наклонному коридору так, словно это была прямая
улица Палантаса.
   - Похоже, что этот коридор никогда не кончится, -  прошептала  Магда,
высоко поднимая факел, который она смастерила из тростника  и  высохшего
плавника. Дрожащие языки пламени, однако,  осветили  коридор  настолько,
что можно было заметить - пол  его  постепенно  выравнивается,  а  стены
сужаются настолько, что троица вынуждена была идти по нему гуськом.
   Рыцарь Смерти ускорил шаги.
   - Если Портал в конце тоннеля приведет меня обратно  на  Кринн,  я  с
радостью пройду через все Девять Кругов Ада,  лишь  бы  достичь  его,  -
отозвался он.
   Азраэль нагнал Сота и держался за ним почти  вплотную,  когда  рыцарь
углубился в сужающуюся наподобие  бутылочного  горлышка  часть  тоннеля.
Магда замыкала процессию. Потолок стал таким низким,  что  пламя  факела
лизало влажные камни, оставляя на них черные следы копоти.  Несмотря  на
то что Сот закрыл за ними тяжелые металлические двери, а по пути  им  не
встретилось никаких  ответвлений  коридора  и  лазов,  кроме  разве  что
крысиных нор, ее не оставляло ощущение, что что-то следует  за  ними  на
минимальной дистанции, достаточной для того лишь,  чтобы  не  попасть  в
круг света от ее факела. Снова и снова за ее спиной  раздавались  резкие
щелчки и глухой стук покатившегося под чьей-то ногой камешка, и  цыганка
резко оборачивалась назад, держа факел перед собой словно амулет. Однако
если даже  какая-то  тварь  и  преследовала  их,  она  ничем  больше  не
обнаруживала своего присутствия, держась на почтительном расстоянии.
   Сотни через две шагов тоннель снова расширился, и вистани с оборотнем
снова пошли вперед  по  сторонам  Сота.  Вскоре  тоннель  резко  свернул
вправо. На повороте Азраэль резко остановился.
   - Я чувствую запах старых костей, -  проворчал  он,  стоя  на  кривых
задних лапах и втягивая неподвижный воздух влажным черным носом. -  Одни
только кости, без мяса.
   Короткий отрезок тоннеля за поворотом заканчивался аркой,  высеченной
из гладкого, черного камня, похожего на вулканическое стекло.  За  аркой
виднелась не то комната, не то пещера.
   Это было огромное помещение, потолок которого поддерживался колоннами
такими высокими, что слабый свет  факела  цыганки  не  мог  осветить  их
целиком. Вдоль стен  через  каждые  несколько  шагов  были  укреплены  в
железных кованых держателях многочисленные факелы. Древнее  дерево  было
обожжено и рассохлось от времени.  После  нескольких  неудачных  попыток
вистани удалось разжечь около дюжины этих древних факелов,  вся  комната
осветилась их красноватым светом.
   Магда посмотрела вверх, и увидела  уходящие  к  самому  потолку  ряды
факелов.
   - Комната Тысячи Факелов, - с  благоговением  прошептала  она.  -  Та
самая, где Кульчик сражался со стражами Ворот.
   Она огляделась по сторонам и добавила со  странным  разочарованием  в
голосе:
   - Теперь здесь, правда, нет никаких стражников...
   Действительно, ближе  к  центру  комнаты  валялись  груды  выбеленных
временем  костей,  которые  перемешались   с   полусгнившими   остатками
массивных деревянных столов. Кости уже были полузасыпаны разным мусором,
осыпавшимся с потолка, скрыты истлевшей плотью. При  виде  этой  картины
Магда почувствовала  сильнейшее  отвращение,  в  то  время  как  Азраэля
останки притягивали к себе, как огни таверны влекут горького пьяницу. Он
забрался  в  самую  середину  отвратительной  кучи  и  выкопал   хрупкую
бедренную кость. Внимательно осмотрев ее, он сделал свое заключение.
   - Человеческая... мужская... не  слишком  старая...  -  бормотал  он,
вертя кость в своих волосатых лапах. Обнюхав кость, он осторожно  куснул
ее за конец. Раздался  громкий  треск,  и  Азраэль  принялся  с  хрустом
жевать, широко открывая пасть, перед тем как откусить еще кусок.
   - Тьфу! - заметил он. - Слишком  долго  лежала.  Внутри  не  осталось
никакого мозга...
