змеи. Дрейк признал в них  черных  гадюк.
Обычно пугливые, сейчас они наступали с бесстрашием тигра.
     Кладоискатели в ужасе заметались, пытаясь увернуться от  змей.  Дрейк
выхватил револьвер и опустился на одно колено. Не обращая внимания на  ос,
которые вились вокруг, он в колеблющемся свете фонаря попытался  взять  на
мушку изящную живую мишень.
     Гром ударил прямо над головой. Долгая вспышка молнии осветила  сарай,
сбив Дрейку прицел. Он  выстрелил,  промахнулся  и  приготовился  отразить
нападение.
     Змеи не стали нападать. Они  уползали,  отступая  к  крысиному  ходу,
через который проникли. Одна быстро проскользнула в нору, вторая двинулась
следом, но остановилась на полдороге.
     Соренсен тщательно прицелился из винтовки, но Дрейк отвел ствол:
     - Постой-ка минутку!
     Змея помешкала,  затем  выползла  из  норы  и  снова  заскользила  по
направлению к людям.
     Новый раскат  грома  и  яркая  вспышка.  Гадюка  повернула  назад  и,
извиваясь, исчезла в норе.
     - В чем дело? - спросил Соренсен. - Они испугались грозы?
     - Нет, вся хитрость в молнии! - ответил Дрейк. -  Вот  почему  Квидак
так спешил. Он знал, что надвигается буря, а он еще не  успел  закрепиться
на острове.
     - Что ты хочешь сказать?
     - Молния, - объяснил Дрейк. -  Электрическая  буря!  Она  глушит  его
радиокоманды! А  когда  его  заглушают,  звери  снова  становятся  обычным
зверьем и ведут себя как им и положено. Чтобы восстановить управление, ему
требуется время.
     - Буря когда-нибудь кончится, - сказал Кейбл.
     - На наш век, может, и хватит, - сказал Дрейк. Он взял пеленгаторы  и
вручил один из них Соренсену. - Пойдем, Билл. Мы выследим эту тварь  прямо
сейчас.
     - Эй, - позвал Рисетич, - а мне что делать?
     - Можешь пойти искупаться, если через  час  не  вернемся,  -  ответил
Дрейк.
     Дождь   сек   косыми   струями,   подгоняемый   яростными    порывами
юго-западного ветра. Гром гремел не смолкая, и каждая молния, как казалось
Дрейку  и  Соренсену,  метила  прямо  в  них.  Они  дошли  до  джунглей  и
остановились.
     - Здесь мы разойдемся, - сказал Дрейк. - Так больше шансов сойтись на
Квидаке.
     - Верно, - согласился Соренсен. - Береги себя, Дэн.
     Соренсен нырнул в джунгли. Дрейк прошел пятьдесят ярдов вдоль  опушки
и тоже шагнул в заросли.
     Он продирался напрямик; за поясом у него был револьвер, в одной  руке
пеленгатор,  в  другой  -  фонарик.  Джунгли,  чудилось  ему,  жили  своей
собственной злой жизнью, как будто ими  заправлял  Квидак.  Лианы  коварно
обвивались вокруг ног, а кусты стремились  заключить  его  в  свои  цепкие
объятия. Каждая ветка так и норовила хлестнуть его  по  лицу,  словно  это
доставляло ей особое удовольствие.
     Пеленгатор отзывался на разряд при каждой вспышке, так  что  Дрейк  с
большим трудом держался курса. Но Квидаку, конечно,  достается  еще  и  не
так, напоминал он себе. В перерывах между разрядами молний  Дрейк  выверял
пеленг. Чем глубже он забирался в джунгли, тем сильнее  становился  сигнал
Квидака.
     Через некоторое время он  отметил,  что  промежутки  между  вспышками
увеличиваются. Буря уносилась к  северу.  Сколько  еще  молнии  будут  ему
защитой? Десять, пятнадцать минут?
     Он услышал поскуливание и повел фонариком. К нему приближался его пес
Оро. Его ли? А может, Квидака?
     - Давай, старина, -  подбодрил  Дрейк.  Он  подумал,  не  бросить  ли
пеленгатор, чтобы вытащить из-за пояса револьвер, но не знал, будет ли тот
стрелять после такого ливня.
     Оро подошел и лизнул ему руку. Его  пес.  По  крайней  мере  пока  не
кончилась буря.
     Они  двинулись  вместе.  Гром  переместился  на   север.   Сигнал   в
пеленгаторе звучал во всю силу. Где-то тут...
