- злобно прошипел Сот. -  Ни  один  настоящий  рыцарь  не
станет прибегать к магии, защищая свою честь.
   Рыцарь  Смерти  был  уже  достаточно  близко,  чтобы  рассмотреть  на
доспехах Таниса Полуэльфа знаки рыцаря Ордена Алой Розы Без Изъяна. Один
из всадников указал на Сота и окликнул своего командира по имени.  Танис
повернулся, и лорд Сот увидел испуганную гримасу на его бородатом  узком
лице. Взгляд его встретился с пылающим взором Рыцаря Смерти, и загорелое
лицо эльфа-полукровки побледнело от страха. Сот осадил своего скакуна  и
медленно спешился.
   - Беги! - прокричал Танис, глядя на Сота.
   За спиной Рыцаря Смерти он видел его восставших  из  мертвых  воинов,
видел баньши и разбитые главные ворота крепостной стены.
   - Беги! Спасайся! - снова произнес он, делая несколько шагов назад  к
бронзовому дракону, скорчившемуся на  мостовой.  -  Здесь  ты  ничем  не
сможешь помочь!
   Лорд Сот вытащил меч и сделал шаг навстречу своему противнику.
   В  это  мгновение  прямо  перед  Танисом  приземлился  синий   дракон
Цитадели. Недолго думая  Полуэльф  ударил  его  рукоятью  меча,  пнул  в
чешуйчатое брюхо ногой и перескочил через его сложенные на спине крылья.
   - Кендер! - приказал он бронзовому Фэрфлашу. - Спаси кендера!
   Бронзовый дракон немедленно взмыл в воздух, а Танис с  непринужденной
эльфичьей грацией, унаследованной им от матери,  последовал  за  ним  по
земле быстрой рысью, которой не мешали даже тяжелые  доспехи.  Остальные
рыцари тоже рассыпались, скрывшись в прилегающих улицах.
   Отвращение  превозмогло  в  Соте  тупое  самодовольство,  которое  он
испытал при виде обратившегося в бегство противника. Бессмертный  рыцарь
и спешился-то для того, чтобы сойтись с Танисом в  честном  поединке,  в
полном соответствии с Мерилом, ибо этот Кодекс  Чести  рыцарей  Соламнии
считал неправильным сражаться верхом против пешего рыцаря. Не  то  чтобы
Сот по-прежнему почитал Мерило, однако он  следовал  ему  где  возможно,
доказывая этим, что благородные рыцари Соламнии не  заслуживают  к  себе
уважения лишь своими твердыми принципами.
   Трусливое  бегство  Таниса  удивило  даже  падшего.  Он  ожидал,  что
полукровка все же преодолеет свой страх и станет биться с ним  или  хотя
бы попытается перенести их поединок ближе к центру города. С  удивлением
его могло соперничать  лишь  отвращение,  которое  он  питал  к  рыцарю,
украсившему себя изображением Алой Розы и все  же  позорно  бежавшим  от
поединка один на один. Некогда  доспехи,  украшенные  символами  Ордена,
символизировали собою все, что было дорого лорду Соту, и даже теперь  он
не мог спокойно смотреть,  как  кто-то  пятнает  их  трусостью.  Бегство
Таниса напомнило ему и о том, как в  погоне  за  призраками  доблести  и
чести он потерял свою собственную жизнь. И хотя Орден никогда не состоял
из чистых сердцем и помыслами  святых,  прегрешения  и  падения  рыцарей
никогда не услаждали мертвого сердца Сота.
   Расчистив улицу от защитников, рыцари-скелеты  полукружьем  собрались
около своего господина. Проводив взглядом исчезающего за углом Таниса  и
бронзового дракона, тающего в небе, Сот обернулся к своим воинам. Далеко
впереди  на   длинной   прямой   улице   несколько   плохо   вооруженных
ремесленников    и    торговцев    громоздили     баррикаду,     надеясь
воспрепятствовать движению темного воинства. В руках  их  Рыцарь  Смерти
разглядел  зазубренные  старые   мечи,   выкопанные   в   кузнях   среди
предназначенного в переплавку лома или снятые с  их  почетных  мест  над
домашними очагами. Опрокинутыми бочками и столами хотели  они  задержать
воинов Сота.
   - Они загораживают нам путь к Башне, - прогремел Сот. - Сокрушить!
