я и говорю, - продолжал Луиджи. - Мы! Нам!
Поименованные согласно доказательствам, основанным на
догадке! Келли... будь Марвином, если я буду Краггашем!
   - Заметано! - гаркнул Келли, перекрывая ропот манекенов.
   Марвин и Краггаш ухмыльнулись друг другу в мимолетной
эйфории пьянящего взаимоузнавания. Затем вцепились друг
другу в горло. Стали друг друга душить. Трое нумерованных,
лишенных природных прав, которых никогда не имели, встали в
традиционные позы - позы стилизованной двусмысленности.
Двое именованных, получивших индивидуальность, которую все
равно присвоили бы себе самовольно, царапались и кусались,
исполняли грозные арии и ежились, когда их обличали. Первый
наблюдал, пока ему не надоело, после чего стал забавляться
кинематографическими наплывами.
   Это послужило последней каплей. Все декорации плавно,
как жир поросенок на роликовых коньках, укатились под
стеклянную гору, только чуть быстрее.
   Вслед за дождем пошел снег, а за ним - два дурака.
   Платон писал: "Неважно, что там вытворяешь, важно, как
ты это вытворяешь". Но потом решил, что мир еще не дорос до
такой премудрости, и все стер.
   Хаммураби писал: "Непродуманная жизнь не стоит того,
чтобы ее прожить". Но он не был уверен, так ли это, и
потому все зачеркнул.
   Будда писал: "Все брамины - дерьмо". Но впоследствии
пересмотрел свою точку зрения.
   Они...
   Схватились...
   ...не на жизнь, а на смерть, в титанической битве,
которая, единожды разогревшись, стала неизбежной. Марвин
нанес Краггашу удар под ложечку, затем снова нанес удар - в
нос. Краггаш проворно обернулся Ирландией, куда Марвин
вторгся с полулегионом неустрашимых скандинавских конунгов,
вынудив Краггаша предпринять на королевском фланге пешечную
атаку, которая не могла устоять против покерного флеша.
Марвин простер к противнику руки, промахнулся и уничтожил
Атлантиду. Краггаш провел драйв слева и прихлопнул комара.
   И бушевал кровавый бой на дымящихся болотцах миоцена;
какой-то муравейник оплакивал свою матку, а Краггаш кометой
непроизвольно врезался в солнце Марвина и рассыпался
мириадами воинственных спор. Но Марвин безошибочно отыскал
бриллиант среди сверкающих стекляшек, и Краггаш свалился
вниз, на Гибралтар.
   Бастион его пал в ту ночь, когда Марвин похитил
берберийских обезьян, а Краггаш пересек северную Фракию,
упрятав чужое тело в чемодан. Его схватили на границе с
Фтистией - страной, которую Марвин наспех выдумал.
   Чем больше Краггаш слабел, тем он становился злее, а
разозлившись, он все больше слабел. Тщетно изобрел он
дьяввлопоклонство. Последователи марвинизма падали ниц не
перед идолом, а перед символом. Разозленный Краггаш
запаршивел: под ногтями появилась грязь, душа обросла
волосами.
   Вконец обессиленный лежал Краггаш - олицетворение зла, -
сжимая в когтях тело Марвина. Кончину его ускорили ритуалы
изгнания бесов. И четвертовали его пилой, замаскированной
под молитвенное колесо, и размозжили ему голову молотком,
замаскированным под кадило. Добрый старый патер Флинн дал
ему последнее напутствие: "И не вкусишь хлеба насущного с
котлетою". И схоронили Краггаша в гробу, срубленном из
живого Краггаша. На могильном камне высекли подобающую
эпитафию, а вокруг могилы насадили цветущие краггаши.
   Уголок этот - тихий. Справа роща краггаш-деревьев, слева
нефтеперегонный завод. Тут пустая жестянка из-под пива, там
бочка. А совсем рядышком то самое место, где Марвин открыл
чемодан и вынул свое давно утраченное тело. Он стряхнул с
него пыль, расчесал ему волосы, вытер нос и поправил
галстук. Потом с приличествующим случаю почтением надел.

