ампирка, но от нее исходил удивительный запах,  который
мог принадлежать лишь живому существу. Страд по-хозяйски положил руку на
плечо Трине, возвышаясь над ней.
   На ней было обычное крестьянское платье, но явно с чужого  плеча.  Ее
изящная фигура попросту терялась в одеждах. Но все же ни во взгляде  ее,
ни в поведении не было ничего  настораживающего.  Ее  глаза  блестели  и
бойко поглядывали по сторонам. Казалось,  она  вовсе  не  боится  -  для
Баровии черта непривычная.
   - Польщена знакомством  с  тобой,  Джандер,  -  сказала  она  голосом
приятным, но слишком самодовольным, чтобы быть привлекательным.
   - Страд много рассказывал о тебе, - она похлопала Страда по ладони. -
Можно, если я...
   Страд кивнул, и  Джандер  заметил  его  дикую  усмешку,  когда  Трина
внезапно выгнула спину, как будто схваченная  невыносимой  судорогой.  К
его удивлению, эти корчи не исторгли  ни  звука  из  ее  груди,  и  эльф
наблюдал, все больше поражаясь, как ее лицо удлинилось и превратилось  в
волчью морду, а конечности выгнулись и стали длинными  волчьими  лапами.
Пальцы на руках и ногах поджались, а ногти  перетекли  в  острые  когти.
Заходили могучие мышцы, ветхое платье затрещало. Меньше чем за минуту на
том месте, где только что стояла Трина,  оказался  серо-бурый  волк,  на
котором болталось  теперь  уже  ненужное  платье.  Зверь  вывалил  язык,
прищурился и прижал уши.
   - Трина живет  в  деревне,  откуда  ее  сопровождает  слишком  пылкий
молодой человек - поклонник. У нее остается мало времени, и  потому  она
предпочитает принимать волчий облик, когда приходит в замок, -  объяснил
Страд.
   Волчица взглянула на одного вампира, на другого, и  сбросила  одежду.
Она подошла к эльфу и с интересом обнюхала его, раздувая черные ноздри.
   - Она - первая смертная, добровольно явившаяся в замок  Равенлофт  за
сто с лишним лет, - сообщил Страд. - Я не могу взять  ее  кровь.  Волчья
кровь обжигает мне глотку.
   - Тогда зачем все это?
   Страд сделал предостерегающий жест:
   - Будь осторожен, Джандер. Она понимает каждое твое слово!
   Трина в подтверждение отрывисто залаяла.
   - Мне нравится ее компания, с ней лучше,  чем  с  рабами.  Она  почти
такая же безжалостная, как я сам. Это трудно воспитать за десять лет!
   Он через силу рассмеялся:
   - Мысли о добре и зле занимают  ее,  но  она  -  лесной  волк:  азарт
одолевает ее. Она отличный шпион и прекрасный партнер в постели.
   Он переключил все свое внимание на волчицу:
   - Пойдем, дорогая. Я уже был твоим гостем. Теперь мне пора  отплатить
за твою любезность.
   Джандер  проводил  их  взглядом  -  высокого  элегантного  вампира  и
расчетливого бесчестного оборотня - при свете факелов  возвращающихся  в
замок. Что рабы Страда думают о Трине, как оборотень ладит с ними?
   Голод проснулся в нем, но вампир не думал о  нем.  Он  так  устал  от
этого места. Его путешествия в Валлаки и в деревню мало  успокаивали,  а
то, чем он пытался заниматься последние  годы,  казалось  пустой  тратой
времени. Он сел на холодный камень, привалился к стене.
   - Ты забыл меня, -  донесся  чистый  милый  голос,  которого  Джандер
страшился и о котором страстно мечтал.
   Эльф  боялся  открыть  глаза,  боялся  проснуться,  боялся,  что  его
рассудок играет над ним злую шутку.
