аки не слишком  соприкасаться  с  этой  гущей,
Пэстор заказал архитектору дом особой конструкции: многоэтажное здание  было
обращено к миру простолюдинов четырьмя глухими стенами. Внутри  располагался
огромный  двор-колодец,  куда  и  выходили  все  окна.  Двор  был   воистину
великолепен: в центре - под куполом - роскошная  оранжерея,  далее  сад  под
открытым небом, лужайки, фонтаны, бассейны.
   Но оранжерею и сад он чуть было не  потерял,  когда  стал  действительным
членом Совета. Принеся ему, помимо солидного годового оклада, большую власть
и влияние, членство в Совете явило также и  свои  минусы,  ибо  всем  членам
настойчиво рекомендовалось "содействовать строительству или лично  сооружать
подземные бункеры, способные устоять  против..."  -  и  так  далее,  обычное
бубнение на канцелярите. Говоря человеческим языком, ему  предлагали  снести
оранжерею, срубить сад и построить на этом месте бетонное бомбоубежище -  да
такое, что выдержит прямой ядерный удар.
   Пэстор уже мысленно представлял выражение  лица  лорда  Ферле,  когда  он
скажет многомудрому лорду,  куда  они  могут  идти  со  своими  антиядерными
бетонными гробами, когда его осенила блестящая идея.
   Имея под рукой домашнего архитектора  и  толстые  пачки  денег,  а  также
возможность потянуть за кое-какие веревочки в  правительстве,  Пэстор  сумел
уговорить военных одолжить ему на время самый мощный лазер и  самый  могучий
гравитационный кран. Работы продолжались  несколько  месяцев.  Верхний  слой
почвы внутреннего двора  -  вместе  с  оранжереей,  садом  и  прочим  -  был
аккуратно срезан одним куском, приподнят высоко в воздух, под ним был  вырыт
котлован, где затем разместилось бомбоубежище. Пэстор не стал вбивать деньги
в землю - не веря в большую надежность  дорогих  "сверхпрочных"  убежищ,  он
велел  соорудить  стандартное  бетонное  логово.  Затем  почву,  на  которой
находился внутренний двор, опустили на многослойный верх  бомбоубежища  -  и
прежний вид из окон был полностью восстановлен.
   Пэстор с гордостью оглянулся на дело рук своих. Да,  двор  выглядел,  как
встарь. Правда, возникли кое-какие проблемы с дренажом. Но кончили тем,  что
подключились к проходящей  рядом  общественной  системе  водостока.  И  хотя
окрестные улицы в ливень стало заливать, это Пэстора мало трогало. Если вода
промоет первые этажи бедняцких домов, там только чище будет.
   Подошел начальник личной охраны, взял под козырек и доложил, что  убежище
должным образом законсервировано и они готовы проводить его  в  дом.  Пэстор
нетерпеливым жестом отослал охранников прочь. За последние три дня эти сцены
повторялись непрестанно и стали  рутиной  -  хотя  раздражение  вызывали  не
меньшее, чем в самом начале. После каждой  ложной  тревоги  охрана  затевала
осмотр дома  -  не  прокрались  ли  туда  злоумышленники;  следовали  долгие
переговоры с центральной службой безопасности города и прочая ерунда. Пэстор
предпочитал укрываться от всех в оранжерее, где не было никакой электроники,
никаких средств связи.  Там  он  мог  сидеть  часами  и  размышлять,  слушая
журчание воды, потрескивание обогревательных ламп и тихое хлюпанье насосов.
   Сегодня все было как обычно. Отослав охранников, Пэстор ушел  отдыхать  в
одиночестве в зеленый рай оранжереи.
   Как только он оказался внутри, злость и раздражение  испарились,  морщины
на лбу разгладились. Сегодня тут было еще спокойнее и  уютнее,  чем  обычно.
Очевидно, потому, что не работали воздухоочистительные машины. Те  же  самые
бомбы, которые  уничтожили  сотни  тысяч  людей,  произвели  оздоровительный
эффект в атмосфере, рассеяли смог  над  городом,  и  сейчас  можно  было  не
очищать воздух в оранжерее.
   Пэстор шел вдоль ряда вьющихся растений,  срывая  там  и  здесь  пожухшие
листики, поправляя усики, замечая мелкие изменения, милые сердцу  подлинного
садовода.