   Рыцари-скелеты натянули поводья своих мрачных скакунов и помчались  к
баррикаде. При их приближении некоторые горожане не выдержали и  бежали,
но оставшиеся сражались упорно и отважно. Поначалу могло показаться, что
им удастся сдержать напор неживых всадников, но тут на подмогу  скелетам
подоспела одна из баньши. Ее костяная колесница прогремела  по  булыжной
мостовой, а пронзительные  крики  духа,  размахивающего  ледяным  мечом,
способны были напугать и  закаленных  в  боях  воинов.  По  пути  баньши
ударяла мечом по стволам столетних деревьев, выстроившихся вдоль  улицы,
чья листва круглый год цветом своим напоминала светлое золотое  кружево.
При каждом ударе листья чудесных деревьев чернели и  осыпались,  а  само
дерево умирало.
   - Вверх! - прокричала баньши  запряженному  в  колесницу  виверну.  -
Через баррикаду!
   Захлопав крыльями, виверн взмыл в воздух.  Приближаясь  к  защитникам
баррикады,  летучая  ящерица  оскалила  свои  желтые  клыки   и   забила
скорпионьим шипастым хвостом. С пронзительным шипением  она  схватила  с
вершины баррикады одного из защитников, пронзив его острыми  когтями  на
задних лапах. Баньши в колеснице рассекла своим ледяным мечом еще одного
человека, и, прежде чем  половинки  разрубленного  пополам  тела  успели
упасть  на  мостовую,  остальные  ударились  в  беспорядочное   бегство.
Оставшиеся защитники  были  быстро  сметены  скелетами,  и  по  мостовой
потекла горячая кровь.
   Лорд Сот, не только не  удостоив  похвалы  своих  слуг,  но  даже  не
посмотрев в их сторону, вскочил в седло и проехал дальше по улице сквозь
пролом, который проделали рыцари в баррикаде. Большинство  из  них  были
заняты преследованием бегущих палантасцев, остальные бродили меж  телами
павших, рубя головы раненым. Баньши стояла  в  колеснице,  ожидая,  пока
насытится ее виверн, торопливо отрывающий своими клыками огромные  куски
от  тела  толстого   торговца.   Баньши,   конечно,   могла   повелевать
полуразумным  драконом,  однако  даже  она  не  решалась  прервать   его
заслуженную кровавую трапезу.
   "Предки этих самых людей стояли на этих самых  улицах  и  забрасывали
меня гнилыми овощами много лет назад,  когда  меня  с  позором  везли  в
узилище, - вспомнил  Сот,  проезжая  мимо  обезглавленных  трупов.  -  Я
сдержал свою клятву. Я заставил их заплатить за мой позор".
   И все же он не  чувствовал  никакой  радости.  Как  и  многие  другие
эмоции, радость была  недоступна  проклятому  рыцарю.  Гнев,  ненависть,
зависть - эти и многие другие разрушительные  инстинкты  все  еще  могли
заставить воспылать его небьющееся  сердце.  Он  мог  разрушать,  но  не
чувствовал при этом ничего, кроме тупого,  бесцветного  и  бесполезного,
как остывшая зола, удовлетворения. Как не в  силах  была  утолить  жажду
соленая морская вода, так не  могло  это  жалкое  удовольствие  скрасить
монотонное существование его бесконечной послежизни.
   Бессильная неудовлетворенность собой и своими  делами  -  вот  каково
было настроение Сота, когда он ехал через поверженный Палантас.  Повсюду
на улицах города чешуйчатые воины армии Ут Матар преследовали и  терзали
податливую плоть немногочисленных защитников, выволакивая их  из  домов,
из-под  перевернутых  телег  и  из  дренажных  труб,   проложенных   под
мостовыми. Кровь была повсюду - на белых  фасадах  домов,  на  прилавках
развороченных магазинов, на камнях вдоль улицы, ведущей  к  центральному
району, где  и  стояла  Башня  Высшего  Знания.  Зловещие  вопли  темных
драконов,  сражающихся  с   воинами,   оседлавшими   бронзовых   ящеров,
разносились по всему городу. Кровь  раненых  драконов  лилась  на  землю
словно дождь, собираясь в лужицы на мостовой, и лужицы  эти  с  шипением
испарялись, когда в них ступало горячее копыто черного жеребца Сота.
   Сжимая в стальном кулаке поводья своего сверхъестественного  скакуна,
Рыцарь Смерти взглянул на Воздушную Цитадель. Летучая гора раскачивалась
в небе, как пьяница возле таверны. Ее никто не атаковал, и  все  же  она
вздрагивала, словно от ударов. Поначалу это удивило Сота,  но  потом  он
сообразил, что Цитадель зависла в воздухе как  раз  над  Башней  Высшего
Знания.
