Никто не должен ничего знать.  -
Император помедлил. - В начале войны я допустил целую кучу ошибок.  Одна  из
них в том, что я считал мои войска на Пограничных Мирах лучше, чем они  есть
на самом деле.
   - Но, сир... Вы же послали туда Первую гвардейскую!
   - Послал. И они действительно лучшие.
   - Они побеждают?
   - Черта с два. Им сейчас надирают задницу.  Первая  гвардейская,  вернее,
то, что от нее осталось, зубами держится за крошечный кусочек одной планеты.
Где-то через неделю их перебьют всех до единого.
   Сулламора судорожно сглотнул. В новостях говорили совсем иначе.
   - Я отправил Гвардию в надежде удержать систему Калтор. Я думал, что рано
или поздно ситуация изменится и нам понадобится  плацдарм  для  вторжения  в
таанские сектора. Я дал маху. Я рассчитывал на  большую  поддержку  от  моих
союзников. А еще я не знал, что таанцы  штамповали  боевые  корабли,  словно
дешевые пластиковые игрушки. Теперь я должен спасать, что возможно.
   В столице системы Калтор, в городе Кавите планеты Кавите, осталось  много
гражданских лиц. В основном эвакуировавшихся туда  имперских  поселенцев.  Я
хочу, чтобы твои лайнеры вытащили их оттуда. Их и еще кое-каких  нужных  мне
людей.
   Видя выражение лица Сулламоры, Император мрачно усмехнулся.
   - Изнутри все выглядит по-другому, так, Танз? В следующие несколько  дней
тебе придется столкнуться с большими разрушениями  и  катастрофами,  чем  ты
можешь себе вообразить.
   Сулламора понемногу приходил в себя. И он задал самый главный вопрос:
   - Сир, мы выиграем эту войну?
   Император вздохнул. От этого вопроса он уже начал уставать.
   - Да. В конце концов выиграем.
   "В конце концов, - подумал Сулламора. - Император, видимо, не  слишком-то
уверен в успехе. "
   - И когда мы победим...
   - Когда, мы победим, я позабочусь, чтобы в системах таанцев  установилась
новая власть. Я не хочу, чтобы они меня больше беспокоили.
   Сулламора улыбнулся.
   - Хороший таанец - мертвый таанец, так я понимаю.
   - Я имел в виду нечто иное. Я хочу поменять их государственную систему. С
простыми людьми я не ссорился. Я собираюсь выиграть эту войну,  не  разрушая
никаких планет, без тотальных бомбардировок и всего такого прочего. Не  люди
начинают войны. Это дело рук правительств.
   Сулламора молча глядел  на  Императора.  Он  считал  себя  историком.  Он
собирал героическую живопись. Он восхищался героическими подвигами  предков.
Он даже смутно помнил высказывание одного прославленного  земного  адмирала:
"Умеренность в войне - это полная чепуха".
   С этим Сулламора был согласен целиком  и  полностью.  Разумеется,  он  не
знал, что его адмирал никогда  не  командовал  флотом  ни  в  одном  крупном
сражении и что к тому времени, когда разразилась  война,  и  он  сам  и  его
суперкорабли давным-давно устарели и вышли в отставку.
   -  Мне  кажется,  я  вас  понимаю,  Ваше  Величество,  -  холодно  сказал
Сулламора.
   Император не мог понять внезапной перемены настроения своего союзника.
   - Когда война кончится, - продолжал он,  -  ты  получишь  все  подобающие
награды. Я полагаю, что речь  может  идти  о  губернаторстве,  скажем,  всех
областей, в настоящее время принадлежащих таанцам.
   Сулламора вдруг почувствовал, что они с  Императором  говорят  на  разных
языках. Он поднялся, оставив свой едва тронутый бокал на столе.
   - Большое спасибо, Ваше Величество, - низко поклонился он. - Я буду готов
приступить к своим обязанностям через неделю.
   Повернувшись, он покинул библиотеку.
   Император молча глядел ему вслед. Затем он встал, подошел к столику, взял
недопитый Сулламорой бокал, задумчиво сделал несколько глотков.
   "Возможно, - думал он, - мы с мистером  Сулламорой  настроены  на  разные
частоты".
   И что дальше?
   Император поставил бокал, вернулся к своему столу и включил коммуникатор.
Пора выслушать  последние  рапорты  об  очередных  катастрофах.  Он  здорово
волновался за свою Империю. Если он не даст ей погибнуть  -  а  в  последнее
время,  несмотря  на  показную  уверенность,  властитель   и   сам   начинал
сомневаться в успехе, - вот тогда он  и  будет  нервничать  из-за  отдельных
людей.
