е горела красная черта, обозначавшая линию ворот. Добросить мяч туда  -
и будет гол.
   Толпа на стадионе взревела. Похоже, чертовы "Синие" победят! Все обмерли,
ибо "Рейнджеры" оказались перед зияющей  пропастью  очередного  поражения...
Прошло  еще  полсекунды,  Раббай  уже  на  дорожке,  бежит,  прыгает...  еще
прыжок... еще прыжок... он уже недостижим для противника...
   Танз Сулламора нажал кнопку - сперва пропал звук, затем задвинулись шторы
на большом окне, выходящем на игровое поле. Сулламора  рассерженно  погрозил
пальцем коллегам по тайному обществу.
   - Получается, что рисковать приходится одному мне, - задыхаясь от ярости,
произнес он. - Мы все голосуем за то, что с Волмером надо кончать.  Отлично.
Но осуществлять наше решение приходится мне в одиночку. И  сейчас  мы  опять
голосуем единогласно за этот план. Прекрасно. Да  вот  только  реализовывать
его придется старому наивному Сулламоре опять в одиночку  -  и  совать  свою
голову в петлю, имея дело с этим Чаппелем.
   - Мой друг, вы же ощущаете за  своей  спиной  нашу  полную  поддержку!  -
вкрадчиво сказала Мэлприн. - Вам нет  никакого  резона  сердиться:  если  вы
упадете, с вами грохнемся и все мы. Что же  считаться,  когда  у  нас  общая
ответственность? Мы ведь обо всем договорились!
   - Ну конечно! - поддержала сладким голоском одна из близнецов Краа. -  Мы
с сестрой были на вашей стороне с самого начала, Танз. Наш всегдашний девиз:
если ступил на дорогу, иди до конца.
   Сулламора только фыркнул. В  деловом  мире  мало  кто  мог  сравниться  с
близнецами Краа в умении вонзить кинжал в спину друга.  Сулламора  покосился
за поддержкой на Кайса, но его хитрое высочество сидел с отсутствующим видом
и, утопая в мягком кресле, смотрел на зашторенное окно, как будто  продолжал
наблюдать за событиями гравибольного матча. Раздраженный  и  разочарованный,
Сулламора опустился на стул и сделал большой глоток  из  своего  стакана  со
спиртным. Остальные члены тайного общества сохраняли  молчание,  делая  вид,
что   разглядывают   обстановку   уставленного   антиквариатом    помещения,
принадлежащего владельцу стадиона.
   Этот огромнейший стадион, рассчитанный на любую погоду, лучшее спортивное
сооружение на Прайм-Уорлде, построил  один  из  предков  нынешнего  Ловетта.
Буквально  за  несколько  дней  стадион  можно   было   переоборудовать   из
гравибольного в водный, где  будут  соревноваться  гоночные  лодки,  или  же
превратить в ярмарку сельскохозяйственных продуктов. Трибуны  были  устроены
так искусно, что даже на самых дешевых местах было видно все, что происходит
в любом уголке игрового поля. И  под  самым  куполом,  паря  над  стадионом,
находились просторные апартаменты владельца этого великолепного  сооружения.
Тут можно было принимать разом до сотни "близких  друзей",  хотя  чрезмерное
обилие  картин,  скульптур,  чучел  животных,  спортивных  кубков  и  прочих
реликвий - вкупе со странной старинной мебелью - создавали  такую  атмосферу
тесноты, что уже двое гостей начинали задыхаться  и  испытывать  болезненный
страх закрытого пространства. Самые мягкотелые пацифисты в этих апартаментах
становились агрессивными ястребами и требовали крови, крови и еще раз крови.
   Быть может, именно эта нелепая атмосфера была  ответственна  за  то,  что
всегда спокойный Сулламора вдруг утратил контроль над собой и выплеснул гнев
на равных ему по рангу. Было досадно,  что  он  показал  себя  не  с  лучшей
стороны, так открыто выказав свое раздражение. А может быть, он просто вдруг
осознал свою личную уязвимость. Вели задуманный ими план провалится,  только
Сулламора поплатится за это головой - остальные останутся в стороне. Никакая
контрразведка не сможет документально обвинить их. И надо было что-то срочно
предпринимать, потому что эта встреча грозила стать их  последней  публичной
встречей. Им опасно и впредь собираться вместе под благовидными  предлогами.
Матч между "Рейнджерами" и "Синими" был  последней  возможностью  для  столь
известных в  обществе  фигур  собраться  для  совместного  обсуждения  своих
секретных дел, не вызывая ничьих подозрений.