                       XXVI

   И вот Марвин Флинн вернулся на Землю и в собственное
тело.
   Он приехал в родной Стэнхоуп и увидел, что там все
по-прежнему. Городок, как раньше, географически находился
милях в трехстах от Нью-Йорка, а в духовном и эмоциональном
отношениях отстоял от него на целое столетие. Точь-в-точь
как всегда, он изобиловал садами и пегими коровами на фоне
зеленых холмистых пастбищ. Вековечны были усаженная вязами
Мэйн-стрит и одинокий ночной вопль реактивного лайнера.
   Никто не спросил Марвина, где он пропадал. Даже лучший
друг Билли Хейк решил, что Марвин вернулся из увеселительной
поездки в какой-нибудь туристский рай - Шинкай или дождевой
лес в нижнем течении Итури.
   Поначалу несокрушимое постоянство городка угнетало
Марвина не меньше, чем сюрпризы Обмена Разумов или
чудовищные головоломки Искаженного Мира. Постоянство
казалось Марвину экзотикой; он все ждал, что оно постепенно
исчезнет.
   Но такие места, как Стэнхоуп, не исчезают, а такие
ребята, как Марвин, постепенно растрачивают увлеченность и
высокие идеалы.
   По ночам в одиночестве мансарды Марвину часто снилась
Кэти. Ему все еще трудно было представить, что она
чрезвычайный агент Межпланетной Службы Бдительности. А ведь
был в ее повадках намек на властность, был в глазах блеск
прокурорского фанатизма.
   Он любил ее и знал, что всегда будет по ней тосковать, но
тоска устраивала его больше, чем обладание.
   И по правде сказать, ему уже приглянулась (точнее, заново
приглянулась) Марша Бэкер, хорошенькая и скромная дочка
Эдвина Марша Бэкера - крупнейшего в Стэнхоупе торговца
недвижимостью.
   Пусть Стэнхоуп не лучший мир из всех возможных, но это
лучший мир из тех, что видел Марвин. Тут вещи не
подкладывают тебе свинью, а ты подкладываешь свинью вещам.
В Стэнхоупе метафорическая деформация немыслима; корова уж
точно корова, и называть ее как-нибудь иначе - недопустимая
поэтическая вольность.
   Итак, бесспорно: в гостях хорошо, а дома лучше; и Марвин
поставил перед собой задачу наслаждаться привычным, что, как
утверждают сентиментальные мудрецы, есть вершина
человеческой мудрости.
   Жизнь его омрачали лишь два сомнения. Первым и главным
был вопрос: каким образом Марвин вернулся на Землю из
Искаженного Мира?
   Он всесторонне продумал этот вопрос, куда более страшный,
чем может показаться с первого, взгляда. Марвин понял, что
в Искаженном Мире нет ничего невозможного и даже ничего
невероятного. Есть в Искаженном Мире причинная связь, но
есть и отсутствие причинной связи. Ничто там не
обязательно, ничто не необходимо.
   Поэтому вполне допустимо, что Искаженный Мир отбросил
Марвина назад, на Землю, продемонстрировав свою власть над
ним тем, что отказался от этой власти.
   По-видимому, именно так все и произошло. Но был ведь и
другой, менее приятный вариант.
   Теорема Дургэма формулирует его следующим образом:
   "Среди вероятностных миров, порождаемых Искаженным Миром,
один в точности похож на наш мир; другой похож на наш мир во
всем, кроме одной-единственной частности, третий похож на
наш мир во всем, кроме двух частностей, и так далее".
   Это означало, что Марвин, возможно, все еще пребывает в
Искаженном Мире, и Земля, воспринимаемая его сознанием, -
всего лишь эфемерная эманация, мимолетное мгновение порядка
в стихийном хаосе, - обречена с минуты на минуту вновь
раствориться в стихийной бессмыслице Искаженного Мира.
   Отчасти это было неважно, ибо ничто не вечно под луной,
кроме наших иллюзий. Но никто не хочет, чтобы его иллюзии
оказались под угрозой, и потому Маркин старался выяснить, на
каком он свете.
   На Земле он или на ее дубле?
   Нет ли здесь приметной детали, не соответствующей той
Земле, где он родился? А может быть, таких деталей
несколько? Марвин искал их во имя своего душевного покоя.
Он обошел Стэнхоуп и его окрестности, осмотрел, исследовал и
проверил флору и фауну.
   Все оказалось на своих местах. Жизнь шла заведенным
чередом; отец пас крысиные стада, мать, как всегда,
безмятежно несла яйца.
   Он отправился на север, в Бостон и Нью-Йорк, потом на юг,
в необозримый край Филадельфия - Лос-Анджелес. Казалось,
все в порядке.
   Он подумывал о том, чтобы пересечь страну с запада на
восток под парусами по великой реке Делавэр и продолжить
свои изыскания в больших городах Калифорнии - Скенектеди,
Милуоки и Шанхае.
   Однако передумал, сообразив, что бессмысленно провести
жизнь в попытках выяснить, есть ли у него жизнь, которую
можно как-то провести.
   Кроме того, можно было предположить, что даже если Земля
изменилась, то изменились также его органы чувств и память,
так что все равно ничего не выяснишь.
   Он лежал под привычным зеленым небом Стэнхоупа и
обдумывал это предположение. Оно казалось маловероятным.
Разве дубы-гиганты не перекочевывали по-прежнему каждый год
на юг? Разве исполинское красное солнце не плыло по небу в
сопровождении темного спутника? Разве у тройных лун не
появлялись каждый месяц новые кометы в новолуние?
   Марвина успокоили эти привычные зрелища. Все казалось
таким же, как всегда. И потому охотно и благосклонно Марвин
принял свой мир за чистую монету, женился на Марше Бэкер и
жил с нею долго и счастливо.

