чная алхимия решения сделала Марвина другим
человеком. Без колебаний он вернулся домой, уложил легкий
чемодан, оставил родителям записку и сел в реактивный
лайнер, следующий в Нью-Йорк.

                        III

   В Нью-Йорке Марвин сразу пошел в контору Отиса, Бландерса
и Клента - маклеров по прокату тел. Его направили в кабинет
мистера Бландерса - высоченного детины атлетического
сложения, в расцвете лет; в свои шестьдесят три года он был
уже полноправным компаньоном фирмы. Этому человеку Марвин и
изложил цель своего визита.
   - Конечно, конечно, - сказал мистер Бландерс. - Вы
ссылаетесь на наше объявление от прошлой пятницы.
Джентльмена с Марса зовут Зе Краггаш, у него превосходная
рекомендация от ректоров Ист-Скернского университета.
   - На что он похож? - спросил Марвин.
   - Судите сами, - ответил Бландерс.
   Он показал Марвину фото существа с бочкообразной грудью,
тоненькими ногами, руками чуть потолще, крохотной головкой и
необычайно длинным носом. На фото Краггаш стоял по колено в
илистой глине, махал кому-то руками. Внизу была подпись:
   "На память о Грязевом Рае - лучшем курортном месте на
Марсе, где можно отдыхать круглый год".
   - Симпатичный парень, - заметил мистер Бландерс.
   Марвин в сомнении кивнул.
   - Живет он в Уогомстамке, - продолжал Бландерс, - на краю
Исчезающей Пустыни в Нью-Саут-Марсе. Вы, наверное, знаете,
что это чрезвычайно популярный туристский край. Подобно
вам, мистер Краггаш жаждет путешествий и желает найти
подходящее тело-носитель. Выбор он целиком и полностью
предоставил на наше усмотрение, оговорил лишь одно
обязательное условие - здоровое тело и здоровый дух.
   - Что ж, - сказал Марвин, - не хочу зря хвастаться, но
меня всегда считали здоровяком.
   - Это видно с первого взгляда, - ответил мистер Бландерс.
- У меня, конечно, всего лишь предчувствие, а может быть,
интуиция, но за тридцать лет работы с людьми я привык
доверять своим предчувствиям. Трех желающих произвести
данный обмен я уже отверг, основываясь исключительно на
своей интуиции.
   Этим обстоятельством мистер Бландерс гордился так явно,
что Марвин почел своим долгом вставить:
   - Да неужели?
   - Можете не сомневаться. Вы не представляете, как часто
мне по роду моей деятельности приходится выявлять и
отклонять неподходящие кандидатуры. Всякие там невропаты,
ищущие грязных и недозволительных приключений; преступники,
пытающиеся выбраться из зоны действия местных законов;
эмоционально неуравновешенные типы. Я их всех выбраковываю.
   - Надеюсь, я не подхожу ни под одну из упомянутых
категорий? - сказал Марвин со сдавленным смешком.
   - Смело могу заявить, что нет, - заверил его мистер
Бландерс. - Я склонен считать вас в высшей степени
нормальным молодым человеком; даже чрезмерно нормальным,
если такое вообще мыслимо. Вас охватила тяга к
путешествиям, что вполне свойственно вашему возрасту, эта
страсть сродни влюбленности, или участию в справедливой
войне, или мировой скорби и прочим причудам молодежи. Ваше
счастье, что природный умили удача привели вас к нам - самой
старой и надежной фирме, занимающейся Обменом Разумов, а не
к кому-нибудь из менее щепетильных наших конкурентов; или,
упаси боже, вас могло угораздить попасть на Свободный Рынок.
   Марвин почти ничего не знал о Свободном Рынке, но
промолчал, не желая обнаружить свое невежество.
   - А теперь, - сказал мистер Бландерс, - прежде чем мы
удовлетворим вашу просьбу, надо выполнить кое-какие
формальности.
   - Формальности? - переспросил Марвин.
   - Безусловно. Во-первых, вы должны пройти полное
обследование - телесное, духовное и моральное. Затем вдвоем
с марсианским джентльменом вы подпишете акт об ответном
ущербе. В акте обусловлено, что всякий ущерб, как
умышленно, так и неосторожно причиненный телу-носителю, в
том числе и по независящим обстоятельствам, будет: 1)
возмещен по расценкам, установленным межзвездной конвенцией,
и 2) ответно причинен другому телу, согласно lex talions (8).
