Этот
металлический   предмет   ненавидит  тебя.  Все  ли  металлические  предметы
ненавидят людей?
     - Конечно, нет, - сказал Настойч. - Это особый случай.
     - Он нас пугает. Все ли металлические предметы пугают?
     - Некоторые, но не все.
     -  Когда этот металлический предмет не сводит  с  нас глаз, нам  трудно
думать и трудно понимать твои  слова. Всегда ли так бывает с  металлическими
предметами?
     - Иногда они некстати вмешиваются, - признал  Настойч. - Но не бойтесь,
робот вас не тронет.
     Кротовый народец не  разделял мнения  Настойча. Наш герой  рассыпался в
извинениях за тяжелую, неуклюжую, невоспитанную машину, рассказал о том, как
машины верно служат Человеку  и  как  облегчают  его жизнь. Однако  кротовый
народец остался при своем убеждении и упорно избегал страшного робота.
     Тем не  менее после длительных переговоров  Настойч заключил с кротовым
народцем пакт о сотрудничестве. За свежие плоды и ягоды, которые были кротам
весьма  по  вкусу, но  редко им  доставались, они обязались добывать будущим
колонистам  металлическую  руду, а  также искать для  них источники  воды  и
нефти. Более  того, колонистам предоставлялась  во владение вся  поверхность
Тэты, а хозяевами недр торжественно признавались тэтанцы.
     Обеим  сторонам  такое  распределение  благ показалось  справедливым, и
Настойч вместе с вождем кротов скрепили  каменный документ своими подписями,
увенчав их настолько замысловатыми росчерками, насколько позволил резец.
     В  честь знаменательного события Настойч устроил пир. Вдвоем с  роботом
он принес  кротам  щедрый дар -  самые изысканные плоды и  ягоды.  Пушистые,
серые, ясноглазые кроты собрались толпой и стали нетерпеливо попискивать.
     Робот  поставил  наземь корзины  с плодами  и  отошел  в  сторонку,  но
поскользнулся   на   гладком   камушке,  замолотил  руками,  чтобы  удержать
равновесие,  и  с грохотом  повалился на  одного  из  кротов.  Тут же  робот
поднялся  на  ноги  и, протянув неловкие стальные  руки,  попытался  поднять
жертву, но было поздно. Он сломал несчастному позвоночник.
     Остальных  кротов  как  ветром  сдуло - они  исчезли и  унесли с  собой
погибшего.  А  Настойч  с  роботом  остались  в  туннеле  вдвоем, окруженные
огромными грудами плодов.
     В  ту   ночь  Настойч  долго  и  упорно  размышлял.  Ему  была  понятна
дьявольская логика событий. Контакты  минимально жизнеспособных освоителей с
инопланетянами, как правило, связаны с известной неуверенностью, недоверием,
непониманием и даже со смертельными случаями. У него же отношения с кротовым
народцем шли как по маслу - слишком гладко для минимальных способностей.
     Робот попросту  внес  поправку в сложившуюся  ситуацию  и  совершил  те
ошибки, каких можно было ждать от Настойча.
     Однако,  понимая логику  событий,  Настойч  не  принимал  ее.  Кротовый
народец был его другом, а Настойч  его предал. Между  ними больше не  бывать
дружбе,  и будущим  колонистам  нечего мечтать  о  сотрудничестве.  Все  это
несбыточно, пока по туннелям, спотыкаясь, топает робот.
     Настойч пришел к  выводу,  что робот должен  быть  уничтожен. Он  решил
пустить в ход свои новые,  с таким трудом  приобретенные  качества  и  раз и
навсегда отделаться от пагубного невроза,  не отстающего от  него ни на шаг.
Если придется заплатить жизнью, -  ну  что ж, напомнил  себе Настойч, меньше
чем год назад  я соглашался расстаться  с  нею  по  гораздо  менее серьезным
причинам.
     Он восстановил контакт с кротами и поговорил с ними на эту  тему. Кроты
согласились помочь  ему, ибо  даже  у  этих  смирных существ  было  какое-то
понятие о возмездии. Они подсказали  несколько идей,  удивительно похожих на
человеческие,  поскольку кроты тоже умели  воевать.  Они объяснили Настойчу,
что надо сделать, и тот обещал попробовать.
     Через неделю кроты подготовили все. Настойч нагрузил робота корзинами с
плодами и повел его в туннель, словно пытаясь заключить новое соглашение.