   - О боги, Анна, нет... Ты же знаешь, - прошептал он. Он услышал шорох
одежды,  уловил  сладкий  аромат  ее  кожи  -  она  села  рядом.  Вампир
по-прежнему не открывал глаз.
   - Взгляни на меня, любимый.
   Ее голос был мягким, ласковым - шелест ветра в кронах деревьев теплым
летним днем. - Нет. Я не могу.
   - Ты боишься увидеть, что сделало со мной твое забвение?
   Джандер  издал  тихий  стон  боли.  Повернувшись  в  ее  сторону,  он
медленно, с усилием открыл серебряные глаза.
   И вновь закричал - теперь в ужасе.
   Анна выглядела хуже, чем была в сумасшедшем доме. Ее роскошные волосы
были грязны и спутаны. Лицо перепачкано, одежда истлела. В  глазах  было
выражение осознанной мучительной агонии, и это было  тяжелее  всего  для
вампира.
   - Анна, - простонал он, охваченный чувством вины. - Это  я  сделал  с
тобой такое?
   - Я не могу успокоиться, пока ты не отомстишь за меня,  -  произнесла
она, и слезы встали в ее полных боли глазах. -  Ты  -  моя  единственная
надежда. Почему ты не вспоминал обо мне эти десять лет?
   - Потому что, - пробормотал он, стараясь  отвести  взгляд,  но  не  в
силах сделать это, - потому что это слишком больно.
   Ее ладонь погладила его по щеке.
   - Ты думаешь, мне не больно, любимый? Мне тоже больно жить в безумии.
Джандер, куда девалось все? Рассудок, мысли, мечты - куда  они  исчезли,
когда я стала безумной? Что случилось с ними? Джандер отшатнулся.
   - Я не знаю, как помочь тебе! - закричал он, ненавидя себя, свое и ее
бессилие. Он вскочил, сделал шаг, повернулся к ней спиной.  -  Никто  не
знает тебя. Никто не может дать даже подсказки!
   - Ты должен сам найти подсказки, а по ним - моего губителя,  -  легко
произнесла она. - То, что тебе нужно, лежит ближе, чем ты думаешь.
   Он обернулся, готовый засыпать ее вопросами,  и  обнаружил,  что  она
исчезла.
   Эльф заморгал, совершенно выбитый  из  равновесия.  Небо  посерело  -
приближалось утро. Мгновение Джандер не хотел ничего больше, чем  просто
остаться на месте и смотреть на восток, пока солнце не встанет  во  всем
блеске, красоте и боли.
   И все кончится... Но это ничего не решит.
   Решимость  овладела  им,  Джандер  на  мгновение  прикрыл   глаза   и
повернулся к замку. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
   Трина скучала.
   Джандер мог сказать, что ей скучно,  по  частым  вздохам  и  ерзанью,
которые раздавались за его спиной, но не отвлекался от своей работы.
   Стоя на лестнице, он остро заточенным шпателем выскабливал грязь,  за
десятилетия забившую вырезанные под фреской буквы.  Надпись  еще  нельзя
было прочесть, но уже были видны целые слова.
   С терпением, присущим  лишь  умершим,  Джандер  начал  очищать  новую
букву.
   Сама фреска была в печальном состоянии, но Джандер еще мог  разобрать
крепкую фигуру на вершине  горы,  с  мечом,  протянутым  навстречу  орде
жутких тварей. Он решил, что на фреске изображен  Страд,  сражающийся  с
чудищами, когда-то напавшими на Баровию.
   - О боги, Джандер, как ты можешь копаться в этом?
   Трина в человеческом облике задрала к нему  лицо.  Ее  изящный  носик
сморщился от отвращения.
   - Волчица, - сказал он с улыбкой.  -  Я  занимаюсь  этим  лишь  из-за
азарта.
   Страд принялся бы спорить, Катрина же просто заметила:
   - Это присуще и нам. Я ведь оборотень.