   - Как, как? - не понял Марвин.
   - Око за око, зуб за Зуб, - пояснил мистер Бландерс. -
Допустим, вы, находясь в теле марсианина, сломали ногу. В
соответствии с межзвездным правом, когда вы вновь перейдете
в свое тело, вам тоже сломают ногу максимально научным и
безболезненным способом.
   - Даже если это произошло случайно?
   - Особенно если это произошло случайно. Мы установили,
что Акт об Ответном Ущербе заметно уменьшил число таких
случайностей.
   - Мне начинает казаться, что это вроде бы опасно, -
сказал Марвин.
   - Всякое направленное действие содержит элемент
опасности, - ответил мистер Бландерс. - Но риск при Обмене
Разумов статистически ничтожно мал, только держитесь
подальше от Искаженного Мира.
   - Я очень мало знаю об Искаженном Мире, - признался
Марвин.
   - Все знают столько же, - ответил Бландерс. - Поэтому
каждый считает, что надо держаться от него подальше.
   Марвин в задумчивости кивнул.
   - А еще что?
   - Да ничего особенного. Просто бумажная волокита, отказы
от особых прав и привилегий, все в таком роде. И конечно, я
должен официально предостеречь вас от метафорической
деформации.
   - Ладно, - сказал Марвин. - Давайте я послушаю.
   - Да я же вас только что предостерег, - удивился
Бландерс. - Но могу предостеречь еще раз. Берегитесь
метафорической деформации.
   - Я бы с радостью, - ответил Марвин, - но мне ведь
неизвестно, что это такое.
   - В сущности, это совсем простая штука, - сказал
Бландерс. - Если хотите можете считать ее одной из форм
ситуационного безумия. Видите ли, наша способность
усваивать необычное не беспредельна, а когда путешествуешь
на другие планеты, пределы оказываются очень узкими.
   Слишком много новых впечатлений; их приток становится
невыносимым, и мозг ищет отдыха в буферном процессе
аналогизирования. Этот процесс как бы создает мост между
воспринятым известным и неприемлемым неизвестным, облекает
невыносимое неизвестное в желанную мантию привычного. Когда
субъект не справляется с притоком новых данных естественным
путем концептивного аналогизирования, он становится жертвой
перцептивного аналогизирования. Этот процесс известен также
под названием "пансаизм". Теперь вам ясно?
   - Нет, - ответил Марвин. - Почему это называется
"пансаизм"? -
   - Объяснение заложено в самом названии, - сказал
Бландерс. - Дон-Кихот считает ветряную мельницу великаном,
а Санчо Панса считает великана ветряной мельницей.
Донкихотство можно определить как восприятие обыденных
явлений в качестве необычайного; противоположное явление -
пансаизм, это когда необычайное воспринимается как
обыденное.
   - Значит, - уточнил Марвин, - я могу подумать, что вижу
корову, когда на самом деле предо мной альтаирец?
   - Именно, - подтвердил Бландерс. - Но все очень просто,
раз уж вы занялись Обменом, значит привыкнете. Распишитесь
вот тут и вот тут, и перейдем к делу.

                        IV

   Марсианин - одно из самых странных созданий в Галактике,
хоть он и двуногий. Право же, нам, с нашими органами
чувств, альдебаранские квизы как-то ближе, несмотря на то,
что у них две головы и множество лишних конечностей особого
назначения. Не по себе становится, когда вселяешься в тело
марсианина.
   Марвин Флинн очутился в уютно обставленной комнате. В
комнате было окно, через которое он глазами марсианина
взирал на марсианский пейзаж.
   Он зажмурился, так как не ощущал ничего, кроме ужасающего
смятения. Несмотря на все прививки, его одолевали
тошнотворные волны культур-шока, пришлось постоять
неподвижно, пока тошнота не унялась. Потом он осторожно
раскрыл глаза и осмотрелся.
   Увидел он невысокие, плоские песчаные дюны,
переливающиеся сотнями оттенков серого цвета. Вдоль
горизонта проносился серебристо-голубой ветер, на него
словно шавка набрасывался охряно-желтый встречный ветерок.
Небо было красное, и в инфракрасном диапазоне различались
бесчисленные непередаваемые тона.
   Повсюду Флиян видел паутинки спектра. Земля и небо
подарили ему десятки отдельных палитр, порой дополнительных
цветов, но большей частью - цветов кричащих. На Марсе
природным краскам недоставало гармонии.
