обычной  тварюшке  его
кошколюбивая женушка!
   - Теперь ты можешь прекратить  мурлыкать,  -  шепотом  сказала  Сент-Клер
своей подружке, когда блюститель закона отошел на приличное расстояние.
   - Ни за что! - шепнула ей Л'н. - Теперь я  намерена  довольно  урчать  на
протяжении ближайших пятидесяти шести лет -  как  минимум.  И  тебе  советую
начать мурлыкать - это, оказывается, крайне полезно для здоровья.
   Тут Сент-Клер сообразила: а ведь Л'н так и не поняла, что ее  приняли  за
домашнее животное! "Ну ладно. Через некоторое время я  соберусь  с  духом  и
введу ее в курс дела. Боже, как она взовьется!"
   Когда  поезд  тронулся,  Сент-Клер  самым  деликатным  образом  объяснила
сущность происшедшего. Л'н мало-мало не подпрыгнула к потолку от злости.  Но
Сент-Клер задала остужающий вопрос:
   - Слушай, а ты когда-нибудь прежде мурлыкала?
   -  Нет!  -  ответила  Л'н.  -  Более  того,  я  отродясь  не  слыхала   о
существовании котов!
   - Тогда объясни, каким образом...
   Л'н пожала своим розовым плечиком.
   - Понятия не имею, как у меня  получилось.  Это  что-то  подсознательное.
Что-то произошло внутри - и я вдруг замурлыкала. Да, черт побери,  это  было
сильнее меня! А теперь, если тебе не трудно, давай больше не говорить на эту
тему, а то  у  меня  сейчас  что-то  происходит  внутри  -  подсознательное,
касательно использования зубов.
   Вот вам и застенчивое существо по имени Л'н! С этих  пор  она  совершенно
раскрепостилась - и прости-прощай, тихоня Л'н!
   Очутившись в центре города. Сент-Клер  инстинктивно  подалась  в  Шабойю.
Здесь, в квартале греха, где процветала преступность  и  коррупция,  полиция
смотрела сквозь пальцы на темные делишки, не  слишком  усердно  гонялась  за
всякими сомнительными личностями и не спешила раскрывать преступления.  Если
блюстители  законы  и  брали  кого  "за  жабры",  так  это  крупных  воротил
преступного мира, которые или скупились откупаться или  прогорали  так,  что
уже не могли отстегивать полиции солидные  взятки.  Но  если  плата  полиции
поступала исправно, патрули раскатывали по улицам лишь для видимости.
   Сент-Клер была права -  ей  удалось  без  особого  труда  найти  укромную
квартирку, где можно было не бояться любопытства властей. Потом она решилась
сделать  первую  вылазку  на  улицу.  День-другой  слонялась  по   кварталу,
баловалась с простенькими  игральными  автоматами:  сунешь  грош,  а  можешь
выиграть целую горсть мелочи - эти машины проигрывали щедро, дабы  распалять
клиентов и заманивать на большую игру. Сент-Клер выигрывала там  и  сям,  но
особенно не высовывалась - ходила с оглядкой, играла по маленькой.  Мысленно
она приценивалась.
   И в итоге нашла то, что искала.  В  просторном  Сакс-клубе  она  обратила
внимание на безлюдье, на обшарпанные стены - было ясно, что заведение  дышит
на ладан. Сент-Клер, как обычно, играла по маленькой, а сама  приглядывалась
к публике. Хозяина она вычислила самостоятельно. Это был статный, пестровато
одетый обаятельный старикан. Сент-Клер отметила для себя, что он практически
не бывает в залах -  разве  что  выходит  поприветствовать  богатого  гостя,
который играет по крупной, но такие заглядывали удручающе редко.
   Богатых гостей старикан неизменно увлекал за собой наверх  -  где-то  там
велась настоящая игра. Надо было ковать железо. Сент-Клер потратила изрядную
часть своего капитала на покупку роскошного туалета - и явилась в  Сакс-клуб
уже броско-нарядной сексапильной конфеткой: этакая скучающая  миллионерша  в
поисках острых ощущений.
   Владелец клуба углядел ее  сразу  и  кинулся  к  ней  любезным  коршуном.
Немного флирта, немного насмешливой пикировки. Оба как бы  прощупывали  друг
друга - выясняя, с какого класса  игроком  предстоит  иметь  дело.  В  итоге
владелец клуба пригласил ее в святая святых.
