азумеется, - угрюмо отозвался он.
     Механизм заработал, лихорадочно отыскивая нужный ответ.
     Андерс содрогнулся от ужаса при мысли о совершенно чуждом  ему  новом
видении мира. Его чувство отвращения к педантизму сошло с него, как кожа с
линяющей змеи; зато он приобрел такую не свойственную ему черту характера,
как неуживчивость. Что проявится в нем через минуту?
     Он проникал зрением в такие глубины, куда, возможно, до  сих  пор  не
спускался ни  один  человек.  Осознание  необычности  происходящего  будто
опьяняло его, горяча кровь.
     Но нет ли опасности вернуться в нормальное состояние?
     - Принести тебе выпить? - осведомился механизм с обратной связью.
     К тому времени Андерс был бесконечно далек от любви -  насколько  это
возможно для человека. Постоянное созерцание бездушной машины без  всякого
намека на половые признаки отнюдь не  способствует  любви.  Зато,  правда,
стимулирует умственную деятельность наблюдателя.
     Андерс  уже  не  хотел  прежнего,  нормального   состояния.   Занавес
поднимался, и он горел  желанием  рассмотреть,  что  происходит  там  -  в
глубине сцены.
     Один русский ученый - Успенский, кажется - однажды сказал: "Мыслите в
иных категорях!"
     Как раз то, чем он занимается сейчас и намерен заниматься всегда.
     - Прощай, - внезапно проговорил он.
     С полуоткрытым от неожиданности ртом машина проводила его взглядом до
выхода. Понятно, что  замедленная  реакция  как  следствие  несовершенства
машины сдерживала ее эмоции. Потому она и молчала,  пока  хлопнула  дверца
лифта.
     - Ты был уже намного теплее там, в доме, - прошелестел  голос  внутри
его головы. - Но ты пока не во всем разобрался.
     - Так расскажи мне!  -  предложил  Андерс,  слегка  удивляясь  своему
самообладанию. А ведь не прошло и часа, как он перешагнул через  пропасть,
разделяющую  его  прежнего  и  настоящего  -  с   полностью   изменившимся
мироощущением, что, впрочем, представлялось ему совершенно естественным.
     - Не могу, - произнес голос. - Ты должен сам все выяснить.
     - Что ж, давай разберемся, - начал Андерс.  Он  окинул  взглядом  лес
уродливых сооружений из кирпича; ручейки  улиц,  согласно  чьему-то  плану
пробивающие себе дорогу среди архитектурных нагромождений. -  Человеческая
жизнь, - сказал Андерс, - состоит из ряда условностей. Когда  смотришь  на
девушку,  то  следует  видеть  в  ней  матрицу,  а  не   скрытую   в   ней
бесформенность.
     - Верно, - несколько неуверенно согласился с ним голос.
     - В принципе,  формы  не  существует.  Человек  создает  gestalt'ы  и
вырезает форму из пустоты, которой у нас в изобилии. Это  все  равно,  что
смотреть на определенное сочетание линий и говорить, что они  представляют
собой некую фигуру. Мы глядим на  груду  вещества,  извлеченную  из  общей
массы, и называем это человеком. Но, по правде говоря,  человека  нет  как
такового. Есть только набор очеловеченных свойств, которые  мы,  по  своей
близорукости, привязываем к тому веществу, чьей сущностью, неотделимой  от
него, является его миропонимание.
     - Ты не уловил суть вопроса, - раздался голос.
     - Проклятье! - не выдержал Андерс. Он был уверен, что его рассуждения
двигались в  правильном  русле  и  в  конечном  итоге  привели  бы  его  к
величайшему открытию, к первопричине всего. - Думаю,  у  каждого  найдется
что рассказать. На определенном отрезке жизни он смотрит на  знакомый  ему
предмет и не узнает его, поскольку в его глазах  предмет  лишился  всякого
смысла. На какое-то мгновение gestalt  теряет  свою  плотную  непрозрачную
структуру,  но...  короткий  миг  истинного  зрения  уже   позади.   Разум
возвращается  в  рамки  матрицы,  в  свое  нормальное   состояние.   Жизнь
продолжается.
     Голос молчал.  Андерс  все  шел,  углубляясь  в  архитектурные  дебри
gestalt-города.
     - Я, наверное, не о том? - спросил Андерс.
     - Да.
     Что бы это могло быть? -  спросил  он  себя.  Новыми,  просветленными
глазами Андерс смотрел на  окружающую  его  систему  условностей,  которую
когда-то называл своим миром.
