- Сидел в тюрьме.
   - С этим никаких проблем, - сказал Алекс, пытаясь проявить дружелюбие.  -
Мы все там побывали. Даже моя матушка.
   - Но, наверняка, не с шайкой воров, - сказал Киршейн. - А  поручиться  за
меня было некому.
   - Если ты сам по себе, тогда что ты делаешь на Хокторне?
   - Ищу работу.
   - У тебя есть какой-нибудь опыт?  -  спросил  Стэн.  Думаю,  да,  ответил
великан. - У меня есть вот это.
   Он сунул здоровенную лапу в походную сумку, вытащил из  нее  потрепанную,
лоснящуюся персональную карточку и неохотно протянул Стэну.
   Стэн ввел карточку в мобильный компьютер. Начиналась она  со  стандартных
сведений, удостоверяющих личность уволенного охранника:
   ДОКУМЕНТ ВЫДАН НА ИМЯ КИРШЕЙНА, ВИЛЛИАМА.
   СРОК ВОИНСКОЙ СЛУЖБЫ: 20 лет.
   ЗВАНИЕ: ПЕРВЫЙ ШТУРМОВИК ОХРАНЫ.
   ВОЕННЫЕ ШКОЛЫ: НИКАКИХ.
   НАГРАДЫ: НИКАКИХ.
   КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ: 27 планетарных атак, первая волна. 12  вспомогательных
экспедиций, 300 штурмов поддержки (ТАВ  -  Х1  подробности).  Представлен  к
следующим наградам: Галактический Крест  четыре  раза;  Имперская  медаль  -
восемь раз; Орден Созвездия Титан шестнадцать раз. Замечен в убийствах: один
раз. Понижался в звании: четырнадцать раз (ТАВ-Х2 - подробности).
   Компьютер продолжал считывать сведения  с  карточки.  Стэн  посмотрел  на
великана с благоговейным страхом. "Этот Киршейн был четыре раза  представлен
к Имперской высшей награде. И..."
   - За что вас понижали в звании четырнадцать раз?
   - Я не умею ладить с людьми.
   - Почему?
   - По правде говоря, не знаю. В общем-то, они мне нравятся... поначалу. Но
потом... потом они начинают такое  вытворять...  такие  вещи...  которые  не
кажутся мне хорошими. Не могу смириться.
   "У меня и так забот полон рот", - подумал  Стэн,  вынимая  из  компьютера
персональную карточку.
   - Киршейн, если бы наш отряд не был полностью укомплектован...
   - Прошу прощения, полковник, не могли бы вы подождать? - вмешался Алекс.
   Стэн удивленно  посмотрел  на  товарища.  Алекс  медленно  обошел  вокруг
странного создания.
   - Мне знакомы такие, как ты. Ты из тех, кто знает,  что  правильно  и  не
правильно, однако неверно оценивает ставки. Хочу убедиться, с кем имею дело.
Киршейн, наклонив голову  набок,  в  недоумении  уставился  на  приземистого
сержанта.
   - Предлагаю небольшую игру, - загадочно произнес Алекс. - Знаешь кулачный
бой?
   - Я знаю такую игру, маленький человек. Ты хочешь сразиться со мной?
   - Ага, - ответил Алекс.
   - Начинай ты первый.
   - Нет, парень, ты, - сказал Алекс, и  на  его  широком  лице  засветилась
улыбка. - Покажи свой лучший удар.
   Киршейн налетел на  Алекса  без  всякого  предупреждения,  его  кулак  со
свистом разрезал воздух и угодил в ребра. Удар был сильнейшим. Алекс отлетел
на кушетку, которая тут же разлетелась на мелкие кусочки, ударился о стену и
с минуту находился в лежачем положении.
   С трудом поднявшись, Алекс подошел к Киршейну.
   - Ага, неплохой удар, парень. Что ж,  возвращаю.  Нужно  соблюдать  закон
спортивной чести. Теперь получи за свой долбанный  удар,  как  у  проклятого
Кэмпбелла. Моя очередь бить. Но раз мы тебя берем в  солдаты,  предупреждаю:
бью в центр груди. Слегка, потому что не  хочу  калечить.  Судя  по  тону  и
усилившемуся шотландскому акценту, Алекс здорово разозлился. Стэн в какой-то
мере чувствовал свою вину в том, что  произошло.  Ему  следовало  остановить
товарища.  Непонятно  почему,  но  он  проникался  к  великану  все  большей
симпатией.
   Киршейн подбоченился, готовясь отразить удар. Однако вместо  того,  чтобы
послать ответный удар, Алекс, не торопясь, подошел к Киршейну, схватил его -
одной рукой! - и поднял над головой. А затем, как бы невзначай,  отбросил  в
сторону.
