началась два дня спустя.
   КСОЛОТЛЬ очаровал всех гостей. Когда он рассказывал о  конце  света,  они
внимательно его слушали  и  сочувственно  кивали.  Все  вроде  бы  прекрасно
осознали необходимость человеческих жертв.
   - Надеюсь, все вы поможете нашему пророку по мере своих  возможностей,  -
обратился к гостям Калигула. -  От  спасения  космоса  нельзя  легкомысленно
отмахиваться. Думаю, мы все с этим согласны.
   Выслушав его, гости  порылись  по  карманам  и  сделали  взносы  в  "фонд
священных жертв" - так они его упорно называли.  Калигула  собрал  деньги  в
шлем центуриона и принес их Ксолотлю.
   - Чуть больше двенадцати тысяч долларов, - сказал он, вручая жрецу  пачки
эрзац-денег Нового Ада. - Никогда не говори, что  здесь  живут  бессердечные
люди.
   - И сколько человеческих жертв можно купить на эти деньги?
   - Не знаю, какой сейчас курс на человеческие жертвы, - сказал Калигула. -
Подожди минутку, позвоню своему брокеру.
   Он несколько минут говорил по телефону, потом вернулся.
   - Человеческие жертвы сейчас стоят 1123,4 доллара за голову, это  текущая
цена в валюте Нового Ада. Но брокер сказал, что если нам подойдут такие, кто
не в состоянии передвигаться самостоятельно, то он может  раздобыть  две-три
партии по 872,2 доллара за голову.
   - И сколько жертв в каждой партии? - поинтересовался КСОЛОТЛЬ.
   - Восемьдесят семь. Цена при условии доставки наложенным платежом.
   - Больные не подойдут, - возразил КСОЛОТЛЬ. - Боги всегда требовали жертв
в расцвете сил.  И,  как  я  уже  говорил,  для  достойного  начала  нам  их
потребуется как минимум сто тысяч. Собранных денег совершенно недостаточно.
   - Что ж, по крайней мере мы попытались, - сказал  Калигула.  -  Это  лишь
начало. Не волнуйся, что-нибудь придумаем.
   - Пойдем, - сказала Кассандра. - У меня есть другие друзья.  Может  быть,
они смогут помочь.
   Джон Пирпонт Морган проживал в самом большом поместье Восточного Ада.  Он
молча слушал, пока КСОЛОТЛЬ излагал ему проблему.
   - Вот что я тебе скажу, - сказал Морган. - Может быть, ты и в самом  деле
первоклассный ацтекский пророк, но в деле привлечения инвесторов  ты  ничего
не смыслишь.
   - Инвесторы меня не интересуют, - возразил КСОЛОТЛЬ.
   - Но  тебе  нужно  множество  жертв,  чтобы  предотвратить  галактическую
катастрофу, верно?
   - Вообще-то катастрофа не галактическая, а космическая, но вы правы. Да.
   - Ну, и как же ты намерен раздобыть свои жертвы?
   - Ацтеки захватывали их во время войн.
   - Но у тебя нет армии.
   -  Я  попробовал  их  покупать,  но  они  слишком  дороги  в  нужных  мне
количествах. В добрые старые времена гражданские власти заботились об  этом.
Иногда, в удачные годы, у нас даже образовывался запас жертв на черный день.
   - Что ж, - заметил Морган, - тогда было тогда, а сегодня есть сегодня.
   - Верно, - согласился КСОЛОТЛЬ. - Но что мне сейчас-то делать?
   - Я займусь твоей проблемой, - решил Морган. - Поговорю кое с кем,  потом
встречусь с тобой.  Разумеется,  я  хочу  внести  свой  вклад  в  сохранение
космоса: так будет справедливо после всего, что космос сделал для  меня,  но
десятки тысяч жертв... это очень много даже в аду.