   С  дерзостью,  присущей  лишь  существам  привычным   к   смертельной
опасности, лорд Сот развернул коня  и  поскакал  прямиком  к  Башне.  На
протяжении всего пути никто не осмелился напасть на него,  да  и  некому
было это сделать  -  город  был  пуст.  Немногочисленные  смертные,  еще
издалека  завидев   неподвижно   сидящую   в   седле   мрачную   фигуру,
незамедлительно обращались в бегство.
   Улица вскоре стала шире, и через  минуту  Сот  оказался  на  площади,
окружавшей Башню. Огромная Цитадель, повисшая в  небе,  заслоняла  своей
громадой неяркий свет дня, однако мрак, царивший на площади, был  совсем
иной  природы,  вытекая  словно  туман  из  просветов  между  деревьями,
которые, словно часовые, окружали башню со всех сторон.
   Здесь Сот свернул и подъехал к Башне с той  стороны,  где  скрюченные
дубы росли гуще всего, образуя небольшой лес,  известный  под  названием
Шойканской Дубравы. При въезде в рощу его скакун неожиданно  заартачился
и прянул назад с такой силой, что будь лорд Сот смертным, он ни  за  что
бы не удержался  в  седле.  Леденящий  холод,  исходивший  от  деревьев,
заставил отступить даже его скакуна - это  порождение  ада;  копыта  его
пригасли, а горячее  дыхание  вырывалось  из  ноздрей  облачками  сырого
тумана. Когда  же  Сот  попытался  снова  направить  тварь  вперед,  она
уперлась в мостовую всеми четырьмя ногами и захрапела.
   Сот отпустил поводья и позволил коню  отойти  на  несколько  шагов  и
успокоиться. Затем он соскользнул на землю.
   - Ступай, - сказал он негромко. - Возвращайся в вечное пламя, которое
извергло тебя.
   При этих словах рыцаря конь снова попятился и вдруг  исчез  в  клубах
едкого бурого дыма.
   Шагая через площадь к Шойканской Дубраве, Рыцарь  Смерти  разглядывал
древнюю Башню. Башня Высшего Знания когда-то  была  оплотом  магического
искусства, местом, где маги хранили свои колдовские рукописи  и  свитки,
подвергали себя опаснейшим испытаниям, пытаясь определить свое  место  в
иерархии магов и колдунов. Однако много лет тому назад, еще  когда  лорд
Сот был смертным, первосвященник из города  Иштар  пошел  войной  против
всякой магии. Религиозные фанатики объявили всякую  магию  орудием  злых
сил и направили толпы своих приверженцев,  жителей  Ансалона,  на  штурм
цитадели колдовской науки.  Тогда  маги  сами  уничтожили  две  из  пяти
существовавших  на  Кринне  башен,  чтобы   не   позволить   простым   и
невежественным крестьянам завладеть секретами, которые  там  сберегались
на протяжении веков, а сами удалились от мира в  третью  башню,  которая
стояла в таких дальних краях, о которых никто даже и не  слыхал.  Башня,
возвышающаяся в центре Палантаса, долгое время считалась покинутой.
   В день, когда маги собирались покинуть Палантасскую  Башню,  один  из
них - Мастер Ложи Черных Мантий и Слуга Зла проклял само здание страшным
проклятьем. Он повелел,  чтобы  ворота  Башни  оставались  закрытыми,  а
коридоры и кельи - пустыми до тех пор, пока не  сбудется  его  ужасающее
пророчество. Для того чтобы сделать проклятье необратимым  и  нерушимым,
маг прыгнул с крыши Башни на острые пики окружавшей ее стены.  В  то  же
самое мгновение Врата башни, украшенные золотом и серебром, почернели, а
некогда прекрасная башня приобрела мрачный и пугающий вид. И доныне  она
оставалась островком мрака посреди сверкающего красотой Палантаса, резко
выделяясь своими стенами из тусклого серого мрамора на фоне  белоснежных
минаретов города.
   Единственным путем можно было проникнуть вовнутрь этих стен  -  через
Шойканскую Дубраву. Даже могучие заклинания, при помощи которых лорд Сот
мог перемещаться в пространстве из  одной  тени  в  другую,  были  здесь
бессильны. Однако среди скрюченных  дубов,  из  которых  состояла  роща,
обитали  страшные  сверхъестественные  существа,  охранявшие  Башню   от
непрошеных гостей, да и сама Дубрава излучала такой сильный  страх,  что
даже кендеры, чье меркантильное любопытство вошло в пословицу и способно
было преодолеть любой запрет, не отваживались входить в ее мрачную тень.
   Все это, однако, не страшило Сота, и он вступил в Шойканскую  Дубраву
с таким спокойствием, словно это был обычный,  ничем  не  примечательный
лес.