   В конце концов общее молчание нарушил Кайс. Он не стал ходить  вокруг  да
около, он спросил напрямую, подводя итог:
   - Что вы хотите от нас, уважаемый Танз?
   Сулламора энергично кивнул, одобряя прямолинейность вопроса, и достал  из
кармана шесть карточек. Он положил по одной карточке на столик перед  каждым
из присутствующих, словно рекламный торговец свои прайс-листы,  а  последнюю
карточку положил на свой стол. Эти карточки были сделаны из  особо  прочного
несгораемого  пластика.  Кайс  первым  сунул  карточку  в  щель   смотрового
аппарата. На экранчике высветился короткий текст. Остальные проделали то  же
самое.

   МЫ,  ЧЛЕНЫ  ТАЙНОГО  ОБЩЕСТВА,  ВЗВЕСИВ  ВСЕ  ОБСТОЯТЕЛЬСТВА,  ПРИШЛИ   К
ГОРЕСТНОМУ  СОВМЕСТНОМУ  ЕДИНОГЛАСНОМУ  ЗАКЛЮЧЕНИЮ,  ЧТО  ВЕЧНЫЙ   ИМПЕРАТОР
СТРАДАЕТ   ВСЕ   ВОЗРАСТАЮЩЕЙ   И   ПОТОМУ   КРАЙНЕ   ОПАСНОЙ    ПСИХИЧЕСКОЙ
НЕСТАБИЛЬНОСТЬЮ. В СВЯЗИ С ВЫШЕУКАЗАННЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВОМ МЫ ПРИНЯЛИ  РЕШЕНИЕ
ПРЕДПРИНЯТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ...

   Это была словесная преамбула к политическому убийству. А  под  текстом  -
шесть свободных мест для шести подписей. Поставь подпись - и обратной дороги
не будет. И все участники заговора понесут равную ответственность  в  случае
провала.
   Последовало долгое тягостное молчание. И опять Кайс  решился  первым.  Он
улыбнулся и особой ручкой  нанес  на  пластик  свою  неуничтожимую  подпись.
Остальные один за другим последовали его примеру.
   Итак, теперь время действовать Чаппелю.
   А  вне  подкупольных  апартаментов  толпа  неистовствовала  от  восторга.
Потерпевшие поражение "Синие"  понуро  плелись  прочь  с  поля  между  двумя
шеренгами полицейских. Героя  дня,  нападающего  из  "Рейнджеров"  Найсмита,
несли на плечах товарищи по команде. Болельщики ликовали, покидая стадион, -
сегодня не будут ложиться до утра, будут  пьянствовать,  петь  и  вопить  от
радости, ну и, конечно, не обойдется без разбитых физиономий.
   Честь "Рейнджеров" была восстановлена.

46

   - У меня один вопрос. Ваше Величество, - пророкотал маршал  Махони.  -  А
также одна просьба.
   - Выкладывай, - сказал Вечный Император.
   - Первое. Какова  официальная  имперская  позиция  касательно  применения
пыток?
   - Отрицательная. Лучше на этом не попадаться.
   Махони согласно кивнул.
   - Вы не будете возражать, если  я  слегка  прижгу  мозги  этой  ссыкушке?
Медленно-медленно, чтобы прочувствовала. Обещаю вам не попасться.
   - Фу-у! А перед ней открывалось такое блестящее будущее.
   - Будущее! - фыркнул Махони. - Вы только послушайте.
   Он зачитал вслух текст из видеоновостей:
   - "Внезапно улыбка исчезла с его лица, и я разом  вспомнила,  что  передо
мной сидит самый яростный борец в Империи, руководитель, который посылает  в
битву миллионы  людей  и  тысячи  боевых  кораблей,  великий  стратег,  одно
присутствие  которого  в  секторе  военных   действий   заставляет   таанцев
испуганными толпами сдаваться в плен".
   - Толпами! - возмущенно воскликнул Ян Махони. - Да  у  меня  переводчиков
для работы с военнопленными больше, чем самих военнопленных!
   - Да, - кивнул Император. - Журналистка тут дала  маху.  Я  бы  сказал  -
"сдаваться в плен трепещущими от страха ордами".
   Махони продолжил чтение дрожащим от гнева голосом:
   - "А ныне мы готовим широкомасштабное сокрушительное  наступление  против
Пограничных Миров. Когда-то мы были вынуждены бесславно ретироваться оттуда,
и мне это пришлось не по душе. Я поклялся себе, что в один  прекрасный  день
вернусь туда победителем. И я это сделаю.
   Теперь мы возвращаемся.