     Кротовый народец  не  показывался на глаза. Настойч  и  робот забрались
далеко  в  подземные  коридоры,   освещая  себе  фонариками  путь  во  мгле.
Глаза-фотоэлементы робота мерцали красным  огнем, а сам он грозно высился за
спиной у Настойча.
     Вошли  в  подземную пещеру.  Раздался  еле  слышный  свист,  и  Настойч
метнулся в сторону.
     Робот; почуяв  опасность,  хотел последовать за ним,  но, заторможенный
своей  программой незадачливости,  споткнулся,  и плоды разлетелись  по полу
пещеры. Тут  из  мрака сверху спустились  канаты, которые  опутали  голову и
плечи робота.
     Он старался  разорвать  прочное  волокно, но его опутывали все  новые и
новые  канаты, а он  все  напрягался, чтобы разорвать узы, и из его суставов
сочилось  масло.  Несколько минут  в  пещере  слышался  лишь  свист  летящих
канатов, поскрипывание суставов робота да сухой треск рвущихся волокон.
     Настойч  вернулся  в пещеру  и  присоединился  к  сражению.  Нападающие
связывали робота все надежнее и надежнее, пока  наконец  не парализовали его
окончательно и  он уже не  мог  найти точку  опоры. А  канаты все свистели в
воздухе,  и  робот  наконец  опрокинулся  - исполинский  канатный  кокон,  у
которого виднелись только ступни и голова.
     Тогда  кроты в восторге  заверещали  и  попытались тупыми  землеройными
когтями выцарапать роботу  глаза. Однако глаза прикрылись  стальными веками.
Кроты  ограничились  тем, что  насыпали  песка  в суставы,  а  потом Настойч
растолкал тэтанцев и попытался расплавить робота последним лучеметом.
     Прежде  чем металл  раскалился, лучемет вышел из  строя. Роботу связали
ноги и поволокли по коридору, который заканчивался глубокой расселиной.  Его
сбросили  в  расселину,  послушали,  как  он  стукается  о  гранитные  стены
пропасти, а когда он упал на дно, разразились торжествующими криками.
     Кроты устроили  праздник.  Но  Настойчу было не по  себе. Он вернулся в
хижину  и  двое суток отлеживался в кровати, твердя  себе снова и снова, что
ведь  не человека  он убил  и  даже  не мыслящее  существо,  а всего-навсего
уничтожил опасную машину.
     Однако он не мог забыть молчаливого спутника, который сражался вместе с
ним  против  птиц,  сеял на его полях и  все  ломал, он был неуклюж на  его,
Настойча, лад - на такой лад, что уж кто-кто, а Настойч способен  это понять
и простить.
     Некоторое  время  спустя  он  чувствовал себя так, как если  бы отмерла
часть его  души. Но вечерами его навещали  кроты  и утешали,  да и надо было
работать на полях и складах.
     Наступила осень  - пора уборки  урожая. Настойч взялся за дело.  Вскоре
после исчезновения робота  в  нем  опять  пробудилась  прежняя склонность  к
несчастным  случаям. Настойч преодолел ее с новой верой в  себя.  К  первому
снегу работа по  уборке урожая  и  консервированию продуктов была завершена.
Близился к концу год пребывания Настойча на Тэте.
     По радио  он  послал  Гаскеллу  отчет  об  опасностях,  достоинствах  и
потенциальных возможностях планеты, сообщил о соглашении с кротовым народцем
и рекомендовал планету для заселения. Через две недели Гаскелл откликнулся.
     - Хорошо потрудились,  - сказал он Настойчу.  - Правление считает,  что
Тэта, безусловно, соответствует требованиям минимальной жизнеспособности. Мы
немедленно высылаем корабль с колонистами.
     - Значит, испытание закончено? - спросил Настойч.
     -  Вот именно. Корабль прибудет месяца через три.  Возможно, эту партию
привезу  я  сам. Поздравляю,  мистер Настойч.  Вы  станете отцом-основателем
новехонькой колонии!
     - Право, не знаю, как и благодарить вас, мистер Гаскелл.
     - Наоборот. Кстати, как вы справились с роботом?
     - Уничтожил, - ответил Настойч и рассказал о гибели робота и позднейших
событиях.
     - Гм, - промычал Гаскелл.
     - Вы сами говорили, что правила этого не воспрещают.
     - Так оно и есть. Робот входит в ваше снаряжение, так же, как лучеметы,
палатки  и  продукты  питания. Как и они,  робот является одной  из  проблем
вашего выживания. Вы вправе были распоряжаться им как угодно.