   Двухсоткилограммовый великан пролетел по  воздуху  через  все  помещение,
словно законов гравитации не  существовало  вовсе.  Ударившись  о  стену  на
высоте двух метров от пола, Киршейн вылетел через проломленное им  отверстие
в коридор. Обломки стены посыпались на голову гиганта,  распластавшегося  на
полу коридора. Алекс подбежал к полубесчувственному кандидату и, склонившись
над его ухом, прошептал:
   - Ну как, крошка? Полагаю, работу ты себе нашел. Но больше не играй в эти
игры.
   Киршейн с трудом поднялся на ноги.
   - Нет, сэр.
   - Я не сэр. Я просто сержант. Стэн - вот кто сэр.
   - Простите, сержант.
   - Не стоит извиняться, парень,  -  снисходительно  сказал  Алекс.  Теперь
ступай. Я хочу, чтобы ты вернулся сюда через десять часов, чистый и  готовый
к отлету.
   - Есть, сэр!
   Киршейн отдал честь и вышел. Стэн и Иган  все  еще  стояли  с  разинутыми
ртами, когда Алекс произнес:
   - Теперь у нас двести один солдат, полковник Стэн. -  Сержант  подошел  к
консоли, сгреб лапой бутылку Стэна и осушил ее до дна. Черт побери! Вот  так
чуть не погиб ради святого дела!

Глава 15

   "А  ведь  в  молодости  передо  мной,  как  перед  оператором-кибролатом,
открывалось прекрасное будущее", - с грустью подумал Стэн, печально глядя на
свою сборную команду.
   Выстроившиеся на взлетной площадке перед космическим  кораблем  "Бхолдер"
люди скорее напоминали пестрое сборище, готовое для  карнавального  шествия.
"Ох, Махони, доберусь я до тебя!"
   Здесь были солдаты Восбера - немытые, небритые, похоже, сильно пьяные, но
хорошо вооруженные. Рядом стояли командос Ффиллипс, бросавшие на  окружающих
враждебные взгляды.
   На  взлетной  площадке  находились  и   лицеисты-зубрилки   подросткового
возраста во главе с Иганом.
   "И за что мне только это наказание?" - думал Стэн. Рядом с  "полковником"
стояли Восбер, облаченный в  незамысловатую  коричневую  форму,  Ффиллипс  в
платье-униформе  индивидуального  покроя  (поразительно  похожей  на  мундир
офицера-охранника), Алекс и Киршейн. Киршейн, возомнив  себя  телохранителем
Стэна, повесил на плечо то, что, по его мнению, являлось идеальным для  этой
цели оружием; можно было только предполагать, поскольку  Киршейн  никому  не
позволял  осмотреть  его,  что  это  был   крупнокалиберный   автоматический
гранатомет. Ни одному нормальному человеку не удалось бы выстрелить из него,
не будучи поверженным мощной отдачей. Под силу ли  Киршейну  воспользоваться
столь грозным оружием, оставалось загадкой.
   "Чтоб тебе пусто было, Махони, - не переставал сокрушаться Стэн. Но  дело
есть дело".
   - Отряд...
   - Отряд... Отряд...
   Возгласы наемников подхватил ветер, гулявший по взлетному полю.
   - Командиры подразделений! Всем - на борт! Мы отправляемся на войну!
   Под  аккомпанемент  завывающего  ветра  по  взлетному  полю   прокатилась
барабанная дробь топота солдатских ботинок.
   А затем - тишина.
   Стэн с Алексом понимающе переглянулись. Они оба прекрасно  знали,  почему
выбрали  именно  эту  профессию.  Итак,  без  торжественного   сопровождения
оркестра, без горнов и знамен, они отправились на войну...

КНИГА ТРЕТЬЯ
БЛЕСК ШТЫКА

Глава 16

   Цитадель дженнов стояла  на  плато  высокой,  покрытой  снегом  и  льдом,
абсолютно вертикальной с трех сторон горы. Лишь с  четвертой  стороны  к  ее
вершине  вела  извилистая,  как  змея,  дорога,  прорубленная   специальными
машинами в твердой горной породе.  Через  каждые  десять  метров  на  дороге
стояли посты. Часть  из  них  охранялась  солдатами,  часть  -  электронными
приборами.
   Цитадель была не только теологическим центром воинов, входивших  в  касту
приверженцев веры Таламейна, но и учебным полигоном кадетов-дженнов.  Именно
с Цитадели Стэн и решил начать военный поход.
