ого,
Дюмон продолжал:
   - Барон Талын и местные власти уведомлены и заверили меня в том,  что
этот... вопрос они расследуют быстро. Полиция в этой стране  состоит  из
людей, с которыми лучше не сталкиваться.
   Дюмон  усмехнулся,  отметив,  что  некоторые  реагировали  понимающе.
Многие из команды и артистов слыхали холодящие  душу  о  тайной  полиции
Даркона Каргате. Она подчинялась напрямую Азалину - хозяину страны.
   - Нет необходимости говорить, что в память  о  мисс  Пенелопе  мы  на
некоторое время прервем наши спектакли. Когда мы вновь начнем их, партию
Розы будет исполнять мисс Баннек. Прошу оказать ей всяческую поддержку.
   Касильда потупилась и закусила нижнюю губу,  слеза  скатилась  по  ее
щеке. Ларисса сочувственно пожала ей руку.
   - Могут подумать, что виновата я, -  прошептала  Касильда.  -  Я  так
хотела эту роль, но не таким путем, Ларисса, не так...
   Лариссе было нечем успокоить подругу. Ее глаза оставались сухими,  но
не потому, что она не жалела Лизу. Она просто никогда не плакала,  давно
выплакав все слезы.
   - Кого-нибудь подозревают? - спросил Сардан. Дюмон покачал головой:
   - Не могу представить, кому это нужно. Но, - поспешно добавил он, - я
уверен, что кто-то из города. Мы на "Мадемуазель" все  как  одна  семья.
Надеюсь, все это понимают. До  завершения  расследования  нас  попросили
оставаться на борту. Надеюсь, это закончится через несколько дней.  Надо
проявить выдержку. Представители закона поднимутся  на  борт  сегодня  к
вечеру для опроса всех. Окажите им полное содействие. Запомните, даже  в
дни печали и горя необходимо поддерживать свою  репутацию.  "Мадемуазель
Мюсарда" была известна еще до того, как Лиза пришла к нам на  борт.  Это
надо помнить всем. У меня все. Можно разойтись.
   Люди молча вставали и  уходили.  Сдавленные  разговоры  слышались  на
широкой покрытой ковром лестнице. Касильда  вытирала  лицо.  Пробормотав
"извини, Ларисса", она удалилась.
   Ларисса, подняв руки для объятия, направилась  к  опекуну.  Драгонейс
вместе с чрезвычайно безобразным главным рулевым по  прозвищу  Красавчик
Джек почтительно расступились. Дюмон прижал ее к себе.
   - Что вы думаете, дядя? - спросила  она,  прижимаясь  к  его  жесткой
белой сорочке и слыша его вздох.
   - Я думаю, что наш хозяин барон, отнюдь не столь добр, каким он хочет
представить себя.
   Шокированная Ларисса отстранилась и посмотрела на капитана:
   - Не верю. Он кажется...
   - Прошедшей ночью он посещал Лизу, - мягко вставил Драгонейс. - Я был
на вахте. Кроме него, никто на борт не поднимался.
   Ларисса посмотрела в  глаза  полуэльфа,  ища  подтверждение  лжи  или
правде, затем повернулась к капитану.
   - Подумай немножко, - продолжал свою мысль Дюмон. - Ты видела, что он
был под впечатлением от Лизы. Возможно, он  просил  ее  остаться  здесь,
стать его любовницей, может быть, даже женой, я не знаю. Она отказалась.
В конце концов, у нее своя карьера. Он рассердился и...
   Тупой ужас овладевал Лариссой, она не могла  забыть  ласковый  взгляд
Талына, обращенный к Лизе.
   Дюмон обратился к Драгонейсу:
   - Когда власти будут на борту, попробуй получить разрешение на  выход
в город для продуктовых закупок. Нет никакой необходимости  морить  себя
голодом.