     Он увидел свет от другого фонарика. Навстречу ему вышел  запыхавшийся
Соренсен. В зарослях он порядком ободрался и поцарапался, но не потерял ни
винтовки, ни пеленгатора с фонариком.
     Оро  яростно  заскреб  лапами  перед  кустом.  Все  озарилось  долгой
вспышкой, и они увидели Квидака.
     В  эти  последние  секунды  до  Дрейка  дошло,  что  дождь  кончился.
Перестали сверкать и молнии. Он бросил пеленгатор.  Наставив  фонарик,  он
попытался взять на прицел Квидака, который зашевелился и прыгнул...
     На шею Соренсену, точно над правой ключицей.
     Соренсен вскинул руки и тут же их опустил. Потом повернулся к  Дрейку
и, не дрогнув ни единым мускулом, поднял винтовку. У него был  такой  вид,
словно убить Дрейка - единственная цель его жизни.
     Дрейк выстрелил почти в упор. Пуля развернула Соренсена, и  он  упал,
выронив винтовку.
     Дрейк склонился над ним с револьвером  наготове.  Он  понял,  что  не
промахнулся. Пуля прошла как раз над правой ключицей. Рана была  скверная.
Но Квидаку, который оказался непосредственно на пути пули, пришлось  много
хуже. От него только и осталось что  с  пяток  черных  капель  на  рубашке
Соренсена.
     Дрейк торопливо забинтовал Соренсена и взвалил на спину. Он спрашивал
себя, смог бы он выстрелить, очутись Квидак над сердцем Соренсена, или  на
горле, или на лбу.
     Лучше об этом не думать, решил Дрейк.
     Он двинулся назад в лагерь, и его пес затрусил с ним рядом.




     * Небольшое двухмачтовое  парусное  судно  грузоподъемностью  100-200
тонн.



                               Роберт ШЕКЛИ

                              СЕДЬМАЯ ЖЕРТВА

                              пер. В.Гопман



     Стентон Фрелейн сел за стол,  тщетно  пытаясь  принять  деловой  вид,
какой  подобало  иметь  в  начале  рабочего   дня.   Никак   он   не   мог
сосредоточиться и взяться  за  дело,  попытки  дописать  рекламу,  начатую
вечером, ни к чему не привели. Наконец он  понял,  что  до  прихода  почты
ничего делать не в состоянии.
     Извещения он ждал со дня на день уже две недели - пунктуальность явно
не входила в число добродетелей правительства.
     Стеклянная дверь его кабинета, на которой висела табличка  "Моргер  и
Фрелейн, верхняя одежда", отворилась, и, слегка прихрамывая -  не  повезло
много лет назад в перестрелке, вошел Э.Дж.Моргер. Он заметно сутулился, но
в семьдесят три года можно не заботиться о своей внешности.
     - Привет, Стен, - сказал Моргер. - Как реклама?
     Фрелейн стал компаньоном Моргера в  двадцать  семь,  шестнадцать  лет
назад.   Концерн   с   оборотом   в   миллион   долларов,   возникший   из
"Одежды-Защиты", был их совместным детищем.
     - Полагаю, вчерне уже готово,  -  Фрелейн  протянул  Моргеру  листок.
Когда же придет почта, подумал он.
     "Вы еще не приобрели "Костюм-Защиту"  фирмы  "Моргер  и  Фрелейн"?  -
громко прочел Моргер, поднеся бумагу к  глазам.  -  Напрасно  -  ведь  это
последнее слово мужской моды!"
     Моргер  откашлялся  и  взглянул  на  Фрелейна.  Затем   улыбнулся   и
продолжал:
     - "Настоящая  модель  -  не  только  самая  безопасная,  но  и  самая
элегантная. Каждый  образец  выпускается  со  специальными  карманами  для
оружия. Никто не будет знать, что оружие при вас, и вы сможете пустить его
в ход мгновенно. Расположение  карманов  -  по  выбору  заказчика".  Очень
неплохо, - заметил Моргер.
     Фрелейн угрюмо кивнул.
     - "Пистолетный карман величайшее  достижение  в  области  современной
индивидуальной защиты. Одно прикосновение к потайной кнопке  и  готовое  к
бою оружие оказывается в вашей руке. Спец-модель "Костюма-Защиты"  имеется
в каждом магазине фирмы "Моргер и Фрелейн". Если вам  дорога  ваша  жизнь,
покупайте "Костюм-Защиту"'!  "Прекрасно,  -  похвалил  Моргер.  -  Реклама
получилась что надо. - Он задумчиво погладил седые усы. - Может, стоит еще
добавить, что "Костюм-Защита" выпускается с одним или двумя  карманами  на
груди, снабженными одной или двумя кнопками"
     - Верно, я и забыл.
