиляющим горючим "Интегор".
   - И что же? - поторопил Хеллмэн, упорно пытаясь встать
на ноги.
   - Супертранспорт - это животное, Хеллмэн! А горючее
"Интергор" - вода! Теперь вытаскивай меня отсюда!
   Хеллмэн со взохом удовлетворения улегся на полу
поудобнее. Будь у него побольше времени, он бы и сам, чисто
логическим путем, обо всем догадался. Теперь-то все
кристально ясно. Машина, наиболее пригодная для лазанья по
отвесным, острым как бритва горам, - это жтвотное, вероятно,
наделенное втяжными присосками. В промежутках между рейсами
она впадет в спячку; а если уж оно пьет воду, то и пища его
пригодна для человека. Конечно, о былых обитателях планеты
по-прежнему ничего не известно, но, без сомнения...
   - Прожги дверь! - крикнул Каскер, и голос его сорвался.
   Хеллмэн размышлял об иронии вещей. Если то, что другому
мясо (и то, что другому яд), для тебя яд, попробуй съесть
что-нибудь еще. До смешного просто.
   Но одна мелочь по-прежнему не давала ему покоя.
   - Как ты узнал, что это животное земного типа? - спросил
он.
   - По дыханию, дурень! Оно вдыхает и выдыхает воздух, и
при этом запах такой, словно оно наелось луку!
   За дверью послышался грохот падающих жестянок и бьющихся
бутылок.
   - Да поторопись же!
   - А что там такое? - спросил-Хеллмэн, поднимаясь на ноги
и прилаживая лучемет.
   - Да Супертранспорт! Он прижал меня к стенке за грудой
щиков. Хеллмэн, по- моему, ему кажется, что я съедобен!




                      Роберт Шекли

                        Ритуал

                                 Перевод Н. Евдокимовой


Файл с книжной полки Несененко Алексея 
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/


   Акиенобоб вприпрыжку приблизился к хижине Старейшего
Песнопевца и принялся отплясывать Танец Важного Сообщения,
аккомпанируя себе ритмичным постукиванием хвоста по земле.
В дверях тут же появился Старейший Песнопевец и принял позу
напряженного внимания: руки сложены на груди, хвост обвит
вокруг плеч.
   - Прибыл корабль богов, - нараспев проговорил Акиенобоб,
выплясывая приличествующий случаю танец.
   - В самом деле? - откликнулся Старейший Песнопевец,
одобрительно косясь на сложные па. Вот она, пристойная
манера! Не то что расхлябанные, упрощенные движения,
которые предписывает Альгонова ересь.
   - Из божественного и неподдельного металла! -
захлебнулся восторгом Акиенобоб.
   - Хвала богам, - церемонно ответил Старейший Песнопевец,
скрывая охватившее его возбуждение. - "Наконец-то! Боги
возвратились!" - Созови общину.
   Акиенобоб отправился на сельскую площадь и исполнил там
Танец Сборища. Тем временем Старейший Песнопевец воскурил
щепотку священного благовония, оттер хвост песком и,
очистясь таким образом от скверны, поспешил возглавить
приветственные пляски.
   Корабль богов - огромный цилиндр из почерневшего,
изъязвленного металла - лежал в небольшой долине. Селяне,
собравшись на почтительном расстоянии, выстроились в
символическую фигуру "Общий Привет Всем Богам".
   Корабль богов разверзся, и оттуда, шатаясь, с трудом
выбрались два бога.
   Старейший Песнопевец тотчас же признал их по облику. В
Великую Книгу о богах, написанную почти пять тысячелетий
назад, были занесены сведения о всевозможных разновидностях
божеств. Там описывались боги большие и боги маяые, боги
крылатые и боги о копытах, боги однорукие, двурукие и
трехрукие, боги с щупальцами, чешуйчатые боги и множество
иных обличий, какие благоугодно принимать богам.
   Каждую разновидность полагалось приветствовать по
особому, специально ей предназначенному приветственному
обряду, ибо так было начертано в Великой Книге о Богах.
   Старейший Песнопевец тотчас же приметил, что перед ним
двуногие, двурукие, бесхвостые боги. Он поспешно перестроил
своих соплеменников в подобающую фигуру.
   К нему вприпрыжку подошел Глат, прозванный Младшим
Песнопевцем.
   - С чего начнем? - учтиво прокашлял он.
   Старейший Песнопевец пронзил его укоризненным взглядом.
   - С Танца Разрешения на Посадку, - ответил он, с
достоинством произнося древние, утратившие смысл слова.
   - Разве? - Глат почесал хвостом шею. Это был жест
явного пренебрежения. - По заветам Альгоны - прежде всего
пиршество.
   Старейший Песнопевец отвернулся, жестом выразив
несогласие. Покуда бразды правления у него в руках, он не
пойдет ни на какие компромиссы с ересью Альгоны - учением,
созданным всего каких-нибудь три тысячи лет назад.
   Младший Песнопевец Глат вернулся на свое место в строю
танцоров. "Смехотворно, - думал он, - что вот такая
консервативная развалина, как Старейший Песнопевец,
устанавливает порядки танцев. Совершеннейшая нелепица -
ведь было же доказано..."
   А два бога пытались двигаться! Покачиваясь,
балансировали они на тонких ногах. Один зашатался и упал
ничком. Другой помог ему встать, после чего упал сам.
Медленно, с усилием поднялся он на ноги.