   Переведя  коммуникатор  в   режим   паузы.   Император   включил   весьма
специализированное  устройство.  Был  один  человек,  с  которым  ему  очень
хотелось поговорить. Пусть даже их беседа будет односторонней.

Глава 70

   Генерал Махони задумчиво глядел на свое отражение в расколотом зеркале.
   Несмотря   на   утверждения   любимых   комиков-рифмоплетов   Императора,
давным-давно почивших в Бозе... как там, бишь,  их  звали...  Махони  смутно
припоминал их имена: Силберг и Гуливан, кажется... существовало все-таки два
типа современного генерала.
   Первый тип - генерал в безукоризненной парадной форме, позирующий  в  три
четверти перед построенными на плацу войсками, с  ног  до  головы  усыпанный
орденами и медалями.
   Вторым типом являлся тот же самый генерал,  но  уже  в  полевой  форме  с
дымящимся виллиганом в руках (дымятся  виллиганы  только  в  иллюзофильмах),
весь обвешанный гранатами, личным примером поднимающий своих людей  в  атаку
или там на штурм чего-нибудь, прямо на превосходящие силы всевозможных  Злых
Сил.
   Генерал Махони не принадлежал ни к одному из этих типов. Он действительно
носил полевую форму, и на плече у него действительно висел виллиган. Но  зад
его комбинезона был потерт  от  долгого  сидения,  его  виллиган,  благодаря
службе безопасности, еще не видел боя - пока, а сам он с головы до  пят  был
украшен коричневой грязью и розовыми и лиловыми потеками.
   Таанцы наконец-то  сумели  триангулировать  положение  командного  центра
Махони и нанесли по нему воздушный удар.
   Вражеские  такшипы  подавили   огнем   немногие   остававшиеся   зенитные
установки, и штаб остался без прикрытия. За несколько секунд  до  того,  как
одна из  таанских  ракет  ударила  в  командный  транспортер,  телохранители
вышвырнули генерала Махони из кабины на улицу. Взрыв - и  он  полетел  носом
прямо в грязь.
   Когда  еще  через  полминуты,  продолжая  налет,  подошла  вторая   волна
такшипов, Махони уже  искал  убежище.  Любое  убежище.  Генерал  нашел  его,
головой вперед нырнув  в  частично  разрушенный  женский  салон  красоты.  А
точнее, в  развалины  отдела  косметики.  Вот  оно,  объяснение  розовому  и
лиловому.
   У салона красоты был большой  подвал,  который  показался  Махони  весьма
подходящим для нового командного центра. Связисты подтащили резервные  линии
связи, и Мацони вернулся к управлению своими  войсками,  одновременно  уныло
разглядывая свое отражение в валяющемся на полу расколотом зеркале.
   В комнату вошел один из техников.
   - Сообщение, сэр. Из Имп-Цена. А еще вам просили передать вот это.
   Имп-Цен  -  Имперский  Центральный  Штаб,  Прайм-Уорлд.   А   чемоданчик,
доставленный Махони, содержал самое ненавистное генералу  средство  передачи
секретной информации.
   Махони  просмотрел  сообщения.  Первое  -   обычный   фиш.   Единственная
странность  -  в  доставленном  вместе  с  ним   чемоданчике.   Внутри,   за
срабатывающим по отпечатку пальца  замком,  находились  одноразовые  кодовые
таблицы. Отправитель зашифровывал сообщение,  пользуясь  одной  таблицей,  а
получатель расшифровывал его  с  помощью  второй.  После  использования  обе
таблицы уничтожались.  Старая,  испытанная  и  до  сих  пор  нераскалываемая
система.
   Махони ненавидел кодировать почти так же, как торжественные парады.
   Второе сообщение прибыло на несколько  ином  носителе.  (  В  подчиненном
Махони отделении связи была всего дюжина таких устройств - принимающий  фиш,
запечатанный в маленькой пластиковой коробочке.
   То, что попадало на этот фиш, мог увидеть  один  только  генерал  Махони.
Маленькая впадинка на стенке  коробочки  идентифицировала  отпечаток  пальца
генерала и сразу же запускала воспроизведение. Как только  палец  отпускался
или через тридцать секунд после окончания сообщения, фиш самоуничтожался.