   Марвин обнаружил у себя в руке очки и нацепил их на нос.
Тотчас же рев и буйство красок уменьшились до терпимой
степени. Ошеломление, вызванное шоком, прошло, и Марвин
стал воспринимать окружающее.
   Прежде всего тяжелый гул в ухе и частый грохот - ни дать
ни взять дробь тамтама. Он огляделся по сторонам в поисках
источника этого шума, но, кроме земли да неба, ничего не
увидел. Тогда он прислушался повнимательнее и установил,
что шумы доносятся из его собственной груди. Это работали
легкие и сердце - такие звуки сопровождают жизнь всякого
марсианина.
   Теперь Марвин мог детально ознакомиться с самим собой.
Он взглянул на свои ноги, тонкие и веретенообразные.
Коленный сустав отсутствовал, зато каждая нога сгибалась в
лодыжке, в голени, в средней и верхней части бедра. Руки
были чуть толще ног, а кисти с двумя суставами увенчивали
три обычных пальца и два противостоящих больших. Эти пальцы
сгибались и отгибались в самых неожиданных направлениях.
   На нем были черные шорты и белый свитер. Аккуратно
свернутый нагрудник лежал в разрисованном кожаном футляре.
Марвин даже изумился, до чего естественным все ему казалось.
   А удивляться-то было нечему. Именно умение разумных
существ приспособиться к новой среде и сделало возможным
Обмен Разумов.
   Флинн размышлял на эту тему, как вдруг услышал, что у
него за спиной открывается дверь. Он обернулся и увидел
перед собой марсианина, одетого в полосатую серо- зеленую
правительственную форму. В знак приветствия марсианин
вывернул ноги под углом сто восемьдесят градусов, Марвин
поспешно ответил тем же.
   Одна из замечательных особенностей при Обмене Разумов -
"автоматическое обучение". На профессиональном жаргоне это
формулируется так: "Вселяясь в дом, вы получаете право
пользоваться мебелью". Само собой, под мебелью
подразумеваются элементарные сведения, накопленные мозгом
носителя. Такие сведения, как язык, обычаи, нравы и этика,
общая информация об окружении - общая, безликая, полезная,
как справочник, но далеко не всегда надежная. Личные
воспоминания, склонности, антипатии остаются, за некоторыми
исключениями, недоступными "жильцу" или же становятся
доступны лишь в результате неимоверного усилия мысли. Здесь
также имеет место нечто вроде иммунологической реакции:
между двумя несравнимыми существами возможен лишь самый
поверхностный контакт.
   - Слабого ветра, - произнес марсианин старинное,
классическое марсианское приветствие.
   - И безоблачного неба, - ответил Флинн. Он с досадой
обнаружил, что его носитель слегка шепелявит.
   - Я Миэнгло Орихихих из Туристского Бюро. Добро
пожаловать на Марс, мистер Флинн.
   - Спасибо, - сказал Флинн. - Ужасно рад здесь очутиться.
Это у меня, знаете ли, первый обмен.
   - Знаю, - отозвался Орихихих. Он сплюнул на пол (верный
признак нервозности ) и разогнул большие пальцы. Из
коридора донеслись чьи-то возбужденные голоса. - Так вот,
относительно вашего пребывания на Марсе...
   - Я бы хотел повидать Нору Песчаного Царя, -сказал Флинн.
- И, конечно. Говорящий Океан.
   - Обе идеи превосходны, - одобрил чиновник. - Но прежде
две или три мелкие формальности.
   - Формальности?
   - Ничего особенного, - сказал Орихихих, изогнув нос
налево в марсианской улыбке. - Прошу вас, ознакомьтесь с
этими бумагами и опознайте их.
   Флинн взял в руки и бегло просмотрел бумаги, о которых
шла речь. Они оказались копиями тех бланков, что он
заполнял на Земле. Он прочитал их внимательно и убедился в
полной достоверности всех сведений.
   - Эти бумаги я подписывал на Земле, - заявил он.
   Шум в коридоре усилился. Марвин различил слова:
   - Кипятком ошпаренный, яйцекладущий сын замороженного
пня! Дебил - пожиратель гравия!
   Это были чрезвычайно оскорбительные ругательства. Марвин
вопросительно поднял нос. Чиновник поспешно сказал:
   - Недоразумение, путаница. Подобные нелепые накладки
случаются даже в самых образцовых из государственных
туристских учреждений. Но я совершенно уверен, что мы все
уладим, не успеет жаждущий выпить пять глотков рапи, если не
раньше. Позвольте спросить, вы не...