   Сот не обращал на  своих  спутников  никакого  внимания.  Он  обходил
комнату по периметру, внимательно исследуя стены, часто прикасаясь к ним
своей рукой в кольчужной перчатке. Повсюду был  лишь  твердый,  холодный
камень. В одном месте рыцарь  остановился,  чтобы  исследовать  длинную,
прямую трещину в каменной кладке,  однако  когда  она  оказалась  просто
результатом какого-то  давнего  землетрясения,  он  разочарованно  пошел
дальше.
   Магда  и  Азраэль  в  это  время  были  заняты  исследованием  других
предметов, находящихся в комнате, - склада древних ржавых мечей, который
обнаружила Магда, а также более  свежих  костей,  которые  почуял  своим
острым обонянием оборотень. Ни гном, ни  вистани  не  заметили  зловещих
глаз, которые чуть приоткрылись прямо  под  их  ногами  на  замусоренном
полу. Один, два,  пять  глаз  смахнули  с  век  засыпавший  их  мусор  и
уставились снизу вверх на непрошеных гостей.
   - Ух ты! Взгляни на это!
   Удивительное открытие заставило Магду взвизгнуть от восторга, а  губы
ее сами собой разъехались  в  счастливой  улыбке.  Отшвырнув  в  сторону
сломанный меч, столь же древний, как и замок Страда, вистани  подняла  с
пола узловатую деревянную дубинку.  Она  была  короткой,  всего  лишь  с
предплечье  цыганки,  однако  ее  круглый  и  тяжелый  набалдашник   был
величиной с кулак самого Сота.
   - Палица! Она очень старая. Как ты думаешь, может она быть...
   - Здесь ничего  нет!  -  крикнул  им  Сот  с  противоположного  конца
комнаты. - Никаких ворот. Никакой другой двери, кроме той, через которую
мы вошли.
   Азраэль выронил из лап  пробитый  череп,  который  он  подбрасывал  и
ловил, и преданно взглянул на Сота.
   - Возможно, я мог бы помочь вам в поисках, могущественный  лорд.  Как
вы знаете, мои чувства довольно остры, особенно в этом обличий.
   Но как только оборотень отошел от разбросанных костей,  большая  куча
мусора, которая отделяла его от Рыцаря  Смерти,  зашевелилась.  Грязь  и
разный сор осыпались вниз, обнажая подлинную форму и размеры невиданного
существа, которое все это время пряталось под останками.
   Это был  мутно-серый  студенистый  шар  с  шелковистой  поверхностью,
который непрерывно менял форму, слегка  дрожа.  Вокруг  него  извивались
тонкие гибкие щупальца, которые  то  исчезали,  то  появлялись  вновь  с
другой стороны. У существа не было лица как такового, хотя оно  обладало
чертами множества и множества лиц.
   Две сотни глаз - широко открытых  и  полускрытых  тяжелыми  веками  -
покрывали все тело чудовища. Только некоторые из них пристально смотрели
на потрясенную  троицу.  Остальные  оглядывали  комнату  или  беспокойно
пялились в темноту коридора, словно ожидая появления новых врагов. Между
глазами шевелили губами, гримасничали, облизывались  десятки  и  десятки
ртов.  Одновременно  они   изображали   самые   разные   эмоции,   часто
противоречащие одна  другой.  Например,  один  рот  мог  приоткрыться  в
голодном оскале, вывалив черный язык между заостренными нижними клыками,
в то время как соседний с ним рот  изгибался  в  приветливой  улыбке,  а
третий - на расстоянии ладони от первых двух, раскрылся в  бессмысленной
идиотской усмешке, а по отвисшей нижней губе стекала блестящая слюна.
   И  все  эти  рты  издавали  какие-то  звуки,  не  переставая  бормоча
проклятья, угрозы, взвизгивая, хохоча, разражаясь резкими обличительными
монологами или мольбами. Каменные стены отражали поток звуков,  удваивая
его снова и снова, так что Азраэль, бывший ближе остальных  к  чудовищу,
вскинул руки к голове, зажимая уши. Его полузвериное лицо исказилось  от
боли, но он остался стоять на месте, словно прирос к земле.
   Голоса звали гнома к себе. Врываясь в его мозг, они будили его  самые
потаенные страхи и самые дорогие мечты. Сквозь дымку невыносимой боли  в
его сознании вспыхивали один за другим самые сокровенные образы.
   Азраэль посмотрел на свои окровавленные руки и  улыбнулся.  Это  была
кровь его брата, а может быть - кровь матери. Он не  мог  больше  ничего
сказать наверняка:  все  совершенные  им  убийства  перемешались  в  его
памяти.  Тот  факт,  что  предсмертные  вопли  всех  его  родичей   были
удивительно похожи друг на друга, не прояснил его  сознания.  Он  только
задумался,  будет  ли  его  последний  крик  столь  же  похож  на  вопли
остальных.