   - Не все оборотни  несут  зло,  -  равнодушно  произнес  Джандер,  не
прерывая работы. - По крайней мере там, откуда я родом.
   Она засмеялась, захлопала в ладоши при этих его словах:
   - Как смешно!
   - Это правда!
   - Нет! На самом деле?
   - У нас в Ториле есть оборотни - совы, медведи  и  даже  дельфины.  И
некоторые из них - добрые, любящие  существа,  выполняющие  справедливые
законы и помогающие другим выполнять  их.  Один  такой  дельфин  однажды
подружился со мной. Он спас мне жизнь.
   - А что такое оборотень-дельфин?
   Джандер  задумался,  помолчал,  пожал   плечами.   Баровия,   похоже,
находится в глубине суши, так что  Трина,  конечно,  никогда  не  видела
океана. Ему стало жалко ее, и  внезапная  тоска  по  прекрасным  берегам
Эвермета вдруг переполнила его.
   - Дельфин - это как большая рыба. Но у них теплая кровь,  они  рожают
живых детенышей, а не мечут  икру.  А  оборотни  могут  превращаться  из
дельфина в человека.
   Трина была поражена:
   - Что за странные животные. А этот  оборотень  -  дельфин  был  перед
тобой в долгу?
   - Нет. Он просто увидел, что я попал в  беду,  и  пришел  на  помощь.
Трина нахмурилась.
   - Как глупо, - протянула она. - Ты мог обмануть его, поймать, а потом
продать.
   Джандер оторвался от фрески, смерил Трину долгим взглядом.
   - Не у всех появляются такие же мысли, как у тебя, - наконец процедил
он.
   - Ладно, ладно, - пробормотала она. Джандер продолжил свое занятие.
   - Расскажи, как ты попал сюда.
   - Туманы принесли меня. Ничего необычного.
   - Это случается со всеми. А кто-нибудь попадал сюда по волшебству?
   Джандера  не  очень  развлекала  болтовня  оборотня,  но  теперь  она
коснулась самой болезненной для него темы, и его терпение лопнуло.
   - Трина, я ничего не знаю о волшебстве. Почему бы тебе не спросить об
этом Страда?
   Она ответила не сразу, а  когда  заговорила,  голос  ее  был  глух  и
печален.
   - Я не разговариваю с ним. Прошлую ночь он провел с Ириной. Опять.
   Трина зло пнула каменную ступеньку, а потом  разразилась  пространным
ругательством, сделавшим бы честь любому матросу.
   О, да, теперь Джандер вспомнил Ирину. Новейшее "приобретение" Страда,
все еще человек, но не долго ей суждено оставаться такой.
   - Тогда зачем ты здесь? - спросил он Трину.
   Она пожала плечами:
   - Не знаю.
   Голос ее неожиданно сорвался, стал хриплым:
   - Может, я пришла посмотреть на тебя. Джандер взглянул  на  нее.  Она
поставила маленькую голую ногу  на  ступеньку  лестницы  -  другая  нога
осталась на полу, и снизу улыбнулась ему. Глаза оборотня  дразнили  его,
манил алый рот. Чувствуя жалость  к  ней,  эльф  повернулся  так,  чтобы
видеть ее всю.
   - Трина, ты очень привлекательная девушка, но я этим не  интересуюсь.
И кроме того, неужели ты решила, что я могу  даже  подумать  о  связи  с
одной из дам Страда.
   - Одной из! - Она сверкнула на него глазами: - Я не  просто  одна  из
дам Страда!
   Эльф не ответил. Трина внизу продолжала негодовать:
   - Я не могу этого слышать. Почему ему не хватает  меня  одной?  Зачем
ему эти тупые рабыни, у которых нет собственного рассудка?  Он  говорит,
что я нравлюсь ему потому, что я сама по себе!
   - Верю: это так, - ответил Джандер.
   - Тогда почему?
   - Трина, Страду  нравится  твоя  независимость.  Но  ему  нравится  и
покорность, власть над другими. Оставь ему его рабов. Они для него всего
лишь... забава.