   Впрочем, даже он ощущал здешний холод,  от  которого  любой  смертный
начал бы ежиться и стучать зубами. Вечная мгла, словно мох, цеплялась за
узловатые ветви и высохшие корни. Резные листы висели неподвижно, ибо ни
один ветерок не осмеливался проникнуть во тьму Дубравы.  И,  безусловно,
Сот ощущал  здесь  присутствие  существ,  охраняющих  Башню.  Пульсации,
сотрясающие  самый  воздух  в  роще,  были  ему  хорошо   знакомы:   это
разливалась  над  землей  аура  душ  мертвецов,  навеки  заключенных   в
мучительной послежизни.
   Земля под деревьями была мягкой как губка из-за толстого слоя гниющей
листвы, а недостаток солнечного света служил причиной того, что мохнатая
лиловая плесень чувствовала себя вольготно. От  каждого  шага  Сота  она
слегка колыхалась, словно кланяясь ему.
   Наконец Сот очутился под самыми высокими деревьями, и  всякий  трепет
вокруг  него  прекратился.  Из-под  листвы,  из  рыхлой  влажной   земли
появилась  грязная  худая  рука,  покрытая   зеленоватыми   пятнами,   и
протянулась к ногам Рыцаря Смерти. За ней еще  и  еще.  Все  новые  руки
прокладывали себе путь на поверхность, чтобы  сомкнуть  свои  пальцы  на
лодыжках Сота и утащить его за собой в глубину.
   - У вас нет причин не пускать меня, братья, - спокойно сказал  Рыцарь
Смерти,   и   бледные    полуразложившиеся    конечности    замерли    в
нерешительности. -  Я  ничего  не  хочу  украсть  в  Башне,  которую  вы
поклялись охранять, но я в силах уничтожить  вас,  если  вы  попытаетесь
помешать мне пройти.
   Из-под земли донесся слабый не то стон, не то всхлип:
   - Мы знаем тебя, Сот, ты такой же, как  мы.  Что  ты  ищешь  в  Башне
Высшего Знания?
   - Я ищу смертную женщину по имени Китиара Ут  Матар,  сводную  сестру
темного  мага  Райстлина.  Некоторое  время  назад  она  прошла   сквозь
Шойканскую Дубраву, ведь верно?
   - Верно, - отозвался все тот же бесплотный голос.  -  Она  попыталась
бросить вызов Дубраве.
   - Попыталась? - переспросил Сот, и в его  голосе  прозвучали  гневные
нотки. - У нее  в  руках  был  черный  бриллиант,  талисман,  с  помощью
которого она могла беспрепятственно пройти мимо таких, как вы. Я  был  с
нею, когда однажды она воспользовалась против вас своим талисманом.
   - Талисман защищает ее... до тех пор, пока она не выкажет  страха,  -
прошептал голос из-под корней дуба.
   Лорд Сот сжался, неожиданно поняв, какой  грозный  смысл  заключен  в
словах хранителя.
   - Где она? - спросил он резко, и руки  испуганно  скрылись  в  мягкой
земле. - Верните мне ее тело! - еще  громче  и  требовательнее  вскричал
Сот, и его гулкий голос эхом разнесся среди деревьев тревожа неподвижную
листву.
   В роще стало так мрачно, что живой человек давно бы уже задохнулся от
страха или  опрометью  помчался  прочь,  навстречу  собственной  гибели.
Из-под земли донесся негромкий и мучительный  стон,  в  котором  звучали
разочарование и тревога. Из листвы возникла  одна-единственная  рука.  В
пальцах, лишь  кое-где  одетых  полусгнившей  плотью,  был  зажат  кусок
темно-синей чешуйчатой, как у дракона, брони.
   - Мы ранили ее, мы разбили ее доспехи, но нам не удалось завладеть ее
телом. Она жива. Она - в Башне.
   Рыцарь Смерти ринулся к ограде из стальных прутьев, которая  окружала
Башню. Сначала он распахнул ржавую калитку,  затем  -  узорчатые  двери,
ведшие  внутрь  Башни.  Как  и  в  Дубраве,  бесплотные  страшные  тени,
населявшие нижний этаж Башни, склонились перед Рыцарем Смерти, признав в
нем своего сородича.