   - Слушаюсь, сэр. Разрешите высказать предложение? - Драгонейс  обычно
не спрашивал разрешения говорить  откровенно.  Это  было  рассчитано  на
Лариссу. - Потратьте время и побеседуйте с каждым лично.  Нам  предстоят
нелегкие столкновения, и все должны быть подготовлены.
   Дюмон вновь кивнул. Он похлопал Лариссу по спине и отпустил:
   - Иди-ка в свою каюту и подготовься.
   Он проводил ее  своими  зелеными  глазами.  Прикосновение  Драгонейса
вернуло его к действительности, и он запретил себе мысли  о  соблазнении
воспитанницы: более неотложные задачи ждали его решений.
   Для всех на борту настал тяжелый день. Нервы были напряжены.  Ларисса
проводила время в своей каюте, безуспешно стараясь забыть  о  Лизе.  Она
лежала на койке, сжав руки за головой и глядя в потолок.
   Ее  каюта,  как  и  все  другие,  за  исключением  капитанской,  была
крошечной. В ней хватало лишь места для койки, небольшого комода,  стула
и  стола.  Вещей  у  нее  было  немного  -  лишь  несколько  безделушек,
привлекших ее внимание в каком-нибудь порту. От ее прошлой жизни  у  нее
сохранился только один медальон.  В  нем  был  локон  ее  детских  волос
прежнего цвета, до того как они стали белыми.
   Каюта была спартанской, но это устраивало  Лариссу.  Вся  ее  радость
заключалась в танце.
   Раздался резкий стук в дверь, нарушивший ее задумчивость. Она открыла
дверь и впустила женщину лет сорока. Ее волосы цвета  воронова  крыла  с
седыми вкраплениями были завязаны, как конский хвост. Она была  одета  в
поношенную куртку,  под  которой  виднелась  кольчуга.  Пурпурный  кушак
свидетельствовал о том, что она  служит  в  местной  милиции.  Она  была
вооружена мечом в ножнах, ее серые глаза были тверды как сталь.
   - Мисс Снежная Грива, я - капитан Эрина -  прибыла,  чтобы  допросить
вас об убийстве мисс Лизы Пенелопы.
   * * *
   Дюмон с неудовольствием отметил, что для опроса экипажа  барон  Талын
отобрал высокопоставленных чинов милиции. Весь день он  старался  занять
команду конкретными делами. Эрина дала согласие на то,  чтобы  Драгонейс
взял члена экипажа Бринна  на  берег  для  закупки  продовольствия,  при
условии, что до окончания дела это будет последний выход на берег. Дюмон
согласился с этим. Драгонейс и Бринн вернулись с грузом,  состоявшим  из
восьми баранов, четырех свиней, двух телят, кур, фруктов, овощей и муки.
Было похоже, что готовится длительная осада.
   Или дальнее путешествие.
   Этой ночью Дюмон молча прошелся по главной палубе на  нос.  Он  издал
четыре четких звука, и на его  указательном  пальце  зажглось  небольшое
пламя. Синий огонек плясал, но не обжигал пальцев. Капитан поднес его  к
трубке и зажег ее. Дюмону надо было сойти на  берег,  где  после  захода
солнца обделывались разные дела и Неувучар Спрингс не  был  исключением.
На дороге он заметил движение.
   - Драгонейс, - позвал он.
   - Слушаю. - Подойди сюда. Расскажи, что видно.  Полуэльф  двинулся  в
направлении, указанном капитаном:
   - Человек. Не эльф. Высокий. В капюшоне. Наблюдает за нами.
   - С кушаком?
   - Нет. Он, возможно, выполняет чье-то поручение.
   Дюмон затянулся:
   - Каргат?
   - Может быть.
   На короткое время луна выглянула из-за облаков. Мужчина  передвинулся
в тень. Но Драгонейс успел кое-что заметить. - Рауль!
   Дюмон удивился напряженности в голосе Драгонейса:
   -Да?