   Махони знал, что полученные им сообщения крайне важны. И почти  наверняка
содержат плохие новости. Первое,  зашифрованное  на  одноразовых  пластинах,
скорее всего, содержало императорские приказы. Отложив чемоданчик в сторону,
генерал коснулся пальцем впадинки на коробочке.
   Внезапно в комнате, на куче обгорелых платьев, возник Вечный Император  -
разумеется, его голографическое изображение.
   - Ян, - начал он. - Мы живем в мире страданий. Я уверен, что ты  запустил
этот ролик раньше, чем прочитал приказы, и потому я вкратце скажу, что  тебя
ждет.
   Я не могу тебе помочь.
   У меня нет кораблей. У меня нет и войск, которые я мог бы послать тебе на
выручку.
   Полагаю,  ты  уже  и  сам  догадываешься  об  этом.  Во  всяком   случае,
рассматриваешь такую возможность. Чего  там  возможность!..  Ты  знаешь  это
наверняка! Иначе Хорошие Парни уже давно парили бы в вашем небе.
   Сперва вкратце о твоих приказах.  Я  хочу,  чтобы  Гвардия  держалась  на
Кавите до последнего патрона. Только исчерпав все  пути  сопротивления,  она
может сдаться врагу. Те гвардейцы, кому  удастся  ускользнуть  и  продолжить
борьбу, получают на то мое благословение. Однако в случае их поимки мне вряд
ли удастся заставить таанцев обращаться с ними как с военнопленными, а не  с
партизанами. Я, конечно, постараюсь,  но...  Впрочем,  ты  этого,  наверное,
ожидал.
   Теперь главное. Я послал к вам десять быстроходных лайнеров. Отправьте на
них гражданское население. Все, какое еще осталось в Кавите. И я хочу, чтобы
ты тоже вернулся.
   Тебе, Ян, это будет не легко. Я приношу в жертву  твои  части.  Но  я  не
собираюсь губить то, чем на самом деле является Гвардия.
   До прибытия лайнеров у тебя есть шесть дней, считая с  момента  получения
тобой этого письма. Я хочу, чтобы ты собрал мне отряд. Твои лучшие  офицеры,
специалисты,  самый  опытный  обслуживающий  персонал  -  все   они   должны
эвакуироваться на лайнерах.  Дивизия  Гвардии  погибнет  на  Кавите.  Но  мы
возродим ее на Прайм-Уорлде, и она снова отправится в бой.
   Я сказал "мы", и я действительно имею в виду "мы". Ты станешь  командиром
новой Гвардии. А это  значит,  ты  тоже  должен  быть  на  борту  одного  из
лайнеров.
   Это приказ, генерал Махони. Я не жду, что он вам понравится.  Я  не  жду,
что вы скажите мне спасибо. Но вы должны его исполнить. Приказы для  того  и
отдаются, чтобы их исполняли.
   Голограмма замерцала и исчезла. А генерал Махони тупо  глядел  туда"  где
еще минуту назад стоял Император.
   Затем он открыл чемоданчик, достал одноразовую кодовую таблицу.
   "Мне очень жаль. Ваше Величество, - думал он. - Я исполню ваши приказы  -
все, кроме последнего. Если вы обрекаете моих гвардейцев на смерть, то, черт
возьми, как я могу их оставить".

Глава 71

   Стэн и остатки его  отряда  без  приключений  добрались  до  сомнительной
безопасности имперских позиций.
   Будущее выглядело достаточно мрачным. Стэн знал, что его измученный отряд
довооружат, снабдят едой  и  боеприпасами  и  снова  запустят  в  мясорубку.
Оставалось только гадать, кто погибнет последним. Перспектива - быть убитым,
или раненым, или захваченным в плен.
   Стэн, как и Империя, не привык  к  поражениям.  Но  других  вариантов  не
оставалось.
   Он даже не очень удивился, когда дежурный офицер передал ему  неожиданный
приказ: подразделению предписывалось сдать  все  оружие,  кроме  личного,  и
ждать специального задания.
   Самому  Стэну  следовало  прибыть  к  генералу  Махони  в  ЦТО  -   Центр
Тактических Операций. Прежде чем отправиться к начальству,  Стэн  ухитрился,
выпросив несколько литров воды, побриться и частично умыться. А еще он нашел
сравнительно чистый и почти подошедший по размеру полевой комбинезон.
   ЦТО все еще находился в  подвале  салона  красоты.  Закончив  разговор  с
группой офицеров, которые выглядели не менее потрепанными, чем  их  генерал,
Махони  провел  Стэна  в  маленький  кабинет,  где  когда-то   располагалась
курьерская. Там их уже ждал адмирал Ван Дурман.