     На мгновение в сознании промелькнула мысль: а не вернется ли он в тот
мир, если голос вдруг перестанет руководить им? Да! -  поразмыслив,  решил
он. Возвращение стало бы неизбежным.
     Но кто он такой, этот голос? И что он упустил в своих рассуждениях?
     - Давай сходим на какую-нибудь  вечеринку  -  посмотрим,  какова  она
изнутри, - предложил он голосу.
     Вечеринка оказалась маскарадом, гости которого прятались за  масками.
Но Андерс видел их насквозь, каждого в отдельности  и  всех  в  целом.  Он
отчетливо, до боли, различал все  побудительные  причины  их  поступков  и
мыслей. Взор его с каждой минутой становился все более проницательным.
     Он заметил, что люди - не совсем индивидуумы. Конечно, каждый из  них
- своего рода замкнутая система  в  виде  сгустка  плоти,  использующая  в
общении с другими системами слова из одного языка, - и в то  же  время  их
нельзя назвать абсолютно замкнутыми.
     Сгустки плоти были  как  бы  частью  убранства  комнаты,  практически
сливались с ним. Эти сгустки объединяла та мизерность информации,  которую
им скупо отпускало их ущербное зрение. Они были неотделимы от производимых
ими звуков - несколько жалких обертонов из огромного  запаса  возможностей
звука. Они очень сочетались с холодными, безжизненными стенами, ничуть  не
отличаясь от них.
     Живые сценки, словно в калейдоскопе, менялись так быстро, что  Андерс
не успевал сортировать новые впечатления. Теперь он  знал,  что  эти  люди
существуют лишь как матрицы, имея под собой ту же  основу,  что  и  звуки,
которые они издают, и предметы, которые они, как им кажется, видят.
     Gestalt'ы, сыплющиеся сквозь  решето  безбрежного  и  невыносимого  в
своей реальности мира.
     - А где Джуди? - спросил его один из сгустков плоти.
     Картинные  манеры   этого   жеманного   типа   обладали   достаточной
выразительностью, чтобы убедить другие сгустки в реальности их обладателя.
На нем был кричащий галстук как лишнее свидетельство его принадлежности  к
реальности.
     - Она больна, - обронил Андерс.
     Плоть  затрепетала,  проникшись  мгновенным  сочувствием.   Выражение
напускного веселья сменилось выражением напускной скорби.
     - Надеюсь, ничего серьезного, - заметила разговорчивая плоть.
     - Ты становишься теплее, - сказал голос Андерсу.
     Андерс посмотрел на стоящее перед ним существо.
     - Ей недолго осталось жить, - сообщил он.
     Плоть заколыхалась.  Желудок  и  кишечник  сократились  в  пароксизме
сострадания и опасения за жизнь  Джуди.  Плоть  выпучила  глаза,  губы  ее
задрожали.
     Кричащий галстук не изменился.
     - О Боже! Не может быть!
     - Кто ты? - спокойно спросил Андерс.
     - Что ты имеешь  в  виду?  -  призвала  к  ответу  негодующая  плоть,
привязанная к своему галстуку. Оставаясь безмятежной в своей сущности, она
в изумлении уставилась на Андерса. Ее рот  подергивался  -  неопровержимое
доказательство  того,  что  она  вполне  реальна  и   соответствует   всем
необходимым  и  достаточным  условиям  существования.  -  Да  ты  пьян,  -
усмехнулась плоть.
     Андерс засмеялся и вышел на улицу.
     - Есть еще нечто такое, что для тебя остается  загадкой,  -  произнес
голос. - Но ты был уже горячим! Я ощущал тебя где-то рядом.
     - Кто ты? - снова спросил Андерс.
     - Не знаю, - признался голос. - Я  -  личность.  Я  есть  Я.  И  я  в
ловушке.
     - Как и все мы, - заметил Андерс.
     Он шагал по  заасфальтированной  улице,  со  всех  сторон  окруженный
грудами сплавленного бетона, силиката, алюминия  и  железа.  Бесформенные,
лишенные всякого смысла груды, которые представляли собой gestalt-город.
     Были еще и воображаемые демаркационные  линии,  отделяющие  город  от
города, искусственные границы воды и суши.
     До чего все нелепо!
     - Мистер, подайте монетку на чашечку кофе, - попросило  его  какое-то
жалкое существо, ничем не отличавшееся от других, не менее жалких существ.
     - Иллюзорной  сущности  -  иллюзорную  монетку.  Святой  отец  Беркли
[Джордж Беркли (1685-1753) - ирландский  философ,  отрицавший  объективное
существование  мира  и   утверждавший,   что   вещи   представляют   собой
совокупность ощущений и не существуют вне сознания. (Примеч. пер.)] подаст
тебе ее, - весело отозвался Андерс.