   Он не сказал, что думал на самом деле, он-то считал, что и Трина тоже
не больше чем забава для повелителя Баровии.
   - Мне это не нравится, - пробормотала  она,  усаживаясь  на  каменную
ступень,  подперла  руками  подбородок.  На  милом   личике   отразилось
огорчение. При  всей  своей  жестокости  Трина  иногда  могла  выглядеть
одиноким  несчастным  ребенком.  Джандер  слез  вниз,  осторожно  уложил
инструменты в чехол, сел рядом с ней на лестницу. Оборотень не  взглянул
на него, а когда эльф осторожно повернул ее лицо к  себе,  она  опустила
взгляд. Глаза ее были полны слез. Он участливо обнял ее за плечи.
   - Я мирюсь с таким его обращением только из-за колдовства,  -  хрипло
сказала она. - Он учит меня, ты ведь знаешь. Я уже многое умею.  Я  хочу
дождаться, пока выучусь всему, и тогда я заставлю его хотеть только меня
одну.
   - Вот для чего колдовство, да? - воскликнул Джандер, и его сочувствие
теперь сменилось гневом.  -  Колдовство!  Я  могу  разбогатеть,  я  могу
заставить кого-то влюбиться в себя, я могу править миром! О боги!
   - Тебе не нравится колдовство? - озадаченно спросила Трина. - Но ведь
колдовством можно сделать так много. Например, восстановить эту  фреску,
над которой ты сейчас работаешь. Тебе нужно лишь попросить, чтобы  Страд
произнес одно коротенькое слово,  одно-единственное  заклинание,  и  все
сделается само собой за один миг.
   - Мне нравится возиться с этой фреской.  Ее  красота  возвращается  к
жизни прямо под моими руками. А колдовство лишает такого удовольствия. И
кроме того, - голос его стал жестче, -  Страд  не  будет  делать  ничего
такого, что не принесет ему моментальной выгоды.
   - Это не так!
   - Нет, это так. Если ты ищешь того, кто полюбит тебя, то чем тебе  не
нравится тот парень, с которым ты крутишь роман в деревне?
   - Этот? Не смеши меня! Я согласилась встречаться с ним только потому,
что Страд решил -  будет  неплохо,  если  я  буду  ходить  с  кем-то  из
деревенских. Люди меньше станут меня подозревать, меньше будут болтать.
   - Значит, ты делаешь все, что скажет Страд. Ты  ничем  не  лучше  его
рабов. Даже хуже, потому что сама решила повиноваться ему.
   Трина было открыла рот, чтобы возразить, но  вдруг  замерла,  осознав
всю горькую правду слов Джандера.
   - Нет, - прошептала она. - Я не игрушка для него. Он любит меня.
   Она выглядела столь юной  и  несчастной,  такой  похожей  на  простую
деревенскую девушку, впервые безответно  влюбившуюся,  что  Джандер  был
тронут. Он порывисто прижал ее к себе, чувствуя  невероятное  напряжение
ее маленького тела. Ее плечи сотрясались  от  рыданий,  маленькие  ручки
комкали его голубую тунику. Ее роман с повелителем этой страны  не  имел
шансов на счастливый исход.
   - Ну, что за сцены у нас тут происходят, - раздался голос Страда.
   Джандер и Трина  отпрянули  друг  от  друга,  как  дети,  застигнутые
врасплох за каким-то порочным занятием.
   - Страд, - начал Джандер.
   Взглянув в  лицо  графа,  он  осекся.  Глаза  Страда  превратились  в
светящиеся красные огоньки, а его обычно бледное лицо стало багровым  от
ярости. Он угрожающе  поднял  руку,  а  его  губы  исказила  дьявольская
улыбка, полная ненависти.