   Боги удивительно напоминали простых смертных.
   - Они выразили в танце свое расположение! - воскликнул
Старейший Песнопевец. - Приступайте же к Танцу Разрешения
на Посадку.
   Туземцы плясали, колотя хвостами о землю, кашлем и лаем
выражая свое ликование. Затем в строгом соответствии с
церемониалом богов водрузили на носилки из ветвей священного
дерева и понесли на Священный Курган.
   - Давайте обсудим все как следует, - предложил Глат,
поравнявшись со Старейшим Песнопевцем. - Поскольку за
тысячи лет это первый случай пришествия каких бы то ни было
богов, то, несомненно, разумно было бы прибегнуть к обрядам
Альгоны. Просто на всякий случай.
   - Нет, - решительно отказался Старейший Песнопевец,
энергично перебирая шестью ногами. - Всё подобающие обряды
приведены в древних книгах ритуалов.
   - Я знаю, - настаивал Глат, - но ведь ничего страшного не
случится...
   - Никогда, - твердо заявил Старейший Песнопевец. - Для
каждого бога есть свой Танец Разрешения на Посадку. Затем
идет Танец Подтверждения Астродрома, Танец Таможенного
Досмотра, Танец Разгрузки и Танец Медицинского
Освидетельствования. - Старейший Песнопевец выговаривал
таинственные древние названия отчетливо и внушительно, с
благоговением. - Тогда и только тогда можно начинать
пиршество.
   На носилках, сделанных из ветвей, два бога стенали и вяло
шевелили руками. Глат знал: боги исполняют Танец
Подражания боли и мукам смертных, подтверждая свое родство с
теми, кто им поклоняется.
   Всебылотак, как идолжнобыть, - так, каюначертано в Книге
последнего пришествия. Тем не менее Глата поразило
совершенство, с каким боги копируют чувства простых
смертных. Глядя на них, можно было подумать, будто они и
вправду умирают от голода и жажды.
   Глат улыбнулся своим мыслям. Всем известно, что боги не
ощущают ни голода, ни жажды.
   - Поймите же, - обратился Глат к Старейшему Песнопевцу.
- Для нас важно избежать той роковой ошибки, какую допустили
наши пращуры в Дни космических полетов. Так ли я говорю?
   - Разумеется, - ответил Старейший Песнопевец, почтительно
склоняя голову перед ритуальным названием Золотого века.
Пять тысячелетий назад их племя находилось на вершине
богатства и благоденствия и боги часто посещали его.
Однако, как гласит легенда, в один прекрасный день кто-то
допустил ошибку в ритуале и племя было предано Забвению. С
тех пор посещения богов прекратились раз и навсегда.
   - Если боги одобрят наши обряды, - сказал Старейший
Песнопевец, - то снимут с нас Забвение. Тогда явятся и
другие боги, как бывало в старину.
   - Вот именно. А ведь Альгона был последним, кто воочию
видел бога. Уж он-то, наверное, знает, что говорит,
предписывая начинать с пиршества, а церемонии оставлять
напоследок.
   - Учение Альгоны - пагубная ересь, - возразил Ста