   - Человек не отбрасывает тени.
   Дюмон  похолодел.   Он   знал,   что   единственным   существом,   не
отбрасывающим тени при полной луне, является вампир, с  которым  ему  не
хотелось бы встретиться.
   - Ничего не поделаешь, - сказал он после долгого  молчания.-  Он,  по
крайней мере, не может пересечь воды. Позови Джелаара. Через пять  минут
встречаемся в моей каюте. Нам надо выйти из  ловушки.  Вероятно,  Каргат
намерен задержать нас здесь навсегда.
   Ларисса  спала,  когда  она  почувствовала,   что   машина   парохода
заработала. Будучи чувствительной к разным состояниям "Мадемуазели", она
сразу проснулась. Вибрация койки говорила о том,  что  пароход  движется
полным ходом. Она схватила халатик и выскочила на палубу.  Она  увидела,
как матросы втаскивают мокрые сходни на  палубу.  Движение  не  осталось
незамеченным. Милиция суетилась среди мелких судов в гавани.
   - Что происходит, Ларисса? - раздался голос Касильды.
   - Кажется, мы пытаемся сбежать, - ответила Ларисса смущенно. -  Но  я
не знаю, куда дядя держит путь. Мы, конечно, быстроходны, но находимся в
их стране. Посмотри! - Она показала  на  суденышки,  пытавшиеся  догнать
"Мадемуазель". - Нам не обойтись без заправки...
   - Ларисса, мы не сойдем на берег, - Касильда говорила как  в  удушье,
глядя вперед по ходу движения.
   Ларисса посмотрела в том  же  направлении,  и  у  нее  упало  сердце.
Впереди была масса густого клубящегося  тумана.  Дюмон  направлял  судно
прямо в туман.
   - Он не должен этого делать! - ее красивое лицо выражало ужас.
   Никакой здравомыслящий капитан не направил бы судно  в  такой  туман.
Ларисса могла лишь наблюдать, как белые клубы сомкнулись за ними,  скрыв
Невучар Спрингс.
   ГЛАВА II
   - Вы сошли с ума?
   - Вы убьете всех нас!
   - Что творится, капитан Дюмон?
   Когда  капитан  вошел  в  театральный  зал,  посыпались  вопросы.  Он
выглядел усталым. Его зеленые  глаза  подернулись  красными  прожилками.
Жестко  проступали  морщины  вокруг  рта.  За  ним  как  тень   следовал
Драгонейс. Рыжеволосый член  команды  Бринн,  с  ничего  не  выражающими
глазами,  приналег  на  дверь,  ведущую  на  лестницу;  зловещий  щелчок
заставил многих артистов испуганно оглядеться, они замолчали.
   - Я не сошел с ума, - начал Дюмон, вглядываясь в  зал.  -  Я  иду  на
хорошо просчитанный риск, направляя "Мадемуазель" в туман. Таким образом
мы отрываемся от полиции, охотящейся за нашими жизнями. - Он замолчал  и
выпрямился. - Сардан! - Бледное лицо тенора было обращено к капитану.  -
Ты думаешь, им нравится, как ты гоняешься за красивыми девушками-эльфами
в Невучар Спрингс? А ты, Пакрис? - Жонглер испуганно смотрел на  Дюмона.
- Сколько жонглеров может вместить этот город? Ты  пробовал  бродить  по
городу как артист плавучего театра, на котором совершено убийство?
   Дюмон дал словам произвести впечатление и продолжал:
   - Я полагаю, что Лизу убил барон Талын, который пытается свалить  всю
вину на кого-нибудь на борту  "Мадемуазель".  Подозреваемым  может  быть
каждый из нас. Я не намерен платить такую цену. Мы - единая  семья.  Это
понятно?
   - Вместо  этого  вы  тащите  нас  в  туман,  -  воскликнула  артистка
кордебалета.
   Под холодным взором капитана балерина уже раскаивалась.
