чил легкую контузию  во
время боя и все еще находился  в  шоковом  состоянии.  Он  приказал  дженнам
пытать, а затем убить наемников-дезертиров и никого больше в плен не  брать.
Кхореа намеревался  уничтожить  пришельцев  из  далеких  миров,  опозоривших
дженнисаров. Ему хотелось,  чтобы  оставшиеся  в  живых  мужчины  и  женщины
вражеского отряда умерли мучительной смертью.
   Генерал засел за подключенные заново компьютеры командного поста  и  стал
пристально всматриваться в  экраны.  Он  ненавидел  своих  врагов  и  жаждал
расквитаться с их командиром.
   Кхореа  криво  улыбнулся.  Вся  его  электроника  и  собственный   анализ
сложившейся ситуации выдавали один и тот же ответ -  наемники  не  сдадутся,
они не могут сдаться.
   Кхореа включил командный сенсор, встал и подозвал старшего офицера.
   - Слушаю!
   - Завтра  начнем  наступление.  Я  сам  поведу  в  бой  последнюю  группу
штурмовиков.
   Старший офицер подобострастно посмотрел на своего героического генерала и
отдал честь.
   - Итак, подготовьте отряд к  сегодняшнему  ночному  наступлению.  Покажем
этим червям, как  сражаются  настоящие  дженны.  Однако  сегодня  вечером...
вечером мы должны будем собраться все вместе и помолиться. Здесь. За час  до
наступления.

Глава 41

   - ...но прежде,  чем  приняться  за  преследование  стреггана,  скрипучим
голосом бубнил древний бхор, -  мы  тщательно  готовились:  изучали  повадки
нашего старинного врага. Только после этого мы с риском для жизни  совершали
восхождение на коварные  ледниковые  горы,  где  глубоко  в  своих  берлогах
прятались стрегганы... И если нам удавалось перехитрить  их,  мы  устраивали
настоящий пир.
   "Старинные методы не всегда применимы в сегодняшней жизни", подумал Ото.
   Одним из признаков приближения смерти у бхоров являлось  изменение  цвета
шкуры на груди - она становилась  серой.  Вскоре  после  этого  старый  бхор
собирал всех членов своей семьи и друзей - попрощаться, а затем  исчезал  во
льдах, чтобы умереть в гордом одиночестве и отдать богам  душу.  Тело  этого
древнего бхора сплошь покрыто белыми волосами - от кривых узловатых  ног  до
кустистых бровей, однако он еще не собирался уходить на  вечный  покой.  Все
знали, что старик был последним охотником на стрегганов.
   Итак, бхоры собрались на совет. Члены совета  внимательно  и  почтительно
слушали рассказ Ото, получившего тяжелые ранения и все еще перебинтованного,
о том, как он вывел свой лайтер  за  пределы  атмосферы,  когда  узнал,  что
Паррел бросил десантный отряд.
   Старейшины выслушали мнение самых юных бхоров,  считавших,  что  весь  их
народ должен немедленно прийти на помощь воинам,  оставшимся  на  незнакомой
планете. Они так же выслушали мнение капитана  торгового  флота  -  довольно
спокойно для бхоров  (говорившего  два  раза  перебивали;  последовала  одна
госпитализация) - относительно причины, по которой наемники были брошены  на
произвол судьбы. Тот  поведал  о  попытке  одного  высокопоставленного  лица
свалить всю вину на дженнов. Ото не преминул  упомянуть,  что  этот  человек
является главой торговцев в своем регионе и его личным конкурентом.
   Совет выслушал Ото, как выслушал бы любого  другого  бхора.  Общественный
строй у бхоров был воистину демократическим - любой из них  мог  высказаться
по любому поводу перед любым советом. Однако процесс принятия решения длился
неделями и проходил очень бурно.  Бхоры  долго  обсуждали  вопрос,  спорили,
вступали в драки, но, в конце концов, приходили к единому мнению.
   Принятое решение обсуждению не  подлежало.  Впрочем,  предшествующие  ему
дискуссии занимали весьма длительное время. Впервые в жизни Ото усомнился (и
осознал, что виной тому - пагубное влияние безбородых гуманоидов) в том, что
его общество было по-настоящему демократическим. Да способны ли  престарелые
члены совета за всеми  проволочками  и  обмусоливаниями  вопроса  разглядеть
главное и принять единственно правильное решение?
