были время от времени, теперь уже каждую ночь. А скоро, если ты
ничего не сделаешь, будет уже...
     - Хорошо, - сказал она. - Не надо об этом.
     - Приходится. Я очень беспокоюсь. Если  эта  змеиная  фиксация  будет
продолжаться, в одну из ночей ты вонзишь в меня спящего нож.
     - Никогда. Но не говори об этом. Я хочу обо всем позабыть. Не  думаю,
что это случится снова. А ты?
     - Надеюсь, что нет.
     Она перегнулась через него, выключила свет, поцеловала его и  закрыла
глаза.
     Через несколько минут она повернулась на  бок.  Через  полчаса  снова
перекатилась на спину, пробормотала что-то  неразборчивое  и  успокоилась.
еще через двадцать минут пожала плечом, но если не считать  этого,  лежала
неподвижно.


     Ее муж лежал рядом темной массой, приподнявшись на локте. Он лежал  в
темноте,  думал,  прислушиваясь  к  ее  дыханию  и  тиканью  часов.  Потом
вытянулся во весь рост.
     Он медленно развязал завязки своей пижамы и потянул за шнур, пока тот
не  вышел  на  целый  фут.  Потом  откинул  покрывало  и  очень   медленно
придвинулся к ней со шнуром в руке, прислушиваясь к  ее  дыханию.  Положил
шнур ей на руку. Медленно, по сантиметру за несколько секунд, провел  шнур
вдоль ее руки.
     Наконец она застонала.





                               Роберт ШЕКЛИ

                             ПОПРОБУЙ ДОКАЖИ




     Его руки устали, но он снова  и  снова  поднимал  молоток  и  бил  по
зубилу. Работа была почти закончена:  еще  несколько  букв  -  и  надпись,
высеченная в твердом граните, будет завершена. Он поставил последнюю точку
и выпрямился, не заметив упавших на пол пещеры инструментов. Он вытер  пот
с покрытого пылью лица и гордо прочел написанное:
     Я ВОССТАЛ ИЗ ГРЯЗИ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ НАГ И БЕЗЗАЩИТЕН, Я ИЗГОТОВИЛ  ОРУДИЯ
ТРУДА. Я СТРОИЛ И ЛОМАЛ, ТВОРИЛ И РАЗРУШАЛ. Я СОЗДАЛ  НЕЧТО,  ПРЕВЗОШЕДШЕЕ
МЕНЯ, И ЭТО МЕНЯ УНИЧТОЖИЛО.
     МОЕ ИМЯ - ЧЕЛОВЕК, И ЭТО МОЙ ПОСЛЕДНИЙ ТРУД.
     Он улыбнулся. Неплохо написано.  Может  и  недостаточно  красиво,  но
вполне подходяще как дань последнего  из  людей  исчезнувшей  человеческой
расе. Он взглянул на инструменты, валявшиеся у ног.  Они  больше  не  были
нужны, и он испарил их.
     Проголодавшись после долгой работы, он присел  на  корточки  в  конце
пещеры и создал обед. Посмотрев на  пищу,  почувствовал,  что  чего-то  не
хватает; потом сотворил стол со стулом, тарелки и чашки. Ему стало  стыдно
- ведь он снова забыл о них.
     Хотя некуда  было  спешить,  он  ел  торопливо.  Его  обед  составили
гамбургер, картофельное пюре, горошек,  хлеб  и  мороженое  -  так  обычно
получалось, если он не думал о чем-то особенном. "Привычка", -  решил  он.
Закончив, он заставил остатки пищи исчезнуть,  и  вместе  с  ними  стол  с
посудой растворились в воздухе.  Стул  он  оставил,  и,  сидя  на  нем,  в
раздумье уставился на надпись. "Прекрасно", - подумалось  ему,  -  "но  ни
одно человеческое существо, кроме меня, не прочтет этого".
     Не было совершенно никаких сомнений в том, что он единственный  живой
человек на Земле -  война  была  тщательной.  Так  тщательна,  как  только
человек - очень аккуратное животное -  мог  ее  вести.  В  войне  не  было
неприсоединившихся, политике "моя хата с краю" не было места. Воевали  или
на одной стороне, или на другой. Бактерии, газы и радиация  окутали  Землю
подобно огромной туче. В первые дни войны "непобедимое  секретное"  оружие
побеждало "секретное" с почти монотонной регулярностью. И после того,  как
последний   палец   нажал   последнюю    кнопку,    самозапускающиеся    и
самонаводящиеся бомбы и ракеты  продолжали  литься  на  Землю.  Несчастная
Земля стала огромной свалкой, без единого живого существа -  растения  или
животного - от горизонта до горизонта.
     Он видел значительную часть этого и ждал, пока не убедился, что упала
последняя бомба; тогда он спустился.
     "Очень умно с твоей стороны", - горько подумал он, оглядывая из своей
пещеры равнину  из  застывшей  лавы,  на  которой  стоял  его  корабль,  и
искореженные горы вдалеке.
     Ты - предатель. Но кого это волнует?
     Он был капитаном в Войсках Защиты Западного Полушария и  за  два  дня
военных действий понял, чем все  это  кончится.  Загрузив  корабль  сжатым
воздухом, пищей и водой, он сбежал. Он знал, что в суматохе и  разрушении,
царивших вокруг, его не хватятся - а  через  несколько  дней  не  осталось
никого, кто мог бы его искать. Он направил  корабль  на  обратную  сторону
Луны и стал ждать. Война была двенадцатидневной - он предполагал, что  она
продлится четырнадцать - но пришлось ждать 6 месяцев, прежде чем перестали
взрываться автоматические ракеты. Тогда он вернулся.
     Чтобы узнать, что остался один...