   Мгновение эльф был  убежден,  что  зашел  слишком  далеко,  и  Страд,
потеряв терпение, сейчас уничтожит его. Красный  огонь  в  глазах  графа
ослаб, взгляд Страда снова стал  холодным  и  отстраненным.  Он  опустил
руки, и Джандер облегченно прикрыл глаза.
   - Джандер Санстар, мой старый друг, - мягко, но с  затаенной  угрозой
сказал Страд, - тебе может не нравиться  колдовство.  Однако  ты  должен
всегда уважать его силу... и власть тех, кто пользуется колдовством.
   Граф  переключил  внимание  на  оборотня.  Со  страху   Трина   стала
трансформироваться. Она прижалась к стене и тихо всхлипывала.  Человечьи
глаза затравленно  смотрели  с  волчьей  морды,  длинные  мохнатые  лапы
вжимались в камень.
   Страд обворожительно улыбнулся. Ласково глядя,  он  протянул  сильную
руку с острыми ногтями к перепуганному существу.
   - Трина, дорогая! - начал уговаривать он. - Не бойся.  Все  забыто  и
прощено. Вот, вот, моя Трина! - воскликнул он, когда волчица подбежала к
нему и счастливо потерлась о его ноги. Вампир нагнулся и погладил ее  за
ушами. - Пожалуй, дорогая, я был невнимателен к тебе.
   Граф и оборотень стали подниматься по лестнице. На  середине  пролета
Страд остановился, медленно повернулся и  посмотрел  на  эльфа.  Джандер
спокойно встретил его взгляд.
   - Мой старый друг, - ледяным тоном произнес граф. - Мы слишком  давно
не разговаривали. Я приду к тебе завтра, после заката,  мы  насытимся  и
поболтаем, как раньше, идет?
   Он повернулся, не дожидаясь ответа, и продолжил путь наверх.
   Джандер проводил его взглядом, пытаясь успокоить кипевшие внутри  его
переживания. Он подумал было снова заняться фреской, но все же отказался
от этого. Он был слишком потрясен, чтобы сосредоточиться.  Он  от  всего
сердца желал, чтобы Трина не  связывалась  с  темной  силой  колдовства.
Большая  часть  страданий  в  долгой  жизни  Джандера   была   причинена
колдовством. Даже в волшебном Ториле практиковавшие искусство  аркан  не
могли ему помочь снять проклятие бессмертия.
   Болезненные воспоминания вновь нахлынули на  Джандера,  хотя  он  изо
всех сил старался прогнать их.
   * * *
   Эльф оперся о маленькую кованую калитку,  дрожа  от  изнеможения.  Он
смотрел  на  тропинку,  окруженную  цветами,  которая   оканчивалась   у
маленького домика. Оказавшись наконец здесь, Джандер все же  сомневался,
хватит ли у него смелости пройти через все это.
   Много недель он шел ночами и отдыхал днем, прежде чем сумел  в  таком
ослабевшем состоянии добраться до Уотердипа. После того как он уничтожил
своего хозяина - Кассиара, он решил отказаться от человечьей крови, хотя
его бессмертное тело и алкало этой жидкости. Даже кровь  лесных  существ
приводила его в беспокойство,  так  что  он  заставлял  себя  насыщаться
только тогда, когда это было абсолютно необходимо.
   Из какой-то непонятной гордости он даже  не  переменил  облик,  чтобы
ускорить путь. Волк или летучая мышь добрались бы до  Уотердипа  гораздо
быстрее, но Джандер вцепился в облик эльфа. Он  проделал  весь  путь  на
своих двоих.
   Он думал, Лирия Прекрасная давным-давно умерла, обратилась в прах лет
сто или даже больше тому назад. Когда он узнал, что она  жива  благодаря
своему  волшебству  и  сейчас   в   Уотердипе,   возродившиеся   надежды
переполнили его. Теперь он глубоко вздохнул  и  открыл  калитку,  прошел
короткий, но оказавшийся таким долгим путь до  двери  бывшего  товарища.