   Поворачивая на центральную аллею, Пэстор вдруг осознал, что такая тишь не
от того, что  отключена  система  очистки  воздуха.  Не  хватало  привычного
гудения  переносящих  пыльцу  насекомых,  завезенных   за   бешеные   деньги
специально Бог весть  откуда  -  через  полгалактики.  Эти  насекомые  очень
чувствительны и прячутся, когда завидят чужака. К Пэстору они привыкли, а...
Следовательно, кто-то...
   - Не суетитесь, полковник, - произнес незнакомец. - Предлагаю вам  трижды
подумать, прежде чем совершить какое-нибудь неосторожное действие.
   И этот совет прозвучал вовремя, потому что первой реакцией Пэстора, когда
он увидел Стэна и смертоносное оружие в его руке, было желание  кинуться  на
пришельца и позвать на помощь во весь голос.  Пэстор  тут  же  возблагодарил
небо, что справился с глупым порывом. Если бы незнакомец хотел его убить, он
бы  уже  нажал  на  курок.  Стало  быть,  похищение.  Пэстор  смог   немного
расслабиться. Если незнакомец  явился  с  целью  похитить  его,  возможны  и
необходимы переговоры. А язык у Пэстора был подвешен хорошо и на переговорах
он собаку съел. Так что - спокойствие и еще раз спокойствие. Все  закончится
благополучно.
   Стэн, казалось, внимательно следил за происходящим в  голове  фабриканта.
За какое-то мгновение до того, как Пэстор пришел  к  окончательному  решению
вести спокойные переговоры, Стэн уже опустил пистолет, как бы предугадав это
решение. Прислонившись спиной к стойке с садовым инструментом.  Стэн  жестом
приказал Пэстору сесть на кромку газона. Тот подчинился. Ему было любопытно,
каким образом незнакомец проник в оранжерею, казалось бы, надежно защищенную
электроникой.
   Пэстор осмотрелся, заметил отброшенную дренажную решетку и хохотнул:
   - Так я и знал!  Неприятности  из-за  этого  проклятого  бомбоубежища  не
прекращаются!
   Стэну это не показалось смешным. Но Пэстор добродушно продолжил:
   - Ну да ладно, долго объяснять... Скажите  мне  лучше,  как  вы  намерены
умыкнуть меня отсюда? Я слишком стар, чтобы ползать по дренажным трубам.
   - Не беспокойтесь. Вы останетесь здесь.
   Это  прозвучало  зловеще.  Неужели  все-таки  убьет?  Может,  перед   ним
маньяк-убийца? И он просто тянет время, играя со своей жертвой,  как  кот  с
мышкой? Да нет, молодой человек совсем не похож на маньяка...
   - Чего же вы хотите?
   - Поговорить. И ничего больше. Собственно, это идея моего босса.
   Пэстор удивленно вскинул бровь. Что еще за босс?
   - Да вы его знаете - ну,  Вечный  Император.  Словом,  он  предложил  мне
переговорить с вами. Посмотреть, не сможем ли мы прийти  к  некоторого  рода
пониманию между собой.
   Пэстор засомневался касательно линии дальнейшего поведения. А ну как этот
парень действительно сумасшедший? Как бы там ни было  и  что  бы  Пэстор  не
сказал в следующий момент, ему не следует унижаться перед этим типом.
   Но пока он облекал свои мысли в слова, Стэн небрежно сунул руку в  карман
пиджака, вынул оттуда какой-то предмет и  бросил  к  ногам  Пэстора.  Таанец
поднял его, рассмотрел и невольно отпрянул. На карточке стояла личная печать
Вечного Императора! Пэстор  с  первого  же  взгляда  определил,  что  печать
подлинная, - он в этом разбирался.
   Получается, что этот парень  и  впрямь  посланец,  властителя.  В  голове
Пэстора зароилось множество  вопросов.  Но  из  них  выделялся  один,  самый
серьезный:  "Почему  именно  я?"  Вслед  за  этим  он   разозлился,   ужасно
разозлился. Неужели Вечный Император усмотрел в характере  Пэстора  какую-то
слабину? И вообразил, что его можно склонить к предательству?
   - Мой босс хочет лишь одного, - промолвил Стэн, словно уловив ход  мыслей
собеседника, - чтобы вы знали, что он  о  вас  знает.  И  воспринимайте  это
просто как начало диалога.
   - Чего же он ожидает от меня? Что я должен, по его  мнению,  сказать  или
сделать? - ледяным тоном процедил Пэстор.