   Из коридора донесся шум какой-то возни, и в комнату
ворвался другой марсианин, а за ним - третий, чиновник
помельче рангом, он хватал за локоть и тщетно пытался
удержать второго марсианина.
   Ворвавшийся в комнату марсианин был невероятно стар, о
чем свидетельствовало слабое фосфорическое свечение его
кожи. Руки у него дрожали, когда он простер их в сторону
Марвина Флинна.
   - Вот! - вскричал старик. - Вот оно, и клянусь всеми
пнями, оно мне нужно тотчас же!
   - Сэр, - одернул его Марвин, - я не привык, чтобы обо мне
говорили в среднем роде!
   - Я говорю не о вас, - ответил престарелый марсианин. -
Я вас не знаю, и мне дела нет, кто вы и что вы; Я говорю о
теле, которое вы занимаете и которое вам не принадлежит.
   - Что вы хотите сказать?
   - Этот джентльмен, - вмешался первый чиновник, -
утверждает, что вы занимаете принадлежащее ему тело. - Он
дважды сплюнул на пол. - Это, конечно, путаница, мы в два
счета разберемся.
   - Путаница! - взвыл престарелый марсианин. - Это
махровое надувательство.
   - Сэр, - с холодным достоинством возразил Марвин, - вы
сильно заблуждаетесь. Это тело было выдано мне в
пользование по всем правилам и согласно закону.
   - Жаба чешуйчатая! - вскричал старик. - Пустите меня!
   Он стал осторожненько высвобождаться из хватки спутника.
Вдруг в дверях появилась внушительная фигура, с ног до
головы облаченная в белое. Все, кто присутствовал в
комнате, умолкли, едва их взгляд упал на уважаемого и
внушающего страх представителя полиции Южно-Марсианской
Пустыни.
   - Джентльмены, - сказал полисмен, - взаимные упреки
излишни. Пройдемте в полицейский участок. Там с помощью
фулжимэянина-телепата мы доберемся до истины и узнаем
побудительные мотивы.
   Полисмен выдержал эффектную паузу, пристально поглядел
каждому в лицо, проглотил слюну, демонстрируя полнейшее
спокойствие, и прибавил:
   - Уж это я вам обещаю.
   Без дальнейших проволочек полисмен, чиновник, старик и
Марвин Флинн последовали в полицейский участок. Шли они
молча, в одинаково тревожном настроении.
   По всей цивилизованной Галактике считается избитой
истиной, что, когда идешь в полицию, неприятности у тебя
только начинаются.

                        V

   В полицейском участке Марвина Флинна вместе с прочими
сразу отвели в полутемную сырую келью, где обитал
фулжимэянин-телепат. Это трехногое существо, как и все
жители планеты Фулжимэ, наделено шестым телепатическим
чувством - скорее всего в виде компенсации за притупленность
пяти остальных.
   - Пусть будет что будет, - сказал фулжимэянин-телепат,
когда все выстроились перед ним. - Выйди вперед, малый, и
расскажи о своем деле.
   Он указал пальцем на полисмена.
   - Сэр, - от смущения полисмен выпрямился во весь рост, -
я не кто-нибудь, а полисмен.
   - Это очень интересно, - ответил телепат. - Но для меня
остается неясным, какое отношение имеет данное
обстоятельство к вопросу о вашей виновности или
невиновности.
   - Да ведь меня не обвиняют ни в каком преступлении, -
отбивался полисмен.
   На мгновение телепат задумался, потом сказал:
   - Я, кажется, понимаю. Обвиняют вот этих двух. Так?
   - Так, - подтвердил полисмен.
   - Приношу извинения. Исходящая от вас эманация
виновности спровоцировала меня на поспешный вывод.
   - Виновности? - переспросил полисмен. - От меня?
   Голос у него оставался спокойным, но на коже проступили
характерные оранжевые полосы озабоченности.
   - Да, от вас, - повторил телепат. - И нечего удивляться.
Крупные хищения - это такая штука, после которой чувствуют
вину почти все разумные существа.
   - Но постойте! - воскликнул полисмен. - Я не совершал
никакого крупного хищения!
   Телепат закрыл глаза и углубился в собственные мысли.