   Махони кратко ввел Стэна  в  курс  дела.  К  Кавите  приближались  десять
лайнеров. Им предстояло взять на  борт  гражданское  население  и  "отборные
кадры"  Гвардии.  Лайнеры  сопровождались  четырьмя  эсминцами  -  все,  что
Император мог выделить для этой операции. Таанцы  пока  не  засекли  конвой.
Прибытие кораблей ожидалось через четыре дня. И теперь внезапно 23-му  Флоту
вновь понадобились его специалисты. Лишь четыре корабля еще  могли  выйти  в
космос: два эсминца,  включая  "Хушу",  один  устаревший  патрульный  бот  и
"Свампскот". Их следовало как можно скорее  привести  в  боевую  готовность.
Уцелевшие люди Стэна, собаку съевшие на нестандартном ремонте,  направлялись
на "Свампскот".
   "Интересно получается, - подумал Стэн. - Вот так сразу - и на крейсер".
   А еще его интересовало, скажут ему, в чем тут дело или нет.
   Махони как раз собрался начать объяснения, но тут, впервые за все  время,
подал голос Ван Дурман.
   - Генерал, этот офицер все еще подчинен мне, и я бы предпочел...
   Махони поглядел на осунувшегося адмирала, кивнул и вышел из комнаты.
   Прислонившись спиной к краю стола, Ван Дурман глядел в пустоту. Голос его
звучал сухо и монотонно:
   - Нам всем, капитан, рано или поздно приходится столкнуться  с  проблемой
возраста. Чем старше мы становимся, тем меньше нам нравятся любые перемены.
   Стэн считал, что его  уже  ничем  не  удивить,  но,  как  выяснилось,  он
ошибался.
   - Я очень гордился моим флотом. Я знал, что у нас нет самого современного
оборудования и что из-за нашей удаленности от центра Империи нам  достаются,
порой, не самые лучшие матросы. Но я не сомневался, что мы сила.
   - Да, - кивнул Ван Дурман. - Похоже, я много чего разного думал.  Короче,
когда вдруг заявляется молодой нахал и  говорит,  что  у  меня  есть  только
марионетки для парадов, что моя система  командования  безнадежно  устарела,
негибка, бюрократична и глупа, я, естественно, отнесся  к  нему  не  слишком
доброжелательно.
   - Сэр, я никогда...
   - Хватало одного вашего присутствия, капитан, - остановил его Ван Дурман,
и в голосе его прозвучала едва заметная нотка  злости.  -  Я  взял  себе  за
правило никогда не просить прощения. И не собираюсь это  правило  менять.  Я
хочу перевести вас и ваших людей на "Свампскот" по  одной,  весьма  простой,
причине. Я уверен, что, когда мы попробуем  увести  отсюда  лайнеры,  таанцы
атакуют нас всеми своими силами. Полагаю, мы понесем тяжелые потери.  Весьма
вероятно, погибну и я.
   "Очень даже возможно", - подумал Стэн.
   - Я назначаю  вас  начальником  оружейной  части  "Свампскота".  Согласно
установленной подчиненности, вы были бы четвертым офицером по старшинству  -
после моего первого помощника, главного навигатора и старшего  механика.  Но
сейчас не время для слепого следования традициям, - продолжал Ван Дурман,  и
голос его снова звучал холодно и безжизненно. - Я  довел  до  сведения  всех
офицеров, что в случае, если я выйду из  строя,  командование  "Свампскотом"
переходит к вам.
   Отлично, капитан. Было любопытно, удастся ли мне вас удивить.
   Причина моего решения в том, что я больше не доверяю тем офицерам, кого я
повысил до их теперешних должностей. Мне кажется, я  отбирал  их  больше  по
умению держать себя в обществе, по светским манерам и таланту в подхалимаже,
чем по умению  командовать  во  время  боя,  И  я  сильно  сомневаюсь  в  их
способности грамотно действовать в критической ситуации. Вы меня понимаете?
   - Так точно, сэр.
   - Я также сообщил капитану Халдору, что, хотя формально он и имеет  перед
вами  преимущество  по  сроку  получения  звания,  в  случае   моей   гибели
командовать флотом будете именно вы...  Флотом,  -  с  некоторым  удивлением
повторил Ван  Дурман.  -  Два  эсминца,  один  музейный  экспонат  и  старая
калоша... Таковы ваши  приказы,  капитан.  Полагаю,  что,  если  я  переживу
отступление, меня ждет военный трибунал. Это, наверное, справедливо. Но я не
хотел бы  закончить  мою  карьеру  полным  поражением.  Постарайтесь,  чтобы
"Свампскот" сражался как  настоящий  боевой  корабль,  а  не  как  никчемная
игрушка глупого старика.