   Таанцы обратятся в бегство повсюду в этом секторе Галактики.  Мы  нанесем
смертельный удар. Да, это будет длительная и тяжелая борьба. Но мы уже видим
свет в конце туннеля".
   Дальше  дребедень,  дребедень...  очаровательная  супруга...  спартанская
домашняя обстановка, но со  вкусом  оформленные  апартаменты...  бу-бу-бу...
обожаемый адъютантами... преклоняются все десантники... отец родной простому
солдату... Дерьмо! Написавшую  это  сучку  надо  отдать  на  поругание  роте
солдат, которым я как отец родной.
   - Почему же? - иронически осведомился Император.
   Махони  хотел  разразиться  потоками  ругани,   но   вовремя   опомнился.
Властитель нарочно  подзуживает  его,  чтобы  посмеяться.  Махони  порывисто
вскочил, хотел  налить  себе  виски,  предпочел  крепчайший  стрегг,  сделал
хороший глоток, успокоился и сел на место.
   - Ладно, босс, - сказал он. - Я человек прямой. Мне странно,  что  вы  не
вышли из себя. Ведь эта  журналистка  выболтала  наши  планы  массированного
удара по Пограничным Мирам. А я, между прочим, и слыхом не слыхивал о планах
этого массированного наступления. Ну да ладно. Позволю себе указать  вам  на
одну пустяковую деталь: я этой журналистки в глаза не видел. И потом, откуда
у меня взялась очаровательная жена?!
   Махони заерзал на стуле от бессильной злости.
   - Ваше Величество, неужели вы позволите этак вот со мной обращаться?
   - Терпи, - назидательно изрек Император. -  Нам  нужен  настоящий  герой,
славный генерал, любимец народа. И эта статейка  еще  ничего.  Ты  не  видел
другие, написанные действительно безответственными писаками. Вроде того, что
ты еще и сейчас ходишь в бой со своими десантниками и орешь во время  атаки,
размахивая виллиганом: "За Родину,  за  Императора!"  Или  что  ты  в  былые
времена застрял на какой-то планете со своей частью без денежного содержания
и шесть месяцев кормил солдат из собственного кармана. И тут же, не смущаясь
логикой, пишут, что ты всегда жил  впроголодь,  будучи  выходцем  из  бедной
семьи и содержа престарелых родителей,  а  также  многочисленных  братьев  и
сестер.
   И отец, и дед Махони были офицерами очень высокого ранга, а после ухода в
отставку оба  сделали  отличную  карьеру  в  бизнесе,  работая  на  штатские
мегакорпорации.
   - Чего ради вы все это затеваете? - горестно вздохнул Махони.
   - В твоих очах - ирландская героическая искорка, - усмехнулся  Император.
- Ты как нельзя больше подходишь на роль кумира. Но говоря серьезно, ты  мне
нужен, чтобы перемолоть таанские силы. Да-да,  журналистка  никакой  военной
тайны не выдала. Мы действительно  выступаем  против  Пограничных  Миров.  И
наступательные силы возглавишь ты. Я тебе передаю людей и корабли - все, что
можно без слишком большого ущерба снять с других  секторов.  Я  хочу,  чтобы
таанцы были в курсе готовящегося удара. Сперва ударим по их психике, которая
и так пострадала от последних событий - в том числе от гибели лорда Ферле  и
отпадения множества союзных миров. И  пусть  наступление  возглавит  славный
непобедимый Махони. Таанцы обожают символы. Вот я и предлагаю им символ.
   Каждый краснобай, выступающий  публично,  начинает  болтовню  о  важности
Пограничных Миров для нашей Империи и для меня  лично.  Невозможно  заткнуть
этим дуракам рот иначе, кроме как завоевав эти поганые Пограничные Миры...
   Не имея привычки  делать  столь  длинные  широковещательные  заявления  в
полудомашней обстановке, Император счел нужным сделать глоток спиртного.
   - Выходит, мне выпало служить символом?
   - Вот именно. Если бы ты читал что-нибудь помимо оперативных  сводок,  то
сразу бы просек, что я украл по  цветистой  фразе  у  трех  генералов  давно
прошедших  времен.  А  пресса  такие  сравнения  и  красоты  наворотит,  что
закачаешься... Махони, попомни мои слова, мы победим. И очень скоро. Так что
пора уже подумать, что мы будем  делать  с  этой  Таанской  империей,  когда
поставим ее на колени... Словом,  ты  летишь  в  Пограничные  Миры.  Таанцы,
конечно, бросят туда весовой силы и попытаются  отмутузить  тебя  по  первое
число. Но я тебя назначаю своей главной мясорубкой - проверни этих таанцев и
нажарь из них котлет.