Наконец он сказал:
   - Это верно. Я имел в виду, что вы еще совершите крупное
хищение.
   - В суде ясновидение не считается доказательством, -
провозгласил полисмен. - Более того, заглянуть в будущее -
значит прямо нарушить закон о свободе воли.
   - И это верно, - признал телепат. - Приношу извинения.
   - Ничего, ничего, - сказал полисмен. - Когда же я
совершу вышеупомянутое крупное хищение?
   - Месяцев через шесть, - ответил телепат.
   - И меня арестуют?
   - Нет. Вы покинете эту планету и укроетесь в таком
месте, где закон о выдаче уголовных преступников не
действует.
   - Гм, занятно, - сказал полисмен. - А скажите,
пожалуйста... Впрочем, это мы обсудим попозже. Сейчас вы
должны заслушать обе стороны и установить, кто виновен и кто
невиновен.
   Телепат осмотрел Марвина, погрозил ему перепончатой лапой
и сказал:
   - Приступайте.
   Марвин поведал ему свою историю, начав с того, как он
впервые прочел объявление, не пропустив ни одной
подробности.
   - Благодарю вас, - сказал телепат, когда Марвин кончил
рассказ. - А теперь, сэр, ваш черед.
   Он повернулся к старику, а тот откашлялся, почесал грудь,
несколько раз плюнул и приступил к своему повествованию.

              ИСТОРИЯ ЭЙЖЕЛЕРА ФРУСА

   - Право, не знаю, с чего начать, так что начну-ка я,
пожалуй, со своего имени - меня зовут Эйжелер Фрус, расовой
принадлежности - немукфянский адвентист, и занятия -
владелец магазина готового платья на планете Ахельс-5.
Лавочка у меня маленькая, не очень прибыльная, находится в
Ламберсе (это Южный Полярный круг), и я день-деньской продаю
одежду рабочим, иммигрантам с Венеры, а это здоровенные,
зеленые, волосатые парни, крайне невежественные,
вспыльчивые, не дураки подраться, хотя я и чужд расовых
предрассудков.
   Такое занятие, как у меня, располагает к философии!
пусть я небогат, зато сохранил здоровье (слава богу}, и жена
моя Очаровара тоже, если не считать хронического фаброза
щупалец, К тому же у меня двое взрослых сыновей, один
работает врачом в Сидипорте, другой - тренер кланнтов. Еще
у меня есть замужняя дочь, а значит, само собой, и зять,
   Зятю своему я никогда не доверял, потому что он франт, у
него двенадцать пар нагрудников, а у моей дочки нет даже
приличного комплекта чесательных палочек. Тут уж ничего не
поделаешь, сама вырыла себе нору, теперь пусть в нее и
лезет, Но все же, когда человек так увлекается нарядами,
ароматическими маслами для суставов и прочими роскошествами,
и все это на скромное жалованье коммивояжера, торгующего
влагой (он-то величает себя инженером-гидросенсором), тут
поневоле призадумаешься,
   И вечно он пытается раздобыть деньжат на стороне,
пускается во всякие дурацкие авантюры, которые я же должен
финансировать из своих потом нажитых сбережений, - не так-то
просто всучить одежду этим здоровенным зеленым парням,
Например, в прошлом году ухватился он за новинку - дворовый
тучедел, а я ему и говорю: "Да кому это надо?". Но жена
настояла, чтобы я поддержал зятя, и, конечно же, он вылетел
в трубу, А в этом году у него появился новый план - на сей
раз дешевые изделия из переливчато-радужной синтетической
шерсти с Веги-2; груз такой шерсти он откопал в Гелигопортеи
хотел, чтобы я этот груз выкупил.
   Я ему говорю: "Слушай, а много ли эти венерианские
крикуны смыслят в щегольстве? Да они рады-радешеньки, если
могут себе позволить тепловые шорты или плащ для
воскресенья". Но мой зять за словом в карман не полезет,
вот он мне и говорите "Слушай, папа, я ли не изучал
венерианские народные нравы и обычаи? Я вот как понимаю:
эти ребята выросли в дремучем лесу, они любят обряды, пляски
и особенно яркие цвета. Выходит, дело верняк, так или нет?"
   В общем, если покороче, уговорил он меня на эту авантюру,
хоть я и был против. Но я, естественно, решил взглянуть на
переливчато-радужную шерсть своими глазами, потому что зятю
я бы не доверил судить даже о клочке марли. А это значило,
что м