-----------------------------------------------------------

   1) - Итури - правый приток реки Конго
   2) - Ты пришел (голл.)
   3) - Очень-очень быстро (испан.)
   4) - Живо (нем.)
   5) - Слушай, это уж слишком (испан.)
   6) - Здесь: "знаешь" (испан.)
   7) - Здесь: "Не забывай, что... " (испан.)
   8) - Закон талиона (латин.)
   9) - Здесь - "в собственном теле", то есть собственной
        персоной (латин.)
   10) - На манер малярной кисти (франц.)
   11) - Хороший урожай продается на корню, не так ли?
        (испан.)
   12) - И желание побеждает страх! (испан.)
   13) - Итак,вперед!(испан.)
   14) Среда (франц.)
   15) - Намек на восточную легенду, известную в пересказе
        Сомерсета Моэма. Некоему вельможе бросился в ноги раб.
        Он рассказал, что встретил на базаре Смерть, которая
        грозила ему пальцем, и стал умолять господина, чтобы тот
        дал ему коня. Раб решил спастись от Смерти, бежав в
        город Самарру. Вельможа подарил рабу коня, и тот
        умчался, а сам на другой день пошел на базар и, встретив
        Смерть, спросил: "Зачем ты пугала моего раба? Зачем
        грозила ему пальцем?" "Я его не пугала, - ответила
        Смерть. - Просто я очень удивилась, встретив его в этом
        городе, потому что в тот же вечер мне предстояло с ним
        свидание в Самарре".
   16) - Саркастическая усмешка (латин.)




                    Роберт Шекли

                 Цивилизация статуса

                                      Перевод В. Баканова


Файл с книжной полки Несененко Алексея 
http://www.geocities.com/SoHo/Exhibit/4256/