   Очутившись в задней комнате - личных  апартаментах  владельца,  Сент-Клер
уже не сомневалась,  что  попала  именно  туда,  куда  стремилась.  Банк  на
середине стола  составляли  не  те  нелепые,  обесцененные  войной  бумажки,
которые таанцы насмешливо  называли  кредитульками.  Там  возлежали  крупные
бриллианты и экзотические драгоценные камни. Лежали там и ценные бумаги - но
не какие-нибудь дутые акции, а имперские  облигации  госзайма  и  купчие  на
недвижимость.
   Через неделю почти беспрерывной игры она выиграла и купчую на  Сакс-клуб,
которую ей вручил прежний владелец перед  тем,  как  любезно  откланяться  и
навсегда покинуть свое заведение. Кажется, он не слишком  жалел  об  утрате.
Впрочем, и все ставки, с которых  начиналась  игра,  также  перешли  к  ней.
Сент-Клер опасалась,  что  бывший  владелец  применит  силу,  чтобы  вернуть
проигранное, и заранее позаботилась об  обороне  -  при  ней  был  крохотный
пистолетик, спрятанный под оборками  блузки.  Как  ни  странно,  обаятельный
старикан не устроил тарарам. Напротив, он добродушно улыбнулся и заявил, что
давно собирался сменить обстановку, и его  неудача  в  карточной  игре  лишь
подтверждает, что он засиделся на старом  месте.  "А  карты  -  согласитесь,
никогда не лгут".
   Среди выигранных ценных  бумаг  оказалась  одна,  истинную  цену  которой
Сент-Клер поняла не сразу. Это были документы на владение вроде бы никчемным
грузовым космическим кораблем.  Допотопная  рейсовая  колымага,  которая  по
причине войны застряла на полпути к пункту  своего  назначения.  С  каким-то
музеем на борту.
   Но кода Сент-Клер вместе с Л'н отворила заржавевший люк  и  оказалась  на
борту этой космической колымаги, ее ноздри  хищно  раздулись  -  она  учуяла
большие деньги. Музейчик представлял собой старинное казино - такие когда-то
были на  Земле:  столы,  покрытые  зеленым  сукном,  механические  игральные
автоматы - "однорукие бандиты", автоматы для игры в бинго, столы с рулеткой,
колоды бумажных карт. Здесь же имелись видеокниги, повествующие о  старинных
играх и о том, как простаки тысячи лет  назад  со  смаком  просаживали  свои
денежки на этих самых допотопного вида столах.
   Сент-Клер вышвырнула из Сакс-клуба всю современную начинку, оставив голые
стены,  а  затем  обставила  его  действующими  музейными   экспонатами   со
старенького  космического  корабля.  И  богатые  посетители   слетелись   на
старинную обстановку, как стервятники на падаль. Болваны воображали, что  уж
тут-то их не обманут - тут электроники, считай, совсем  нет.  Казалось,  что
древние игральные приспособления, которые механически  всхлипывали  и  ржаво
поскрипывали, делали  крак-крак  и  бум-бряк,  были  ближе  к  бесхитростной
природе - им как-то больше верилось, нежели  компьютерам,  которые  и  между
собой сговориться могут и дурят нашего брата в таком темпе, да так ловко, да
такими натуральными картинками-подделками, что  только  глазами  хлопаешь  и
руками разводишь. Компьютер тобой крутит-вертит, а механический  аппарат  ты
вроде как сам крутишь-вертишь.
   С самого начала Сент-Клер решила, что создаст особенное казино, предельно
фешенебельное. Поэтому она  отказалась  от  огромной  световой  рекламы  над
входом. Крохотная, едва освещенная дощечка у входа: "Сакс-клуб. Вход  только
по членским билетам".
   Проходя по первому этажу, где толпилась попроще одетая публика. Сент-Клер
мысленно поздравляла себя с успехом - дело на мази.
   Вечер шел замечательно. Одновременно она  критическим  взглядом  отмечала
недоработки - кое-какие мелочи, устранив которые, она добьется еще  большего
успеха. Зал был уставлен "однорукими бандитами", перевезенными сюда из музея
на космическом грузовичке. На первом этаже они следовали  по  доходности  за
столами для игры в кости и  марафонскими  партиями  в  бинго  -  эти  партии
длились по несколько дней, и ставки возрастали  неуемно,  пока  какой-нибудь
синий воротничок-простачок наконец не смекал, что  продул  последнее,  и  не
сворачивал игру.