   Подавленный, КСОЛОТЛЬ вернулся в отель "Ад", где новые друзья  сняли  для
него номер. Сейчас он спит и  видит  во  сне,  что  он  царь  Нецалькойотль,
облаченный в дорогие одежды и в короне из  перьев  попугая.  Он  шествует  к
огромному храму,  по  бокам  от  него  телохранители,  а  ликующие  горожане
наблюдают за событием с импровизированных трибун. Настал день самого важного
религиозного праздника  в  году,  и  беспрецедентное  количество  жертв  уже
доставлено со всех восьми уголков Анахуака.
   Нецалькойотль входит в храм, сопровождаемый телохранителями. Внутри тихо,
слышны лишь стоны рабов, связанных, как цыплята, и сложенных штабелями вдоль
стены храма - все они будут принесены в жертву.
   В дальнем конце храма на пьедестале стоит жертвенный  камень,  освещенный
лучами солнца, проникающими сквозь отверстие в крыше. На нем  уже  разложена
первая жертва, ее держат четверо жрецов.
   Солдат вкладывает в руку Ксолотля старинный  нож  из  черного  обсидиана.
Нецалькойотль взмахивает им, все смолкают.
   - Довольно, забудьте об этом! - внезапно восклицает  он.  -  Я  повелеваю
прекратить жертвоприношения. Сам Кецалькоатль сказал мне, что  больше  людей
нельзя приносить в жертву! Начинается царство мира!
   Рабы  и  пленники  радостно   кричат.   И   тут   телохранители   хватают
Нецалькойотля и валят его на большой каменный диск.
   - Да как вы посмели! -  кричит  Нецалькойотль,  более  разгневанный,  чем
испуганный.
   - Так велели жрецы, - говорит один из солдат. - Они сказали, что, если не
приносить кровавых жертв, мир погибнет.
   - Жрецы ошибаютсй! - выкрикивает Нецалькойотль.
   - До сих пор  они  были  правы,  -  возражает  солдат.  Обсидиановый  нож
взлетает вверх и опускается.
   КСОЛОТЛЬ просыпается весь дрожащий и мокрый от пота. Он понимает, как ему
следует поступить.
   Когда утром Кассандра пришла в отель, чтобы отвести Ксолотля на  завтрак,
она узнала, что тот ушел.
   - Он выписался час назад, - сказал ей клерк. - Сказал, что его тошнит  от
всех, кто не принимает его всерьез, и от богов, что грызутся из-за того, что
ему полагается сделать.
   - И куда он пошел?
   - Выйдя за дверь, он повернул налево, - ответил клерк. - Если он пойдет и
дальше, никуда не сворачивая, то попадет в Пустоши Восточного Ада.  Говорят,
это весьма пустынный район, мисс.
   - Только не для ацтека, - сказала Кассандра и торопливо вышла.
   Почти неделю Кассандра  ждала  возвращения  Ксолотля.  Потом  ей  надоело
ждать, и она взяла напрокат машину в  "Моторизованных  катастрофах"  (модель
"Плимут-ярость") и отправилась на поиски. Она  ехала  все  время  на  север,
зная, что для Ксолотля это любимое направление.
   Наконец она добралась до хижины  из  просмоленного  картона,  стоящей  на
Пустоши между Восточным Адом и Вратами Вечных Мук. КСОЛОТЛЬ был пьян.  Возле
его руки стояла почти пустая бутылка  "Зеленой  молнии",  одного  из  сортов
патентованного адского пойла. Рядом лежала пятнистая гиена,  положив  голову
на бедро Ксолотля.
   - О Джо! - ахнула она. - Да ты пьян.
   - Ты совершенно права, - рявкнул КСОЛОТЛЬ. - Я пьяный ацтекский пророк  и
собираюсь оставаться пьяным, пока космос не сгинет в пламени.
   - А как же наши планы спасения мира?
   - Я говорил с твоими капризными приятелями, Калигулой  и  Морганом.  Одна
трепотня и ни единой жертвы. Слабаки, вот кто они такие.
   - Ты слишком суров в оценках, - не согласилась Кассандра. -  В  тебе  нет
веры. И ты сбежал раньше, чем они сумели развернуться по-настоящему.
