исходили из здравой теории: если Краггаш
вас убьет, то станет законным хозяином вашего тела и не
будет бояться, что с него потребуют возврата. И наоборот,
пока вы живы, он не будет знать ни минуты покоя.
   Итак, мы вовлекли вас в наш смертоубийственный план
действий, надеясь, что Краггаш не устоит перед соблазном вас
уничтожить. Остальное - детали.
   Обернувшись к преступнику, сыщик Урдорф спросил:
   - Краггаш, не желаете ли что-нибудь прибавить?
   Вор с лицом Марвина элегантно прислонился к стене,
скрестив руки, преисполненный достоинства.
   - Осмелюсь сделать одно-два замечания, - сказал Краггаш.
- Прежде всего позвольте доложить: ваш план был неуклюж и
очевиден. Я с самого начала знал, что дело нечисто, и пошел
на него в слабой надежде, что оно вдруг окажется верным.
Поэтому такой финал меня не удивляет.
   - Забавное рассуждение, - вставил Урдорф.
   Краггаш пожал плечами.
   - Во-вторых, хочу сообщить вам, что не испытываю ни
малейших угрызений совести по поводу своего так называемого
преступления. Если человек не умеет сохранить собственное
тело, значит он заслуживает потери его. Я прожил долгую и
бурную жизнь и заметил, что люди по первому требованию
отдают свое тело любому проходимцу, а свой разум - в рабство
каждому, кто потребует. Поэтому большинство людей
неспособны отстоять даже природные свои права на тело и
разум, предпочитая избавляться от этих хлопотных эмблем
свободы.
   - Вот классическая апология преступника, - заметил сыщик
Урдорф.
   - То, что совершает один человек, вы называете
преступлением, - возразил Краггаш, - а то, что совершают
многие, вы называете правительством. Лично я разницы не
улавливаю, а потому отказываюсь ею руководствоваться.
   - Мы можем тут играть словами целый год, - сказал сыщик
Урдорф. - Но у меня нет времени на такие разминки.
Испытайте свою логику на тюремном капеллане, Краггаш. Вы
арестованы за незаконный Обмен Разумов, покушение на
убийство и крупное хищение. Итак, я раскрыл дело номер сто
пятьдесят восемь и переломил полосу неудач.
   - В самом деле? - холодно вымолвил Краггаш. -
По-вашему, все и впрямь так просто? Вы не учли, что в норе
бывает второй вход.
   Он явно издевался.
   - Держи его! - заорал сыщик Урдорф.
   Он, Марвин и Кэти устремились к Краггашу. Но прежде чем
они подошли вплотную, преступник поднятой рукой быстро
очертил магический круг в воздухе.
   Круг пылал ослепительным пламенем!
   Краггаш просунул в круг одну ногу. Нога исчезла.
   - Если я вам нужен, - поддразнил он преследователей, - то
вы знаете, где меня найти.
   Они кинулись к нему, но Краггаш уже вступил в круг и
исчез целиком, виднелась одна голова. Он подмигнул Марвину,
и вот не стало и головы - только огненный круг.
   - Скорей! - орал Марвин. - Хватай его!
   Он повернулся к Урдорфу и с изумлением увидел, что плечи
сыщика поникли, а унылое лицо посерело от отчаянья.
   - Скорее! - крикнул Марвин.
   - Бесполезно, - сказал Урдорф. - Я-то думал, что
предусмотрел любые неожиданности... Но не эту. Молодчик
явно невменяем.
   - Что теперь делать? - взревел Марвин.
   - Ничего, - сказал Урдорф. - Он ушел в Искаженный Мир, а
я провалил дело номер сто пятьдесят восемь.
   - Но ведь можно последовать за ним! - объявил Марвин,
придвигаясь к пылающему кругу.
   - Нет! Нельзя! - объявил Урдорф. - Вы не понимаете...
Искаженный Мир означает смерть или безумие... или и то и
другое! Шансы на возвращение у вас до того малы...
   - Не меньше, чем у Краггаша, - прокричал Марвин и вступил
в круг.
   - Погодите, вы все еще не понимаете! - прокричал Урдорф.
- У Краггаша нет ни единого шанса!
   Но заключительных слов Марвин не расслышал, ибо уже исчез
в пламенеющем круге, и его неудержимо повлекло в странные и
неизведанные просторы Искаженного Мира.

        НЕКОТОРЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ИСКАЖЕННОМ МИРЕ

   "...итак, благодаря уравнениям Римана-Хаке была, наконец,
математически доказана теоретическая необходимость
твистерманновой пространственной зоны логической деформации.
Эта зона получила название Искаженного Мира, хотя на самом
деле не искажена и миром не является. И наконец, по
странной иронии судьбы, важнейшее третье определение
Твистерманна (относительно того, что Зону можно
рассматривать как участок вселенной, работающий в качестве
хаотического противовеса логической устойчивости первичной
структуры) оказалось излишним""
   Статья "Искаженный Мир", "Галактическая Энциклопедия
Универсальных Знаний", издание 483-е
   "...поэтому содержание (если не сущность) нашей мысли
лучше всего передается термином "зеркальная деформация". В
самом деле, как мы убедились, Искаженный Мир выполняет
нужную, но отвратительную роль - привносит неопределенность
во все явления и процессы, тем самым делая вселенную
теоретически и практически самодовлеющей".
   Из "Размышлений математика", Эдгар Хоуп Гриф,
   "Эвклид-Сити Фри Пресс"
   "Но, несмотря на все это, для потенциального самоубийцы,
странствующего по Искаженному Миру, можно привести несколько
чисто эмпирических правил.
   Помни, что в Искаженном Мире все правила ложны, в том
числе и правило, перечисляющее исключения, в том числе и
наше определение, подтверждающее правило.
   Но помни также, что не всякое правило обязательно ложно,
что любое правило может быть истинным, в том числе данное
правило и исключение из него.
   В Искаженном Мире время не соответствует твоим
представлениям о нем. События могут сменять друг друга
быстро (это удобно), медленно (это приятно) или вообще не
меняться (это противно).
   Вполне возможно, что в Искаженном Мире с тобой совершенно
ничего не случится. Рассчитывать на это неразумно, но столь
же неразумно не быть готовым к этому.
   Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром,
один в точности похож на наш мир; другой похож на наш мир во
всем, кроме одной-единственной частности; третий похож на
наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее.
Подобным же образом один мир совершенно не похож на наш во
всем, кроме одной-единственной частности, и так далее.
   Труднее всего прогнозирование; как угадать, в каком ты
мире, прежде чем Искаженный Мир не откроет тебе этого
каким-нибудь бедствием?
   В Искаженном Мире, как и во всяком другом, ты можешь
найти самого себя. Но лишь в Искаженном Мире такая находка
обычно оказывается роковой.
   Привычное оборачивается потрясением... в Искаженном
Мире.
   Искаженный Мир удобно (но неверно) представлять себе
перевернутым миром Майи или миром иллюзии. Ты обнаружишь,
что призраки вокруг тебя реальны, тогда как ты -
воспринимающее их сознание - и есть иллюзия. Открытие
поучительное, хоть и убийственное.
   Некий мудрец однажды спросил: "Что будет, если я войду в
Искаженный Мир, не имея предвзятых идей?". Дать точный
ответ на такой вопрос невозможно, однако мы полагаем, что к
тому времени, как мудрец оттуда выйдет, предвзятые идеи у
него появятся. Отсутствие убеждений не самая надежная
защита.
   Некоторые считают высшим достижением интеллекта открытие,
что решительно все можно вывернуть наизнанку и превратить в
собственную противоположность. Исходя из такого допущения,
можно поиграть во многие занятные игры; но мы не призываем
вводить его в Искаженном Мире. Там все догмы одинаково
произвольны, включая догму о произвольности догм.
   Не надейтесь перехитрить Искаженный Мир. Он больше,
меньше, длиннее и короче, чем ты. Он недоказуем. Он просто
есть.
   То, что уже есть, не требует доказательств. Все
доказательства суть попытки чем- то стать. Доказательство
истинно только для самого себя; оно не свидетельствует ни о
чем, кроме наличия доказательств, а это ничего не
доказывает.
   То, что есть, невероятно, ибо все отчуждено, ненужно и
грозит рассудку.
   Возможно, эти замечания об Искаженном Мире не имеют
ничего общего с Искаженным Миром. Но путешественник
предупрежден".
   Из "О неумолимости правдоподобного" Зе Краггаша
(библиотека имени Марвина Флинна)

                        XXV

   Переход совершился внезапно и вовсе не так, как ожидал
Марвин. Он наслушался историй об Искаженном Мире и смутно
представлял себе страну тающих теней и изменчивых красок,
страну гротесков и чудес. Но тотчас же убедился, что его
представления были романтичны и узколобы.