     - В чем же дело?
     - Да просто хотелось  бы думать, что вы  его действительно  уничтожили.
Знаете ли, все эти модели, предназначенные для контроля качества, рассчитаны
на долгосрочную службу. В них  встроены узлы саморемонта, им сообщено острое
чувство самосохранения. Укокошить такого робота дьявольски трудно.
     - По-моему, мне это удалось, - заметил Настойч.
     - Будем надеяться. Но если робот уцелел, ждите неприятных сюрпризов.
     - Почему? Он будет мстить?
     - Ну что вы! Робот лишен эмоций.
     - Так в чем же дело?
     -  Вся  беда вот в чем. Назначением робота  было сводить  на нет всякое
улучшение вашей жизнеспособности. Вот он и делал различные пакости.
     - Конечно. Значит, если он вернется, все начнется сызнова?
     - Даже хуже. Вот уже несколько месяцев, как робот разлучен с вами. Если
он  еще функционирует, то в нем  накопились невостребованные  бедствия.  Вся
жажда разрушения, которую  ему полагалось накопить  за месяцы,  должна найти
выход, и лишь  тогда  робот  может вернуться к  нормальной  работе. Вы  меня
поняли?
     Настойч нервно откашлялся.
     - И, само собой, он уж постарается разрядить их побыстрее, чтобы прийти
в норму,
     -  Естественно.  Так вот, корабль  прибудет  месяца  через три. Быстрее
невозможно.  Советую  вам  убедиться,  что  робот  обезврежен.  Теперь   нам
нежелательно лишиться вас.
     - Да, нежелательно, -  согласился  Настойч. -  Я сейчас же займусь этим
вопросом.
     Он захватил  все необходимое и  поспешил  в туннели. Кроты,  которым он
объяснил положение  вещей,  проводили его  к  расселине. Оснащенный паяльной
лампой,  ножовкой,  кувалдой и долотом, Настойч стал медленно  спускаться по
крутому склону расселины.
     Он  быстро  отыскал  на дне  место  падения робота.  Там,  между  двумя
валунами,  торчала   цельная  металлическая  рука,  вырванная  из  плечевого
сустава.  Чуть  подальше  он нашел  осколки  разбитого глаза-фотоэлемента  и
наткнулся на пустой кокон из порванных, разлохмаченных канатов.
     Самого же робота  нигде не  было. Настойч  взобрался  вверх по  склону,
предупредил кротов об опасности и занялся приготовлениями.
     Двенадцать дней  прошло мирно. На тринадцатый  вечер перепуганный  крот
принес Настойчу весть. В туннелях снова появился робот;  он шествует темными
подземными  ходами,  сверкая единственным  уцелевшим  глазом, и  безошибочно
пробирается по лабиринту в главный коридор.
     Подготовленные  к  его появлению, тэтанцы  встретили  его  канатами, но
робот уже извлек уроки из прошлого. Он увернулся от бесшумно падающих петель
и напал на кротов. Шестерых он убил, а остальных обратил в бегство.
     Выслушав  новости, Настойч  коротко кивнул, отпустил крота и возобновил
работу. Линию обороны в туннелях он уже наладил. Теперь же он разложил перед
собой на столе четыре неисправных лучемета, разобранных  до винтика. Работая
без справочников и пособий, он пытался из четырех комплектов деталей собрать
одно действующее оружие.
     Он  работал до  поздней  ночи  -  тщательно  проверял каждую  деталь  и
укладывал  на место в корпус. Крохотные детальки расплывались перед глазами,
пальцы  одеревенели и  разбухли, точно сосиски. Крайне осторожно,  пользуясь
пинцетом и лупой, он приступил к сборке оружия.
     Внезапно раздался трубный звук - ожил приемо-передатчик.
     - Антон, - спрашивал Гаскелл, - что слышно о роботе?
     - Вот-вот явится, - ответил Настойч.
     -   Этого   я   боялся.  Послушайте,   мне   удалось   дозвониться   на
завод-изготовитель.  Мы  крупно повздорили, но  я добился разрешения вывести
робота из строя и получил подробную инструкцию.
     - Спасибо, - сказал Настойч. - Говорите скорее, как это делается.
     -  Необходимо следующее  оборудование:  источник электроэнергии, дающий
ток двадцать пять  ампер под напряжением  двести вольт... Даст ваш генератор
такой ток?
     - Даст. Продолжайте.