   Без всякого предупреждения дверь рухнула внутрь,  забросав  весь  пол
скромного гномьего жилища обломками подгнившего дерева.  Азраэль  бросил
взгляд на труп своего  брата  -  шея  его  была  сломана,  лицо  покрыто
запекшейся кровью. Затем он увидел начальника полиции поселка, стоявшего
в дверном проеме. Располневший полицкара застыл в  совершеннейшем  шоке,
лишь его челюсти слегка дрожали от страха, а может быть, и от  гнева.  В
тот же миг Азраэль почувствовал внутри себя прилив энергии  и  сил.  Как
молния он пронесся мимо остолбеневшего констебля.
   Он был свободен! Мчась через дворик принадлежавшего его  семье  дома,
гном чувствовал, как  лицо  его  овевает  прохладный  воздух  подземного
города. Повсюду занимались своими делами остальные гномы, и в  ушах  его
непрерывно звучали удары молота по железу или резца по камню. Сильнейшее
отвращение к обитателям Ремесленного  квартала  -  безвольным  лакеям  и
унылым  труженикам,  какими  были  и  члены  его  собственной  семьи,  -
неожиданно переполнило Азраэля. Ему приходилось подавлять в себе желание
наброситься на каждого, кто попадался ему по дороге. Но нет, нельзя, ему
надо спастись, надо добежать до темных тоннелей, которые вели еще дальше
в глубь горы.
   За спиной его раздался отчаянный вопль:
   - Убили!!!
   Это констебль во всю силу своих легких  кричал  о  его  преступлении.
Юный гном  оттолкнул  с  дороги  пожилого  каменотеса  и  припустил  еще
быстрее.
   Целое  море  лиц  окружило  Азраэля.  Все  они  смотрели  на  него  с
удивлением, с ужасом, рты перекошены в сдавленных криках.  На  мгновение
ему показалось, что они не осмелятся задержать его,  что  кровь  на  его
руках, царапины и кровоподтеки на его лице испугают его врагов.
   Затем стрела ударила его в руку.
   Боль  пронзила  его  от  локтя  до  плеча,  а   мир   перед   глазами
перевернулся, заволакиваясь  кровавой  пеленой.  Гном  от  души  проклял
неведомого стрелка, выпустившего эту стрелу, а заодно и  тех,  кто  свил
тетиву и выковал наконечник. Он никогда не любил луки и  стрелы,  считая
их оружием трусов, боящихся сойтись с противником лицом к лицу. "Стреляя
кому-то в спину из укрытия, не замараешь рук кровью!" - подумал Азраэль,
споткнувшись от боли.
   Толпа  сомкнулась  вокруг  него,  и  гном  увидел,  что  все  пути  к
отступлению отрезаны. Глаза  гномов  рассматривали  его,  однако  теперь
выражение этих глаз было иным. Гнев, а не страх окрасил красной  краской
лица ремесленников - кузнецов и каменщиков, - которые все теснее сжимали
свой круг рядом с ним. Падая на землю, он слышал  их  смутные  угрозы  и
проклятья.
   В подземной пещере на территории графства Баровия бормочущее чудовище
нависло над упавшим гномом. Один из его ртов вцепился в руку Азраэля,  а
ближайшие вытаращенные глаза заблестели  голодным  блеском.  Похожее  на
студень тело качнулось ближе, целясь вцепиться еще одной пастью  в  свою
парализованную жертву.
   Сот и Магда стояли неподвижно, словно загипнотизированные.  Они  тоже
были захвачены страшными воспоминаниями и видениями.
   Магда  снова  кралась  вдоль  коридора,  ведущего  в  комнату  Тысячи
Факелов. За ней по пятам следовал пес, такой огромный,  что  его  голова
находилась почти на уровне груди Магды.
   - Идем, Сабак, - подбодрила его Магда. - Мы  должны  найти  выход  из
этой проклятой страны. - Напряжение последних дней, проведенных без сна,
превратило ее чистый голос в грубый, хриплый шепот.