   Оказавшись  внутри  Башни,  лорд  Сот  очутился  у  подножья  высокой
лестницы, которая вела на верхние этажи  постройки.  Ступени  были  едва
освещены плавающими в воздухе светящимися шарами, однако для лорда  Сота
этого было вполне достаточно. Комната,  в  которой  находился  Портал  и
которая была целью Китиары Ут Матар,  располагалась  где-то  наверху.  И
снова лорд Сот не колебался, входя в густую тень, подальше от  волшебных
светящихся шаров. Используя свою волшебную способность,  дарованную  ему
вместе с проклятьем послежизни, Рыцарь Смерти растворился в темноте.
   В следующую секунду лорд Сот появился в темном углу  перед  дверью  в
одну из келий башни. Именно в этой комнате располагался Портал.  Отметив
про себя, что магические заклинания не помешали ему перемещаться из тени
в тень внутри Башни, Рыцарь Смерти  толкнул  почерневшую  дверь,  и  она
отворилась с громкой жалобой проржавевших несмазанных петель.
   Даламар, отверженный эльф, изгой  даже  среди  волшебников  и  магов,
испуганно обернулся в сторону приоткрывшейся  двери,  но  тень  все  еще
скрывала Сота. Тогда маг поежился в своем неудобном кресле  и  разгладил
черную мантию, исписанную серебряными рунами.
   - Никто не может войти сюда, - сказал он человеку в доспехах, который
стоял на коленях спиной ко входной двери.
   Затем  рука  его  снова  опустилась  на  желтый  пергаментный  свиток
заткнутый за пояс.
   - Хранители башни...
   Сот шагнул в комнату в тот самый момент, когда рыцарь встал с  колен,
чтобы прикрыть отворившуюся дверь. Это был Танис Полуэльф.
   - ...не могут остановить его, - закончил Танис откровения Даламара.
   При виде Рыцаря Смерти, облаченного в  черные  доспехи,  лицо  Таниса
перекосилось от страха, а Даламар, напротив, расслабился и  даже  слегка
улыбнулся.
   - Входи, Сот, - сказал маг. - Я ждал тебя.
   Рыцарь Смерти не пошевелился, и Даламар вынужден был  повторить  свое
приглашение. Сот постоял в дверном проеме еще несколько секунд, устремив
свой пылающий взор на лицо Таниса, а затем шагнул вперед. Как  его  враг
попал в Башню, его нисколько не занимало - возможно, он просто перелетел
через Шойканскую Дубраву на  своем  золотистом  драконе  и  спрыгнул  на
крышу. Только одно было важно - Полуэльф стоял на полпути  между  ним  и
его добычей.
   Между тем Танис взялся за рукоять меча, и это движение удивило  Сота.
Он еще помнил трусливое бегство рыцаря-выскочки. Даламар же возложил  на
плечо полукровки свои тонкие пальцы и промолвил:
   - Не вмешивайся в это дело сейчас, Танис. Соту не до нас. Он пришел в
Башню совсем для другого.
   Вся келья или лаборатория была освещена тусклым светом свечей, и лорд
Сот разглядел ряды колдовских книг в шкафах вдоль стен, зловеще  шипящие
горшочки, в которых варилось какое-то  колдовское  зелье,  и  стеклянные
реторты алхимиков, установленные на массивных каменных столах. Некоторые
столы  стояли  пустыми,  словно  приготовленные  для  каких-то  страшных
экспериментов. В дальнем конце комнаты высился  Портал,  сквозь  который
Райстлин  проник  в  Абисс,  чтобы  схватиться  с  Властительницей  Тьмы
Тахизис.
   Портал состоял из стального  кольца,  на  поверхности  которого  были
выбиты древние руны. По периметру его  скалились  золотые  и  серебряные
драконьи головы, а в центре колыхался лишь непроницаемый  мрак.  В  углу
комнаты, справа от Портала лежало нечто, укрытое плащом, именно то,  что
искал Сот.
   Китиара!
   Мертвое  сердце  Сота  подпрыгнуло,  когда  он  пересек   комнату   и
приблизился к телу воительницы. Китиара...
   Откинув плащ, лорд Сот опустился на колени возле мертвого тела.
   Китиара Ут Матар и в смерти была для Сота столь же прекрасна, сколь и
при жизни. Ее светло-карие глаза были открыты, и в них застыло выражение
ужаса. Темно-синяя чешуйчатая броня доспехов была разорвана и  истерзана
хранителями Башни, и под ней виднелся черный  облегающий  камзол,  также
изорванный,  в  прорехи  которого  проглядывало  смуглое  нежное   тело.
Разглядывая ее, Сот словно не замечал кровавой раны на рассеченном бедре
и набухших от яда царапин на  ногах,  причиненных  стражами.  Зиявшая  в
груди Ут Матар дыра с обугленными краями - безусловно,  след  магической
атаки Даламара - тоже  не  озаботила