   Марвин ожидал в тесной приемной. Воздух был спертый от
пота и жаркого отопления, а Марвин сидел на длинной
деревянной скамье вместе с несколькими десятками людей.
Взад и вперед разгуливали скучающие клерки, они сверялись с
бумагами да изредка подзывали кого-нибудь из ожидающих.
Затем шепотом велись какие-то переговоры. Время от времени
кто-нибудь терял терпение и уходил. Время от времени
появлялся новый проситель.
   Марвин ждал и наблюдал.
   Минуты текли медленно, в комнате стало темно, кто-то
включил верхний свет. А его фамилию все не называли.
Марвин покосился на соседей справа и слева, скорее от тоски,
чем из любопытства.
   Сосед справа был очень длинный и похожий на мертвеца, с
гноящимся фурункулом на шее, там, где тер воротничок. Сосед
слева был низенький, толстый, краснолицый и дышал с
присвистом.
   - Как вы думаете, долго еще придется ждать? - спросил
Марвин у толстяка, не для того, чтобы действительно узнать,
а просто желая убить время.
   - Долго? Долго ли? - ответил толстяк. - Чертовски
долго, вот что я вам скажу. Здесь, в Автотранспортном бюро,
этих проклятых графьев нельзя поторопить, даже если у вас и
дела-то всего - продлить обыкновенные водительские права, а
я здесь именно для этого.
   Человек, похожий на мертвеца, рассмеялся - словно палкой
забарабанил по пустой канистре из-под бензина.
   - Долго же тебе придется ждать, малыш, - сказал он, -
ведь ты попал в Департамент благосостояния. Отдел мелких
сумм.
   Марвин задумчиво сплюнул на пыльный пол и заявил:
   - К сожалению, джентльмены, оба вы не правы. Я все
пытался вам сказать, что мы сидим в Департаменте, или,
точнее, в приемной Департамента рыбной ловли. И, по- моему,
просто безобразие, когда гражданин и налогоплательщик не
может даже поудить рыбу в налогооплаченном водоеме, не
потеряв полсуток на то, чтобы выправить лицензию.
   Все трое метали друг в друга злобные взгляды. (В
Искаженном Мире героев вообще не бывает, обещаний чертовски
мало, точек зрения кот наплакал, а свершений - иголка на
стог сена.)
   Они метали друг в друга молнии глазами, в которых
забрезжило не слишком чудовищное подозрение. У человека,
похожего на мертвеца, закапала кровь с кончиков пальцев.
Марвин и толстяк в смущении нахмурились и притворились,
будто ничего не заметили. Человек, похожий на мертвеца,
беспечно сунул нашкодившую руку в карман с непромокаемой
подкладкой. Тут подошел клерк.
   - Кто из вас будет Джеймс Гриннел Стармахер? - спросил
он.
   - Это я, - отвечал Марвин. - И позвольте вам заметить, я
жду здесь не первый час и считаю, что стиль работы в вашем
Департаменте порочный.
   - Да ладно, - сказал клерк, - это потому, что еще не
получены машины. - Он заглянул в бумаги. - Вы подавали
прошение о трупе?
   - Совершенно верно, - подтвердил Марвин.
   - И вы обязуетесь не использовать упомянутый труп в
аморальных целях?
   - Обязуюсь.
   - Потрудитесь изложить мотивы, побуждающие вас приобрести
труп.
   - Я намерен использовать его как украшение.
   - По какому праву?
   - Я специально изучал оформление интерьеров.
   - Укажите фамилию, или опознавательный кодовый номер, или
и то и другое последнего из приобретенных вами трупов.
   - Таракан, - выпалил Марвин. - Номер 3(32) А5345.
   - Кто умертвил?
   - Я сам. У меня лицензия на умерщвление всех тварей, не
относящихся к моему племени, кроме самых редких, как,
например, золотые орлы и ламантины.
   - Цель последнего умерщвления?
   - Ритуальное очищение.
   - Прошение удовлетворено, - сказал клерк. - Выбирайте
труп.
   Толстяк и человек, похожий на мертвеца, с надеждой
смотрели на Марвина влажными глазами. Искушение было
велико, но Марвин его поборол. Обернувшись к клерку, он
произнес:
   - Я выбираю вас.
   - Так и запишем, - сказал клерк и черкнул что-то в своих
бумагах. Лицо его превратилось в лицо псевдо-Флинна.