   Свет из огромной залы, расположенной дальше по коридору, просочился в
тоннель, а слуха ее достиг шум  веселого  пира.  Магда  кралась  вперед,
прижимаясь к стене, до тех пор пока не оказалась возле широкого дверного
проема. Комната была ярко освещена огнем сотен и  сотен  факелов,  и  их
дрожащий свет озарял картину  буйного,  страшного  пира.  Сотня  человек
сгрудилась вокруг длинных столов, уставленных подносами с сырым мясом  и
кувшинами с темным элем. У ног пирующих сидели огромные крысы с  кривыми
рогами. Время от времени они дрались между собой, издавая  пронзительный
писк, когда кто-нибудь бросал им истекающий кровью кусок мяса. В дальнем
конце залы высился Портал - цель ее путешествия, -  который  должен  был
вывести Магду из Баровии.
   Магда дерзко  шагнула  в  комнату.  Это  она  была  героем  старинной
легенды, и простые смертные не могли бы преградить ей  путь  к  свободе.
Стражи Ворот повернулись к ней дружно, все как один, с лязгом выхватывая
мечи. На мгновение неуверенность охватила Магду, затем в  ее  мозгу  сам
собой появился  план  действий:  Возьми  свой  кинжал  и  используй  его
сверкающее лезвие, чтобы отразить свет и ослепить  половину  нападающих.
Тогда ты без труда справишься с другой  половиной  при  помощи  Вехи,  а
затем уложишь всех, кто остался.
   В правой руке Магда почувствовала увесистую дубинку,  и  эта  тяжесть
придала ей уверенности. Однако  когда  левой  рукой  она  потянулась  за
кинжалом, его не оказалось на месте. Напрасно Магда  ощупывала  голенища
своих высоких кожаных сапог - рукояти кинжала не было ни в левом,  ни  в
правом сапоге. Паника охватила ее, и она бросила взгляд вниз.  Новгор  -
острейший кинжал с нетускнеющим лезвием и тонким как игла острием исчез.
   Сто воинов  придвинулись  ближе,  и  верный  Сабак  бросился  вперед,
защищая свою госпожу. Дюжина стражей Портала  взмахнули  своими  мечами,
сбив верного пса с ног. Истекающий кровью Сабак опрокинулся на  каменный
пол, и рогатые крысы бросились на него, терзая его грудь, чтобы  сожрать
еще бьющееся сердце пса. Это зрелище заставило  Магду  устыдиться  своей
собственной слабости.
   Она ринулась вперед и взмахнула палицей, с одного удара разбив голову
одному из Стражей. Его зубы дождем посыпались на пол, а глаза,  страшные
в своей неподвижности, навсегда закрылись.
   В темной  пещере  под  землей  серая  тварь  содрогнулась  от  удара.
Огромная клыкастая пасть, вцепившаяся в  руку  Азраэля,  выпустила  свою
добычу и страшно зашипела на цыганку. Бесстрашная  девушка  нанесла  еще
один удар своей палицей, целясь в этот страшный рот. Чудовище, продолжая
удерживать  неподвижное  тело  оборотня  тремя  другими  ртами,   грузно
заколыхалось, перекатываясь в сторону Магды. Лес щупальцев вырос с  того
бока кошмарной твари, которая была обращена к вистани. Несколько  гибких
щупальцев метнулись вперед, пытаясь вырвать из ее  рук  древнее  оружие.
Один из отростков угодил Магде в лицо и сбил с ног.
   Сот ничего этого не видел, хотя его взгляд по-прежнему был  устремлен
в центр комнаты. Подобно  своим  спутникам,  он  запутался  в  видениях,
вызванных тысячеглазым  монстром.  Сцена,  разворачивавшаяся  перед  его
внутренним взором, не возникала в его памяти уже много-много лет.
   Гоблины заполняли своими мерзкими телами сырую,  угрюмую  пещеру.  Их
невыразительные плоские лица -  несколько  сотен,  а  может  быть,  даже
больше - все были  повернуты  к  молодому  рыцарю,  и  все  они  победно
скалились, обнажая острые клыки, готовые вцепиться в его плоть.
   Сот проник в этот самый отдаленный уголок Вингаардских гор  вместе  с
двумя  другими  рыцарями.  Они  трое  отправились  на  поиски  реликвии,
которая, как говорили,  принадлежала  когда-то  величайшему  из  рыцарей
Соламнии Хьюме по прозвищу Драконья Погибель. Легенды гласили, что Хьюма
вторгся в эти горы, преследуя одного  из  слуг  темной  богини  Тахизис.
Погоня продолжалась сто дней и сто  ночей,  и  по  пути  великий  рыцарь
потерял свои шпоры. Хьюма дорожил этими золотыми шпорами, потому что  их
преподнесли ему за его добрые дела служители культа Маджере,  однако  он
не остановился, чтобы разыскать  их,  ибо  все  его  мысли  в  то  время
занимало преследование злобного духа.