   Голос Ван Дурмана дрогнул, и он поспешно повернулся к Стэну спиной.
   Беседа явно подошла к концу.
   - Да, капитан, еще одно. Личное. Моя дочь передает вам привет.
   - Спасибо, сэр. Как у нее дела?
   - Бриджит здорова. Она все еще работает со  своей  новой...  подругой.  -
Дальнейшее Стэн едва расслышал. - Еще вещи, которые я,  наверное,  не  пойму
никогда.
   Стэн ничего не мог сказать адмиралу. Отдав честь  сгорбленной  спине  Ван
Дурмана, он вышел из комнаты.

Глава 72

   Четыре корабля, составлявших теперь весь 23-й Флот, вместе с  войсками  и
гражданским  населением,  зарылись  под  землю.  Два  эсминца  устроились  в
расширенных туннелях метро. Патрульный бот спрятался в  разрушенном  ангаре.
Но скрыть от таанских сенсоров громадный "Свампскот" было не так-то просто.
   Стэн не знал, жив ли еще тот инженер, которому пришла в голову  мысль  об
оригинальной маскировке имперского флагмана. Стэн с  удовольствием  поставил
бы ему пива - если, конечно, в Кавите еще оставался этот волшебный напиток.
   Два  громадных  кратера,  оставшихся  на  летном  поле   после   таанской
бомбардировки в День  Империи,  были  соединены  между  собой,  расширены  и
углублены.  В  них  уложили  бетонные  настилы.   Под   покровом   ночи,   с
использованием всех доступных электронных средств, под  прикрытием  патрулей
Гвардии, "Свампскот" встал на свою новую стоянку. Затем над  ним  установили
легкое  перекрытие,  сверху  залитое  пластобетоном,  из  которого   техники
вылепили точное подобие кратеров. Ни таанские спутники, ни  разведывательные
корабли не заметили подмены.
   Стэн полагал, что на "Свампскоте" его полномочия будут неограниченными. И
оказался прав.
   Его непосредственные начальники, бывшие протеже Ван Дурмана,  решив,  что
Стэн - новый адмиральский любимчик, из кожи  вон  лезли,  выполняя  все  его
пожелания.  Каждое  предложение  капитана  исполнялось  словно  генеральский
приказ.
   Своих людей Стэн распределил  между  всеми  отделами  "Свампскота".  Если
ситуация станет совсем паршивой, у него будет хотя бы  по  одному  надежному
существу в каждом подразделении.
   Он убрал корабельный информационный центр, который одновременно являлся и
резервным командным постом, из кормовой "пагоды". Не  без  удовольствия,  он
занял под него офицерскую столовую, спрятанную глубоко внутри "Свампскота".
   Громче всех возражали, разумеется, не сами офицеры, а  их  многочисленные
прихлебатели. С мстительной радостью Стэн переводил официантов,  барменов  и
денщиков с их уютных должностей в орудийные расчеты,  где,  как  всегда,  не
хватало людей.
   Это было очень весело - вплоть до того момента, когда Стэн вспомнил,  что
рано или поздно этот летающий гроб с этим экипажем  пойдет  в  бой.  По  его
оценке, против таанского крейсера "Свампскот"  продержится  порядка  четырех
секунд. И половину этого времени, если он столкнется с "Кисо" или "Форезом".
   По требованию Махони Стэн  временно  отпустил  Килгура  на  "гражданскую"
службу.
   Алексу  приказали  переодеться  в  цивильное  и  дали  официальный   пост
заместителя мэра города Кавите. Тот, кто занимал  это  место  до  него,  или
исчез или погиб. Как, впрочем, и сам мэр.
   Когда - и если - прилетят лайнеры, у них  будет  очень  мало  времени  на
погрузку беженцев. Подумав, Махони и Ван Дурман согласились, что в  подобной
ситуации нет места личным амбициям. И потому выбрали для работы с населением
лучшего человека, какого только смогли найти. Невзирая на ранги и звания. Им
стал Алекс Килгур.
   Под его начало отдали довольно много офицеров и обслуживающего  персонала
Первой гвардейской. Килгур даже удивился такой массированной  поддержке.  Он