   Марвин одолжил у человека, похожего на мертвеца,
поперечную пилу и не без труда отпилил клерку правую руку.
Клерк тихо скончался, лицо его снова стало прежним.
   Толстяк посмеялся над замешательством Марвина.
   - Перевод из одной субстанции в другую кое-что дает, -
поддразнил он. - Но не достаточно, верно? Желание придает
плоти нужную форму, но хозяином положения остается скульптор
- смерть.
   Марвин плакал. Человек, похожий на мертвеца, ласково
притронулся к его плечу.
   - Не переживай всерьез, малыш. Лучше отомстить
символически, чем вообще не отомстить. План у тебя был
хороший, а его единственный минус от тебя не зависел. Дело
в том, что Джеймс Гриннел Стармахер - это я.
   - А я труп, - сказал труп клерка. - Когда мстишь, лучше
ошибиться адресом, чем вообще не отомстить.
   - Я пришел сюда продлить водительские права, - сказал
толстяк. - Ну вас ко всем чертям вместе с вашим
глубокомыслием! Будут меня тут обслуживать или нет?
   - Безусловно, сэр, - заверил его труп клерка. - Но в
моем нынешнем состоянии я могу выдать вам лицензию лишь на
отлов дохлой рыбы.
   - Живая, дохлая, какая мне разница? - сказал толстяк. -
Главное - рыбалка, а кого поймал - это не так уж важно.
   Он повернулся к Марвину - может быть, собирая развить
свою мысль. Но Марвин уже исчез.
   И без всякого перехода очутился в большой квадратной
безлюдной комнате.
   Вместо стен здесь были стальные плиты, от пола до потолка
добрая сотня футов высоты. Там, наверху, находились
прожекторы и стеклянная кабина управления. Из- за стекла на
Марвина глядел Краггаш.
   - Опыт 342, - решительно заговорил Краггаш нараспев. -
Тема: смерть. Постановка проблемы: можно ли умертвить
человека? Примечания: вопрос о том, смертны ли люди, давно
озадачивает величайших мыслителей. Вокруг смерти сложился
обширный фольклор, веками скапливались неподтвержденные
сведения об умерщвлениях. Более того, время от времени
предъявлялись трупы, явно без всяких признаков жизни, и
объявлялись останками людей. Невзирая на повсеместность
таких трупов, нет ни малейших, даже косвенных доказательств
того, что они когда-либо жили, не говоря уж о том, что они
были людьми. Ввиду изложенного, с целью раз и навсегда
прояснить вопрос, мы ставим следующий опыт. Этап первый...
   Стальная плита в стене сдвинулась на шарнире. Марвин
стремительно обернулся, и вовремя: на него было нацелено
копье. Он отскочил (неуклюже - мешала больная нога), и
копье просвистело мимо.
   Открылись другие плиты. Под всевозможными углами на него
посыпались ножи, стрелы, дубинки...
   Сквозь одно из отверстий протиснулась портативная газовая
камера. В комнату сбросили клубок кобр. На Марвина
решительно надвигались лев и танк. Зашипело духовое ружье.
Затрещали энергопистолеты. Захрипели огнеметы. Откашлялась
мортира.
   Комнату залило водой - вода быстро прибывала. С потолка
полетели напалмовые бомбы.
   Но огонь сжег львов, которые съели змей, которые забились
в гаубицы, которые уничтожили копья, которые привели в
негодность газовую камеру, которая испарила воду, которая
погасила огонь.
   Каким-то чудом Марвин остался цел и невредим. Он
погрозил Краггашу кулаком, поскользнулся на стальной плите,
упал и свернул себе шею. Его удостоили воинского погребения
со всеми почестями. Вместе с ним на погребальном костре
сгорела его вдова. Краггаш пытался последовать ее примеру,
но ему на долю не выпало счастья самосожжения.
   Три дня и три ночи пролежал Марвин в гробнице, и все это
время у него беспрерывно текло из носа. Вся его жизнь, как
при замедленной съемке, прошла у него перед глазами. На
исходе третьих суток он воскрес и двинулся дальше.
   В каком-то ничем не примечательном краю находились
пятеро, и была им дана ограниченная, но несомненная
способность ощущать. Одним из пятерых был, допустим,
Марвин. Остальные четверо были манекены, стереотипы, наспех
слепленные с единственным назначением - обогатить немудрящую
исходную ситуацию. Перед пятерыми стояла проблема: кто из
них Марвин, а кто - второстепенные фигуры, статисты.