   Именно за этими шпорами, которые со временем  превратились  в  символ
самоотречения и преданности делу Добра, отправились лорд Сот и двое  его
товарищей. Все трое надеялись, что  опасное  паломничество  позволит  им
проявить свою храбрость, потому что только этим способом  они  могли  бы
возвыситься и перейти из Ордена Меча в Орден Алой Розы Без  Изъяна,  что
было высшей честью для молодых воинов.
   Впрочем, в  тот  момент  вопросы  титулов  и  почестей  нисколько  не
занимали ум Сота. Орды гоблинов, охраняющие утраченные  шпоры,  спрятали
их от посланцев Добра и Света. Им даже удалось захватить двух рыцарей  -
спутников Сота, и окружить его самого.  Сот  остался  один  на  один  со
своими многочисленными врагами, и все мысли о славе оставили его мозг.
   "Я - Рыцарь Меча, - сказал он себе, отирая со лба холодный пот.  -  О
Паладин, Свет несущий Отец Добра, научи своего слугу не бояться".
   Однако несмотря на то, что молодой рыцарь снова и снова повторял  эту
коротенькую молитву, его руки продолжали слегка дрожать, когда он поднял
свой сверкающий меч.
   - Освободите моих товарищей! - услышал  он  свой  собственный  голос,
немало удивленный его полнозвучной силой и повелительной интонацией.
   Властным жестом указал он на двух израненных рыцарей,  что  висели  в
цепях на стене пещеры, прикованные к сырому камню:
   - Один раз прошу я дать им свободу. Если же вы  не  подчинитесь  мне,
тогда прорублю я себе путь своим мечом и своими руками освобожу их.
   Оба плененных рыцаря были жестоко избиты и окровавлены, и Сот не знал
даже, живы ли они еще. Впрочем, его долг рыцарской чести по отношению  к
ним оставался неизменным вне зависимости от того, живы ли они или убиты.
Он обязан спасти обоих или умереть, пытаясь это проделать.
   Толпа гоблинов зашевелилась. Твари зашушукались и ощетинились  своими
кривыми копьями с каменными наконечниками. Некоторые  с  вызовом  лупили
древками копий и короткими дубинками  по  своим  щитам.  Овальные  щиты,
обтянутые кожей, глухо гудели и все  вместе  рождали  звук,  похожий  на
раскаты грома, который грозно перекатывался между каменных стен  пещеры.
Остальные гоблины что-то кричали на своем варварском, гортанном наречии.
Передняя шеренга воинов шагнула вперед, и их  докрасна  загорелые  лица,
освещенные пламенем  многочисленных  факелов,  сделали  их  похожими  на
демонов, вырвавшихся из  преисподней.  Раскосые  глаза  гоблинов  горели
злобным желтым огнем.
   Лорд Сот крепче стиснул рукоять меча и мысленно вознес молитву добрым
богам.
   - Помните же, что я предупредил вас, - сказал он, обращаясь к  толпе,
но гоблины продолжали приближаться.
   Из  глубины  пещеры  донеслась  какая-то  резкая  команда,  и   твари
остановились. Многие гоблины обернулись к существу,  которое  отдало  им
приказ, и поспешно расступились. По широкой дороге, расчищенной для него
среди толпы, шел к Соту король гоблинов.  Его  доспехи  позвякивали  при
каждом его шаге.
   В то время как подданные его были невелики ростом и едва доставали до
пояса Соту, в котором было больше шести футов роста, король гоблинов был
почти так  же  высок,  как  любой  нормальный  человек.  Его  кожа  была
ярко-красной, как и у всего племени, а выражение лица - надменным. Из-за
доспехов, надетых на нем, король казался особенно сильным, а его походка
свидетельствовала, что он привык расхаживать по полям самых ожесточенных
сражений,  не  встречая  сопротивления  противника.  Сот  уже   встречал
подобные существа, а с некоторыми даже сходился в поединке. Все они были
горды, прекрасно владели оружием  и  были  смертельно  опасны.  Мысль  о
поражении, пусть даже они проигрывали в честном бою, была чужда им,  так
же как не знали они жалости к поверженным врагам.
   - Брось свой меч, рыцарь, - приказал Соту король  гоблинов,  поднимая
вверх усаженную шипами булаву  и  угрожающе  взмахивая  ею.  -  Дай  мне
разбить твою глупую ба