   Чтобы поддержать марку заведения и внушить страх Божий игрокам попроще, в
центре зала на возвышении располагались столы для игры в вист - тут делались
солидные ставки. Впрочем, чтобы создавалась определенная атмосфера  и  столы
никогда не пустовали, место за этими столами стоило недорого и заведение  не
взимало процента со ставок вистующих.
   Среди  гостей  снова-то  предельно  раздетые  официанты   и   официантки,
предлагая напитки, наркотики и сандвичи. В мирное время все  это  выдавалось
бесплатно, но сейчас, в пору карточного распределения, гости радовались  уже
тому, что можно запросто купить еду, алкоголь и наркотик, и с  удовольствием
платили. Клиент с первого этажа мог или прямо выйти  на  улицу,  или  пройти
через бордель, где ему представлялась возможность потратить  свои  последние
кредитки на проституток или ка мальчиков  для  утех.  Наконец,  была  третья
возможность - если средства позволяют, подняться этажом выше, где  шла  игра
покрупнее, все цены возрастали чуть ли  не  на  порядок  и  собиралась  лишь
изысканная публика.
   Был еще и третий этаж - для денежных тузов. На четвертом этаже  находился
ресторан и ночной клуб. При прежнем владельце существовала  та  же  иерархия
этажей. Однако на  каждый  этаж  существовал  отдельный  вход  -  со  своими
эскалаторами и лифтами. Внизу средний класс, повыше -  представители  сливок
среднего класса, ну а на третьем этаже - настоящие богатеи.
   Вступив во владение Сакс-клубом. Сент-Клер первым  делом  упразднила  все
эти обособленные эскалаторы и  воссоединила  все  этажи.  Отныне  любой  мог
беспрепятственно передвигаться снизу вверх, оставляя деньги на любом  этаже.
Что было выиграно на первом или втором этаже,  благополучно  возвращалось  в
казну  заведения  на  третьем  или  четвертом.   Деньги,   ломая   сословные
ограничения, давали право входа на любой этаж.
   Сент-Клер медленно обходила все этажи своих владений, проверяя, насколько
эффективно повсюду отделяются зерна от плевел  -  то  есть  кредитки  от  их
владельцев. На втором этаже царили рулетка и  солидные  карточные  игры.  На
третьем этаже был исключительно  карточный  мир.  Играли  преимущественно  в
покер, не чураясь виста, безика и бриджа.
   Ночной клуб находился на последнем этаже здания. Туда  пускали  всех,  но
цены там были астрономические даже с учетом разгула инфляции. Это была  идея
Сент-Клер: еда, алкогольные  напитки  и  сексуальные  услуги  обслуживающего
персонала были демократично доступны любому, кто мог тратить деньги пачками.
Сама же атмосфера ночного клуба была создана Л'н.
   Она продумала световые эффекты так, чтобы посетитель, придя сюда с  женой
или подружкой, уже  на  пороге  замер  с  раскрытым  ртом  и  не  переставал
восхищаться  на  протяжении  всей  ночи.  Когда  Сент-Клер  впервые  увидела
световое шоу  Л'н,  даже  она  была  поражена,  хотя  готовилась  к  чему-то
действительно сногсшибательному.
   Это было захватывающее дух зрелище:  многоцветные  огни  то  метались  по
всему залу, то величаво плыли,  то  кружились,  то  стелились  как  дым,  то
вихрились,  совершенно  гипнотизируя  публику  своим  мягким,   ненавязчивым
сиянием, отчего  посетители  обоего  пола  незаметно  оказывались  в  томных
объятиях танцоров и певцов, которые то отплясывали и пели на трех сценах, то
спускались в зал, чтобы соблазнять и ублажать полуошалевших, разомлевших  от
игры света и музыки мужчин и женщин.
   Впервые  осматривая  большой  пропыленный  зал  на  четвертом   этаже   с
банальными столиками, двумя длинными стойками бара и высокими стульями,  Л'н
почувствовала, что наступил звездный час в ее  жизни  -  она  может  создать
истинное чудо, сотворить новый  вид  искусства,  полностью  реализовав  свои
многообразные таланты, на развитие которых она потратила столько  лет.  И  с
жаром взялась за  оформление  зала,  использовала  буквально  все  известные
источники  света  -  от  лазеров  до  восковых  свечей.  Хитроумная  система
подвижных зеркал и призм создавала такие изощренные световые эффекты  и  так
ловко разлагала и вновь фокусировала свет, что каждая пядь зала  становилась
живой, доступной тысяченотной гамме пляшущего света.