   Крепость находилась на не особенно гостеприимной планете, причем почти  в
самой крайней точке северного континента.
   С первого взгляда становилось  ясно,  что  здесь  правят  бал  монашеское
посвящение, аскетизм и вера в загробную жизнь - то есть, все  те  слагаемые,
из которых состояло учение дженнов.
   Стэну и его наемникам не составило особого труда  добраться  до  заветной
скалы, используя способности  и  взрывные  устройства  бхоров.  Сейчас  они,
притаившись, залегли у подножия  вертикального  обрыва,  самого  крутого  из
трех. Стэн выбрал это место  после  тщательно  проведенной  рекогносцировки,
сочтя, что самый трудный подход и охраняется хуже всего.
   Высоко над головой Стэна, на горном плато, стояла мощная крепость, сильно
напоминающая  черного  цефалопода  с  закругленным   горбом   на   спине   и
растопыренными щупальцами -  четырьмя  продолговатыми  бараками,  в  которых
располагались кельи кадетов-дженнов.
   В окнах бараков горел свет, казавшийся красным на фоне  белого  снега.  В
верхушке "горба" - массивного здания, где находились храм, спортзал, арена и
административные офисы, - были установлены "дышащие"  мембраны,  реагирующие
на колебание атмосферного давления и изменение погодных  условий.  Благодаря
этим мембранам в Цитадели поддерживался постоянный микроклимат.
   Даже лежа у подножия скалы, Стэн мог разглядеть одну из этих пульсирующих
мембран, сквозь которую струился  желто-красный  свет.  С  трудом  удавалось
избавиться от  неприятного  ощущения,  что  Цитадель  была  живым,  мыслящим
существом: животным, которое один из наемников метко назвал "спрутом".
   Стэн услышал хруст снега у себя за спиной и в следующее мгновение  увидел
рядом Алекса.  Снова  послышался  хруст.  На  сей  раз  появился  вездесущий
Киршейн, скользящий по снегу ступнями-лыжами.
   Стэн хлопнул Алекса по плечу, передал ему  очки  для  ночного  видения  и
развернулся, чтобы проверить, все ли в порядке у наемников,  расположившихся
на бугристом холме немного ниже.
   Двести  мужчин  и  женщин,  одетых  в  теплую  белую  спецодежду,   уютно
устроились в глубоких снежных  сугробах.  Наметанный  глаз  мог  бы  уловить
некоторое шевеление то в одном месте, то в другом,  но  только  если  знать,
куда смотреть. Белыми были не одни лишь костюмы солдат, но  и  их  оружие  и
лица.
   Алекс снял очки и взглянул на Стэна округлившимися, невидящими глазами, с
непривычки плохо адаптировавшимися к специальным контактным линзам.
   Стэн улыбнулся при виде глуповатого  выражения  лица  сержанта,  которого
можно было брать в этот момент голыми руками. Зрение вернулось к Килгуру,  и
от удивления на его белом и  круглом,  как  снежок,  лице,  поднялась  левая
бровь. Стэн тут же  перестал  улыбаться,  чтобы  не  обидеть  товарища.  Ему
показалось, что в данных обстоятельствах Алекс вряд ли оценит шутку.
   А обстоятельства были следующими: Цитадель, в профиль похожая на  спрута,
обвившего щупальцами вершину крутой горы, казалась совершенно  неприступной.
Белым одеялом из льда и снега были укутаны  лишь  хрупкие  и  шаткие  камни.
Однако Стэна волновал не крошащийся камень - с этим препятствием  еще  можно
было как-нибудь  справиться.  Больше  его  беспокоили  острые,  как  бритвы,
десятиметровые глыбы льда.
   Алекс еще раз посмотрел на километровой высоты скалу.
   - Ох, не нравится мне это, - прошептал тяжеловес. - Тут  и  сорваться  не
трудно.
   Стэн мрачно хмыкнул, а сержант тихим  голосом  передал  по  переговорному
устройству приказание Восберу и Ффиллипс явиться на совещание.
   Командиры подразделений осторожно выбрались из  сугробов  и  подползли  к
полковнику. Стэн проинструктировал их в последний раз. Ему понравилось,  что
оба  профессионала  даже  глазом  не  моргнули,  получив  приказ  о  тяжелом
восхождении. Правда, Ффиллипс заикнулась о дополнительной  оплате,  но  Стэн
оборвал ее на полуслове:
   - Нужно ударить по  самому  уязвимому  месту.  Главная  цель  -  часовня.