                       1

   Сознание возвращалось медленно и болезненно. Он
прорывался сквозь плотный слой сна, из воображаемого начала
всех начал, пересекал само время. Он вытянул псевдоподию из
изначальной тины, и эта псевдоподия была им. Он стал
амебой, заключавшей в себе его сущность, затем рыбой,
помеченной некоторой индивидуальностью, затем обезьяной, не
похожей на других. И, наконец, стал человеком.
   Каким? Он смутно видел себя стоящим с лучевиком в руках
над трупом. Вот таким.
   Он очнулся, протер глаза и стал ждать других
воспоминаний.
   Но ничего не вспомнил. Даже имени.
   Он поспешно сел и приказал памяти вернуться. Безуспешно.
Он огляделся вокруг, надеясь найти ключ к своей личности.
   Маленькая серая комната, в одном конце которой - закрытая
дверь. В другом, в алькове, сквозь штору виднелся крошечный
туалет. Помещение освещалось из какого- то скрытого
источника, возможно, с потолка. В комнате стояли кровать,
стоя - больше ничего.
   Он подпер подбородок рукой, сомкнул веки, попытался
сосредоточиться. Гомо сапиенс, мужчина, человек с планеты
Земля. Он говорил на языке, называющемся английским.
(Значит ли это, что были другие языки?). Ему были известны
названия предметов: комната, кровать, стул. Он обладал,
кроме того, определенным запасом общих знаний. Но отдавал
себе отчет, что существует великое множество важных вещей,
которые он знал когда-то, но не знает сейчас.
   Со мной что-то случилось.
   Это "что-то" могло кончиться хуже. Если бы оно
продлилось еще немного, он мог остаться безмозглым
созданием, лишенным дара речи, не осознающим даже того, что
он является человеком, мужчиной, землянином. Кое-что ему
сохранили.
   Но когда он попытался выйти за рамки известных ему
фактов, то натолкнулся на темную, заполненную ужасом зону.
НЕ ВХОДИТЬ.
   Я, наверное, болен.
   Единственное разумное объяснение. В свое время,
вероятно, у него были какие-то воспоминания о птицах,
деревьях, друзьях, его положении в обществе, а может быть, и
о жене. Теперь он мог лишь предполагать их. Когда-то он
говорил: "Это похоже на ..." или "Это напоминает мне ..."
Теперь же ничто ни о чем ему не напоминало, вещи были самими
собой - и только. Он потерял возможность сравнивать и
противопоставлять. Он не мог больше анализировать настоящее
в свете пережитого прошлого.
   Должно быть, я в больнице.
   Конечно. Здесь его лечат. Добрые врачи трудятся над
возвращением ему памяти, осознания личности, чтобы сообщить
ему, кто он и что он. Благородный труд! Он почувствовал,
как на глазах у него выступили слезы благодарности.
   Он встал и медленно обошел комнатку. Дверь была заперта.
Он стал ждать. Прошло немало времени, прежде чем в коридоре
послышались шаги.
   Шаги остановились у его двери. Панель откатилась в
сторону, и показалось чье-то лицо.
   - Как самочувствие ?
   Судя по коричневой форме и предмету, висящему на поясе
(вероятно, оружие, подумал он), пришедший был охранником.
   - Вы можете сказать, как меня зовут?
   - Называй себя "четыреста второй", - сказал охранник. -
По номеру камеры.
   Ему это не понравилось. Но лучше 402-й, чем никто. Он
спросил.
   - Я долго болел? Сейчас мне лучше?
   - Да, - иронично заверил охранник. - Веди себя спокойно.
Подчиняйся правилам. Не вздумай дурить.
   - Конечно, - согласился 402-й. - Но почему я ничего не
могу вспомнить?
   - Так всегда, - ответил охранник в повернулся к выходу.
   402-й окликнул его:
   - Подождите! Нельзя же так оставлять меня, не объяснив.
Что со мной случилось? Почему я в больнице?
   - Больнице? - удивился охранник и, ухмыляясь, посмотрел
на 402-го. - С чего ты взял?
   - Я так предполагаю.
   - Ты предполагаешь неверно. Это тюрьма.
   402-й вспомнил сон об убитом человеке. Сон или
воспоминания? Он отчаянно взмолился:
   - В чем меня обвиняют? Что я сделал?
   - Узнаешь, - бросил страж.
   - Когда?
   - После приземления. А пока готовься к собранию.
   Он ушел. 402-й сидел на кровати и пытался думать.
Кое-что прояснилось: он в тюрьме, и тюрьма вскоре
приземлится. Что все это значит? Зачем тюрьме
приземляться? И что за собрание ждет его впереди?