   - В данный момент он ничего от вас не ожидает, - успокоил его Стэн.
   - Вы еще с кем-нибудь контактировали?
   Под "кем-нибудь" Пэстор имел в виду других членов Верховного Совета.
   - Нет, больше ни с кем.
   Стэн долго не нарушал возникшую  паузу.  Он  хотел,  чтобы  гнев  Пэстора
возрос до высшего предела. Чтобы вскипела ненависть.  После  этого  наступит
психологическая реакция, начнется смятение. И тут Стэн забросил крючочек.
   - Как вам понравилась вечеринка, которую на днях устроил мой босс?
   Пэстор почернел от ярости, понимая, что Стэн намекает на ракетный удар по
Хизу. До  него  отлично  дошел  подлинный  смысл  дерзкого  рейда  -  Вечный
Император убедительно доказал, что может изничтожить их всех в  удобный  для
него момент. И присутствие этого наглеца в великолепно охраняемом саду члена
таанского Верховного Совета - лишнее доказательства  вездесущего  могущества
Вечного Императора. И все же...
   - Если Император полагает, что его трусливое нападение на невинных мирных
жителей хоть как-то поколеблет нашу решимость...
   - Ну-ну, полковник, вы не на трибуне, - укорил Стэн. - Я надеюсь,  что  в
глубине души вы думаете совсем не так. Ибо если вы и  впрямь  мыслите  столь
наивно, то вскоре распрощаетесь с еще полумиллионом невинных мирных жителей.
   - Вы не ответили на мой первый вопрос, - произнес Пэстор, немного сбавляя
тон. - Или же сказали явную ложь. Я не люблю, когда мне лгут. Итак,  повторю
вопрос: чего ожидает от меня ваш босс?
   - Если вы вообразили, что мой босс хочет сделать из вас предателя, то  вы
досадно заблуждаетесь. В качестве предателя вы ему нисколько не нужны.
   - В каком же качестве я ему буду полезен?
   - Рано или поздно, - продолжал Стэн, - таанцы поймут,  что  все  кончено,
что вы проиграли  войну.  И  когда  вы  это  осознаете.  Вечному  Императору
понадобятся разумные люди в среде таанцев, с которыми можно иметь дело.
   Пэстор отлично понимал, что Стэн  говорит  о  капитуляции  таанцев.  "Как
странно,  -  мелькнуло  у  него  в  голове.  -  Я  мысленно  произнес  слово
"капитуляция" - и сердце у меня кровью  не  облилось".  Подобная  холодность
чувств смутила  Пэстора:  "Неужели  я  такой  плохой  таанец,  что  мысль  о
поражении не вселяет в меня ужас? Капитулировать  -  да  прежде  такое  и  в
голову не приходило! А теперь... теперь немыслимое кажется... неизбежным".
   - Продолжайте, я вас слушаю, - проронил Пэстор.
   Эти четыре слова показали Стэну со всей ясностью, что он одержал победу.
   - В сущности, я уже все сказал. Хочу только добавить, что можно  избежать
великих тягот и смягчить трагедию поражения, если сохранится некое  таанское
правительство.  Вечный  Император   почему-то   твердо   уверен,   что   это
правительство, с которым он сможет иметь дело, возглавите именно вы.
   Пэстор согласно кивнул. Что  касается  искусства  выживания  в  отчаянной
ситуации, этим искусством он  владел  вполне  -  в  отличие  от  большинства
изнеженных членов Верховного Совета, которые с колыбели  были  ограждены  от
трудностей истинной жизни.
   - Что еще?
   Стэн заколебался. Император отнюдь не уполномочивал его на то,  что  Стэн
намеревался сказать сейчас. И тем не менее он взял на себя риск и -  как  со
скалы в море:
   - Колдиез.
   - О чем это вы? - удивленно спросил Пэстор.
   - Император проявляет беспокойство о  тамошних  военнопленных,  -  сказал
Стэн. Он лгал, лгал, лгал. - Император  надеется,  что  при  любом  повороте
событий с ними будут обращаться по-человечески. И поскольку  создание  этого
лагеря было вашей идеей...
   Теперь до Пэстора дошло. Он слышал  про  то,  что  у  Вечного  Императора
какие-то странные идеи насчет гуманности по отношению к  низшим  классам.  И
даже по отношению к военнопленным. Беспокойство об угодивших в плен трусах -
фи! Пэстору оно казалось смехотворной причудой. Но с другой стороны - отчего
бы не угодить Императору, если это практически ничего не стоит?