   - В тумане они  не  будут  преследовать  нас.  В  нашем  распоряжении
магические способности, которыми располагаем мы с Джелааром. Я полностью
доверяю команде. Скоро мы выйдем к  земле.  Это  точно.  Все  это  будет
вспоминаться как плохой сон.
   "Или как  кошмар",  -  подумала  Ларисса.  Никому  еще  не  удавалось
рассказать о маневрировании в таком тумане. Она  почувствовала  на  себе
взгляд Дюмона и посмотрела на него.  Подобие  улыбки  тронуло  ее  губы:
все-таки до сих пор он не давал ее в обиду.
   * * *
   "Мадемуазель"  углублялась  в  туман.  Лариссе  показалось   ненужным
выходить на палубу и ничего не видеть, кроме густого  тумана.  Видимость
простиралась не более чем на ярд:  не  видно  было  даже  воды.  Чувству
тревоги  способствовали  странные   звуки:   крики   и   вой,   внезапно
прекращавшиеся   и   столь   же   неожиданно   возникавшие.    Казалось,
невообразимые существа витали за пределами видимости и только везение да
взаимная слепота препятствовали враждебному столкновению их с  кораблем.
Люди снижали голоса до шепота и без крайней необходимости не выходили на
палубу, не приближались  к  поручням,  являвшим  границу  неизвестности.
Самой непопулярной работой сразу оказалась работа с лотом. Назначение на
нее заставляло бледнеть самых испытанных матросов. Лотовой сидел в ялике
четыре  часа,  пробуя  глубину  специальным  канатом.   Для   облегчения
измерения каждая глубина имела собственную маркировку на канате.  Четыре
фута отмечены белой фланелью, вплетенной в канат, шесть футов - кусочком
кожи, девять футов  -  красной  тканью,  двенадцать  футов  -  идеальная
глубина для парохода - двумя плетями кожи.
   В ходе всего опасного перехода лотовой кричал:
   - Дна не достаю!
   Дюмон поощрительно относился  к  занятости  артистов  репетициями,  а
команды - учениями.  Корабль  временами  казался  околдованным.  Лотовой
кричал не своим голосом, а артисты повысить голос боялись. Но  у  Дюмона
эти страхи не находили понимания. Он безжалостно заставлял певцов петь в
полный голос, подстегивал балет и  музыкантов  к  энергичным  действиям.
Собственным примером и угрозой  дать  волю  гневу  он  воздействовал  на
команду парохода.
   Проходили дни, и люди привыкали к крикам и вою из тумана и  к  самому
туману.  Жизнь  на  "Мадемуазель"  входила  в  нормальную  колею.   Люди
трудились с удвоенной энергией, отвлекаясь от мистики тумана.
   На девятый день Касильда встала  пораньше,  намереваясь  до  завтрака
часок заняться своей финальной арией. Она вышла  из  каюты,  нахмурилась
при виде всепроникающего тумана и направилась по мокрой палубе к трапу.
   Драгонейс также бодрствовал,  он  сидел  на  ступеньках,  ведущих  на
верхнюю палубу. Он был единственным на "Мадемуазель", кого, казалось, не
затрагивает мистика, вызвавшая у других суеверный страх.
   - Красавчик Джек сказал, что он заметил землю,  -  сказал  Драгонейс,
занимаясь вырезанием фигурки из дерева. - По левому борту, если  вам  не
лень взглянуть.
   Касильда задумалась. Ларисса придет  в  бешенство,  если  она  ее  не
разбудит для того,  чтобы  увидеть  берег.  Вздохнув,  она  повернулась,
прошла к каюте Лариссы и постучала в дверь танцовщицы:
   - Ларисса, проснись! Из каюты послышались сдавленные проклятия:
   - Который час, Касильда?
   - Только что взошло солнце. Драгонейс говорит, что впереди земля.  Ты
выйдешь посмотреть?