   Прежде всего встал вопрос о наименовании. Трое из пяти
тотчас же захотели зваться Марвином, четвертый пожелал
зваться Эдгаром Флойдом Моррисоном, а пятый потребовал,
чтобы его называли Келли.
   - Ладно, хватит, - сказал Первый начальственным тоном. -
Джентльмены, может быть, хватит языки чесать, давайте в
порядке очередности.
   - Еврейский акцент здесь не поможет, - туманно изрек
Третий.
   - Слушай-ка, - сказал Первый, - а много ли смыслит поляк
в еврейском акценте? Кстати, я еврей только наполовину, по
отцу, и как я ни уважаю...
   - Где я? - проговорил Второй. - Что со мной стряслось,
о господи? С тех пор как я уехал из Стэнхоупа...
   - Заткнись, макаронник, - цыкнул Четвертый.
   - Я не Макаронник, меня зовут Луиджи, - мрачно ответил
Второй. - Я жить на твоя великой родина с тех пор, как я
маленький мальчик приехать из село Сан Минестроне делла
Зуппа, нихт вар?
   - Умойся, - хмуро сказал Третий. - Никакой ты не
итальяшка на стреме, а просто- напросто второстепенная
фигура, статист, да еще с ограниченной гибкостью; так что
давай-ка заткни хлебало, прежде чем я проделаю с тобой одну
штуку, нихт вар?
   - Слушайте, - сказал Первый, - я человек простой,
простодушный, и, если вам от этого станет легче, я отрекусь
от своих прав на Марвинство.
   - Память, память, - пробормотал Второй. - Что со мной
приключилось? Кто эти видения, эти болтливые тени?
   - Ну, знаешь! - возмутился Келли. -Это дурной тон,
старина!
   - Это есть чертовски нечестно, - пробормотал Луиджи.
   - Призыв не есть созыв, - изрек Третий.
   - Но я действительно не помню, - упорствовал Второй.
   - Я тоже не больно-то хорошо помню, - сказал Первый. -
Но разве я поднимаю из-за этого шум? Я даже не притязаю на
звание человека. Если я наизусть цитирую Левитика, это еще
ничего не доказывает.
   - Святая правда! - взревел Луиджи. - И опровержение
тоже ни шиша не доказывает.
   - А я-то думал, ты итальянец, - упрекнул его Келли.
   - Я и есть итальянец, но вырос в Австралии. История
довольно странная...
   - Не страннее моей, - сказал Келли. - Вот вы кличете
меня Черным Ирландцем. Но мало кто знает, что детство и
отрочество я провел в меблирашках Ханжоу и вступил
добровольцем в канадскую армию, чтобы скрыться от расправы
французов за помощь деголлевцам в Мавритании. Потому-то
и...
   - Пфуй, алор! - вскричал Четвертый. - Не могу молчать!
Одно дело - подвергать сомнению мою личность, другое -
чернить мое отечество!
   - Твое негодование ничего не доказывает! - вскричал
Третий.
   - Впрочем, мне все равно, я больше не желаю быть
Марвином.
   - Пассивное сопротивление есть форма нападения, -
откликнулся Четвертый.
   - Недопустимое доказательство есть все же доказательство,
- парировал Третий.
   - Не пойму, о чем это вы толкуете, - объявил Второй.
   - Недалеко ты уйдешь со своим невежеством, - окрысился
Четвертый. - Я категорически отказываюсь быть Маранном.
   - Никто не может отказаться от того, чего не имеет, -
ехидно вставил Келли.
   - Я могу отказаться, от чего захочу, черт возьми! -
пылко воскликнул Четвертый. - Мало того, что я отказываюсь
от Марвинства; я еще отрекаюсь от испанского престола,
поступаюсь диктатурой во Внутренней Галактике и жертвую
вечным блаженством в Бах-ае.
   - Отвел душу, детка? Упрощение мило моей сложной натуре,
- сказал Третий. - Кто из вас будет Келли?
   - Я, - сказал Келли.
   - Ты хоть понимаешь, - спросил Луиджи, - что имена есть
только у нас с тобой?
   - Это верно, - сказал Келли. - Мы с тобой не такие, как
все!
   - Эй, минуточку! - сказал Первый.
   - Регламент, джентльмены, соблюдайте регламент!
   - Держи язык за зубами!
   - Держи голову в холоде!
   - Держи карман шире!
   - Так вот,