ешь сказать, - бросил кто-то  из  компании,
стоявшей рядом со стойкой.
   - Мужчин! - упорствовал Михал. - Дешево. Много. Я возьму еще  кружку,
Андор.
   - Если сможешь подойти и забрать ее.
   - Я могу подойти, - Михал с трудом поднялся на ноги, сделал  шаг,  но
пошатнулся и рухнул обратно на стул.
   - Похоже, я переборщил, - пробормотал он, уронив голову  на  стол,  и
тут же захрапел.
   Мужчины у стойки решали, как сделать так, чтобы на этот год сбор ягод
прошел без потерь. Храп Михала наконец надоел им, и они перешли за  один
из столиков в обеденном зале, оставив Михала одного  в  большом  зале  в
полутемном трактире. Выждав несколько минут,  существо  на  крыше  стало
продираться через прутья, настороженно прислушиваясь к чьим-то шагам  на
кухне.
   Сондра поставила хлеб в печь и тут услышала тихий  свист,  донесшийся
из зала. Она замерла, прислушиваясь, потом снова принялась за работу, но
тут ее внимание привлек другой, совсем непонятный звук. Отряхнув муку  с
рук, она подошла к двери позади стойки, прислушалась.
   Звук раздался снова, похожий на дыхание,  как  будто  вздохнула  сама
пустая комната. Сондра почувствовала, как  откуда-то  потянуло  холодом,
взглянула на входную дверь и с удивлением обнаружила, что та  закрыта  и
крепко заперта.
   - Михал? - окликнула  она,  направляясь  в  дальний  угол  зала,  где
неподвижно сидел пьяный, положив голову на стол. - Михал! С тобой все  в
порядке?
   Ответа не последовало, она ощутила лишь холодный ветерок, пронесшийся
по залу, прошуршавший по полу.
   Она протянула руку, чтобы потрясти мужчину,  и  тут  услышала  шелест
ветра прямо над головой. Она подняла глаза и  увидела  дыру  в  плетеной
крыше.
   - Михал! - прошептала она и тряхнула его за  плечо.  Как  только  она
коснулась его, он повалился со стула и мешком  упал  на  пол.  Кровь  из
перерезанного горла натекала на стол и теперь медленно капала  на  белые
кости - все, что осталось от его ног. Нож, который он вертел в  руках  и
потом положил на стол, исчез.
   Крик ужаса застыл у Сондры в горле.  Она  схватилась  рукой  за  шею,
пытаясь  издать  хоть  какой-то  звук,   стараясь   разглядеть   тварей,
пробиравшихся в тени под столами. Она почувствовала, что они  пристально
смотрят на нее, наслаждаясь ее ужасом, и ждут, каким будет ее  следующее
движение.  Дрожа,  с  кружащейся  головой,  уверенная,  что   если   она
столкнется с существами, напавшими на  Михала,  то  окажется  еще  более
легкой добычей, - Сондра начала отступать назад к двери на кухню.
   Когда рядом с дверным проемом она повернулась, то увидела перед собой
одно  из  существ.  Его  волосатые  руки  и  ноги  отдаленно  напоминали
человеческие конечности, на ничего не выражающем плоском лице лишь глаза
выдавали хитрость и злобу хищника. Он  был  ниже  Сондры,  но  маленькое
краснокожее чудище было гораздо мускулистее ее, а в руке оно сжимало нож
Михала. Сондра сделала шаг назад.  Существо  махнуло  оружием  и  издало
тихие звуки - хриплые и высокие,  какие  не  сможет  повторить  человек.
Позади нее раздался такой же звук, потом еще один, еще, еще.
   Сондра снова попробовала закричать, но лишь задыхалась от ужаса. Хотя
она слышала, как мужчины разговаривают в обеденном зале за трактиром, ее
крики привлекли не больше внимания, чем упавший на кухне чайник. Она  не
думала о Михале и о том, как бесшумно с ним управились гоблины. Нет, она
сосредоточилась лишь на том, как близко мужчины и как быстро они  успеют
прибежать при малейшем шуме, если гоблины нападут на нее.
   Быть может, твари тоже почувствовали это, потому что две, ближайшие к
Сондре, бесшумно приблизились к входной  двери  и  отворили  ее.  Хорошо
смазанные петли не скрипнули.
   Третий  зверь  последовал  за  двумя  первыми,   потом   остановился,
обернулся, пристально посмотрел на  нее,  склонил  голову  набок  -  его
темные, глубоко посаженные глаза блеснули в свете кухонного очага. Затем
так же бесшумно, как и появились, твари исчезли.