   Касильда потерла глаза. Из каюты не доносилось ни  звука.  Она  вновь
громко постучала в дверь. Ларисса выругалась. Эту привычку она приобрела
за годы плавания на "Мадемуазель Мюсарда". Касильда рассмеялась:
   - Вставай, соня!
   Через несколько секунд дверь растворилась  и  появилась  Ларисса.  Ее
глаза были все еще полузакрыты, одежда небрежна. Она запрыгала на  одной
ноге, пытаясь влезть в туфли. Затем она долго застегивала пояс,  который
был ей велик. Волосы были в полном беспорядке. В руке она сжимала  щетку
так, что Касильда подумала, что она ударит ею. Обе молодых женщины пошли
на нос. Земля обетованная и  конец  путешествия  со  столькими  страхами
перевешивали возможные опасности, которые еще могли быть  уготованы  им.
Девушки заметили, что первые стоны  из  тумана  заглушаются  ритмическим
биением гребного колеса и скрипами  корпуса  судна.  Они  склонились  на
поручни, вглядываясь в возможные провалы клаустрофобного тумана.
   Воздух раннего утра был сырым и  прохладным.  Туман  проник  в  белую
гриву Лариссы, как пальцы утопленника. Она бессознательно ощупывала свою
голову, а затем начала причесываться щеткой.
   - Дай я.  Ты  запутаешься,  -  предложила  Касильда,  протянув  руку.
Ларисса  поблагодарила  подругу   и   протянула   ей   щетку.   Касильда
немилосердно стала работать щеткой так, что Ларисса застонала.
   - Как у тебя дела с твоей сольной партией?
   - Я боюсь за финальные высокие ноты. Я знаю, что это в моих силах, но
сильно нервничаю. Голос  Лизы...  -  внезапно  Касильда  остановилась  и
занялась усиленно расчесыванием Лариссы.
   Она попросила Касильду умерить свой пыл.  Девушки  стояли,  вспоминая
жизнь сопрано. Молчание прерывалось только  звуками  испуганного  голоса
лотового:
   - Дна не достаю!
   Наконец Касильда закончила причесывание  Лариссы,  связав  ее  пышные
белые волосы лентой. Внезапно  Ларисса  подпрыгнула  так,  что  Касильда
выронила щетку и ленту.
   - Там я вижу прояснение!
   Ларисса перегнулась через поручни,  разметав  свои  волосы.  Касильда
нагнулась за щеткой и лентой.
   Путешествие сквозь туман волновало Лариссу  больше,  чем  она  желала
себе признаться. Даже  танцуя,  она  не  могла  полностью  отвлечься  от
напряжения, вызываемого звуками из тумана. Ее живое воображение наделяло
этими стонами воображаемых живых существ, обитающих  в  тумане.  Теперь,
увидев берег, она готова была признать правоту Дюмона, выполнившего свои
обещания. Возможно, фантазии  о  населенности  тумана  так  и  останутся
фантазиями вопреки странным  звукам.  Туман  становился  разреженным,  и
Ларисса смогла различить крупные силуэты холмов впереди.
   Касильда подошла к поручням, и вдруг  по  ее  телу  пробежала  дрожь.
Внезапно на палубе похолодало, а туман стал липким. Певица нахмурилась и
посмотрела на то  место,  где  стояла  Ларисса.  Танцовщица  обеспокоено
окликнула подругу, на что Касильда не ответила.
   Неожиданно пароход дал три гудка. Девушки в испуге посмотрели друг на
друга. Они знали, что  три  пароходных  гудка  означают  опасность.  Они
увидели, как задрожал туман и что-то  темное  стало  перемещаться  в  их
направлении с угрожающей целеустремленностью. Касильда  сделала  быстрое
движение назад и упала на палубу.
   - Морское чудовище! Кракен! - вскрикнула она.  Ее  глаза  были  полны
животного страха.