   Старейшина упивался россказнями о делах  давно  минувших  дней,  даже  не
упоминая о событиях недавнего прошлого. Обычно Ото был первым  слушателем  и
сидел по правую руку от старца, следя за  тем,  чтобы  кубок  его  постоянно
наполнялся стрегганом, внимая древним преданиям, как зачарованный.  "Но  мои
друзья... настоящие друзья, клянусь бородой мамы,  гуманоиды  гибнут  в  это
время!" - думал Ото.
   Он стиснул клыки. Ребята могут продержаться еще четыре или пять циклов. С
тех пор, как законы Роберта проникли в бхоровское общество, существовал один
единственный  способ  ускорить  процесс  голосования.  Как  правило,   бхор,
которому удавалось этого добиться, погибал.
   "Клянусь  отмороженными  внутренностями  моего  папаши,  ты  будешь  моим
должником, Стэн. Если только я выживу, ты станешь моим вечным должником".
   Старейшина продолжал разглагольствовать. В  данный  момент  он  описывал,
каким на вкус надлежало быть мясу стреггана в разное время года.
   Ото поднялся со  своей  лавки,  вышел  на  центр  круглой  площадки,  где
собирался совет, и вынул из висящих на поясе ножен метровой длины кинжал. Ни
слова не говоря, он поднял со своей груди длинную косматую бороду и, блеснув
в воздухе кинжалом, с размаху отрезал ее. После этого  бросил  пучок  густой
шерсти на центр круга и, как положено было делать в таких случаях, встал  на
колени и склонил голову.
   В понимании бхоров, длина и густота бороды  соплеменника  символизировала
его силу. Отрезание бороды  рассматривалось  советом,  как  знак  того,  что
данный бхор желает  решить  жизненно  важный  для  него  вопрос  немедленно.
Поскольку конфликтные ситуации не  были  в  почете  у  бхоров,  соплеменник,
отрезавший бороду, как правило, лишался своих привилегий, а вслед за  тем  и
головы.
   Громогласные комментарии, перешедшие в  рев,  прервали  ход  воспоминаний
старца.  Ото  ждал.  Теперь  вопрос   о   спасении   солдат-людей   подлежал
немедленному рассмотрению. Решение надлежало  принимать  путем  голосования.
Вероятно, Ото будет отказано в поддержке, и  тогда  какой-нибудь  доброволец
отделит его голову от туловища. Скорее всего, этим добровольцем  станет  его
заклятый враг и конкурент Джемчидд.
   Однако, вопреки обычаю, кто-то заговорил. Это был охотник на  стрегганов.
После первого же произнесенного слова бхоры понизили голоса до шепота.
   - Старейшины иногда забываются и  живут  лишь  воспоминаниями  о  славных
подвигах своей молодости, большинство из которых, клянусь бородой моей мамы,
они не совершали.
   Когда убеленный  сединами  бхор  вставал,  его  старые  кости  хрустнули.
Дрожащей рукой он вынул свой кинжал и  отрезал  длинный  белоснежный  каскад
древней бороды, бросив его на каменную плиту поверх бороды Ото..
   Под гробовое молчание членов совета древний старец встал на колени  рядом
с Ото и склонил голову.

Глава 42

   "Одним лишь хрустом позвонков здесь не обойдется", подумал Стэн,  увидев,
как с головы  дженна,  которому  Алекс  только  что  свернул  шею,  свалился
металлический шлем. Не долго думая, Килгур сжал  в  кулак  огромную  лапу  и
заехал по челюсти следующему солдату.
   Стэн залег недалеко от дженновского  поста.  Рядом  с  ним  находились  и
пятеро добровольцев - люди Ффиллипс, включая ее саму. Они ждали, когда Алекс
закончит расправу над часовыми.
   Убедившись в том,  что  оба  дженна  испустили  дух,  эдинбургский  бычок
откатился от поста.
   Группа стала осторожно ползти вперед. Линия обороны самоуверенных дженнов
состояла из серии укреплений, между которыми на расстоянии пятидесяти метров
один от другого были расставлены  посты.  Стэну  хотелось,  чтобы  в  данную
минуту на месте наемников оказались ребята из отряда Богомолов. Тогда  через
оборонительную линию можно было бы протащить целый батальон. Но это  желание
оставалось лишь несбыточной мечтой.
   Стэн прополз под действующими сенсорами, обезвредил ловушки  и  перерезал
линии связи, соединяющие  посты  с  командным  пунктом.  Рейдеры  без  труда
пробрались через две замкнутые линии обороны противника.