   -  Передайте  Вечному  Императору,  чтобы  он  не  беспокоился  о  судьбе
заключенных. Я приложу  максимум  стараний,  чтобы  предельно  облегчить  их
участь. Разумеется, не надо  воспринимать  это  как  некую  уступку  с  моей
стороны. Или как скрытое признание того, что я допускаю  возможность  нашего
поражения. Наша победа и окончательное посрамление...
   Стэн рассмеялся и насмешливо вскинул руки: мол,  сдаюсь,  сдаюсь.  Пэстор
невольно рассмеялся вместе с ним - опять он выдал фразу, как с трибуны. Стэн
выпрямился и направился в сторону открытого люка дренажной трубы.
   - Вы так и оставите меня тут? - осведомился Пэстор. - Не боитесь,  что  я
сразу же после вашего ухода позову охрану?
   - В этом деле на кон поставлено так много жизней, что одна моя ничего  не
значит, - лаконично отозвался Стэн. И в следующий момент исчез в трубе.
   Пэстору  не  понадобилось  много  времени,  чтобы  понять  правоту  этого
дерзкого парня.
   Ногой он надвинул решетку на отверстие дренажной трубы и  зашагал  дальше
по аллеям оранжереи - срывая увядшие  листики  и  поправляя  усики  вьющихся
растений.

41

   Исторический электронный атлас, связанный с постоянно обновляемым  банком
компьютерной информации, наглядно показывал успехи наступления Империи на ее
врагов.
   Красный  цвет,  показывающий  территории,  захваченные  Таанским  Союзом,
мало-помалу  откатывался  назад,  заменяясь  имперским   синим.   При   этом
оставались красные островки, отмечавшие  неприступные  миры-крепости,  вроде
Итана, которые  были  оставлены  и  блокированы  в  тылу  -  влачить  жалкое
отрезанное существование и в итоге сдаться.
   Эту картинку на экране компьютера мог  увидеть  любой  имперский  солдат,
любой военный пилот или десантник - и за минуту  понять,  как  идут  военные
дела.
   Но солдаты - мужчины и женщины - ничего не понимали.
   Пилоты военных транспортных  космолетов  грузили  на  борт  своих  боевых
кораблей запасы пищи и боеприпасов и летели в заданную точку пространства  -
испытывая чувство страха, несколько притупленное опытом, и скучая  во  время
долгого полета. Прибыв на место,  разгружались  и  отправлялись  в  обратный
путь.
   Десантники тренировались на базах, потом  грузились  на  боевые  корабли,
летели к месту сражения, охваченные дурманящим страхом, прилетали на место -
и атаковали противника.
   Когда последний таанец был мертв, остатки десантников  садились  на  свои
корабли и возвращались  на  базу  или  же  направлялись  в  другое  место  -
создавать новую базу, снова тренироваться, срываться из казармы по приказу -
и все время пытаться выжечь в себе ужасную мысль, что выход из  всего  этого
один: смерть, ранение, безумие или - победа.
   Впрочем, теперь самой большой и единственно возможной победой было дожить
до ближайшего рассвета.
   К счастью,  статистикам  понадобится  двадцать  лет,  чтобы  обнародовать
веселенькое сообщение, что, по их  расчетам,  во  время  войны  с  Таанскими
мирами десантники гибли в среднем не позже чем через тридцать суток  участия
в интенсивных боях.
   Но, опять же к счастью, мало кому из имперских солдат  выпадало  на  долю
участвовать в интенсивных боях на протяжении тридцати суток подряд.
   Однако случалось и  такое,  потому  что,  вопреки  оптимизму  электронной
карты, где синее неуклонно теснило красное, с имперскими войсками  время  от
времени происходили страшные катастрофы.
   Одним из наиболее трагичных эпизодов была высадка на Пел'е.

***

   Планетные системы Пел'е стами на первом месте в  стратегических  замыслах
Императора. Они находились в центре галактического ответвления,  которое  на
протяжении долгого времени принадлежало Таанскому  Союзу.  Как  только  этот
плацдарм будет взят, в данном районе Галактики у Вечного Императора появится
военная база как для дальнейших успешных атак, так  и  для  поиска  звездной
системы, где находятся основные таанские кораблестроительные  заводы,  -  до
сих пор враг умудрялся сохранять в полной тайне эту ключевую информацию.