     Фрелейн забрал листок и сбоку приписал несколько слов.  Затем  встал,
поправил пиджак, который все время топорщился  на  животе  -  в  последнее
время он заметно располнел, как-никак уже за сорок, и  волосы  на  макушке
начали редеть. Лицо его хранило выражение дежурного добродушия, но  взгляд
был холоден.
     - Расслабьтесь, - сочувственно сказал Моргер. - Вот  увидите:  письмо
придет с сегодняшней почтой.
     Фрелейн с благодарностью взглянул на шефа. Ему захотелось пройтись по
комнате, но вместо этого он присел на край стола.
     - Можно подумать, что это мое первое убийство, - хмуро  усмехнувшись,
сказал он.
     - Я понимаю, каково вам, - кивнул Моргер. - Когда я еще не  вышел  из
Игры, я не спал месяцами, ожидая извещения об  очередной  Охоте.  Уж  я-то
понимаю.
     Наступило  молчание.  Когда  оно  начало   становиться   невыносимым,
распахнулась  дверь,  вошел  клерк  и  положил  корреспонденцию  на   стол
Фрелейна.
     Фрелейн схватил письма, быстро перебрал их  и  нашел  долгожданное  -
продолговатый белый конверт из МЭК с правительственным штампом.
     - Вот оно! - облегченно  выдохнул  Фрелейн,  и  лицо  его  осветилось
улыбкой. - Наконец-то!
     - Рад за вас, - Моргер, хотя и взглянул  на  письмо  с  любопытством,
ничем его не проявил. Вести себя иначе  означало  бы  не  просто  нарушать
приличия, но и преступать закон: никто,  кроме  Охотника,  не  имел  права
знать имя Жертвы. - Удачной вам Охоты.
     - Иной она и быть не может! - В голосе Фрелейна звучала  уверенность.
Порядок в своем столе он навел  еще  неделю  назад  и  мог  уходить  прямо
сейчас.
     - Хорошая Охота развеет вас, - Моргер потрепал его по плечу.  -  Надо
вам встряхнуться.
     - Еще как надо, - Фрелейн снова улыбнулся и пожал Моргеру руку.
     - Где  мои  двадцать  лет!  -  Моргер  с  комически  тоскливой  миной
покосился на свою искалеченную ногу. - Глядя на вас,  так  и  тянет  снова
взяться за оружие.
     Моргер принадлежал к элите - десять успешных Охот раскрыли перед  ним
двери Клуба Десяти - клуба избранных. А поскольку после каждой  Охоты  ему
приходилось выступать в роли Жертвы,  то  всего  в  его  активе  значилось
двадцать убийств.
     - Надеюсь, мне не попадется такой ас, как вы. - Фрелейн улыбнулся.
     - Выбросьте эти мысли из головы. Какой  по  счету  будет  у  вас  эта
Жертва?
     - Седьмой.
     - Семь - счастливое число. Еще  раз  желаю  удачи.  И  надеюсь  скоро
увидеть вас среди членов Клуба.
     Фрелейн помахал рукой и направился к выходу.
     - Помните: осторожность и  еще  раз  осторожность,  -  крикнул  вслед
Моргер. -  Одна-единственная  ошибка  и...  мне  придется  искать  другого
компаньона. А меня, к вашему сведению, вполне устраивает нынешний.
     - Постараюсь, - пообещал Фрелейн.
     Он решил пройтись до дома пешком, а не ехать на  автобусе.  Следовало
немного остыть. Смешно вести себя как мальчишка, выходящий на свое  первое
убийство.
     На  улице  Фрелейн  никогда  не  глазел  по  сторонам,  это  означало
напрашиваться на пулю - кто-нибудь из прохожих  мог  неожиданно  оказаться
Жертвой. Бывали случаи,  когда  нервные  Жертвы  стреляли,  стоило  только
взглянуть на них. Поэтому Фрелейн всегда предусмотрительно смотрел  только
перед собой и поверх голов встречных.
     Рекламу сыскного бюро Дж. Ф. О'Донована он увидел издалека.
     "Жертвы! - призывали  огромные  красные  буквы.  -  Зачем  рисковать?
Предоставьте нам определить вашего убийцу. Плата  -  после  того,  как  вы
разделаетесь с ним. Лучшие сыщики - только у О'Донована!"
     Реклама напомнила Фрелейну, что надо позвонить Эду Морроу.
     Фрелейн ускорил шаг. Ему не терпелось  поскорее  добраться  до  дома,
вскрыть конверт и узнать, с кем на  этот  раз  ему  придется  иметь  дело.