Молотком он громко стукнул в дверь. Сначала в доме все оставалось  тихо.
Джандер стукнул снова. В одной из комнат  наверху  зажегся  свет,  и  он
услышал, как кто-то спускается по лестнице.
   - Уже поздно. Ночью я беру двойную плату.
   Джандер усмехнулся.
   - Впусти меня, старая колдунья, - ответил он, стараясь казаться таким
же беззаботным, как и столетие назад.
   Последовала  пауза,  а  потом  Джандер  услышал,   как   со   скрипом
отодвинулся засов. Дверь приоткрылась.
   - Лишь один в этом мире  зовет  меня  старой  колдуньей,  -  радостно
ответила Лирия.
   Она  почти  не  изменилась.  Какие  бы  отвары  она  ни   пила,   они
действовали. Ее волосы утратили цвет солнца и стали  бледно-русыми,  что
шло ей. Морщинки окружили славные зеленые глаза, но ее тело,  закутанное
в разноцветную ткань, которую она  называла  "радужным  одеянием",  было
таким же изящным, стройным, как всегда. Она раскинула руки  и  бросилась
эльфу на шею.
   Несколько озадаченный, он колебался, прежде чем тоже обнять  ее.  Они
отпрянули друг от друга, посмотрели в глаза.
   - Лирия Прекрасная, - с трепетом  произнес  он.  -  Ты  красива,  как
всегда.
   - Эльфы всегда были льстецами, -  смутилась  она.  -  Рада  встретить
тебя, мой старый друг. Входи, входи! У тебя ледяные руки!
   Квохча, как наседка над птенцом,  она  втащила  его  внутрь.  Комната
оказалась уютной и красиво убранной. Огонь полыхал в  камине,  сложенном
из  серого  камня,  вытягивал  влагу  из  высоких  шкафов   с   книгами,
расположившихся по обеим сторонам от него. Два низких дивана  с  пышными
подушечками   стояли   друг   против   друга,   их    разделял    низкий
инкрустированный столик.
   В центре стола на серебряном подносе  стоял  кувшин,  полный  темного
вина, и четыре стеклянных бокала.
   Лирия жестом указала Джандеру на диван, потом на кувшин.
   - Может, глоток вина, чтобы согреться?
   - Нет, спасибо, - ответил Джандер излишне поспешно. - Я больше не пью
спиртного.
   - Что? - Лирия рассмеялась своим мелодичным смехом,  и  даже  Джандер
улыбнулся. Он  тоже  вспомнил  свои  соревнования  с  Трампером.  Обычно
выигрывал Трампер, но пару раз все  же  Джандер  оказывался  под  столом
вторым.
   - Думаю, сотня лет может изменить  кого  угодно,  -  она  улыбнулась,
наливая себе рубиновую  жидкость.  -  Может,  что-то  еще?  Ты  какой-то
замороженный, Джандер,  раньше  ты  выглядел  гораздо  лучше.  Что  тебя
тревожит?
   Джандер безвольно опустил плечи, тяжело и медленно спросил:
   - Лирия... как я выгляжу?
   Почти сто лет уже Джандер был вампиром и не мог увидеть  собственного
отражения в зеркале.
   Лирия нахмурилась:
   - Что за дурацкий вопрос! Вот тебе зеркало, ты сам...
   - Нет! - Джандер схватил волшебницу за руку,  прежде  чем  сообразил,
что делает, потом отпустил ее  локоть.  -  Нет,  просто  скажи,  что  ты
видишь.
   Изумрудные глаза Лирии посерьезнели. Она долго критически  оглядывала
его, потом произнесла:
   - Ну, волосы того же цвета -  роскошно  золотого,  которым  я  всегда
восхищалась.  Глаза...  Они  не  совсем  серебряные.  Я  бы  сказала   -
железно-серые. Вот кожа стала действительно другой. Рыжевато-коричневой,
а не бронзовой. Ты