   - Я бедный старый пьяный ацтек, - захныкал КСОЛОТЛЬ.
   - Возьми же себя в руки, - возмутилась Кассандра. - Я для того и приехала
сюда, чтобы сообщить, что все устроено.
   - О чем ты говоришь?
   - Калигула и Морган не теряли времени даром, но большей частью успеха  мы
обязаны новому другу, замечательному человеку по имени П.Т. Барнум. Вставай,
Джо. Все готово.
   - Повтори-ка еще разок, - попросил КСОЛОТЛЬ.
   - Первая мегапартия жертв уже готова к отправке.
   - Я же говорил Калигуле, что одной партии недостаточно.
   - Но это же мегапартия, милый.
   - И насколько это много?
   - Я удивлена тем, что ты не выучил этого в  школе.  Мегапартия  равняется
ровно ста восьмидесяти шести тысячам жертв.
   КСОЛОТЛЬ встал.  Опьянение  слетело  с  него,  словно  пыльца  с  крыльев
бабочки. Его лицо расплылось в улыбке, но тут же скривилось от боли.
   - А сейчас что с тобой?
   - Знаешь, мне кажется, что Кецалькоатль не хочет, чтобы я приносил  людей
в жертву.
   - Но я думала, что ты служишь Тескатлипоке. Ведь он хочет, чтобы ты  этим
занимался, верно?
   - Да, но...
   - Тогда хватит сомневаться и давай за работу. Пошли, дорогой, жертвы  уже
ждут.
   Город Восточный Ад был  весь  обклеен  афишами,  объявляющими  о  великом
жертвоприношении. Кассы городского амфитеатра работали без передышки - никто
не желал пропустить событие года. Зрители шли потоком через девять входов, а
за ними наблюдал нахмуренный и нервничающий КСОЛОТЛЬ.
   - Толпа-то большая, - сказал он, - но где же жертвы?
   -  Терпение,  милый,  -  успокоила  его  Кассандра.  -  Это  тоже   часть
гениального плана мистера Барнума. Видишь ли, когда все  эти  люди  окажутся
внутри, они быстро узнают, что на самом деле это  представление  с  участием
публики. У каждого из них появится шанс стать жертвой-добровольцем.
   - Что ж, честно, - согласился КСОЛОТЛЬ. - Но если никто не захочет?
   - Мы подумали и о таком. Некий мистер Форд  помог  решить  эту  проблему.
Видишь наверху огромные захваты? Они  будут  хватать  случайных  зрителей  и
переносить прямо  на  установленный  на  сцене  самый  настоящий  жертвенный
камень. И тут в дело вступаешь ты, милый. И приносишь их в жертву.
   - На словах неплохо, - согласился КСОЛОТЛЬ. - Но что,  если  все  зрители
запаникуют и бросятся к выходам?
   - Все двери, разумеется, будут заперты. Освещение выключат, а на огромном
экране - это идея одного из нас - появится успокаивающий лозунг.
   - Какой же?
   - "Никто не выйдет отсюда  живым".  Бессмертные  слова  Джима  Моррисона.
Разве тебе не нравится?
   - Неплохо. Но...
   Кассандра взяла его за руку и отвела за кулисы. Калигулу и нескольких его
приятелей назначили временными ацтекскими жрецами, чтобы они могли  помогать
Ксолотлю. Первая жертва уже лежала на камне, привязанная  ремнями.  Зрители,
которых  набралось  несколько  десятков  тысяч,  и   их   число   непрерывно
увеличивалось, аплодировали.
   -  Да,  настоящее  событие!  -  воскликнул  КСОЛОТЛЬ.  -  Где  мой   нож,
Кассандра?
   - Здесь, дорогой, - сказала Кассандра и положила ему на ладонь  скальпель
из нержавеющей стали. КСОЛОТЛЬ посмотрел на него и нахмурился.