   Сондра закрыла и заперла за ними дверь, подбежала  к  окну  и  сквозь
щелку в ставне увидела, как  страшная  троица  мчится  прочь  по  ночным
улицам. Проверив, надежно  ли  заперто  окно,  Сондра,  все  еще  дрожа,
вернулась на кухню. Никто  не  узнает,  какой  трусихой  она  оказалась,
твердо решила Сондра, вновь занявшись тестом. Мужчины ничего не слышали.
И она тоже.
   Сондра продолжила работу, но страх внутри нее становился все сильнее.
Как она завтра сможет пойти в лес, когда эти твари могут оказаться  там?
Ей вспомнились те сказки о таинственных смертях сборщиков ягод, которые,
как она всегда думала, были придуманы, чтобы пугать малых детей.  Теперь
Сондра знала, что это правда. И эта правда ужаснула ее.
   Руки ее дрожали, она старалась думать лишь о  тесте,  которое  месила
для второй выпечки. Мужчины вернулись в зал. Она услышала, как кто-то из
них выругался, потом с грохотом повалился стул  -  мужчины  бросились  к
телу Михала. Через мгновение на кухню вбежал ее дядя.
   - С тобой все в порядке? - озабоченно спросил он, прижимая ее к себе.
- Ты ничего не видела? Не слышала?
   Она замотала головой.
   - Ничего, - ответила она, поразившись, что вообще может говорить.
   На следующий день рано утром Сондра пробралась на кухню и  бросила  в
печь всех своих кукол. За те два года, что она провела в Тепесте,  куклы
были ее единственными близкими подругами - их деревянные худые  туловища
и тщательно разрисованные лица напоминали ей о матери и доме.  Кукольный
домик - точную миниатюрную копию того, что она оставила в  Гундараке,  -
она могла носить с собой повсюду. Это ее мать сделала игрушечный домик -
за долгие месяцы, прежде чем ушла навсегда. "Ушла навсегда" -  это  было
выражение Сондры. Даже несмотря на то,  что  она  видела,  как  медленно
угасала и наконец умерла ее мать по приказу Гундара, эти слова означали,
что ее мать сможет  при  помощи  какого-нибудь  волшебства  вернуться  в
жизнь. Сондра мечтала, что когда-нибудь она выйдет из "Ноктюрна", пойдет
через поле и там, на дороге, встретит мать. "Уйти совсем" - так  сказать
легче, чем "умереть".
   Но смерть была  реальностью,  и  теперь  Сондра  решила,  что  должна
уничтожить все, что напоминает ей о потерянной жизни. Пламя в печи Дирки
на мгновение ярко вспыхнуло и тут же успокоилось.
   Когда все куклы обратились в пепел, Сондра поставила  в  печь  первый
хлеб, приготовила завтрак и понесла его по узкой лесенке вниз, в кабинет
отца.
   Она редко спускалась в подвал - и то лишь тогда, когда  он  звал  ее.
Подземный полумрак пугал ее, пугал почти так же, как и лесные твари. Она
никогда не понимала, почему он предпочитает работать в такой  тайне.  Он
однажды сказал ей, что власти Тепеста станут искать его, если прознают о
его существовании, но затем заговорщически добавил, что Тепест - гораздо
более безопасное место, чем Гундарак. И это была правда.
   Здесь она могла ходить днем в одиночку,  без  всякого  страха.  Здесь
слово "однажды" было лишь словом, а  не  проклятием  повелителю  страны.
Ведь если бы отец не сказал, что кто-то должен править Тепестом, она  бы
продолжала считать, что и Линде, и все остальные городки существуют сами
по себе.
   - Ты проснулся, отец? - позвала она, входя в подземелье.
   - Давно уже. Ты не должна была приносить  мне  еду,  я  бы  поднялся,
когда ты позвонишь в колокол.
   - Я хотела видеть тебя.
   - И поговорить о прошлой ночи?
   - Я не сказала им правды, - ответила Сондра.
   - Я понял это, когда ты пришла сюда.
   - Я увидела зверей после того, как  они  убили  Михала.  Я  не  могла
ничего сделать, даже не могла закричать. Я так перепугалась.
   - Струсила? - ее отец засмеялся, потом добавил: -  Я  не  смеюсь  над
тобой, детка. После стольких лет ужаса в Гундараке  ты  просто  отважная
девочка.
   Она услышала грусть в его словах и поняла, как тяжело ему  вспоминать
о тех днях.
   - Но я даже не смогла позвать на помощь, - добавила она.