   Светомузыкальную симфонию Л'н контролировала, сидя у компьютерной консоли
в затемненном  углу  зала,  неподалеку  от  двери,  которая  вела  в  личные
апартаменты и офис Сент-Клер. Поначалу этот угол был  отгорожен  от  публики
занавеской. Но когда Л'н обрела уверенность в себе,  ширму  убрали.  Теперь,
посмотрев  в  дальний  темноватый  угол,  присутствующие  могли   разглядеть
покрытое  розоватой  шерстью  существо,  которое  колотило   по   клавиатуре
компьютера с жаром и артистичностью вдохновенного пианиста.
   Сент-Клер  пробиралась  вдоль   стены   зала,   стараясь   не   отвлекать
посетителей. Однако Л'н заметила ее, переключила  регистр  и  приветствовала
подругу мощным крещендо световых зайчиков. После этого  она  показала  одной
лапкой в сторону двери в офис.
   Очевидно,  там  кто-то  ждал  Сент-Клер.  Сент-Клер  беззвучно  спросила,
взметнув  брови:  "Кто?"  -  однако  Л'н  лишь  весело  улыбнулась.  Что  за
таинственность?
   Сент-Клер быстро прошла остаток пути до двери,  которая  открылась  перед
ней сама собой. У нее не было времени гадать, каким образом это произошло. В
центре комнаты она увидела Горацио - тот встречал ее широченной улыбкой.
   Сент-Клер  радостно  вскрикнула  и  бегом  устремилась  в  его   объятия,
суматошно целовала его шею, волосы - все, что попадало под губы. А Горацио в
таком же порыве покрывал поцелуями  ее  голову.  Потом  ее  словно  ошпарило
изнутри - и она мгновенно вернулась к реальности. Много зла  она  видела  от
людей, но этот тип был номер один в списке ее врагов. Проходимец,  очевидно,
явился с очередной подлянкой на уме...
   Сент-Клер резким движением оттолкнула его, в  ее  глазах  вспыхнул  гнев.
Упираясь пальцами ему в грудь, она прохрипела:
   - Послушай, ты, сукин сын! Я к числу ваших вояк не  принадлежу  -  заруби
себе на носу! Я штатская. И ваши поганцы не смеют тронуть ни гроша из  того,
что я заработала своим потом и кровью. Просек, мерзавец?
   Стэн тяжело вздохнул. Ну чего она  разбушевалась?  Ему  деньги  ее  -  до
одного места. Кроме того, он не меньше ее был смущен  тем,  что  только  что
произошло. Что нашло на эту женщину?
   - Все нормально, я со всем согласен, - пробормотал он примирительно.
   - Насколько я понимаю, - сказала Сент-Клер, - ты видишь себя в роли моего
спасителя. Опомнись, приятель! Еще кто кого будет  спасать!  Это  я  сделала
так,  что  на  половине  кораблей  таанского  торгового  космического  флота
импульсные повторители непрестанно жарят в эфир закодированные сигналы  SOS.
А здесь я закрутила по-настоящему большое дело. Мне есть что предъявить  как
вклад в борьбу с врагом. Сам видишь, среди  моих  посетителей  чертова  уйма
генералов и адмиралов...
   - Знаю, знаю, - кивнул Стэн, - мы получили шифрованное сообщение от тебя.
   - Какую шифровку? О чем ты говоришь? У тебя что -  крыша  поехала?  Какая
такая шифровка от меня? Когда ее получили?
   Тут до нее все дошло.  Стэн  с  улыбкой  любовался  ею:  даже  сейчас,  с
отвисшей от удивления челюстью, она смотрится на пять с плюсом.
   - Давай начнем все с самого начала. Во-первых,  нам  пора  познакомиться.
Если кто-нибудь еще хоть раз назовет меня Горацио, Горри или любым именем на
букву "Г", я вырву мерзавцу язык. Меня зовут Стэн. Позволь шаркнуть ножкой и
на этом покончить с  формальностями  знакомства.  А  теперь  куда  мы  можем
улизнуть отсюда, чтобы поговорить спокойно, без помех?
   Сент-Клер  намеревалась  сказать   что-нибудь   очень   умное   и   очень
язвительное. В ее сознании мелькнуло целых  шесть  вариантов  оскорбительной
реплики, которая поставит на место этого нестерпимого ублю... Впрочем, он же
вовсе не тот, кому предназначаются стрелы ее  испепеляющего  остроумия!  Что
же...