   Тебе  будут  полезны  кое-какие   дополнительные   сведения.   Мы   будем
использовать Наху как передовую базу для главного удара по  Таанским  мирам.
Таким образом, у тебя отлично защищенный и мощный левый фланг -  при  случае
можешь садануть таанцев великолепным хуком  слева...  Еще  одно.  Похоже,  в
Таанской  империи  откроется  огромный  разветвленный  антиправительственный
заговор.
   Махони недоверчиво-удивленно поднял брови.
   - В этом заговоре участвует уйма высших офицеров, которые, судя по всему,
не очень удовлетворены тем, как ведется война. Мы можем поблагодарить нашего
друга Стэна,  что  он  вскрыл  этот  нарыв  в  таанских  вооруженных  силах.
"Предатели" будут безжалостно казнены таанскими властями.
   Оба собеседника понимающе мрачно хмыкнули.
   - Словом, Стэн  состряпал  заговор  и  данные  переслал  мне.  А  мы  тут
организуем  утечку  информации  обратно  в  Таанский  Союз  -  через   своих
предателей. Сделаем так, что  для  таанцев  это  будут  разведданные  первой
категории.
   - А как насчет моей деятельности в Пограничных Мирах?
   - Уничтожьте там всех таанцев, носящих оружие. Всех до одного. А затем мы
используем Пограничные Миры как плацдарм для дальнейшего наступления. И  это
наступление возглавишь опять же ты.
   И не надейся на долгий отпуск по окончании войны. Потому  что  я  намерен
назначить тебя - э-э, как бы этот пост назвать? -  да,  генерал-губернатором
поверженной вонючей  экс-империи.  В  ближайшие  десять  лет  тебе  придется
обучать таанцев, как  им  лучше  соответствовать  нормальному  человеческому
облику.
   Махони задумался. Потом рассмеялся.
   - Великолепное жаркое, Ваше Величество. Остается только поймать кролика.
   - Вот именно, - согласился Император. - Окажи  мне  услугу,  Ян.  Не  дай
побить себя.  Мне  бы  не  хотелось  планировать  с  нуля  новую  масштабную
операцию.

47

   Члены таанского Верховного Совета мрачно  переговаривались,  и  не  сразу
председательствующий добился полной тишины.  Престарелый  секретарь  изложил
черновой набросок сценария церемонии официальных похорон лорда Ферле.  Когда
он сошел с трибуны, стали голосовать за утверждение официального некролога и
передачу его в средствах массовой информации.
   Далее предстояло выбрать преемника лорда Ферле. Насчет кандидатуры мнения
расходились.
   "Король умер, - с горечью думал Пэстор. - Да здравствует король!"
   Он вглядывался в посуровевшие лица двадцати  шести  своих  коллег.  Члены
Совета держали в руках электронные карточки для голосования. Но  Пэстор  уже
просчитал исход  голосования.  Фракция  Вичмана  шестью  голосами  поддержит
Этего. И это не сюрприз. Вичман склоняется на  сторону  "ястребов".  А  ведь
даже в среде самых яростных сторонников войны до победного конца леди Этего,
невзирая на ее пол, считается самым непреклонным солдатом.
   Вторая  фракция,  тоже  шесть  голосов,  поддерживала  идею  триумвирата,
склоняясь к тройке следующего состава: Этего, Вичман и Пэстор.
   Оставалась  последняя  фракция  во  главе  с  Пэстором:  девять  голосов,
которыми он мог распоряжаться по своему усмотрению. От него зависит  многое.
И Пэстор уже принял окончательное решение.  Но  приходилось  молча  скучать,
выслушивая длиннейший список свершений лорда Ферле.

***

   Стэн вторично посетил Пэстора в  его  оранжерее  спустя  несколько  ночей
после гибели Ферле. Пэстор мог только гадать, как он явился на сей раз -  но
явно не через дренажную трубу. Этот сукин сын просто вышел  из  тени  одного
экзотического дерева. Увидев незваного гостя.  Пэстор  сперва  похолодел  от
ужаса, потом его окатило горячей волной ненависти  -  эти  люди  задумали  и
осуществили гнусное убийство его коллеги лорда Ферле!
   - Не делайте глупостей, полковник, -  предупредил  Стэн.  -  В  сущности,
происшедшее пошло на  пользу  вашему  народу.  Вы  избавились  от  дурака  в
правящей элите.
   Пэстор взял себя в руки.
   - Что вам угодно?