Атакуем ее и уничтожаем. Ффиллипс, ваша группа берет на себя храм. Восбер  -
бараки; сейчас они должны быть пусты. Взорвите их к чертовой бабушке,  чтобы
отвлечь  внимание  дженнов.  Если  встретите  на  своем  пути   офицера   из
преподавательского состава  -  убейте.  -  Стэн  сделал  паузу,  подчеркивая
значимость последних слов. - Но кадетов без надобности не трогайте.
   Восбер брякнул что-то насчет того, что змееныши вырастают и  превращаются
в...
   - Они - дети, - напомнил Стэн. - И, когда война закончится,  я  предпочел
бы иметь дело с дипломатами, а не с  разгневанными  родителями  кадетов,  их
братьями и сестрами, обуреваемыми жаждой мести.
   Восбер и Ффиллипс, высоко профессиональные военные специалисты,  вспомнив
о войнах, в которых они  одержали  победу  и  о  тех,  в  которых  потерпели
поражение, согласились с доводами Стэна.
   Кадетов, за исключением некоторых,  самых  рьяных  таламейновцев,  нельзя
было считать достойными противниками.
   Стэн услышал, как кто-то переминался с ноги на ногу у него за спиной.
   Ну, конечно же, это был Киршейн. В руках великан держал  сумку  Стэна  со
снаряжением для восхождения. Стэн вздохнул.
   - Ладно, можешь идти со мной. И все-таки ему стало легче на  душе,  когда
он подполз к подножию отвесной скалы.

Глава 17

   Это был храм  горящих  факелов.  Высокие  золотые  подставки  отбрасывали
длинные тени. Эхо подхватывало голоса юных  дженнов,  нараспев  восхвалявших
славные военные  подвиги  минувших  поколений.  Торжественная  процессия  из
тысячи кадетов медленно продвигалась через храм. На мальчишках  была  черная
форма с белой окантовкой.
   Во главе процессии шел цветущий охранник,  несший  в  руках  две  тяжелые
золотые статуи. Одна из них изображала Таламейна, другая Ингильда, человека,
которого дженны называли Истинным Пророком. Матиас и его отец назвали бы его
какими угодно другими словами, но только не этими. Истинного,  а  тем  более
Пророка, среди дженнов не было.  Торжественное  шествие  посвящалось  памяти
"Невинных Жертв", коими являлись воины отряда Семмера.  В  историю  Волчьего
созвездия это событие вошло как  акт  мести  небольшой  шайки  дженнов.  Они
напали на одну из маленьких  лун  Санктуса,  народ  которой  в  будущем  мог
оказать большое влияние на ход политических событий, и  перерезали  всех  ее
жителей. Схваченные, дженны стали с ужасом ждать  неизбежного  наказания  на
Санктусе.  После  вынесения  приговора  в  живых  не  осталось   ни   одного
головореза.  Этой  позорной,  кровавой  страницей  истории  дженны   страшно
гордились.
   Процессия медленно продвигалась по храму мимо огромных  статуй  воинов  и
флагов  множества  покоренных   и   уничтоженных   ими   планет.   Массивные
металлические двери закрылись за последним  рядом  покинувших  храм  мужчин.
Кадеты медленно промаршировали по коридору, такому просторному, что  даже  в
самые жаркие летние месяцы стены его оставались сырыми и холодными, впрочем,
как и стены не менее громадной столовой.
   Войдя в столовую, цветущий охранник чеканным  шагом  подошел  к  главному
пределу, где находилась широченная сцена  и  подиум,  за  которым  стояли  в
ожидании почетные гости в черной форме и преподаватели военной школы.
   Кадеты замахали черно-белыми лентами  и  стали  расходиться  по  пределу,
уставленному обеденными столами, накрытыми на  тысячу  персон.  Этим  юношам
вскоре предстояло вступить в армию дженнов.
   Когда   румяный   охранник   подошел   к   сцене,   генерал   Кхо-реа   и
преподавательский состав в количестве ста человек встали. За  их  спинами  с
потолка со свистом опустилось знамя черного цвета с вышитым золотым факелом.
Знамя было шириной в двадцать метров.
   Генерал Кхореа поднял руку:
   - Сикбет!
   Цветущий охранник  отвесил  глубокий  поклон,  развернулся,  торжественно
промаршировал обратно в часовню, поставил на место статуи и тихо вернулся  в
зал, чтобы отпраздновать столь знаменательное событие.
   Генерал Суитан Кхореа презирал показуху. Кроме вышитых серебром  погон  и
небольшого серебряного сердца на  левом  рукаве,  на  его  мундире  не  было
никаких знаков отличия, подтверждающих, что  он  является  главнокомандующим
армии  дженнисаров.  В  своих  молитвах  он  часто  нараспев  восхвалял  имя
Таламейна: "О, человек, смири гордыню, но преклонись перед славой Таламейна,
ибо только она не может быть осмеяна".