     - Мне действительно плохо, - слезливо пожаловался голос, который, как
Андерс  вдруг  осознал,  был  просто  последовательностью   модулированных
вибраций.
     - Правильно! Продолжай! - скомандовал голос.
     - Прошу вас, уделите хоть несколько центов,  -  прозвучали  вибрации,
претендующие на значительность.
     Что же, интересно, скрывается за этими  лишенными  смысла  матрицами?
Плоть, масса. А что это такое? Все состоит из атомов.
     - Я действительно голоден, -  пробормотали  атомы,  организованные  в
сложную структуру.
     Все состоит из  атомов.  Сочлененных  между  собой,  да  так,  что  и
свободного места между ними не остается. Плоть есть  камень,  камень  есть
свет. Андерс взглянул на кучу атомов, которая претендовала  на  цельность,
значительность и разум.
     - Не могли бы вы помочь мне? - спросило нагромождение атомов.
     Это нагромождение, однако,  идентично  другим  атомам.  Всем  атомам.
Стоит лишь  проигнорировать  запечатленные  матрицы,  и  скопление  атомов
начинает казаться беспорядочной мешаниной.
     - Я не верю в тебя, - проговорил Андерс.
     Груда атомов удалилась.
     - Да! - вскричал голос. - Да!
     - Я ни во что не верю, - сказал Андерс.
     В конце концов, что такое атом?
     - Дальше! - кричал голос. - Уже горячо! Дальше!
     Что такое атом? Пустое пространство, окруженное пустым пространством.
     - Абсурд!
     - Но тогда все - обман! - воскликнул Андерс.
     И вдруг он остался один. Лишь звезды одиноко мерцали в вышине.
     - Именно! - пронзительно закричал голос в его голове. - Ничто!
     Кроме звезд, подумал Андерс. Как можно верить...
     Звезды исчезли. Андерс очутился в вакууме, в каком-то сером  небытии.
Вокруг него была только пустота, заполненная бесформенным серым маревом.
     Где же голос?
     Пропал.
     Андерс чувствовал, что и марево  это  -  всего  лишь  иллюзия.  Затем
исчезло все.
     Абсолютная пустота, и он в ней.
     Где он? Что это значит? Разум Андерса пытался осмыслить происшедшее.
     Невозможно. Этого не может быть.
     Снова  и  снова  разум  Андерса,  как  счетная  машина,  анализировал
последние события и подводил итог, но  каждый  раз  отказывался  от  него.
Сопротивляясь перегрузке,  разум  в  отчаянии  стирал  из  памяти  образы,
уничтожал когда-то приобретенные знания, стирал самого себя.
     - Где я?
     В пустоте. Один.
     В ловушке.
     - Кто я?
     Голос.
     - Есть тут кто-нибудь? - крикнул голос Андерса, взывая к пустоте.
     Тишина.
     Но он чувствовал здесь чье-то присутствие. Ему было безразлично, куда
идти, однако, двигаясь  в  одном  определенном  направлении,  он  смог  бы
установить контакт... с тем существом. Голос Андерса  устремился  к  нему,
отчаянно надеясь, что оно, возможно, спасет его.
     - Спаси меня, - сказал Андерсу Голос.
     Тот  лежал  на  постели,  не  раздевшись,   скинув   лишь   туфли   и
освободившись от черного тугого галстука.


     Перевод И.Зивьевой


                               Роберт ШЕКЛИ

                               ТРИПЛИКАЦИЯ



     Оуэкс II - маленькая, пыльная,  захолустная  планетка  неподалеку  от
Ориона. Люди перебрались сюда с Земли и по сей день придерживаются  земных
обычаев. Судья Абнер Лоу - единственный столп правосудия на всей планетке.
Большинство дел, которые ему приходится решать, связаны  с  наследством  и
правами на свиней и гусей по той простой причине, что граждане  Оуэкса  II
не склонны к преступлениям.
     Но однажды на планету  сел  звездолет  с  печально  известным  Тимоти
Монтом и его адвокатом, прибывшими в поисках убежища и  справедливости.  А
следом  -  еще  один  звездолет  с  тремя  полицейскими   и   Общественным
прокурором.
     - Ваша честь, - заявил  прокурор,  -  этот  злодей  совершил  гнусное
преступление. Тимоти Монт, ваша честь, ПОДЖЕГ СИРОТСКИЙ ПРИЮТ! Более того,
перед побегом  он  во  всем  признался.  У  меня  имеются  подписанные  им
показания.