   Ему почудилось, будто прозвенел звонок. Дверь камеры
открылась.
   Что надо делать?
   402-й подошел к двери и выглянул в коридор. Он был очень
возбужден, но ему не хотелось покидать камеру - она давала
ощущение безопасности. Подошел охранник.
   - Не бойся. Никто тебе ничего не сделает. Иди по
коридору прямо.
   Охранник легонько подтолкнул его, и 402-й пошел по
коридору. Он видел другие открытые камеры, людей, выходящих
в коридор. Большинство было в замешательстве, все молчали.
Покрикивали только охранники:
   - Прямо, давай двигай, прямо!
   Их пригнали в большую круглую аудиторию. На балконе,
опоясывающем комнату, стояли вооруженные стражи. Их
присутствие казалось необязательным: испуганная и ничего не
соображающая толпа и не помышляла о бунте. Однако охранники
имели символическое значение - напоминали только что
пробудившимся людям о самом важном факте их жизни: они
арестанты.
   Через несколько минут на балконе появился человек в
темной форме. Он поднял руку, призывая к вниманию, хотя и
так с него не спускали глаз, и по аудитории загремел голос:
   - Слушайте внимательно и постарайтесь запомнить, что я
вам скажу. Эти факты важны для вашего существования. Все
вы, - продолжал оратор, - недавно очнулись в своих камерах.
Вы поняли, что ничего не помните о прежней жизни, даже
собственных имен. У вас есть лишь скудный запас общих
сведений, достаточный, однако, для взаимодействия с
реальностью. Я не расширю ваши познания. Все вы там, на
Земле, были злобными и гнусными преступниками, людьми
наихудшего сорта, лишенными Государством права на
существование. В менее просвещенные века вас бы казнили. В
наше время вас выслали.
   По аудитории прошел шум, и офицер поднял руку, требуя
тишины.
   - Все вы преступники. У вас одна общая черта -
неспособность выполнять основные обязательные правила
человеческого общества. Эти правила необходимы в
цивилизованном обществе. Нарушив их, вы совершили
преступление против человечества. Поэтому человечество
отвергло вас. Вы - палка в колесах цивилизации и изгнаны в
мир вам подобных. Здесь вы вправе создавать свои законы и
умирать по ним. Здесь свобода, которой вы жаждали, -
неудержимая и губительная свобода роста раковых клеток.
   Оратор вытер лоб и проникновенно посмотрел в глаза
узникам.
   - Но, возможно, - произнес он, - некоторые из вас
добьются реабилитации. Омега - планета, на которую мы
летим, - это ваша планета, ее населяют исключительно
преступники. Это мир, где вы можете начать жизнь сначала,
без всяких предубеждений против вас! Вашего прошлого нет.
Не пытайтесь вспоминать его. Подобные воспоминания только
стимулируют криминальные наклонности. Считайте себя заново
родившимися.
   Взвешенные, продуманные слова имели какое-то
гипнотическое воздействие, 402-й слушал, глядя в даль, будто
в полудреме.
   - Новый мир, - говорил оратор. - Вы переродились - но с
необходимым сознанием греха. Иначе вам было бы не по силам
бороться со скрывающимся в вас злом. Помните это. Помните,
спасения нет, и нет возврата. Сторожевые корабли,
оснащенные новейшим лучевым оружием, патрулируют воздушное
пространство Омеги днем и ночью. Они уничтожат любой
предмет, поднявшийся более чем на пятьсот футов над
поверхностью планеты. Свыкнитесь с этими фактами.
   Оратор ушел с балкона. Среди заключенных пробежал
шепоток. Но вскоре замер - говорить было не о чем.
Узникам, не помнящим своего прошлого, не на чем
основываться, размышляя о будущем. Нельзя обмениваться
опытом и впечатлениями, если опыт и впечатления только что
возникли.
   Охранники на балконе застыли, как мумии, недвижимые и
безликие. И тут легчайшая дрожь прошла по полу аудитории.
Затем она превратилась в вибрацию, и 402-й почувствовал
тяжесть, словно на тело навалился невидимый груз.
   Из громкоговорителей прозвучал голос:
   - Внимание! Корабль приземляется на Омеге. Вскоре будет
произведена высадка.
   Заключенных построили в колонну и вывели из помещения.
Все еще ошеломленные, они шли по бесконечному коридору
огромного корабля к открытому люку, через который врывался
яркий свет.
   402-й спустился по длинной лестнице и оказался на твердой
почве. Он стоял на большой, залитой солнцем площади,
окруженной любопытными зрителями.
   - Отвечайте, когда называют ваш номер. Вам будет
сообщена ваша личность! - прогремели динамики.
   402-й чувствовал себя слабым и усталым. Сейчас его не
интересовало ничего. Хотелось только лечь, заснуть или
подумать о происходящем. Он осмотрелся и машинально отметил
гигантскую ракету, охранников, зевак. Над головой в синеве
небес плавали черные пятна. Сначала они показались ему
птицами. Затем, приглядевшись, он понял, что это сторожевые
корабли.
   - Номер 1!
   - Здесь, - ответил голос.
   - Номер 1, ваше имя Вайн Саусхолдер, 34 года, группа
крови АЛ-2, индекс АР-431- С. Виновен в измене.
   Толпа наблюдающих громко зааплодировала. 402-й,
дремлющий на солнце, слушал перечисление убийств,
ненормальностей, подделок, мутаций...
   - Номер 402!
   - Здесь.
   - Номер 402, ваше имя Уилл Баррент, 27 лет, группа криви
ОЛ-3, индекс ЭКС-221-Р. Виновен в убийстве.
   Толпа приветственно зашумела, но 402-й едва ли что-нибудь
слышал. Он привыкал к тому, что у него есть