   Стэн позволил себе расслабиться. Убрал пистолет  и  присел  на  скамейку.
Сделано  это  было  небрежно,  однако  Пэстор  понял,  что  это  продуманное
поведение, сигнализирующее собеседнику о мирных намерениях пришедшего.
   - Начнем с того, что до меня уже дошло известие о переменах  в  Колдиезе.
Хочу поблагодарить вас.
   Пэстор раздраженно передернул плечами.
   - Не за что меня благодарить. На меня  не  ваши  слова  повлияли.  Логика
жизни привела к такому решению.
   - Ладно,  полковник,  если  вам  угодно  трактовать  события  так,  я  не
возражаю. Просто мы очень волновались за своих друзей.  И  нам  безразлично,
почему о них позаботились. Нас радует сам факт.
   Но я обратил внимание, что вы сделали все же кое-какие  выводы  из  нашей
беседы. В лагере новые лица. Много новых лиц. И все важные шишки. Похоже, вы
решили использовать их в своей игре, как козыри, спрятанные в рукаве. Если я
правильно угадал, хочу предупредить вас - ничего не выйдет.
   Пэстор невольно показал свою заинтересованность:
   - Вы желаете сказать, что, даже приставив оружие  к  их  головам,  мы  не
сможем вырвать у Императора ни единой уступки?
   - Нет. Просто он нанесет в качестве мести удар удвоенной  силы.  Поверьте
мне на слово. Я говорю так, потому что долго и достаточно близко  общался  с
властителем. Угрозами от  него  ничего  подобьешься,  кроме  вспышки  слепой
кровожадной ярости.
   Пэстор такого рода психологию  понимал:  ведь  таанские  лидеры  обладали
подобным характером - угрозы только  ожесточали  их.  Возможно,  именно  тут
кроется ошибка. Они допустили ее много-много лет назад, поверив в  сусальный
образ Вечного Императора, нарисованный средствами массовой  информации:  он,
дескать, и добр до мягкотелости, и демократичен, и печется  об  интересах  и
безопасности своих  подданных,  как  добрый  дядюшка,  обладающий  мудростью
старца, за плечами которого  не  один  век  прожитой  жизни.  Все  это  было
пропагандистской ерундой. Не исключено, что Вечный  Император  по  жесткости
своего характера более таанец, чем сами таанцы. Оставалось лишь  гадать,  до
каких кровавых  пределов  дойдет  властитель  в  своей  мести,  если  таанцы
истребят имперских военнопленных - в особенности высокопоставленных. Пэстору
было страшно даже представить, что станет  с  его  народом  в  этом  случае.
Просто он знал, что бы он сам сделал  в  такой  ситуации  на  месте  Вечного
Императора.
   Справившись с приступом дрожи, он покосился на  Стэна,  который  спокойно
вглядывался в своего собеседника, будто следя, как формируются,  распадаются
и перегруппировываются его мысли.
   - Вы пришли ко мне не из-за Колдиеза, - наконец сухо проронил Пэстор.
   - Нет. Колдиез - лишь один из пунктов разговора.
   Стэн неспешно встал со скамейки и стал расхаживать из стороны в  сторону,
косясь на зеленые растения в гидропонических лотках.
   - Вечный Император тревожится по поводу дальнейшей судьбы вашего  народа.
Теперь лорд Ферле мертв. Кто будет избран на его место? С кем придется вести
дела властителю?
   - А дела предстоят! - сказал Пэстор, не пытаясь скрыть  сарказм  в  своем
голосе. - Судя по всему, он вообразил,  что  мы  теперь  ляжем  на  спину  и
поднимем лапки? Как в старых  глупых  фильмах.  Вождь  погиб,  и  все  племя
утратило волю к сопротивлению. Трах-бах - и победа в кармане.
   - Если вы так полагаете, - возразил Стэн, - то зря. Насколько я его знаю,
он сейчас думает иначе. Он думает, сколько еще ни в чем не повинных  таанцев
ему придется убить, прежде чем вы поймете, что война проиграна... А ведь  вы
сами, Пэстор, на сто процентов уверены, что вы уже проиграли эту  войну,  не
правда ли?
   Вопрос застал Пэстора врасплох - в основном потому, что он был погружен в
свои  размышления.  Но  следовало  ответить.  Казалось,  внезапно  над   ним
собралась огромная черная туча и оттуда хлынули  холодные  потоки.  Это  был
внезапный потоп - эмоции  захлестывали.  Поражение.  Капитуляция.  Унижение.
Надо смотреть правде в глаза. Они проиграли. Язык не повиновался,  и  Пэстор
лишь кивнул