   То, что в офисе Сент-Клер стоял старый канцелярский стол из музея древних
вещей, было весьма кстати.
   Видавший виды стол, наверное, не удивился тому, что произошло  на  нем  в
следующие минуты.
   Разумеется,  он  не  предназначался  столярами   для   такого,   но   это
периодически происходило на нем - тысячу лет тому назад.

37

   Его звали Чаппель.
   До самого последнего времени он работал посадочным диспетчером в одном из
самых оживленных имперских космопортов. Подобно большинству диспетчеров,  он
был очень молод и работал на износ. Такие сгорают  к  сорока  годам.  Но,  в
отличие от большинства  диспетчеров,  он  все  свое  существование  посвящал
космопорту. Даже в нерабочее время бродил или по территории  порта,  или  по
окрестным холмам. Не было ни одного строения  в  порту,  которое  он  бы  не
облазил, не изучил от и до. Чаппель хвастался - правда, только самому  себе,
поскольку был патологически застенчив, - что, если радар,  лазерные  системы
наведения и все прочие хитроумные космопортовские системы вдруг разом выйдут
из строя, он, Чаппель, способен посадить любой корабль, используя свои мозги
и переговариваясь с пилотом. Потому что знает порт и посадочные площадки так
досконально, что может представить их с любой точки и  под  любым  углом,  а
значит, способен дать предельно точные советы любому пилоту -  и  при  любых
атмосферных условиях.
   Но особенно гордился Чаппель  парой  своих  голографий.  Одна  изображала
личную космическую яхту Императора "Нормандия" в момент  посадки  на  "его",
Чаппеля,  посадочную  площадку.  А  вторая  была  объемным   портретом   Его
Величества - с автографом властителя. Чаппель бесконечно гордился  тем,  что
благополучно посадил яхту своего кумира и повелителя. Надо ли говорить,  что
"автограф" Императора на портрете был воспроизведен копировальной машиной  -
и  раздача   тысяч   таких   портретов   входила   в   программу   очередной
парадно-показательной поездки Его Величества.
   Однако Чаппель свято верил в то, что его заслуги замечены и  ему  воздано
по способностям - ибо факт был налицо: его внезапно повысили  и  перевели  в
главный космопорт Прайм-Уорлда.
   С  первого  же  дня  на  новом  месте   работы   он   занялся   привычным
"самообразованием", которому предавался на прежней службе,  а  именно:  стал
повсюду совать нос. Возможно, новое руководство не правильно истолковало его
страстный интерес к познанию всех закоулков секретного объекта. Или  же  его
любопытство и впрямь производило впечатление опасной мании или усердия не по
уму. Так или иначе, ему в мягкой форме предложили уйти в длительный отпуск -
"ваше место, разумеется, остается за  вами"...  Словом,  намекнули,  что  он
работает  слишком  интенсивно  -  и,   возможно,   ему   было   бы   неплохо
проконсультироваться у хорошего специалиста-психолога.
   Чаппель с трудом справился с желанием заехать  в  физиономию  начальнику,
который сделал это вкрадчивое предложение. Впрочем, не  исключено,  что  шеф
прав - касательно чрезмерной  преданности  делу.  А  вот  насчет  того,  что
Чаппелю следует полечить мозги, - тут они махнули.  Ладно,  он  согласен  на
отпуск.
   Как раз в это время агенты Сулламоры вышли на Чаппеля,  обнаружив  в  его
биографии некоторые интригующие моменты.
   Отлично отдохнувший Чаппель готовился  вернуться  на  работу,  когда  ему
домой  по  факсу  пришло  сообщение,  что  его   отправляют   в   бессрочный
неоплачиваемый отпуск. Этакая иезуитская форма увольнения. У Чаппеля хватило
духу  видеодировать  в  управление  космопорта  и  осведомиться  о   резонах
подобного решения.
   - Разглашение причины в вашем случае запрещено.
   Хорошенькое дельце! Запрещено. Кем и почему? Кто подложил ему  свинью?  И
кто облечен правом выгнать его в шею - напустив  туману  на  причину?  Какое
беззаконие! Никто не смеет! Никто... разве что сам... Тут  Чаппель  невольно
поднял глаза на улыбающийся со стены портрет Императора.
   Но почему?
   Да ведь вряд ли у Императора на тысяче планет  найдется  подданный  более
преданный,  чем  Чаппель!  Разве  не  он,  черт  во