     Он ожидал, что другие поймут тщетность всего, загрузят корабли и тоже
прилетят на обратную сторону Луны. Очевидно, им не хватило  времени,  даже
если и возникало желание. Он надеялся на то, что могли остаться  отдельные
группы спасшихся, но он не нашел никого. Война была слишком тщательной.
     Посадка на Земле должна была бы убить  его  -  ведь  сам  воздух  был
ядовит. Он не обращал внимания - и жил. Казалось, что у  него  выработался
иммунитет к микробам и радиации; или это была часть  его  новой  силы?  Он
повстречал достаточно и того, и другого, перелетая  на  своем  корабле  от
руин одного города к руинам другого,  вдоль  взорванных  долин  и  равнин,
сожженных гор. Он не нашел жизни, но сделал открытие.
     Он мог творить. Он  осознал  свою  силу  на  третий  день  на  Земле.
Затосковав, он захотел  увидеть  дерево  посреди  расплавленного  камня  и
металла. И дерево возникло. Остаток дня он экспериментировал и  обнаружил,
что может создать все, что видел или о чем слышал когда-либо.
     Предметы,  которые  были  ему  известны  лучше,  он  создавал  лучше.
Предметы, о которых он знал  только  из  книг  или  разговоров  -  дворцы,
например - получались кособокими и хрупкими, хотя он  мог  довести  их  до
совершенства,  мысленно  работая  над  деталями.  Все  его  творения  были
трехмерны. Даже пища имела вид пищи  и,  кажется,  насыщала  его.  Он  мог
забыть о любом из своих творений, лечь спать и, проснувшись,  находил  его
там, где оно и было, ничуть не изменившимся.  Он  мог  и  разрушать.  Одно
мысленное усилие - и созданный им предмет исчезал. Чем больше был предмет,
тем дольше приходилось дематериализовывать его.
     Предметы, которые он не создавал - долины и горы - он  мог  разрушать
тоже, но нужно было больше времени. Казалось,  материей  легче  управлять,
если она была создана им. Он даже мог создавать птиц и маленьких  животных
- или что-то, что выглядело как птицы и животные.
     Он никогда не пытался создать человека.
     Он не был  ученым;  он  был  космическим  пилотом.  Он  имел  смутное
представление об атомной теории и практически не разбирался в генетике. Он
думал, что какие-то изменения произошли в его клетках, в  его  мозге  или,
может быть, в самой Земле. Причина этого не особо его беспокоила. Это было
действительностью и он примирился с ней.
     Он снова уставился на памятник.
     Что-то в нем беспокоило его.
     Конечно,  он  мог  бы  сотворить  его,  но  он   не   знал,   сколько
просуществуют  его  создания  после  того,  как  он  умрет.  Они  казались
достаточно стабильными, но могли  разрушиться  вместе  с  его  собственным
разрушением... Поэтому он пошел на компромисс. Он создал молоток и зубило,
но выбрал гранитную стену, которую  создала  природа.  Напряженно  работая
много часов, здесь же отдыхая и питаясь, он выбил буквы  на  стене  внутри
пещеры, чтобы они меньше подвергались эрозии.
     Из пещеры был виден корабль, возвышающийся на гладкой земле выжженной
равнины. Он не торопился вернуться на корабль. За шесть дней надпись  была
закончена, навечно и глубоко выбитая на скале.
     Мысль,  которая  беспокоила  его  при  взгляде  на  гранит,   наконец
поднялась на поверхность. Единственными возможными читателями его  надписи
будут пришельцы со звезд. Как они  расшифруют  ее?  Он  зло  уставился  на
надпись.  Надо  было  написать  ее  специальными  символами.  Но   какими?
Математическими? Конечно, но что это скажет пришельцам о Человеке?  И  что
заставляет его думать, что они вообще найдут эту пещеру?
     Нет необходимости в надписи, когда вся история Человека  написана  на
лице планеты, похожем на подгоревшую  корку.  Он  проклял  свою  глупость,
заставившую его потратить шесть дней на ненужную надпись. Он был уже готов
уничтожить ее, когда услышал шаги у входа в пещеру.
     Он едва не упал, вскочив на ноги.


     Там стояла девушка. Он быстро заморгал, но она не исчезла -  высокая,
темноволосая девушка, одетая в рваную грязную одежду, сделанную из  одного
куска ткани.
     - Привет, - сказала она и вошла в пещеру. - Я услышала еще в  долине,
как ты стучишь.
     Машинально он предложил ей свой стул и создал другой  для  себя.  Она
осторожно попробовала прочность стула, прежде чем уселась.
     - Я видела, как ты сделал это, - произнесла она, - но я  все  еще  не
верю. Это зеркала?
     - Нет, - пробормотал он неуверенно. - Я создаю. У меня  есть  сила...
Одну минутку! А как ты сюда попала?
     Он потребовал ответа, а мозг в  это  время  лихорадочно  перебирал  и
отбрасывал варианты: "Она пряталась в одной из пещер? На  вершине  горы?".
Нет, оставалось только одно возможное объяснение...
     - Я была на твоем корабле,  дружок,  -  она  откинулась  в  кресле  и
обхватила колено руками. - Когда ты загружал корабль,  я  поняла,  что  ты
хочешь улететь. Мне скучновато было вставлять предохранители  восемнадцать
часов в день и я убежала с тобой. Кто-нибудь еще остался в живых?
     - Нет. Но почему я не видел тебя? - он смотрел на одетую в  лохмотья,
но от этого не менее прелестную девушку, и неясная  мысль  промелькнула  у
него в голове. Он протянул руку и тронул ее плечо. Она не отстранилась, но
на хорошеньком личике отразилась обида.
     - Я настоящая, - сказала она резко. - Ты должен был  видеть  меня  на
Базе. Помнишь?
     Он попытался мысленно вернуться в то время, когда  База  еще  была  -
казалось, несколько веков назад. Там была темноволосая  девушка,  одна  из
тех, на кого он не обращал внимания.
     - Я думаю, что я замерзла до смерти, - снова  заговорила  девушка.  -
Или погрузилась  в  кому  через  несколько  часов  после  взлета  корабля.
Паршивая же система обогрева на этой посудине!
     Она задрожала от воспоминаний.
     - Это отняло бы слишком много кислорода, - объяснил он. - Я обогревал
и обновлял воздух только в пилотской кабине. Берег запасы.
     - Я рада, что ты не видел меня!  -  рассмеялась  она.  -  Я  наверное
выглядела как черт, вся покрытая инеем и мертвая! Ну и спящая красавица из
меня получилась! Да, я замерзла. Когда ты открыл все отсеки, я ожила.  Вот
и вся история. Наверное это заняло несколько дней. Как же  вышло,  что  ты
меня не увидел?
     - Я думаю, причина в том, что я давно  не  заглядывал  на  ракету,  -
предположил он. - Мне не нужны продукты. Смешно - я думал, что открыл  все
отсеки, но на самом деле не помню...
     Она взглянула на надпись на стене.
     - Что это?
     - Я подумывал оставить что-то вроде памятника...
     - А кто прочтет надпись? - практично спросила она.
     - Наверное, никто. Это была дурацкая затея. - Он сконцентрировался  и
через несколько секунд гранитная стена стала снова гладкой.
     - Я не могу понять до  сих  пор,  как  же  ты  выжила.  -  озадаченно
произнес он.
     - Но я выжила. Я не видела как ты сделал это, - она  сделала  жест  в
сторону стула и стены, - но я примирилась с тем, что ты можешь это. Почему
бы и тебе не примириться с тем, что я жива?
     - Пойми меня правильно, - произнес человек. - Мне  очень  нужно  было
чье-то общество. Особенно женское. Это просто... Отвернись-ка на секунду.
     Она подчинилась с удивленным видом. Он  быстро  уничтожил  щетину  на
лице  и  сотворил  чистые  выглаженные  брюки  и  рубашку.  Сбросив   свою
поношенную форму, он переоделся во все новое, уничтожил лохмотья; подумав,
создал расческу и причесал спутавшиеся каштановые волосы.
     - Хорошо, - сказал он. - Теперь можешь смотреть.
     - Неплохо! - улыбнулась девушка, окинув его взглядом.  -  Дай-ка  мне
расческу - и может, сделаешь мне платье? Двенадцатый размер, но учти  -  я
кое-где располнела.


     С третьей попытки он справился с задачей - он никогда  не  подозревал
как обманчивы женские формы - и под конец создал пару золотых босоножек на
высоких каблуках.
     - Немного жмут, - сказала она, надев их. -  И  не  слишком-то  удобно
разгуливать в таких не по тротуарам. Однако - большое  спасибо.  С  твоими
способностями можно не задумываться о поисках рождественских подарков,  не
правда ли?
     Ее темные волосы  блестели  под  полуденным  солнцем,  она  выглядела
прелестно и была очень похожа на человека.
     - Посмотри, может быть и ты можешь творить? - настаивал он,  страстно
мечтая разделить свои новые потрясающие способности с ней.
     - Я уже пыталась, - сказала она. - Ничего не  выходит.  Мир  все  еще
принадлежит мужчинам.
     Он нахмурился.
     - Как я могу убедиться в том, что ты настоящая?
     - Ты опять? Вспоминаешь как создал  меня,  хозяин?  -  спросила  она,
поддразнивая его и наклонилась, чтобы ослабить ремешок на босоножке.
     - Я думал о женщинах, - мрачно сказал он. -  Должно  быть,  я  создал
тебя во сне. Почему бы не допустить,  что  мое  подсознание  имеет  те  же
возможности, что и сознание? Надо полагать, я придал тебе память, придумал
легенду. Наверно, получилось очень реалистично. И если  тебя  создало  мое
подсознание, сознание никогда не узнает об этом.
     - Ты просто смешон!
     - Потому что если бы мое сознание знало, - продолжал он  непреклонно,
- оно бы отвергло твое существование. Все твои функции как творения  моего
подсознания были бы предохранить меня от знания и доказать каким бы то  ни
было  образом  -  с помощью  обаяния  или логики  -  что  ты  существовала
раньше...
     - Давай-ка ты сделаешь еще одну женщину, если твой разум так хорош! -
Она сложила руки на груди и откинулась в кресло, кивнув головой.
     - Ладно! - Он уставился в глубину пещеры и женщина начала появляться.
Она неохотно принимала  форму:  одна  рука  короче  другой,  ноги  слишком
длинные. Концентрируя свои усилия, он  добился  правильных  пропорций.  Но
глаза ее были посажены под странным углом, плечи и спина были искажены. Он
создал оболочку  без  мозга  и  внутренних  органов,  просто  автомат.  Он
приказал ей говорить, но только бульканье вырвалось  из  ее  бесформенного
рта: он не создал голосовых связок. Пожав плечами, он уничтожил  кошмарную
фигуру.
     - Я не скульптор, - произнес он. - И не Бог.
     - Я рада, что ты наконец понял это.
     - Это все равно не доказывает, - продолжал упорствовать он, - что  ты
настоящая. Я не знаю, на что способно мое подсознание.
     - Сделай что-нибудь для меня, - сказала девушка внезапно. - Я  устала
слушать эту чепуху.
     "Я причинил  ей  боль,  -  подумал  он.  -  Единственное  кроме  меня
человеческое существо на планете и я причинил ей боль!"
     Он кивнул, взял ее за руку и вывел из пещеры.  На  равнине  внизу  он
создал город. Он экспериментировал с ним несколько  дней  назад  и  теперь
было гораздо легче. Словно сошедший со  страниц  "Тысячи  и  одной  ночи",
воплотивший мечты детства город поднялся к небу черным,  белым  и  розовым
цветами. Стены его были из сияющего рубина, ворота -  из  черного  дерева,
инкрустированного  серебром.  Башни  были   красно-золотыми   и   украшены
сапфирами. Прекрасная лестница из  слоновой  кости  поднималась  к  самому
высокому опаловому шпилю  тысячами  ступенек  из  испещренного  прожилками
мрамора. Там были лагуны с голубой водой,  над  которой  летали  маленькие
птички, а серебряные и золотые рыбки проносились в их спокойных глубинах.
     Они шли через город, и он создавал для нее розы  -  белые,  желтые  и
красные - и сады, полные странных цветов. Между двумя увенчанными куполами
спиральными зданиями  он  создал  огромный  бассейн.  На  воду  он  пустил
разукрашенную пурпурную барку,  нагруженную  всеми  яствами  и  напитками,
какие он только мог вспомнить.
     Они плыли по лагуне, овеваемые созданным им легким ветерком.
     - И все это не настоящее, - напомнил он ей немного погодя.
     Она улыбнулась.
     - Нет. Это можно потрогать. Это настоящее.
     - А что будет после моей смерти?
     - Кого это интересует? Тем более, если ты можешь сделать все это,  ты
излечишь любую болезнь. Может  быть,  тебе  удастся  победить  старость  и
смерть.
     Она сорвала цветок со склонившейся ветки и вдохнула его аромат.
     - Ты можешь предохранить его от увядания и смерти.  То  же  самое  ты
наверное сможешь сделать и для нас. Так в чем же дело?
     - Хочешь уйти?  -  сказал  он,  выпуская  дым  только  что  созданной
сигареты. - Хочешь найти новую планету, нетронутую войной?  Хочешь  начать
сначала?
     - Сначала? Ты имеешь в виду... Может позже. Сейчас  я  даже  не  могу
проходить мимо корабля, он напоминает мне о войне.
     Они проплыли еще немного.
     - Теперь ты убедился, что я настоящая?
     - Если честно, то нет, - ответил он. - Но я очень хочу поверить.
     - Тогда слушай, - шепнула она, наклоняясь к нему. - Я настоящая.
     Она обвила руками его шею.
     - Я всегда была настоящей. И всегда буду.  Ты  хочешь  доказательств?
Ну, я знаю, что я настоящая. И ты знаешь. И что еще тебе надо?
     Он смотрел на нее, чувствуя ее теплые руки на шее, слушал ее дыхание.
Он чувствовал аромат ее кожи и волос, особенный, принадлежащий только ей.
     Медленно он произнес:
     - Я верю тебе. Я люблю тебя. Как... как тебя зовут?
     Она подумала мгновение.
     - Джоан.
     - Странно, - сказал он. - Я всегда мечтал о девушке по имени Джоан. А
как твоя фамилия?
     Она поцеловала его. Над их головами ласточки,  созданные  им,  -  его
ласточки - описывали широкие круги  над  лагуной,  его  рыбки  проносились
бесцельно туда и обратно, и его город простирался, гордый и прекрасный, до
края искривленных лавовых гор.
     - Ты не сказала мне свою фамилию, - напомнил он.
     - Ах! Девичья фамилия женщины ничего не значит  -  она  всегда  берет
фамилию мужа.
     - Это отговорка!
     Она улыбнулась.
     - Правда?





                               Роберт ШЕКЛИ

                                  ОПЕКА




     На  следующей  неделе  в  Бирме  разобьется  самолет,  но  здесь,   в
Нью-Йорке, мне это не навредит. Фиги тоже не причинят  мне  вреда  -  ведь
дверцы всех шкафов у меня закрыты.
     Нет,  самая  большая  проблема  -  гуньканье.  Мне  нельзя  гунькать.
Абсолютно. Можете представить, как мне это мешает.
     И в довершение всего я серьезно простудился.
     Все началось вечером седьмого ноября. Я шел по  Бродвею  в  кафетерий
Бейкера. На моих губах играла легкая улыбка, потому  что  недавно  днем  я
сдал трудный экзамен по физике. В кармане у меня побрякивали  пять  монет,
три ключа и коробок спичек.
     Для  завершения  картины  позвольте  добавить,  что   ветер   дул   с
северо-запада со скоростью пять миль в час, Венера восходила, а Луна  явно
начинала толстеть и горбатиться. Можете делать из этих фактов  собственные
выводы.
     Я дошел до угла 98-й улицы и начал переходить на другую сторону. Едва
я сошел с тротуара, как кто-то заорал:
     - Грузовик! Берегись грузовика!
     Я прыгнул обратно, ошарашенно озираясь. Рядом никого не было. И  тут,
целую секунду спустя,  из-за  угла  на  двух  колесах  выскочил  грузовик,
проехал на красный свет и с ревом умчался вверх  по  Бродвею.  Не  будь  я
предупрежден, он бы меня наверняка сбил.


     Все вы слышали подобные  истории,  не  так  ли?  О  странном  голосе,
предупредившем тетю