   - То, что ты  увидела,  -  это  ужас.  Ужас  Тепеста.  Они  меньше  и
проворнее большинства гоблинов, но они все-таки гоблины. Когда мы бежали
из Гундарака, за нами гнались твари гораздо крупнее этих. Как ни  ужасно
было тогда, но ты делала, как я приказывал, и молчала, - ответил отец. -
Быть может, ты научилась сдерживать крики страха. Но ты, Сондра, никогда
не струсишь.
   Она поцеловала его и направилась к лестнице.
   - Все поймут тебя, если ты не пойдешь сегодня за ягодами, - кинул  ей
вслед Ивар.
   "Все, кроме меня", - подумала Сондра.
   - Я хочу пойти, - сказала она,  не  поворачивая  лица,  чтобы  он  не
увидел ее страха и не понял, что тут она тоже солгала.
   * * *
   Когда Сондра вернулась на кухню, там уже были Дирка и Андор.
   - Чем так мерзко воняет, - с отвращением наморщила нос тетка,  вороша
угли в печи. - Если  ты  снова  неправильно  протопила  печь,  то  могла
испортить все тесто. Пора бы тебе уже научиться.
   Сондра сжалась, поняв только сейчас, что никак не  сможет  объяснить,
куда девались все ее куклы и зачем она их сожгла.
   - Может, это звери заткнули трубу? - робко предположила  она.  Сондра
беспокойно наблюдала, как ее тетка перестала ворошить золу, вытащила  из
печи обгоревший клочок  голубого  кружева,  взяла  его  двумя  пальцами,
повертела, стараясь припомнить, где она могла его видеть раньше.
   - Сондра, ты что-то жгла... - начала было тетка и тут вспомнила,  где
уже видела это кружево. - Сондра, где твои куклы?!
   Сондра побледнела и пошатнулась даже прежде, чем ладонь тетки  взмыла
в воздух и ударила ее по щеке с такой силой, что она отлетела  к  столу,
стоявшему посреди комнаты, и упала на него. Тетка  снова  подняла  руку,
чтобы ударить, но ее остановил Андор.
   - Дирка, куклы - ее собственные. Она вправе даже сжечь их.
   - Сжечь! - Дирка вытянула перед собой  обгоревший  лоскуток.  -  Этот
обрывок - все, что осталось  от  свадебного  платья  моей  матери.  Сара
надевала это же платье, когда  выходила  замуж  за  Ивара.  Когда  ткань
начала гнить, Сара спорола с платья кружева и сшила  наряды  для  кукол.
Она даже сделала куклу, похожую  на  себя.  Если  Сондре  не  был  нужен
подарок матери, она должна была отдать его мне. Я бы хранила его. Бедная
Сара, бедная покойная Сара, что за неблагодарная  дочь  у  тебя!  -  Она
гневно посмотрела на Сондру и приказала ей: - Скажи,  что  сожалеешь  об
этом.
   Сондра молчала, прижимая ладонь к щеке.  Дирка  сделала  шаг  вперед,
чтобы опять ударить ее, но, заметив, что муж двинулся  наперерез,  резко
развернулась и вышла из комнаты.
   Андор  налил  полный  стакан  сидра  и  протянул  его   Сондре.   Она
догадывалась, что он ожидает каких-то объяснений, но ничего  не  сказала
ему.  Она  быстро  выпила  сок,  надела  шерстяной  плащ   и   поспешила
присоединиться к сборщикам ягод, которые уже выходили на работу.
   Она боялась ходить с ними еще до вчерашнего  страшного  происшествия.
Ее всегда пугали непроходимые леса, густые тени и то, что  скрывалось  в
них. В Гундараке детям не разрешалось  даже  близко  подходить  к  лесу.
Непослушные либо погибали, либо - что еще хуже - бесследно  исчезали,  и
тогда  даже  их  родители  мечтали  больше  никогда  не  встречаться   с
собственными детьми. Здесь, как сказал отец, все было по-другому. Но все
равно темные леса казались совсем такими же, как и в Гундараке. А  после
того, что она  увидела  вчера  вечером...  звери  -  это  слишком  мягко
сказано. И,  перед  тем  как  присоединиться  к  отряду  сборщиков,  она
засунула за пояс нож. Гоблины ужасны, но она  будет  драться,  если  они
вздумают напасть на нее.
   Сондра  вышла  из  деревни  позже  основной  группы,  и  ей   сказали
присоединяться к молодым  женщинам,  собиравшим  ягоды  у  реки,  совсем
близко от Линде. Она спешила к ним и вдруг заметила,  как  что-то  белое
промелькнуло возле тропинки, ведшей к броду  через  реку.  Белая  фигура
исчезла так же быстро, как и появилась.
   - Арлетта! - окликнула Сондра, решив, что это одна из девушек  Линде,
всегда носившая одежду из некрашеной ткани.