Интересно, умна его Жертва или глупа? Богата, как его  четвертая,  или  же
бедна, как первая и вторая? Пользуется услугами сыщиков  или  действует  в
одиночку?
     Сердце билось быстрее от восхитительного, возбуждающего  предвкушения
Охоты.  Неподалеку  Фрелейн  услышал   выстрелы:   два   коротких,   почти
одновременно, и затем третий, последний.
     Кому-то повезло  на  этой  Охоте,  подумал  Фрелейн.  Чувство,  когда
всаживаешь в Жертву пулю, ни с чем не сравнится. И это ему вновь предстоит
пережить!
     Придя домой, он первым делом набрал номер Эда Морроу, своего  сыщика.
В промежутках между вызовами тот работал в гараже.
     - Алло, Эд? Это Фрелейн.
     - Рад вас слышать, мистер Фрелейн. -  Фрелейн  представил  себе,  как
расплывается  в  улыбке  узкое,  тонкогубое  лицо  Морроу,   перепачканное
смазкой.
     - Собираюсь на Охоту. Эд.
     - Понял, мистер Фрелейн. Значит, я скоро понадоблюсь?
     - Достаточно скоро. Исходи из того, что я управлюсь за неделю,  самое
большее за две, а в течение  трех  месяцев  после  убийства,  как  всегда,
получу извещение о моем статусе Жертвы.
     - Буду готов. Удачи вам, мистер Фрелейн.
     - Спасибо. До скорого.  -  Он  повесил  трубку.  Заручаться  услугами
первоклассного сыщика -  необходимая  мера  предосторожности.  Ведь  скоро
Фрелейну придется стать Жертвой, и тогда, уж в который раз, вся надежда на
Эда Морроу.
     А какой Эд блестящий сыщик! Необразован, да  и  глуповат,  откровенно
говоря. Но чутье у него от бога - с первого взгляда определяет  приезжего,
дьявольски изобретательно устраивает засады. Незаменимый человек!
     Припомнив некоторые "фирменные" уловки  Эда,  Фрелейн  ухмыльнулся  и
вскрыл конверт. Улыбка застыла на его лице, когда он увидел имя жертвы.
     Джанет-Мари Патциг.
     Фрелейн встал и  прошелся  по  комнате.  Затем  еще  раз  внимательно
перечитал извещение.  Джанет-Мари  Патциг.  Ошибки  не  было.  Девушка.  В
конверт  были  вложены  три  фотографии,  листок  с  адресом   и   другими
необходимыми сведениями.
     Фрелейн нахмурился. До сих пор ему приходилось убивать только мужчин.
     Он помедлил мгновение, затем набрал номер МЭК.
     - Министерство эмоционального катарсиса, отдел информации, -  ответил
мужской голос.
     - Не могли бы вы проверить,  -  попросил  Фрелейн.  -  я  только  что
получил извещение, и в нем указано, что моя  Жертва  -  девушка?  Это  как
понимать? - И он назвал клерку имя.
     - Все в порядке, сэр, - заверил клерк,  сверившись  с  картотекой.  -
Девушка зарегистрировалась добровольно. По закону  она  обладает  теми  же
правами, что и мужчины.
     - Не могли бы вы сказать, сколько у нее убийств на счету?
     - Сожалею, сэр. Информация, которую вы вправе  получить,  у  вас  уже
есть; юридический статус Жертвы, ее адрес и фотографии.
     - Ясно. - Фрелейн помедлил. - Могу ли я выбрать другую Жертву?
     - Вы, конечно, можете отказаться от этой охоты. Это  ваше  право.  Но
прежде, чем вы получите разрешение на  следующее  убийство,  вам  придется
выступить в роли Жертвы. Оформить отказ?
     - Нет, нет, - поспешно ответил Фрелейн. - Я  просто  поинтересовался,
спасибо.
     Он повесил трубку и, ослабив брючный ремень, сел в  кресло.  Подумать
было над чем - впервые в жизни он так влип.
     - Чертово бабье, - проворчал он, - детей бы рожали да  вышивали,  так
нет, вечно лезут куда не надо.
     Но они же свободные граждане, напомнил он себе. И все равно дело  это
не женское.
     Из  истории  известно,  что  Министерство  эмоционального   катарсиса
учреждено специально для мужчин, и только для них. Это произошло  в  конце
четвертой - или шестой, как полагали некоторые историки, - мировой войны.
     К тому времени назрела необходимость в  длительном  и  прочном  мире.
Причины были чисто практического свойства, как практичными  были  и  люди,
начавшие эту кампанию.