   Преодолев первое препятствие, Стэн и Алекс переглянулись. Стэн не знал, о
чем думал Алекс, и не понимал, почему он не произнес  ни  слова,  когда  они
покидали периметр дженнов. Впрочем, его  неведение  пошло  лишь  на  пользу,
потому что Алекс в это время пел про себя скорбную поминальную песню:

   Увидел я, как острый меч
   Отсек главу лихую с плеч;
   А трупом павшим был я сам.
   И я не поверил я глазам.
   Под небом вечным день и ночь
   Лежало тело в дождь и в зной,
   Но странник дальний или зверь
   Не проходил той стороной.
   Присел я с краю от себя
   И призадумался, скорбя.
   И вырыл я себе могилу,
   Отдав ей тело, что остыло,
   И забросал ее землей.
   И вскоре холм порос травой...

   Рейдеры поднялись на ноги и направились  к  командному  бункеру.  Подойдя
ближе к строению, они услышали, как Кхореа  низким  бодрым  голосом  отдавал
приказания своим подчиненным.
   Двое  часовых,  стоявших  у  входа,  внимательно  прислушивались  к  речи
главнокомандующего. Одного из них Стэн  убил  ножом.  Другой  получил  серию
ударов в различные части тела. Мастерский удар костяшками  пальцев  в  висок
добил зазевавшегося часового.
   Стэн остановился на ступеньках, спускающихся в  бункер,  и  посмотрел  на
Алекса, державшего в руке гранату замедленного  действия.  На  лице  Килгура
застыла улыбка вампира.
   И в этот время появились корабли бхоров.
   Они летели совсем низко  над  поверхностью  планеты,  включив  посадочные
прожектора. Стэн понял, что хорошо  вооруженный  грузовик  тоже  может  быть
приличным военным  кораблем,  когда  все  бортовые  отверстия  его  внезапно
открылись,  и  дюжина  бхоров  открыла  стрельбу  из   лазерных   установок,
многоствольных пушек и гранатометов.
   Позиции противника были объяты огнем. Офицеры-дженны  стали  вылезать  из
бункера и взбираться по ступенькам, познакомившись с гранатой Алекса  и  его
прекрасно  отработанной  техникой  стрельбы  из  виллигана.  Взрывная  волна
настигла Стэна и  швырнула  вперед,  прямо  на  еще  теплые  трупы  дженнов,
скатывавшихся вниз по  ступенькам,  и...  Стэн  очутился  в  самом  бункере.
Перекатившись через липкое от крови тело одного из мертвых офицеров-дженнов,
он  встал  на  ноги  и  снова  пригнулся,  уловив  боковым  зрением   силуэт
чернобородого  генерала  Кхореи,  державшего  автомат  на  уровне  пояса.  В
следующую секунду Стэн услышал треск автоматной  очереди,  пули  просвистели
прямо у него над головой. Свет погас. Наверху, над бункером, гремели орудия,
слышались истошные крики и душераздирающие стоны умирающих. Шел бой.
   "Не  думай,  не  думай  об  этом",  -  приказывал  себе  Стэн,  беззвучно
пробираясь вперед в кромешной темноте. В помещении бункера  площадью  в  сто
квадратных метров не было никого, кроме Кхореи и Стэна.
   Вдруг Стэн зацепился за что-то ногой. Встав на колени, он пошарил по полу
рукой и нащупал компьютерную "мышку".  Стэн  отбросил  ее  в  сторону,  и  в
следующую минуту раздался мощный взрыв, яркой вспышкой  озаривший  помещение
бункера. "Мышка" попала прямо во взрывное  устройство.  Следующие  несколько
шагов в темноте могли стоить жизни Стэну.
   "Лежи здесь, на бетоне, и  сосредоточься.  Отбрось  все  мысли  о  войне,
идущей наверху. Думай только о  том,  что  сейчас  ты  находишься  в  темном
бункере,  можно  сказать,  слепой,  и  пытаешься  убить  такого  же  слепого
человека, имеющего виды на твою жизнь".
   Стараясь  дышать  как  можно  тише,  изучая  пустоту  широко   раскрытыми
невидящими глазами, Стэн пополз вперед, прощупывая руками  каждый  сантиметр
бетонного  пола.  "Ага,  микрофон  с  присоединенным  к   нему   проводом...
Интересно... Провод длинный".  Стэн  подполз  к  стене,  намотал  провод  на
подпорку и протянул его через спусковой крючок  мини-автомата.  Длина  шнура
позволила ему отползти от стены на расстояние пяти метров в сторону.