   - Арлетта! Это ты?
   Арлетта откликнулась  -  ее  голос  донесся  издалека  -  от  берега.
Занервничав, Сондра бросилась бегом по тропинке и  замедлила  бег,  лишь
увидев остальных.
   День выдался душным. Сондра сразу сбросила шерстяной плащ, а когда ее
корзинки наполнились ягодами, спустилась к реке и омыла  холодной  водой
руки и лицо, плеснула на волосы,  потом  прислушалась.  Где-то  недалеко
позвякивали  колокольчики  пасущихся  на  лугах  коров.  Сборщицы   ягод
переговаривались в лесу, Арлетта принялась поучать девушек помладше.
   - Довольно странно, что они напали на Михала,  -  произнесла  Арлетта
достаточно громко, чтобы Сондра слышала ее. -  В  лесах  уже  с  прошлой
недели полно этих тварей. Они отлично знают,  что  скоро  начнется  сбор
ягод. Они нападают на отставших сборщиков и дочиста  обгладывают  кости.
Но никогда не трогают лица. Вот они какие.
   Гоблины хотят, чтобы мы опознавали мертвецов, подумала  Сондра.  Если
бы всех сборщиков заставили увидеть тело Михала, они бы  ни  за  что  не
разбредались поодиночке, как тот - в белом  -  которого  она  видела  на
тропинке. Сондра встала и пошла обратно - к остальным, решив  рассказать
им, что произошло с Михалом. Она дошла до кромки леса, откуда только что
доносились голоса.
   Но девушки исчезли.
   - Арлетта! - негромко позвала она, чтобы гоблины не услышали страха в
ее голосе. Никто не откликнулся. Она прислушалась, но лишь услышала, как
шелестят на ветру кроны деревьев и  жужжат  пчелы,  слетаясь  на  сочные
ягоды.
   Кто-то на берегу сдавленно хихикнул.
   - Арлетта! - снова позвала Сондра - на этот раз погромче.
   Кто-то опять хихикнул - это был  совсем  молодой  голос,  он  не  мог
принадлежать Арлетте. Девчонки решили подшутить  над  ней,  вот  и  все.
Разозлившись, Сондра подхватила свои корзинки и  зашагала  обратно  -  в
город. Но не пройдя и нескольких шагов, она увидела рассыпанные по земле
ягоды, опрокинутую корзину. Ее дядя дорого заплатил бы за эти ягоды,  да
и корзина стоила немало. Никто не бросил бы это лишь ради смеха. С одной
из девушек что-то случилось.
   Сондра подхватила корзину  и  выбежала  на  опушку.  Там  она  громко
позвала младших девочек. Обе  вылезли  из  своего  укрытия,  по-прежнему
глупо хихикая, но подойдя к Сондре,  увидели,  как  она  взволнована,  и
побледнели.
   - Арлетта пропала. Мы идем в Линде за помощью, - сказала она.
   Девушки дошли вместе до края леса, откуда уже был виден городок.  Тут
Сондра обернулась и снова позвала Арлетту. В ответ лишь раздался  шелест
листьев - ветер или...
   Сондра  вдруг  представила  себе   Арлетту,   окруженную   гоблинами,
застывшую от ужаса - такую же, какой она  сама  себя  чувствовала  вчера
вечером.
   - Я останусь здесь, подожду. Может, Арлетта сама еще вернется.
   - Ты должна идти с нами, - сказала девочка постарше. - А то  звери  и
тебя утащат.
   Сондра вытащила нож:
   - У меня вот что есть! А теперь - бегите!
   Я буду здесь одна совсем недолго, уговаривала себя Сондра, настойчиво
выкрикивая имя Арлетты и пристально вглядываясь в лесную чащу. В отличие
от несчастного Михала, она была настороже.  Нож  ее  был  остер,  и  она
знала, как им пользоваться.
   - Совсем немного, - повторила она вслух, хотя слова эти ее больше  не
успокаивали.  Она  подумала,  что  если  появятся  гоблины,  они  быстро
справятся с ней - так же, как с Арлеттой. Она признавала,  что  они  уже
знают - она слабая. Они знают, что она даже не смогла закричать вчера.
   Внезапно она поняла, что звери уже наблюдают  за  ней.  Их  страшные,
красные глаза сверкали в лесу и на берегу, в траве  и  в  кустах  за  ее
спиной. Она с отчаянием обернулась в сторону городка, но там никого  еще
не было видно. Она попробовала закричать, но  издала  лишь  еле  слышный
хрип.