     Тут поднялся адвокат Монта,  мертвенно-бледный  субъект  с  холодными
рыбьими глазами.
     - Я требую отвода обвинения, - сказал он.
     - Я этого не сделаю, - ответил судья Лоу. - Поджог сиротского  приюта
- ужасное преступление.
     - Верно, ужасное, - согласился адвокат,  -  но  не  повсеместно.  Мой
клиент совершил преступное деяние на планете Альтира III. Знакома ли  ваша
честь с обычаями этой планеты?
     - Нет, - ответил судья.
     - На Альтире III, - продолжал адвокат, - всех сирот обучают искусству
убийства - в целях сокращения населения соседних планет. Спалив  сиротский
приют, мой клиент спас тысячи, а возможно,  и  миллионы  невинных  жизней.
Следовательно, его можно считать народным героем.
     - Он сказал правду об Альтире III? - спросил судья судебного клерка.
     Тот проверил факты по Энциклопедии Планетных Обычаев и Фольклора. Все
совпало.
     - В таком случае я закрываю дело, - объявил судья Лоу.
     Монт и его адвокат улетели, и  жизнь  на  Оуэксе  II  мирно  поползла
дальше. Лишь изредка ее спокойствие нарушали тяжбы  из-за  наследства  или
прав на свиней и гусей. Но не прошло и года, как Тимоти Монт и его адвокат
снова явились в суд, преследуемые по пятам Общественным прокурором.
     Снова было предъявлено обвинение в поджоге сиротского приюта.
     - Однако, - отметил бледный адвокат, - хоть  мой  клиент  и  виновен,
суду следует признать, что сей приют находился на планете Диигра IV. А как
известно, все сироты на этой планете принимаются  в  гильдию  палачей  для
совершения   неких   отвратительных   обрядов,   которые   ненавидит   вся
цивилизованная Галактика.
     Проверив правдивость его утверждений, судья Лоу и на этот раз  закрыл
дело.
     Через пятнадцать месяцев Тимоти Монт и его адвокат снова оказались  в
суде. Обвинение осталось прежним.
     - Боже мой, - сказал судья Лоу. - Какое реформаторское рвение...  Где
было совершено преступление?
     - На Земле, - заявил Общественный прокурор.
     - На ЗЕМЛЕ? - изумился судья.
     - Боюсь, это  правда,  -  печально  признал  адвокат.  -  Мой  клиент
виновен.
     - В чем причина на этот раз?
     - Временное помрачение рассудка, - быстро сказал  адвокат.  -  И  это
подтвердят двенадцать психиатров. Поэтому я прошу условного приговора, как
предусматривается законом в подобных случаях.
     Судья побагровел от гнева.
     - Тимоти Монт, почему вы это сделали?
     И не успел адвокат произнести ни слова, как Монт поднялся и гаркнул:
     - Да потому что мне НРАВИТСЯ поджигать сиротские приюты!
     В тот день судья  Лоу  утвердил  новый  закон,  на  который  обратили
внимание  во  всей  цивилизованной  Галактике  и  изучали  даже  в   столь
отдаленных местах, как Дрома I и Эос X.  Закон  Лоу  гласил,  что  адвокат
обязан отбывать любой срок вместе со своим клиентом.
     Многие считают  закон  несправедливым.  Зато  алчность  адвокатов  на
Оуэксе II поразительно снизилась.


     Эдмонд Дритч, высокий угрюмый ученый с нездоровым  цветом  лица,  был
привлечен  "Корпорацией  Всеобщих  Продуктов"  к  суду  за  Пораженчество,
Групповое Неповиновение и  Негативизм.  То  были  серьезные  обвинения,  и
коллеги Дритча их подтвердили. Выбора у магистрата не оказалось, и  Дритча
с позором уволили. Обычное в таких случаях тюремное  заключение  отменили,
приняв во  внимание  девятнадцать  лет  безупречной  работы  на  "Всеобщие
Продукты", но никакая другая корпорация теперь не  могла  принять  его  на
работу.
     Сделавшись еще более угрюмым, Дритч оставил  "Всеобщие  Продукты"  со
всеми их автомобилями, тостерами, холодильниками,  телевизорами  и  прочим
барахлом.  Он  удалился  на  свою   ферму   в   Пенсильвании   и   занялся
экспериментами, оборудовав лабораторию в подвале.