   Автомат был теперь привязан к вертикальной  перекладине.  Решив  испытать
свое приспособление, Стэн потянул за  шнур.  Раздалась  автоматная  очередь,
пули рикошетом отскочили от потолка,  пола,  стен.  Кхореа  стал  палить  по
пустому месту, где вспыхнул огонь автоматной очереди.  Стэн  что  было  силы
дернул за провод, и оружие стало стрелять автоматически.  Мрак,  окутывавший
бункер, тут же озарился вспышками.  Стэн  увидел  Кхорею,  спрятавшегося  за
терминалом и открывшего прицельный огонь по ложной цели в  расчете  положить
конец дуэли. Генерал лишь краем глаза успел заметить Стэна и  сверкнувший  в
его руке нож. В следующее мгновение Стэн метнул нож - и стол накренился  под
тяжестью рухнувшего на него мертвого Кхореи.  В  бункере  наступила  тишина.
Лишь откуда-то сверху доносились последние взрывы  ручных  гранат,  победные
крики  и  песнопения  бхоров  и  наемников,  покинувших  периметр  смерти  и
преследовавших недобитых дженнов для последней кровавой расправы над ними.
   Темнота вновь поглотила бункер. Стэн сел на стул, вытянул  ноги  и  начал
обдумывать план мести Паррелу.

Глава 43

   Встреча произошла на  нейтральной  территории  -  необитаемом  планетоиде
Волчьих миров,  святая  святых  последователей  Таламейна.  Нога  основателя
религии впервые ступила на твердую почву именно этой  маленькой  планеты,  а
потом уже его флот высадился на Санктусе и других мирах созвездия.
   Планетоид напоминал  цветущий  парк  с  широкими  лугами,  прозрачными  и
свежими ручьями, густыми  лесами,  изобиловавшими  крупной  дичью,  и  одним
единственным зданием - маленькой часовней"
   Две группы военных стояли одна напротив другой  возле  -  часовни,  держа
оружие наготове, не спуская пальцев со спусковых крючков автоматов.  Солдаты
были личной охраной двух  Пророков-соперников.  После  многовековой  вражды"
сопровождавшейся зверскими по своей жестокости выходками с обеих сторон, они
ждали сигнала, чтобы вцепиться друг другу в глотки.
   Сначала Теодомир, а затем Ингильд отделились от  своих  телохранителей  и
медленно пошли по траве навстречу Друг другу. Оба Пророка были настороже, не
зная, чего ожидать в дальнейшем.
   Теодомир первым выдавил на лице  улыбку  и  вскинул  вверх  руки  в  знак
приветствия.
   - Брат Ингильд, счастье переполняет мое сердце от сознания того,  что  мы
наконец-то встретились. Рад видеть тебя в полном здравии.
   - Ингильд так же улыбнулся. Пророк сделал шаг навстречу своему сопернику,
легко обнял его и отступил назад. Из л глаз Ингильда потекли слезы.
   - Ты сказал "брат". Какое прекрасное приветствие! Я тоже всегда испытывал
к тебе братские чувства.
   - Несмотря на трудности, выпавшие на нашу долю, - добавил Теодомир.
   - Да, несмотря на трудности.
   Пророки снова обнялись, а затем развернулись и, рука в руке,  направились
к часовне, перед которой под большим цветастым зонтом стоял  накрытый  белой
скатертью стол. По одну сторону стала стояли два удобных  кресла.  На  самом
столе лежали документы и две ручки, выполненные в старинном стиле.
   Мужчины сели  в  кресла,  улыбаясь  друг  другу.  Теодомир  первым  завел
разговор.
   - Наконец-то восторжествовал мир, - сказал он.
   - Да, брат Теодомир, наконец-то мир.
   Теодомир оказал собеседнику честь" налив вино  сначала  в  его  бокал,  а
затем в свой, и целомудренно сделал небольшой глоток.
   - Я уверен, что в этот момент, - торжественно произнес Теодомир, Таламейн
улыбается, глядя на нас с небес, и испытывает счастье от того, что двое  его
детей сложили оружие.
   Ингильд поймал себя на том, что отпил слишком много вина. В следующий раз
он едва пригубил.
   - Мы были большими глупцами, - сказал Ингильд. - В  конце  концов,  какие
между нами могут быть существенные расхождения? Все дело во власти, а  не  в
религии. Всему виной борьба за титулы.
   "Ах ты лживый кусок дерьма!" - подумал Теодомир, лучезарно улыбаясь,
   "Пустозвон хренов", - подумал Ингильд,  улыбаясь  в  ответ  и  протягивая
Теодомиру через стол руку для пожатия.