     -  ...Медный   стержень,  серебряная  проволока  и  щуп,  сделанный  из
непроводящего  материала,   например  из  дерева.  Все   это  монтируется  в
следующем...
     - Мне ни за что не успеть, - заметил Настойч, - но говорите.
     В рации что-то громко зажужжало.
     - Гаскелл! - вскричал Настойч.
     Рация молчала.  Из  хижины  с радиоаппаратурой донесся шум - там что-то
рухнуло. Затем на пороге появился робот.
     У него  не было левой руки и правого глаза, но узел саморемонта залечил
пораненные места. Теперь робот был тускло-черный, а на груди и боках у  него
проступали полоски ржавчины.
     Настойч перевел глаза  на  почти  собранный лучемет и  стал прилаживать
последние детали. Робот направился к человеку.
     - Ступай, наруби дров, - распорядился Настойч самым естественным тоном,
на какой был способен.
     Робот остановился, повернулся, взял  топор и после некоторого колебания
вышел из комнаты.
     Настойч окончил работу и стал завинчивать крышку. Робот  отбросил топор
и   снова   повернулся,  раздираемый   противоречивыми   командами.  Настойч
рассчитывал,  что  в результате  конфликта в какой-нибудь  схеме расплавится
предохранитель. Однако робот принял решение и устремился к Настойчу.
     Настойч  навел  на  врага  лучемет  и  спустил  курок.  Сгусток энергии
остановил  робота  на  полпути.  Металлическая  кожа  мгновенно  раскалилась
докрасна. Тут лучемет опять вышел  из строя.  Настойч  выругался, замахнулся
тяжелым  оружием и  швырнул им  в  единственный глаз робота, но промахнулся.
Лучемет отскочил от металлического лба.
     Оглушенный робот искал человека ощупью.  Настойч увернулся  от его руки
и, выбежав из  хижины,  устремился к черному  устью туннеля. Войдя туда,  он
бросил взгляд назад и увидел, что робот продолжает погоню.
     Настойч прошел по туннелю несколько сот метров,  включил фонарик и стал
поджидать робота.
     Как только Настойч  убедился,  что робот  не  уничтожен,  он  тщательно
обдумал план действий.
     Первой   мыслью,  естественно,  было   скрыться.  Но  робот,  способный
двигаться, не отдыхая, догонит его без труда. Бесцельно петлять по лабиринту
туннелей тоже не годится. Пришлось бы делать привалы, чтобы поесть, напиться
и отоспаться. А роботу привалы не нужны.
     Поэтому  Настойч устроил  в туннелях  множество  ловушек  и  на  них-то
возлагал все надежды. Хоть одна да сработает. В этом он не сомневался.
     Но,  даже  твердя  слова  утешения,  Настойч  содрогался  при  мысли  о
множестве   несчастий,  которые  накопил  для  него  робот:  о  месяцами  не
заживающих переломах, трещинах ребер, вывихнутых лодыжках, о рубленых ранах,
укусах, инфекционных и хронических болезнях. Все это робот вывалит на него в
один прием, чтобы поскорее возобновить текущую деятельность.
     Нет,  Настойчу  никак  не  пережить  этой  полосы  несчастий.   Ловушки
обязательно должны сработать!
     Вскоре послышались  громовые шаги робота, а  затем появился  и  он сам.
Увидев Настойча, он заспешил к нему.
     Настойч  пробежал по туннелю  со скоростью  спринтера, потом  свернул в
более узкий проход. Робот постепенно сокращал разделяющую их дистанцию.
     Добежав  до  характерного  обнажения  пород, Настойч  оглянулся,  чтобы
прикинуть дистанцию, и дернул веревку, запрятанную в скалах.
     Кровля  туннеля  обвалилась, засыпав  робота  тоннами  земли и  камней.
Сделай робот еще шаг вперед - и он оказался бы погребенным.
     Однако,  мгновенно  оценив  ситуацию,  он вихрем  отпрянул  назад.  Его
запорошило  землей,  мелкие  камешки  забарабанили по  голове  и  плечам. Но
основная масса породы миновала его.
     Когда упала последняя песчинка, робот перелез через новоявленный холм и
продолжил погоню.
     Настойч выбивался из сил. Неудача с  ловушкой обескуражила его. Однако,
напомнил он себе,  впереди  есть  кое-что  почище. Вторая ловушка  наверняка
прикончит несносную машину.