   - Так неправильно. Годится только кремневый нож,  причем  на  нем  должно
быть немного засохшей крови. И где расширители  грудной  клетки  из  лосиных
рогов и жадеитовые извлекатели сердец?
   - У нас есть  новейшие  инструменты  для  операционных.  Попробуй  к  ним
приспособиться; мы сделали все, что могли.
   КСОЛОТЛЬ вышел под свет прожекторов. Аудитория, все еще не  подозревающая
о своей судьбе, зааплодировала, когда он поднял руку с блестящим скальпелем.
КСОЛОТЛЬ повелительно взмахнул рукой, наступила тишина.
   - Жители ада, - сказал он. - Боги велели передать вам.
   Внезапно КСОЛОТЛЬ оказался возле алтаря в другом храме. Прямо  перед  ним
возвышались высоченные героические фигуры двух богов. Оба были в масках,  но
он легко их узнал: Тескатлипоку по  дымчатому  зеркалу,  а  Кецалькоатля  по
цветущей ветви.
   - Будь верен приказам своего бога, - сказал Тескатлипока. - Не  подвергай
их сомнению. Начинай жертвоприношение.
   - Бог создал тебя человеком, - произнес Кецалькоатль. - Суть человечности
в том, чтобы заглянуть внутрь себя и откликнуться на свои чувства.
   - Это слова бога-слабака, - заявил Тескатлипока. - Однажды я  уже  одолел
тебя, Кецалькоатль, и могу  сделать  это  вновь.  Начинай  жертвоприношение,
КСОЛОТЛЬ!
   - Загляни в свое сердце, КСОЛОТЛЬ!
   - Выполняй приказ!
   - Подчиняйся только себе!
   Видение возникло и исчезло в мгновение ока, и теперь КСОЛОТЛЬ знал, какой
выбор ему предстоит.
   Он присел и откуда-то появившимся в  руке  обсидиановым  ножом  перерезал
путы жертвы. Потом обернулся к зрителям:
   - Я КСОЛОТЛЬ, я Нецалькойотль, я Кецалькоатль. Жертвоприношений больше не
будет!
   Толпа разгневанно заревела.  Зрители  хлынули  в  проходы  и,  размахивая
кулаками, побежали к сцене.
   КСОЛОТЛЬ закрыл глаза и стал ждать смерти, но потом подумал: "Нет,  я  не
умру, если сам этого не захочу!"
   И он бросился навстречу зрителям, которые, слившись воедино, превратились
в гигантскую фигуру Тескатлипоки.
   То был  жуткий  и  неуязвимый  бог.  Глаза  его  метали  пламя,  из  плеч
высовывались  гадюки;  он  тянул  к  Ксолотлю  руки,   пальцы   на   которых
превратились в рты, усеянные острыми, как иглы, зубами.
   И  КСОЛОТЛЬ  побежал  прямо  на  него,  в  него  и  сквозь  него,  и  бог
Тескатлипока развалился на куски, словно кукла из мягкой  ярко  раскрашенной
бумаги.
   Когда же КСОЛОТЛЬ оказался по другую сторону бога, он  раскрыл  ладонь  и
увидел вонзившиеся в нее пять кактусовых колючек.
   Неделю спустя человек в тоге проехал на запряженной двумя лошадьми боевой
колеснице через пустоши Восточного Ада и остановился в пустыне возле  хижины
из просмоленного картона. Калигула спрыгнул, велел вознице подождать и вошел
в хижину. Там он увидел Ксолотля - пьяного, с бутылкой адского пойла в  руке
и лежащую рядом с ним пятнистую гиену.
   - Я так и понял, что ты вернешься сюда после своего грандиозного провала,
- сказал Калигула.
   - Я просто не смог довести дело до конца, - буркнул КСОЛОТЛЬ.  -  Не  мог
смотреть на всех этих людей, которых обманом превратили в жертв. Так  просто
нечестно. И жертвоприношения полагается устраивать не так. Поэтому я  решил:
пропади все пропадом, но больше я этого делать не стану. Пусть  мир  гибнет,
мне все равно. И ушел.