     Дело  в  том,  что  резко  возросли   количество,   эффективность   и
разрушительная  сила  оружия,  имевшегося  в  распоряжении  многих  стран.
Положение достигло критической точки, и уничтожение человечества  было  не
за горами. Еще одна война положила бы конец всем войнам вообще - просто не
осталось бы никого, кто смог бы развязать новую.
     Человечество нуждалось в мире - и не во временном,  а  в  постоянном.
Задавшись вопросом, почему мир никак не может воцариться, практичные  люди
стали изучать историю войн и нашли, как  им  казалось,  причину:  мужчинам
нравится  воевать.  И  заключили,  несмотря  на   поднявшееся   возмущение
идеалистов, что большая часть человечества нуждается в насилии. Ведь  люди
вовсе не ангелы (но и не дьяволы),  а  обыкновенные  смертные,  которым  в
большой мере присуща агрессивность.
     Конечно,  используя   последние   достижения   науки   и   располагая
политической властью, можно было бы искоренить это  свойство  человеческой
натуры - многие полагали, что следует пойти  именно  по  такому  пути.  Но
практики поступили иначе. Признав, что соревновательность, тяга к  борьбе,
мужество  перед  лицом  неодолимой  опасности  -  решающие  качества   для
человеческого рода, гарантия непрерывности его существования,  препятствие
на пути к его деградации, эти люди  объявили,  что  стремление  к  насилию
неразрывно связано с изобретательностью, умением  адаптироваться  к  любым
обстоятельствам, упорством в достижении цели.
     Таким образом, встала проблема: как сохранить мир вечно  и  в  то  же
время не остановить прогресс цивилизации.
     Выход нашелся: узаконить насилие. Дать человеку отдушину...
     Сначала легализовали  кровавые  гладиаторские  игры.  Но  требовалось
больше - люди нуждались в подлинных ощущениях, а не в суррогатах.
     Поэтому   пришлось   узаконить   убийства   -   правда,   на   строго
индивидуальной основе, только для тех, кому по складу характера  это  было
необходимо.  Правительство  пошло  на  то,  чтобы  основать   Министерство
эмоционального катарсиса.
     Методом проб и ошибок отработали единые правила.  Каждый,  кто  хотел
убить,   регистрировался   в   МЭК.   После   определенных   формальностей
Министерство обеспечивало Охотника  Жертвой.  Если  побеждал  Охотник,  то
спустя несколько месяцев он в соответствии с законом  становился  Жертвой.
Затем, в случае благоприятного - для него исхода этого  поединка,  он  мог
либо остановиться,  либо  записаться  на  следующий  тур.  Таким  образом,
система основывалась на  том,  что  человеку  предоставлялась  возможность
совершить любое количество убийств.
     К концу  первого  десятилетия  статистика  установила,  что  примерно
каждый третий обращался в МЭК - по  крайней  мере  один  раз.  Цифра  эта,
уменьшившись до каждого четвертого, так и оставалась неизменной.
     Философы были  недовольны,  но  практики  испытывали  удовлетворение:
война осталась там, где ей, по их мнению, и следовало быть изначально, - в
руках индивида.
     Игра постепенно совершенствовалась.  С  момента  же  ее  официального
признания она превратилась в большой бизнес. Возникли фирмы; обслуживающие
как Охотников, так и Жертв.
     Министерство эмоционального катарсиса выбирало имена Жертв наугад. На
убийство Охотнику отводилось  две  недели.  Рассчитывать  ему  приходилось
только  на  собственную  изобретательность,   любая   посторонняя   помощь
считалась нарушением правил. Охотнику давались  имя  Жертвы,  ее  адрес  и
описание внешности;  убивать  он  мог  только  из  пистолета  стандартного
калибра. Применять какое-либо другое оружие запрещалось.
     Жертва получала извещение на неделю раньше  Охотника.  Ей  сообщалось
одно:  она  -  Жертва.  Имени  своего  Охотника  она  не   знала.   Жертве
предоставлялось право пользоваться любым оружием (и вообще для уничтожения
противника  разрешалось  прибегать  к  каким  угодно  средствам).   Жертве
разрешалось также нанимать сыщиков (они не имели права убивать -  роль  их
сводилась к обнаружению Охотника).
     Убийство или  ранение  постороннего  человека  в  ходе  Охоты  строго
карались. Вообще же наказание за убийство по  любым  мотивам  -  ревность,
корысть к т.д. - было определено одно: смертная казнь, вне зависимости  от
смягчающих обстоятельств.
     Система получила всеобщее одобрение: те,  кто  хотел  убивать,  имели
такую возможность; те