   Звери начали приближаться. Шесть тварей - одна за другой -  вышли  из
леса и встали вокруг нее. Она не  могла  быть  в  этом  уверена,  но  ей
показалось, что последний зверь - тот самый гоблин, с  которым  она  уже
столкнулась вчера. Он был выше остальных и не так густо зарос волосами -
он больше других напоминал человека. В лапах зверь сжимал окровавленный,
истерзанный труп,  останки  стройного  небольшого  тела  -  вне  всякого
сомнения, тела Арлетты. Глаза Сондры стали круглыми от  ужаса  -  гоблин
швырнул тело на землю прямо перед  ней.  Золотое  колечко,  так  красиво
сверкавшее раньше на пальчике Арлетты, блеснуло на веревке,  стягивавшей
грубую кожаную тунику чудища.
   Гоблин вытащил нож, повернул его так, чтобы Сондра смогла  разглядеть
тонкую резьбу на рукоятке и оценить остроту клинка, совсем  еще  недавно
принадлежавшего Михалу.
   Она была полна решимости - она не умрет так  просто,  как  Михал,  не
станет такой легкой добычей, как  Арлетта.  Она  выхватила  свой  нож  и
приготовилась.
   За  несколько  мгновений  до  схватки,  которая  должна  была   стать
последней в ее жизни, случилось нечто неожиданное.
   На опушку выскочили три огромных  волка.  Косматые  звери  застыли  в
напряжении, не сводя глаз с гоблинов.  Старший  гоблин  вытянул  лапу  в
сторону волков, остальные полулюди повернулись туда и замерли.
   Волки припали к земле, готовясь прыгнуть вперед. С  хриплыми  визгами
гоблины бросились врассыпную в лес - волки погнались за ними. Сондра  не
двигалась, не веря, что ей удалось остаться живой. Тут со стороны берега
донесся шорох, ветви  ивы  раздвинулись,  и  на  опушку  выступил  юноша
примерно ее возраста.
   Его одежда была белой, волосы блеснули на солнце серебром.  Наверное,
это его она увидела утром. Она удивилась, как же он бродит  по  горам  в
одиночестве.
   - Это ты позвал волков? - спросила  она.  Вопрос  прозвучал  довольно
глупо, но она как-то слышала, как ее отец говорил о таком заклинании.
   Он пожал плечами:
   -  Я  уже  приготовился  сделать  больше.  Но,  к  счастью,  это   не
понадобилось.
   Его голос был столь же красив, как и он сам.
   - Ты - не из Линде? Он замотал головой.
   - Где же ты тогда живешь?
   Он улыбнулся и снова покачал головой:
   - Не могу тебе сказать.
   Ей так захотелось, чтобы он говорил  еще,  но  тут  из  глубины  леса
послышались крики мужчин, звавших ее. Взглянув на него в последний  раз,
она крикнула в ответ. Как только она это сделала, юноша отступил назад и
тени деревьев скрыли
   его.
   * * *
   Как всегда, ужин накрыли в обеденном большом  зале  трактира.  Андор,
Дирка, Ивар и Сондра сели на одном конце длинного стола. Пустые стулья с
другого края всегда оставляли у Сондры такое  ощущение,  что  кто-то  не
пришел на ужин. Гости или родные. Она ненавидела вечернюю трапезу,  ведь
каждый раз она  поневоле  вспоминала  покойную  мать  и  семью,  которая
навсегда осталась в Гундараке.
   Сегодня вечером эти  воспоминания  пришли  настойчивее,  чем  обычно.
Тетка ела молча, все еще горюя о сожженных куклах. Андор, похоже, боялся
заговаривать с Сондрой, опасаясь  гнева  жены.  Ее  отец  тоже  выглядел
озадаченным, он не понимал, как такое могло произойти с  куклами  и  как
могла Сондра повести себя так легкомысленно в лесу. Но он хотел простить
ее, особенно после двух трагических смертей,  случившихся  почти  на  ее
глазах.
   После ужина Сондра подробно рассказала о юноше, которого  повстречала
в лесу, и о том, как он спас ей жизнь.
   - Ты не сказала о нем тем мужчинам, что нашли тебя, - сказал дядя.  -
Почему?
   - Он пользовался заклинаниями, чтобы вызвать  волков.  Он  не  хотел,
чтобы его увидели, я и промолчала. Я рассказала вам о нем только потому,
что, может быть, вы знаете что-то еще.
   - Его зовут Джонатан, - сказал отец.
   Когда он произнес это имя, Дирка  резко  встала,  собрала  тарелки  и
удалилась на кухню.
   Ее дядя с опаской посмотрел вслед жене. Подумав, что тетке просто  не
понравился этот юноша, Сондра решила защищать его: