лько рассказиков о пикантных скандальных происшествиях и одну пьесу.
   При постановке пьесы возникла существенная проблема.  Поскольку  личности
Стэна и Алекса были хорошо знакомы компаньонам, в своем нормальном  виде  им
нельзя было появляться ни на сцене, ни за ее пределами. Для того, чтобы  они
могли  участвовать  в  пьесе,  их  внешний  облик  требовалось  изменить  до
неузнаваемости.
   Стэна и Алекса заставили быть клоунами труппы  -  нарядили  в  немыслимые
костюмы с жуткими рюшами, наложили на  лица  толстый  слой  белого  грима  с
черными разводами и румянами, нацепили кошмарные парики. Но  что  они  будут
делать по окончании пьесы? Не оставаться же им в таком виде круглосуточно!
   Главное правило наложения грима состоит в том, чтобы  изменить  внешность
человека, используя как можно меньше косметики. Бойцам отряда Богомолов  это
правило было от - лично знакомо. Стэн обрил голову и приклеил к  одной  щеке
безобразную бородавку. Алекс отрастил моржовые усы и длинные, как у  монаха,
волосы.
   Содержание пьесы было до неприличия простым. Бэт играла  роль  наивной  и
бедной деревенской девушки-сиротки, подвергшейся грязным домогательствам  со
стороны  развратного  деревенского  старосты  (Алекса  с  длинной  накладной
бородой  и  родным  шотландским  акцентом)  и  его  приспешника,  продажного
священнослужителя  из  числа  приверженцев  режима   недолго   оплакиваемого
Теодомира.
   Роль  священнослужителя  заставили  играть  Иду,  вытолкав  ее  на  сцену
буквально в шею.
   Единственной надеждой Бэт  (по  роли)  был  ее  прекрасный  возлюбленный,
ушедший  из  деревни,  дабы  примкнуть   к   войску   компаньонов   Матиаса,
выступившему с крестовым. походом на коварных дженнов.
   Согласно выведенной к тому времени доктрине официальных властей, наемники
только и знали, что заниматься фальсификацией, предательством,  насилованном
честных женщин и беспробудным пьянством. От возлюбленного не было  ни  слуху
ни духу. Староста со священником радовались, чувствуя свою безнаказанность.
   По прошествии  двадцати  минут  пьесы,  после  соответствующих  угроз  со
стороны священника и старосты, девушка, рыдая и  всхлипывая,  погружается  в
молитву, обращаясь за помощью к Таламейну. И Таламейн (снова Ида)  загробным
голосом, доносящимся из-за сцены, советует  ей  бежать  в  лес.  В  лесу  на
девушку нападают голодные тигры, но ее спасает  нищий  бхор  (Ото),  корабль
которого потерпел крушение.
   Когда Ото сказали, что он должен произнести хвалебную речь во славу веры,
которую капитан считал абсурдной до смешного,  он  взревел  от  негодования.
Узнав, что по сценарию ему придется к тому же произнести фразу:  "Все  бхоры
испытывают к Таламейну ту же любовь, что и я", он заорал  еще  громче,  стал
бить себя кулаками в грудь и требовать, чтобы его пристрелили.
   Затем нищий бхор ведет девушку к шалашу, в котором живут дровосеки - Стэн
и Алекс в шутовских нарядах.
   Каким-то образом (Док так и не смог объяснить, каким  именно,  сославшись
на то, что публику это не интересует), согласно  лихо  закрученному  сюжету,
тигры вдруг становятся ручными и  начинают  выделывать  всевозможные  трюки,
чтобы развеселить одинокую  девушку  и  заставить  ее  смеяться  в  коротких
перерывах между пением хвалебных гимнов, пока дровосеки рубят лес.
   Потом на девушку нападает злой  разбойник  (снова  Ида),  однако  сиротку
спасает таинственное,  смышленое  и  простодушное  мохнатое  существо  (Док,
несмотря на истошные вопли протеста).
   Опять песнопения, опять молитвы, и затем вновь слышится голос  Таламейна,
предупреждающего девушку о том, что  злокозненные  староста  со  священником
направляются в лес со своим войском (Стэн и Алекс).
   Солдаты убивают дровосеков (Стэн с Алексом ловко  прячутся  за  кулисами,
переодеваются и выходят на сцену в шлемах). Девушка обречена и безутешна, ей
остается только покориться подлым старосте со священником, уже распростершим
свои объятия.
   Как вдруг звучит голос Таламейна! На сцене появляется орущий во все горло
Ото в сопровождении разъяренных тигров, пожирающих злодеев. Солдаты молят  о
пощаде и отрекаются от своих убеждений. В самом финале до  героини  долетает
весть  о  том,  что  поход  Матиаса  против  дженнов  увенчался  успехом.  К
сожалению, возлюбленный девушки  погиб,  совершив  какой-то  сногсшибательно
героический поступок. Но Вера Таламейна победила.
   Пьеса  заканчивается   хвалебными   гимнами,   песнопениями,   клоунскими
выходками Стэна и Алекса и радостным гарцеванием тигров. Под  бурные  овации
публики занавес опускается.
   После этого Стэн и  Алекс,  конечно  же,  спускаются  к  толпе,  начинают
выделывать  смешные  трюки  и  показывать  простые  фокусы  ребятишкам.  Бэт
разгуливает взад-вперед с тиграми, Ида устанавливает будку  гадалки,  а  Док
переключается на роль зазывалы.
   После  первого  представления  в   рыбацком   поселке   бродячая   труппа
останавливалась в каждой деревне, на каждой ферме,  продвигаясь  все  дальше
вглубь  страны,  устроив  даже  парочку  представлений   перед   деревенским
духовенством.
   Спектакль пользовался огромным успехом. Однако талантливая  игра  актеров
здесь  была  ни  при  чем.  Деревенские  жители  просто  не   знали   других
развлечений,  кроме  как  посмотреть  на  поющих  хвалебные  гимны  Таламейн
священнослужителей  по  телевизору,  помолиться  в   церкви   да   надраться
брюквенного вина.
   Медленно, но верно труппа приближалась к столице Санктуса.
   - Мы находимся в двух километрах от  главных  городских  ворот,  объявила
Ида, выглядывая из-за занавески кибитки.
   Стэн почтительно поклонился  группе  компаньонов-охранников  в  ярко-алых
униформах, прокативших мимо на гравитранспортере,  и  хлопнул  поводьями  по
спинам еле переставлявших ноги волов. Животные пошли немного быстрее.
   - Лезем прямо к тигру в пасть, - пробормотал Алекс.
   - Пасти Мьюнин и Хьюджина тихо похрапывают в дальнем конце повозки. - Бэт
восприняла замечание Алекса по-своему. Она облокотилась о козлы, на  которых
сидели Стэн и Алекс.
   - Заткнись, девушка, - сказал Алекс. -  У  меня  нет  настроения  шутить.
Видели бы Килгуры, чем  я  занимаюсь.  Не  думаю,  что  они  стали  бы  мною
гордиться.
   - Наверное, ты  прав,  -  согласился  Стэн.  -  У  нас  у  всех  скверное
настроение. Но оно может перейти в уныние, если ты не расскажешь о Рори.
   - О Рыжем Рори? В самом  деле?  -  просиял  Алекс.  -  Ну  так  слушайте.
Кажется, я остановился на том, как рота бритских солдат взобралась на  холм,
чтобы отрубить ему голову.
   Стэн устало кивнул головой. Он шел на эту  жертву  только  ради  поднятия
духа своих людей.
   - Итак, послышались крики, вопли, стоны,  и  головы  покатились  вниз  по
холму. Бритский генерал здорово струхнул. У его ног, в грязи, лежали  головы
целой роты солдат! Прежде, чем он успел сообразить, что  делать  дальше,  на
вершине холма появился молодой великан  и  громко  крикнул:  "Я  Рыжий  Рори
Гленский! Отправьте ко мне наверх целый полк!"
   Генерал так побагровел, что адъютант испугался,  как  бы  его  не  хватил
апоплексический удар. Генерал завопил:  "Адъютант,  отправить  наверх  целый
полк, дьявол его забери! Мне нужна голова этого человека!"
   Солдаты целого полка прикрепили к ружьям  штыки  и  стали  взбираться  на
холм. Крики, вопли и стоны не смолка ли полдня. Пыль стояла столбом, гремели
выстрелы. В общем, шло самое настоящее сражение.
   Генерал посмотрел вверх и вдруг,  сквозь  облако  пыли,  увидел  знакомую
фигуру. Его адъютант кубарем летел с холма  вниз  и  кричал:  "Бегите,  сэр!
Бегите! Это засада! Их здесь двое!"
   Наступила  полная  тишина,  длившаяся  несколько  минут.   Наконец   Стэн
повернулся лицом к Алексу и недоверчиво посмотрел на него.
   - Это что, та самая история, окончания которой я ждал целый год?
   - Ну, - ответил Алекс. - Замечательная история, правда?
   На сей раз пауза длилась еще дольше.

Глава 63

   Матиас наблюдал, как тюремщики ввели очередного наемника в камеру  пыток.
Мужчина был обнажен и истекал потом. Яркий свет направленных  на  него  ламп
слепил глаза. Тело солдата было покрыто  рубцами  и  ссадинами  -  результат
многодневного избиения. Человек был измучен, глаза его бегали от страха.
   Матиас  подал  знак  надсмотрщику,  производящему  пытки.  Исполнительный
надсмотрщик тут же усадил несчастного на  электрический  стул  и  пристегнул
ремнями. Пророк сделал  пару  шагов,  склонился  над  солдатом  и  заговорил
вкрадчивым голосом:
   - Сын мой, не склоняй нас к этому. Мне становится горько,  когда  я  вижу
упорствующего грешника. Прошу, пожалей себя, во имя милостивого отца нашего,
Таламейна.
   - Матиас  склонился  над  солдатом  ниже.  -  Нам  лишь  надо,  чтобы  ты
исповедался в грехах - своих и твоих начальников... Ну что, будешь  каяться?
Пожалуйста, сын мой.
   Солдат  мотнул  головой,  отказываясь  давать  показания   против   своих
товарищей.
   Матиас подал знак инквизитору начинать пытку. Солдат  закричал  от  дикой
боли, пронзившей все его тело. Часом позже Матиас вышел из  камеры  пыток  с
довольной улыбкой на лице, взял хрустальный графин  и  наполнил  свой  кубок
кристально чистой холодной родниковой водой. Эту воду брали  из  прозрачного
горного источника, объявленного недавно священным.
   На  Санктус  опустилась  ночь.  Матиас  остался  один  в  своей  комнате,
обставленной в спартанском стиле. Со стороны улицы  слабо  доносились  звуки
мерных шагов охраны. Перед тем, как лечь на жесткую военную  койку,  которую
Матиас предпочитал любой, самой роскошной и мягкой  кровати,  он  освежил  в
памяти свои планы. Пророк с сожалением подумал о том, что осуществить их  на
Санктусе так быстро, как ему бы хотелось, не удастся.
   В своем воображении он стал рисовать будущее планеты.  Ему  представилась
серия маленьких изолированных духовных  коммун,  в  которых  смиренные  люди
посвящают свою жизнь богослужению и  раздумьям.  Для  создания  этих  коммун
придется опустошить города и деревни, прогнать  с  ферм  крестьян.  Согласно
последним  докладам  его   подчиненных,   эти   действия   вызовут   большое
недовольство  со   стороны   местного   населения,   особенно   фермеров   и
ремесленников. "Кто будет возделывать землю?  причитали  они.  -  Кто  будет
мешать раствор и строить дома?"
   "Такому  меркантильному,  небожественному  образу  мысли  нужно  положить
конец", - подумал Матиас. Нельзя позволить узколобым, темным людям встать на
пути к достижению великой цели - славному и светлому будущему. Матиас  бегло
набросал приказ компаньонам: "Расчистить  деревни".  То,  чего  не  добиться
убеждением, он возьмет силой. К  своему  приказу  Пророк  добавил  следующий
пункт: "Сжечь дотла дома; разрушить фермы". После  этого  крестьянам  просто
некуда будет деться.
   Матиас был очень доволен своим успехом по части привлечения все  большего
числа наемников на сторону компаньонов. Конечно, он приписывал  эту  заслугу
лично себе, своему авторитету. Суд был назначен Пророком на следующий  день.
Для того, чтобы заседание суда прошло  успешно,  покаялось  уже  достаточное
количество наемников. После того, как  каждого  из  них  признают  виновным,
Матиас  с  радостью  отдаст  команду  казнить  их.  Приведение  приговора  в
исполнение будет публичным. За этим торжественным событием последует великий
всенародный праздник.  Матиас  уже  огласил  свой  указ,  согласно  которому
некоторые ограничения, возведенные Таламейном в правила поведения для всех и
каждого, будут сняты на время фестиваля. "Как мудрый Пророк,  я  понимаю,  -
нахваливал он самого себя, - что мои подданные -  всего  лишь  несовершенные
живые существа, со всеми присущими им слабостями и недостатками".
   Матиас  черкнул  несколько  заметок  относительно  планетарной  "чистки",
которую нужно будет начать сразу же  после  праздника  и  провести  за  один
месяц. У него возникли некоторые интересные  соображения  по  этому  поводу.
Например, насчет порки кнутами... И самоистязание добровольное, конечно.

Глава 64

   Ффиллипс  стояла  перед  своими  людьми,  одетыми  в  грязные  изодранные
лохмотья,  напряженно  следя  за  происходящим.  Заключенных  выволокли   на
центральный тюремный двор.  Ффиллипс,  обладавшая  обостренным  восприятием,
чувствовала,  что  на  них  наведены  скрытые   камеры   трансляция   такого
знаменательного  события  пойдет  по  всей  планете.   Вокруг   двора   были
расставлены ряды белых паукообразных стульев, заполненных  компаньонами.  На
некотором удалении от них, ближе к центру, сидели десять  судей,  отобранных
Матиасом из числа офицеров Главного корпуса.
   В стороне, на небольшом ониксовом троне, восседал сам Пророк. На нем была
обычная  красная  униформа,  украшенная  всего  двумя  маленькими   золотыми
медалями и золотым факелом - символом Санктуса.
   Доказательством  вины  заключенных,  в  основном,  служили   унизительные
признания, выбитые силой из мужчин и женщин, не  сумевших  выдержать  пыток.
Судьи вынесли обвинительный приговор, который вскоре  надлежало  привести  в
исполнение.
   Ффиллипс знала, что она уже не жилец на этом свете. Матиас  поднял  руку,
призывая к тишине. Компаньоны мгновенно  замолчали.  Пророк  слегка  подался
вперед  на  своем  троне.  Лицо  его  выражало  полное  спокойствие,   почти
безмятежность и доброту.
   - Хочешь ли ты  сказать  что-нибудь  в  свое  оправдание?  -  спросил  он
Ффиллипс. - Ради справедливости мы готовы предоставить тебе слово.
   Ффиллипс смерила судей холодным взглядом.
   - Я ее здесь не вижу, - ответила она.
   - Кого? - спросил Матиас.
   - Справедливость. Как солдат солдата я прошу тебя поскорее закончить этот
фарс. Мои люди и я ждем твоего приговора.
   До того, как Матиас успел махнуть рукой, Ффиллипс воскликнула:
   - Подразделение, смир-рно!
   И ее печальные измученные люди вдруг снова почувствовали себя солдатами -
выпрямились,  сбросили  с  плеч  усталость  и  страх.   Приободрились   даже
покалеченные пытками.
   Некоторые из них с трудом стояли на ногах, их  приходилось  поддерживать.
Наемники презрительно улыбались, обнажая сломанные зубы.
   Матиас застыл в нерешительности, но вскоре спросил у судей:
   - Каков вердикт?
   Десять сидевших в ряд офицеров один за другим произнесли роковое слово:
   - Виновны... Виновны... Виновны...  Судьба  солдат  была  решена.  Матиас
встал и поклонился судьям.
   - Мне больно слышать такой приговор. Но  виновность  этих  заблудших  душ
была очевидна еще до суда. Как вы знаете, я испытывал к ним жалость и потому
дал шанс оправдаться.
   - Еще бы, никто не сомневается, - Ффиллипс произнесла эти слова намеренно
громко, чтобы микрофоны уловили  их.  Матиас  не  обращал  на  нее  никакого
внимания.
   - Однако,  -  сказал  Пророк,  -  я  должен  склониться  перед  судейской
мудростью. Судьям лучше знать о намерениях  и  помыслах  Таламейна.  Покорно
присоединяюсь к их мнению.
   Спасибо за совет, духовный отец наш. Матиас повернулся лицом к Ффиллипс и
ее людям.
   - С великим прискорбием должен объявить... Ффиллипс отдала приказ:
   - Подразделение, равнение напра-во!
   Все, как один, солдаты выполнили команду. Гордые мужчины и женщины готовы
были принять смерть с высоко поднятой  головой.  Матиас  не  мог  допустить,
чтобы люди видели, с каким достоинством  и  бесстрашием  наемники  встречают
приговор, и приказал охранникам  обступить  их.  Охранники  стали  угрожающе
размахивать оружием, выкрикивая грубые ругательства.
   Матиас заорал:
   - Все вы приговариваетесь к смерти! Через пять дней вас казнят. До  того,
как люди Санктуса и... Ффиллипс оборвала его напыщенную речь:
   - Вперед... шагом... марш!
   Солдаты строем пошли по тюремному двору, чтобы вернуться в свою темницу.
   - Таламейн... - срывающимся голосом выкрикнул Матиас.
   Всем  своим  видом  Ффиллипс  выказывала  полнейшее  к  нему   презрение.
Обернувшись, она громко и отчетливо произнесла:
   - А пошел ты!..
   Окружающие жутко смутились. Когда наемники исчезли  за  тюремной  дверью,
Матиас визгливым голосом  проинструктировал  охрану  и  стал  рассыпаться  в
жалких, бесполезных объяснениях перед видеокамерами. За такие слова Ффиллипс
могли убить на месте. Но умерла бы она красиво.

Глава 65

   Гигантские трубы крематория Санктуса день и ночь изрыгали  пепел,  дым  и
пламя,  поскольку  очень  состоятельные  и  жутко  нервозные   представители
правящего класса Волчьего созвездия переполнили их жертвами,  дабы  умаслить
нового Пророка.
   Стэн, Бэт и Алекс поступили хитро, направив свою пеструю кибитку в  толпу
народа, движущуюся к Святому городу. Компаньоны делали  безуспешные  попытки
проводить досмотр пилигримов, вылавливая из толпы первых попавшихся, шаря по
их карманам, вытряхивая сумки. Большей части людей удавалось проскочить мимо
них,  как  стаду  баранов,  огибающему  препятствие.  Не  в  силах  сдержать
хлынувший поток народа, компаньоны сердито озирались по сторонам.  Проникнув
в ворота, Стэн сразу же отвел свою  команду  в  сторону  и  беглым  взглядом
окинул новый Санктус - Санктус Матиаса.
   По обеим сторонам улицы  Могил  по-прежнему  стояли.  загаженные  птицами
памятники. Улица разделяла город на две части. Между  маленькими  домишками,
многоэтажными строениями  и  редкими  особняками  с  остроконечными  крышами
тянулись  узкие  переулки  и  широкие  аллеи.  Очевидно,  столица  строилась
спонтанно,  без  всякого  архитектурного   проекта.   Сейчас   улицы-змейки,
предназначенные только для пешеходов, кишели гостями столицы.
   У Стэна похолодела спина, когда он вдруг  обратил  внимание  на  то,  что
крестьяне, ремесленники и торговцы одеты в свои лучшие праздничные цветастые
наряды. Стэн также заметил, что в нескольких местах  стояли  другие  повозки
бродячих артистов.
   Воцарился неописуемый хаос. В том,  что  у  группы  отличная  маскировка,
можно было  не  сомневаться.  Однако  давать  представления  значило  терять
драгоценное время. Объявлений о казни развешено не было, но, прислушавшись к
разговорам празднично разодетых туристов,  Стэн  понял,  что  состоится  она
скоро.
   Бэт  выскользнула  из  толпы,  села  рядом  со  Стэном   и   взволнованно
прошептала:
   - Матиас действует быстрее, чем мы предполагали. Стэн деланно рассмеялся,
притянул ее к себе и поцеловал.
   Стоявший рядом компаньон с любопытством разглядывал их какое-то время,  а
затем отвернулся и ушел. Мимо кибитки прошел пьяный нищий, размахивая пачкой
билетов.
   - Все  на  казнь!  -  зазывал  он.  -  Увидеть  все  своими  собственными
глазами...  Осталось  несколько  свободных  мест  на  площади!  Не  упустите
счастливую возможность!.. Казнь... Предателей Таламейна...
   Наконец его голос утонул в  шуме  толпы.  Бэт  отстранилась  от  Стэна  и
встала. Он шлепнул ее по заднему месту.
   - Постарайся  разузнать  как  можно  больше.  Бэт  утвердительно  кивнула
головой, залилась веселым смехом, спрыгнула с козел и исчезла в толпе.
   Алекс,  наблюдавший  за  происходящим  из  самой  кибитки,  вылез   из-за
занавески и сел рядом со Стэном.
   - Двигай, парень, - сказал он.
   Стэн еще раз представил себе,  что  ждет  их  впереди,  и  стал  погонять
ленивых животных.
   Храм находился в конце улицы Могил, на покатом холме,  возвышавшимся  над
городскими воротами на триста метров. Из-за толстых крепостных стен виднелся
остроконечный шпиль центральной  башни.  Много  лет  назад  набожные  монахи
молились здесь Таламейну, но с недавнего времени Теодомир, а вслед за ним  и
Матиас стали использовать храм как тюрьму. Стэн указал на нее Алексу рукой.
   - Так вот, значит, где они держат  нашу  Ффиллипс,  -  произнес  Алекс  и
протянул Стэну бурдюк с  вином.  Стэн  основательно  приложился  к  вкусному
напитку и передал кожаную флягу обратно Алексу.  Килгур  поднес  горлышко  к
губам, продолжая шарить глазами по окрестностям.
   -