   Кхореа  был  твердо  убежден  в  том,  что  даже  в   условиях   жестокой
теократической диктатуры  самый  последний  крестьянин  может  подняться  на
вершину власти. По его мнению, все,  что  для  этого  требовалось,  обладать
определенными способностями. В случае самого Кхореа этими способностями были
беззаветная преданность идеалам  веры  Таламейна;  физическая  выносливость;
постоянные сомнения в собственной  безопасности;  полная  беспринципность  и
жестокость. Первое повышение по службе и звание младшего офицера он  получил
после  некоторого  случая.  Корабль  дженнов  остановил   маленькое   судно.
Возможно, это был заблудившийся  торговый  корабль,  но  скорее  всего,  его
экипаж занимался  контрабандой.  Начальник  Кхореи  намеревался  убить  всех
находившихся на борту судна, чтобы преподать подчиненным наглядный урок.  Но
до того, как он успел отдать приказ, учебное подразделение Кхореи перерезало
весь экипаж, а  затем.  во  избежание  наказания  за  мародерство,  взорвало
злосчастную посудину.
   Фанатизм вроде этого всегда поощрялся у дженнов.  Началось  стремительное
восхождение  Кхореи  по  служебной  лестнице:  с  незначительной   должности
младшего офицера его перевели в начальники сторожевой заставы, находящейся в
непосредственной близости от "границы",  за  которой  простирались  звездные
владения Ингильда. Вероятно, такое повышение было обусловлено надеждой,  что
Кхореа станет легендой, лучше всего, посмертно. Но, как  говорится,  дуракам
всегда везет. Несмотря на многочисленные попытки  дженновских  врагов  убить
Кхореа,  он  выжил,  хотя  тело  его  было  сплошь  покрыто  шрамами,  будто
старательная модистка тренировалась на его шкуре вышивать ажурной строчкой.
   Поднимаясь по  служебной  лестнице,  Кхореа  сколотил  отряд  из  молодых
офицеров, таких же фанатичных и честолюбивых, как  и  он  сам.  Как-то  раз,
вечером, Кхореа пришел к бывшему генералу дженнов, и тот признался ему,  что
пытается побороть  в  себе  страсть,  которой  он  воспылал  к  собственному
ординарцу. Не дав генералу закончить речь  до  конца,  Кхореа  проткнул  его
грудь саблей.
   Представ после этого инцидента перед  военно-полевым  судом,  Кхореа  вел
себя совершенно хладнокровно, завоевав тем самым большую симпатию со стороны
офицеров, сидящих в зале суда. Кхорею могли либо наказать,  что  возвело  бы
его в ранг великомученика в глазах окружающих,  либо  благословить  и...  "И
разве есть более достойная кандидатура  на  пост  главнокомандующего  армией
дженнисаров?"
   Ответ был однозначным. Кхореа вернулся в зал суда  не  только  для  того,
чтобы найти свою саблю, обращенную эфесом  к  нему  (наконечник  означал  бы
смертную казнь), но и для получения генеральских погон.
   Священник елейным  голосом  заканчивал  традиционное  чтение  поминальной
молитвы по "невинно убиенным" воинам Семмера, чьи подвиги записаны  в  Книге
Мертвых. Кадеты слушали его,  затаив  дыхание.  Наконец  священник  закончил
обряд и захлопнул  старинную  книгу  в  черном  кожаном  переплете.  В  зале
воцарилась полная тишина.
   Кхореа сделал шаг вперед и  высоко  поднял  вверх  золотую  чашу.  Тысяча
кадетов, как один, подошли к столам и взяли в руки точно такие же чаши.
   - За мужественного Семмера! - громким голосом произнес тост генерал.
   - За невинно убиенных! - грянул в ответ хор кадетов.
   Жидкость в чашах загорелась, словно зажглось множество маленьких факелов.
Кхореа, а за ним и кадеты влили в свои глотки пылающий алкогольный напиток.
   Стэн  откинул  голову   назад,   глядя   на   отвесную   ледяную   скалу,
возвышавшуюся, словно мощная  крепостная  стена.  Восхождение  по  ней  было
настоящим безумием, но начинать нападение  на  дженнов  следовало  с  самого
уязвимого места. Взглянув  на  Алекса,  Стэн  пожал  плечами,  словно  хотел
сказать: "Я и не надеялся, что будет  легко".  Алекс  подставил  руку.  Стэн
встал на нее, и тяжеловес поднял  своего  командира.  Свободной