   Восклицание было подхвачено командой, матросы побежали за  гарпунами,
хранившимися на палубе. Переполненная страхом Касильда начала дышать все
чаще. Ларисса обхватила ее и попыталась оттащить подругу от поручней, но
та крепко вцепилась в них.
   - Посмотри, Ларисса! - истерически вскрикивала она. - Он большой  как
гора!
   Танцовщица схватила подругу и изо всех сил потянула ее  от  поручней,
но та цепко держалась, вперив взгляд  своих  ореховых  глаз  в  гору  из
плоти, приближавшуюся к кораблю.
   Регулярные  восклицания  лотового  прекратились.  Затем   Ларисса   и
Касильда услышали его крик:
   - Поднимите меня на борт!
   Раздался всплеск, и наступило молчание.
   Пульсирующие  серые  щупальца  материализовались  из  белого  тумана.
Нечто, подобное  Гаргантюа,  ощупывало  палубу  подле  Лариссы.  Нащупав
кресло, оставшееся от лучших времен, щупальца сильным ударом разбили его
в щепки и втянули в себя.
   Касильда издала чистый певучий звук. У танцовщицы  лопнуло  терпение.
Она с силой оторвала подругу от перил, ударив ее по рукам снизу. Ларисса
повела Касильду прочь от опасности в театральный зал. Касильда вырвалась
вперед. Но Кракен не хотел отпускать столь лакомый кусочек. Его щупальца
коснулись ног Лариссы. Вода с лап чудовища намочила  палубу,  и  Ларисса
поскользнулась, хотя вообще она чувствовала себя уверенно на ногах.  Она
схватилась за стойку перил.
   Щупальца тянулись к ней, Ларисса заскользила по трапу. Она попала  на
другую палубу, где находились гарпуны. Кракен настигал ее. Она  схватила
один из гарпунов и изо всей силы пришпилила щупальце к палубе.  Чудовище
замычало от боли. Огромным усилием оно отцепилось от палубы и потянулось
назад, таща за собой гарпун. Увидев это, Ларисса схватилась за рукоятку.
К ее сожалению, гарпун прочно сидел во влажной плоти чудовища. На момент
ей показалось, что Кракен затащит ее вместе с гарпуном в воду.
   Она почувствовала сильные руки, тянувшие  ее  назад.  Ларисса  упорно
цеплялась за гарпун и смогла высвободить его. Кракен убрал щупальца,  но
Ларисса успела заметить, что гарпун не повредил  их.  Она  оглянулась  и
увидела, что спасителем был ее опекун.
   Четыре матроса, оправившихся от испуга, пробежали мимо  с  гарпунами.
Дюмон открыл дверь в театральный зал и втолкнул туда Лариссу, заперев за
ней дверь.
   Через окошечко в двери Ларисса наблюдала за сражением,  сожалея,  что
не может помочь. В нескольких ярдах от себя она  увидела,  как  щупальца
утащили несчастного матроса,  предварительно  ударив  его  о  палубу.  К
палубе буквально приклеилась небольшая фигурка. Ларисса  удивилась:  что
может сделать  щуплый  Джелаар  с  Кракеном?  Ведь  он  -  всего-навсего
иллюзионист! Она увидела, как Джелаар наводит  чары,  работая  руками  и
закрыв глаза для концентрации.
   Вдруг ужасный Кракен  исчез.  На  его  месте  появилась  серая  мгла.
Иллюзия! - выдохнула Ларисса.
   Но облако мглы не пропадало. Кракен был  иллюзией,  но  только  чтобы
скрыть свои истинные формы от нападавших на него.
   Дюмон оттеснил Джелаара  от  центра  событий  и  высвистел  несколько
резких нот, разрезавших какофонию звуков. Огромная  волна  двинулась  на
"Мадемуазель". Ларисса подумала, что волна разобьет корабль в щепки.  Но
вмест