     Его тошнило от "Всеобщих Продуктов" и того, что было с ними  связано,
- то есть практически от всего. Он задумал основать колонию людей, которые
думали бы, как он, испытывали бы те же чувства и  походили  на  него.  Его
колония станет утопией, а остальной радостно  ухмыляющийся  и  напичканный
всевозможными механизмами мир может проваливать ко всем чертям.
     Достичь желаемого можно было только одним путем, и ради великой  цели
Дритч вместе с женой Анной работали денно и нощно.
     Наконец  он  добился  успеха.  Настроив   собственноручно   собранный
громоздкий агрегат, он повернул выключатель.
     И из машины вышел точный Дубликат Эдмонда Дритча.
     Дритч изобрел первый в мире Дубликатор.
     Он  изготовил  пятьсот  Дритчей,  после  чего  устроил  собрание  для
выработки дальнейшей стратегии. Пятьсот Дритчей отметили, что для создания
полноценной колонии им нужны жены.
     Дритч 1 считал Анну идеальной супругой. Пятьсот  Дубликатов  с  этим,
разумеется, согласились. Поэтому Дритч изготовил пятьсот копий собственной
жены для пятисот Дритчей-прототипов. Колония была основана.
     Вопреки предсказаниям окружающих поначалу колония процветала.  Дритчи
наслаждались обществом друг друга, никогда не ссорились, а гостей и на дух
не выносили. Они создали для себя уютный мирок. Индия направила  делегацию
для изучения их метода, а Дания приняла законы,  обеспечивающие  право  на
Дубликацию.
     Но как и во всех  утопических  затеях,  семена  несчастья  таились  в
простой   человеческой   бренности.   Сперва   Дритча   49   застукали   в
компрометирующей позе с миссис Дритч 5. Затем Дритч 37 воспылал  внезапной
страстью к Анне 142. Это в свою очередь помогло раскрыть гнездышко  тайной
любви, свитое Дритчем 10 для Анны 498 при попустительстве Анны 3.
     И  тщетно  доказывал  Дритч  1,  что  все  они  равны  и   идентичны.
Парочки-смутьяны заявили ему, что он  ни  черта  не  смыслит  в  любви,  и
наотрез отказались разрушить сложившиеся отношения.
     Все же колония еще могла выжить. Но тут обнаружилось,  что  Дритч  77
завел гарем из восьми женщин, приголубив под своим крылышком Анну 12,  13,
77, 187, 303, 336, 489 и 500. Женщины заявили, что он уникальный  мужчина,
и отказались его бросить.
     Конец колонии уже близился, и бегство жены Дритча 1 с репортером лишь
ускорило его.
     Колония развалилась, а Дритчи 1, 19,  32  и  433  умерли  от  разрыва
сердца.
     Может, оно и  к  лучшему.  Дритч-оригинал  наверняка  не  перенес  бы
потрясения,  увидев,  как   из   его   Дубликатора   непрерывным   потоком
вываливаются автомобили, тостеры, холодильники и прочие изделия  "Всеобщих
Продуктов".


     Известный философ профессор Болтон улетел с  Земли,  чтобы  прочитать
серию  лекций  в   Университете   Марса.   С   собой   он   взял   верного
робота-дворецкого Экку, смену белья и восемь фунтов рукописей.  Не  считая
экипажа, он был единственным пассажиром-человеком.
     Где-то поблизости от  точки-откуда-не-возвращаются,  корабль  передал
экстренное сообщение: ДВИГАТЕЛИ ПРАВОГО БОРТА ВЗОРВАЛИСЬ  КОРАБЛЬ  ПОТЕРЯЛ
УПРАВЛЕНИЕ.
     Жители Земли и Марса с тревогой ждали. Пришло новое  сообщение:  ВЕСЬ
ЭКИПАЖ ПОГИБ ПРИ ВЗРЫВЕ КОРАБЛЬ ПАДАЕТ НА АСТЕРОИД ПОМОГИТЕ БОЛТОН.
     В районы между Марсом и Юпитером, где рассеяны  астероиды,  бросились
спасательные  корабли.  Запеленговав  последнее  сообщение  Болтона,   они
примерно знали, где его искать, но все же предстояло  обшарить  гигантское
пространство, и шансы на спасение были очень малы.
     Три дня спустя пришло такое сообщение: БОЛЬШЕ  МНЕ  НА  АСТЕРОИДЕ  НЕ
ВЫЖИТЬ ВСТРЕЧУ СМЕРТЬ СО СПОКОЙНЫМ ДОСТОИНСТВОМ БОЛТОН.
     Газеты  писали  о  несокрушимом  духе  этого  человека,   современном
Робинзон