   - Не сказав ничего Кассандре?
   - Я знал, что она больше не захочет меня видеть.
   - Неужели ты так и не понял, что Кассандра никогда не хотела этих  жертв?
И смирилась с ними лишь потому, что любит тебя?
   - В самом деле?
   - Возвращайся со мной, КСОЛОТЛЬ, прямо сейчас. Она тебя ждет. И,  кстати,
сегодня ночью я сам видел вещий сон. В первый раз. Могучий голос сказал мне:
   "О цезарь Калигула, передай людям наше послание!" И я ответил: "Я  слушаю
тебя, повелитель". Тогда голос сказал: "Передай им, что уничтожение  космоса
отложено из-за сверхкосмических обстоятельств, над которыми мы  не  властны.
Оставайтесь настроенными на пророческий канал, ждите развития событий".
   - Спасены, - сказал КСОЛОТЛЬ. Но вяло, без торжества в голосе.
   - Милый, все обернулось к лучшему, - проворковала Кассандра. - Никого  не
пришлось убивать, а конец света отложен. Теперь осталось только избрать тебя
мэром Восточного Ада.
   - Нет, женщина, - возразил КСОЛОТЛЬ. - Мне было открыто, что  в  качестве
награды за  прохождение  этого  сложного  круга  смерти  и  возрождения  мне
разрешат  отправиться  в  место,  где  существует  сознание  без  объекта  и
наслаждение без эго.
   КСОЛОТЛЬ присел на корточки, сосредоточился и исчез.
   Кассандра разочаровалась, но не удивилась.  Она  знала,  что  КСОЛОТЛЬ  -
парень необычный. Но знала также,  что  он  вернется.  Периоды  просветления
обычно недолги. Кончаются они тем, что кто-то приходит, показывает тебе твое
тело, и... - бац! - тебя снова в него затягивает.
   Так что она подождет!



   Роберт ШЕКЛИ
   ЖИЗНЬ КАК ЖИЗНЬ


   Вчера вечером, когда я лежал на диване и смотрел "Ночное шоу", ко  мне  в
квартиру ввалились люди с  камерами  и  микрофонами  для  съемок  очередного
выпуска телесериала под названием "Жизнь как жизнь". Не скажу, что  я  очень
уж удивился, хотя и не знал об их появлении заранее. Правила мне известны: я
должен заниматься своими делами, как будто их тут нет. Через несколько минут
операторы и техники словно слились с обоями, и я перестал  их  замечать.  Их
этому специально обучают.
   Телевизор у меня, разумеется, работал; я  обычно  не  выключаю  его  весь
вечер. Мне уже слышались стоны воображаемых критиков: "Еще  одна  серия  про
мужика, который весь вечер пялится в проклятый ящик. Неужели в  этой  стране
все только и пялятся в ящик?" Да, меня это тоже  огорчает,  но  что  я  могу
поделать? Такова жизнь.
   Итак, камеры негромко жужжали, а я мумией лежал на диване и смотрел,  как
два ковбоя изображают крутых парней. Через некоторое время из  ванной  вышла
жена, увидела операторов и простонала: "О господи, только  не  сегодня".  На
ней была моя длинная майка с эмблемой Нью-Йорка и ничего  больше,  а  мокрые
волосы обмотаны полотенцем. Никакой косметики. Выглядела она просто  ужасно.
И дернуло же их  выбрать  именно  сегодняшний  вечер.  Жена,  наверное,  уже
представляла, какие появятся рецензии: "Во вчерашнем напыщенном  фарсе  жена
была..."
   Я видел, что ей отчаянно хочется что-то предпринять - сдобрить  выпуск  с
нашим участием щепоткой юмора, превратить его в домашний  фарс.  Но  она  не
хуже меня  знала,  что,  если  кого-либо  из  нас  заподозрят  в  актерстве,
притворстве,  преувеличении,  преуменьшении  или  любом   прочем   искажении
реальной жизни, передачу немедленно вышвырнут из прямого эфира. А  этого  ей
не хотелось. Лучше произвести плохое впечатление, чем не  иметь  возможности
хотя бы для этого. И она села на стул и  взяла  вязальный  крючок.  Я  решил
полистать журнал. Нас продолжали снимать.