   - Брат, - произнес Теодомир срывающимся от волнения голосом.
   - Брат, - ответил Ингильд так же эмоционально. Слезы навернулись  ему  на
глаза и потекли по носу. В данный момент он жаждал только одного -  поскорее
получить кайф от наркотических пиявок.
   - Наши разногласия очень легко  разрешимы,  -  сказал  Теодомир,  мельком
взглянув  на  охрану  Ингильда,  сгорая  от  желания   схватить   маленького
сморщенного наркомана за горло и выпустить из него  дух.  На  меня  снизошло
благословение, - продолжил он. - Сам Таламейн говорит сейчас с  тобой  моими
устами.
   - Странно, - сказал Ингильд. - В этот момент у  меня  возникло  такое  же
чувство. - На самом деле он думал об ужасных потерях, а  более  всего  -  об
огромном долге святого казначейства. Половину кредита ему придется выплатить
этому дешевому куску дракха прямо сейчас.
   - Итак, -  продолжал  Теодомир,  -  я  предлагаю  обоюдовыгодное  решение
вопроса.
   Ингильд подался вперед, предчувствуя неладное.
   - Мы разделаемся со всеми разногласиями, - пообещал Теодомир.  Каждый  из
нас возложит на себя обязательство духовного управления  принадлежащими  нам
по праву регионами Волчьего созвездия. Мы оба  будем  именоваться  Истинными
Пророками и каждый из нас обязуется  поддерживать  лозунги,  провозглашенные
другим.
   - Согласен, - слишком поспешно ответил Ингильд. - Если все будет так, как
ты говоришь, мы сумеем положить конец этой бессмысленной кровавой вражде.  И
каждый из нас  сосредоточится  на  выполнении  своих  главных  обязанностей.
Подчеркиваю, только своих обязанностей. Ингильд  склонил  голову.  -  Храни,
Господь, души наших братьев.
   "Через два года, - думал он, -  я  нападу  на  Санктус  с  полумиллионной
армией дженнов и спалю твой сраный трон дотла".
   Теодомир разложил перед собой документы. Это были международные договоры,
составленные на скорую руку, перед самой встречей, его клерками.
   - Перед тем, как подписать бумаги, брат, не освятить ли нам это  событие?
- Пророк указал рукой  на  маленькую  часовню.  -  Мы  вдвоем  станем  перед
алтарем, только ты и я, и пропоем молитвы Таламейну.
   "Ах ты мразь, - подумал Ингильд. - Еретик! Существует ли в мире подлость,
на которую ты не способен? Неужели для тебя нет ничего святого?"
   - Какое замечательное предложение, - сказал Ингильд.
   Пророки встали и медленно пошли в часовню.
   Паррел откинулся на спинку стула, наблюдая по экрану монитора,  как  двое
стариков вошли в часовню и закрыли за собой дверь.
   Паррел смеялся так самозабвенно, что из глаз его потекли слезы. Никогда в
жизни он не видел более комичной сцены.
   Два трухлявых ханжи со своими лицемерными "брат  мой",  ненавидящих  друг
друга до желудочных колик, рассыпались друг перед другом в любезностях,  как
закадычные друзья!
   Паррел приказал слуге принести ему кувшин с выпивкой, чтобы отметить  это
знаменательное событие. Какой мастерский ход с его стороны! А  Теодомир  еще
принял в штыки предложение о встрече закричал, завизжал, затопал ногами.  Но
когда Паррел объяснил ему остальную часть плана, он замолчал.
   Паррел вновь  склонился  над  экраном,  поскольку  спрятанные  в  часовне
мониторы уловили двух вошедших  внутрь  людей.  "Представление  будет  очень
интересным", - подумал он.
   Паррел еще раз поздравил себя с тем, что остался на  Небте.  Несмотря  на
свои обещания Теодомиру, он не был уверен в том, что все сработает как надо.
   Пророки приближались к последней части церемонии. Напевные  молитвы  эхом
разносились по часовне. "Слишком много времени ушло на  их  кваканье",  -  с
неудовольствием отметил Паррел. Как правило.  Великое  Единение  занимало  в
общей сложности не больше часа. Сейчас же  каждый  Пророк  старался  затмить
другого подобострастностью чтения молитв,  произнося  их  более  медленно  и
торжественно, чем обычно.
   Паррел возблагодарил в душе Таламейна за то, что старикам осталось то