     Они  бежали  по извилистому туннелю,  где  путь  освещался лишь редкими
вспышками фонарика Настойча.  Робот снова догонял человека.  Настойч выбежал
на прямой участок и ускорил бег.
     Он пересек клочок земли, который ничем не отличался от всякого другого.
Но, как только туда, громыхая, ступил робот, земля расступилась. Настойч все
тщательно  рассчитал.  Ловушка,  выдерживающая его вес,  тотчас рухнула  под
тяжестью робота.
     Робот замахал рукой,  ища,  за что бы ухватиться. Между пальцами у него
заструилась земля, и  он соскользнул в капкан, который  смастерил Настойч, -
конусообразную  яму,  стенки которой  сходились  книзу  наподобие гигантской
воронки, где робот должен был заклиниться на веки вечные.
     Однако робот  широко растопырил ноги,  раздвинув их  почти  под  прямым
углом к туловищу. Суставы его затрещали - с  таким усилием вонзил он пятки в
пологие стенки ямы; под его  тяжестью  со  стенок посыпалась  земля, но  они
выдержали. Роботу удалось притормозить, не долетев до дна.
     Рукой робот выдолбил  в земле  глубокие  упоры.  Он вытащил одну  ногу,
нащупал упор, поставил  ее  туда,  потом вытащил другую  ногу.  Медленно, но
верно робот выбирался из плена, и Настойч снова пустился бегом.
     Теперь он дышал  тяжело и  прерывисто, а в  боку  у него кололо.  Робот
бежал  быстрее,  чем  раньше,  и Настойчу  стоило  немалых усилий оставаться
впереди.
     Как он рассчитывал на  эти две ловушки!  Теперь  осталась  только одна.
Очень хорошая, но связана с риском.
     Головокружение   все    усиливалось,    но    Настойч   заставил   себя
сосредоточиться. Когда  остается последняя  ловушка,  надо учитывать  каждую
мелочь. Он миновал камень с белой пометкой и выключил фонарик. Тут он сбавил
скорость  и, отсчитывая шаги, дождался, пока робот  не очутился прямо у него
за спиной и едва не сгреб его пятерней за шиворот.
     Восемнадцать...  девятнадцать...  двадцать!  На двадцатом шаге  Настойч
нырнул  головой во мрак. Несколько секунд  он,  казалось,  парил в  воздухе.
Потом упал в воду, нырнул на небольшой глубине, выплыл на поверхность и стал
выжидать.
     Робот  зашел  слишком  далеко,  чтобы   остановиться.  С  оглушительным
всплеском он  угодил  в подземное озеро, яростно  захлопал руками  и ногами,
поднимая тучи брызг, и наконец с бульканьем скрылся под водою.
     Услыхав это бульканье, Настойч поплыл  к  другому  берегу, благополучно
добрался  до него  и  вылез из  ледяной воды.  Несколько секунд он дрожал на
скалах, облепленных илом. Потом  заставил себя ползти на четвереньках дальше
по  берегу,  к тайнику,  где  он припас дрова, спички, виски, одеяла и сухую
одежду.
     Еще несколько часов Настойч сушился, переодевался и разводил костер. Он
поел,  напился  и  стал  разглядывать неподвижную  гладь  подземного  озера.
Задолго  до  сегодняшних  приключений  он  измерил  его  глубину  с  помощью
тридцатиметрового лота и не достиг дна. Быть  может, это озеро  бездонное. А
скорее  всего,  из  него  берет  начало подземная река  с  быстрым течением,
которое унесет робота далеко, на долгие недели, даже месяцы. Или...
     Он услышал  тихий плеск и  направил в ту сторону  луч фонарика. Из воды
высунулась голова робота, за нею показались плечи и торс.
     Очевидно,  озеро не было бездонным.  Должно быть, робот  пересек его по
дну и вскарабкался на крутой берег.
     Робот стал взбираться вверх по  илистым скалам. Настойч устало поднялся
на ноги и бросился бежать.
     Последняя ловушка тоже оказалась бесполезной, и робот теперь надвигался
на него, чтобы умертвить. Настойч мчался к выходу из  туннеля.  Ему хотелось
погибнуть при свете солнца.
     Передвигаясь  рысцой, Настойч вывел робота  из  туннеля на крутой склон
горы. Дыхание  жгло ему глотку, мускулы живота напряглись до боли. Он бежал,
прикрыв глаза, голова кружилась от изнеможения.
     Ловушка не  помогла. Как это он раньше не  понял,  что они наверняка не
помогут? Робот - часть его