   Когда подобное происходит с вами, в это очень трудно поверить. Даже  если
каждый вечер смотришь шоу, все равно не верится,  когда  такое  случается  с
тобой. Представляете, ведь это ты лежишь на диване и ничего  не  делаешь,  а
тебя снимают, и весь сюжет посвящен тебе.
   Я молился, чтобы случилось хоть что-нибудь. Воздушный  налет  или  тайная
диверсия коммунистов - и мы, типичная американская семья, окажемся  в  самой
гуще великих событий. Или к нам залезет грабитель, но на самом  деле  он  не
грабитель, а кое-кто  другой,  и  с  этого  момента  начнут  разворачиваться
поразительные события. Или же в  дверь  постучит  очаровательная  женщина  и
скажет,  что  лишь  я  один  способен  ей  помочь.  Черт,  если  бы  заранее
договорился хотя бы о телефонном звонке.
   Но  так  ничего  и  не  произошло.  Через  некоторое  время   меня   даже
заинтересовал идущий по телевизору фильм, я отложил журнал и  досмотрел  его
до конца. Может, хоть это покажется им интересным, подумал я.
   Весь следующий день мы с женой  провели  в  надеждах  и  ожиданиях,  хотя
прекрасно знали, что с треском провалились.  Все  же  никогда  нельзя  знать
заранее. Иногда зрителям снова хочется увидеть жизнь определенного человека.
Бывает, чье-то лицо им особенно понравится, и  тогда  предлагают  сняться  в
серии эпизодов. Если  честно,  мне  слабо  верилось,  что  кто-либо  захочет
смотреть несколько серий про меня с женой, но нельзя  зарекаться.  Случались
куда более странные вещи.
   Теперь  мы  с  женой  проводим  каждый  вечер  весьма   интересно.   Наши
сексуальные  эскапады  питают  сплетнями  всю  округу,  у  нас   живет   моя
сумасшедшая кузина Зоя, а из погреба регулярно  выползает  оживший  мертвец.
Шансов на повтор у нас практически нет. Но заранее не скажешь, так что  если
на телевидении решат снять продолжение нашего эпизода, то мы готовы.



   Роберт ШЕКЛИ
   НА СЛЕТЕ ПТИЦ


   Уважайте же ребенка внутри себя, ибо ему известна правда:  его  похитили,
затолкали  в  стареющее  тело,  заставили  выполнять  неприятную  работу   и
соблюдать дурацкие правила.  Время  от  времени  ребенок  в  теле  взрослого
пробуждается и видит, что на бейсбольном поле никого не осталось и  он  даже
не может отыскать свой мяч и перчатку, что речушка,  на  берегу  которой  он
читал стихи и лизал лакричные леденцы, пала жертвой утилитаризма в мире, где
потоку  дозволено  струиться  лишь  в  том  случае,  если  он  докажет  свою
полезность, позволяя себя загрязнять. До чего же  странен  мир,  где  каждое
дерево, цветок и травинка, каждая пчела и ласточка, должны зарабатывать себе
на жизнь, и  даже  лилии  на  лугу  обязаны  заботиться  о  завтрашнем  дне!
Замеченный Христом просчет: "Не  жнут  они  и  не  пашут..."  -  теперь  уже
исправлен. В этом новом мире все и жнут  и  пашут,  а  приписывать  что-либо
милости божьей считается двойным кощунством. Ласточки  не  сумели  выполнить
норму по отлову комаров; их накажут. Кладовая у белки полна желудей, но  она
осмелилась не заплатить подоходный налог.
   Мир охватило великое смятение, ибо рука человеческая дотянулась до  самых
дальних его уголков, а человек научился общаться со