   "Честь" высадки на  Пел'е  выпала  многострадальной  Восьмой  гвардейской
дивизии.  После  двух  недель  непрекращающихся  бомбардировок   руководство
имперского космофлота доложило, что сопротивление таанцев потоплено в крови.
Было решено, что  уже  можно  отправлять  транспортные  корабли  с  наземным
десантом.
   Первые транспортные корабли были уничтожены в  верхних  слоях  атмосферы.
Вторая волна прорвалась. Десантники высыпали из приземлившихся кораблей -  и
тут таанцы открыли бешеный огонь.
   Имперские стратеги и военные  психологи  сели  в  лужу.  По  их  расчетам
Таанская  империя  являла  собой  милитаризованное  кастовое   общество,   а
следовательно, достаточно уничтожить командную верхушку,  штабы  и  средства
связи,  как  масса   солдат,   лишенная   высшего   руководства,   полностью
растеряется: одни прекратят сопротивление, другие - фанатики  -  покончат  с
собой, а большинство будет по инерции отражать атаки  противника,  но  очень
вяло.
   При этом были проигнорированы широко известные еще довоенные данные,  что
в таанской армии на тысячу солдат приходилось меньше офицеров и унтеров, чем
в любом из подразделений имперских войск. После ужасающих  ракетных  ударов,
когда общее  командование  таанскими  войсками  было  непоправимо  нарушено,
оставшиеся в живых солдаты перегруппировались, создали новые подразделения и
начали яростно отражать  натиск  противника  -  не  нуждаясь  в  офицерах  и
генеральских командах.
   Согласно первоначальному расчету, Пел'е следовало захватить за два земных
месяца и силами исключительно Восьмой гвардейской.
   В действительности прошло два  полных  года,  прежде  чем  был  уничтожен
последний  таанский  солдат,  не  сложивший  оружия.  В  разное  время  были
задействованы шесть дивизий - причем некоторые из них  посылали  на  планеты
Пел'е для боевого крещения и отработки методики и  приемов  боя  в  реальном
сражении перед еще более страшными битвами в других районах Галактики.
   От Восьмой гвардейской остались рожки да ножки. Сперва убрали в  отставку
одного командующего, потом загремел в отставку и второй. А тем временем было
выбито  восемьдесят  три  процента   табельного   состава.   Знамя   дивизии
сохранилось, но остатки десантников были разбросаны по  другим  дивизиям,  а
Восьмую стали воссоздавать заново, с нуля.
   Что  особенно  усугубляло  происшедшую  трагедию,  так  это  ее  внезапно
открывшаяся бессмысленность: Восьмую гвардейскую успели положить в  боях  до
того, как Сент-Клер выяснила, что пресловутые заводы по производству  боевых
космических кораблей находятся в звездной системе Эрибус  -  едва  ли  не  в
противоположном конце Галактики от системы Пел'е.
   Семьдесят пять тысяч имперских  десантников  погибли  в  боях  за  Пел'е.
Таанцы потеряли четверть миллиона солдат.
   А битва оказалась лишенной даже малейшего смысла.
   Шесть  объединенных  космических  флотов  атаковали  Эрибус  под  началом
маршала Яна Махони.
   Так называемые "цели-панацеи" (ударим в этом месте и одним махом закончим
войну - буквально за считанные дни) были скорее шуточным аргументом в спорах
военачальников.  Разрушение  "цели-панацеи"  выглядело  эффектно,   за   это
навешивали ордена, однако серьезные стратеги  отлично  понимали,  что  такая
война ни одним махом, ни даже десятью махами не заканчивается.
   К  тому  же  практиковался,  как  правило,  один-единственный   удар   по
значительной цели. Если осуществлен сокрушительный ракетно-бомбовый удар  по
такому-то заводу и он стерт с лица земли, к вопросу о его существовании  уже
больше не возвращались. Предприятие уничтожено и  больше  никогда  не  будет
производить смертоносное оружие, направленное против нас.
   Беда в том, что когда войны заканчиваются и  начинается  оценка  реальной
эффективности тех или иных военных действий, вдруг выясняется, что  якобы  в
пыль разрушенный завод был разрушен  не  до  конца  и  уже  через  несколько
месяцев интенсивных восстановительных работ продолжил функционировать -  уже
без опасений, что он попадет под удар противника,  ибо  вторичные  удары  не
практиковались.
   Похоже, Эрибус стал очередной