итрились ни разу не повторить его историю два раза подряд, не внеся  в
нее каких-либо изменений.
   Прошлое было единственным  утешением,  доступным  падшему  рыцарю,  а
боль, вызываемая  воспоминаниями,  была  единственной  вещью,  способной
пробудить его дремлющие эмоции и чувства и помочь ощутить себя  подобным
человеку. Прошлое жестоко и рельефно проступало в его сознании с  каждым
шагом, который он делал по темным коридорам своего нового дома, с каждым
словом, касающимся истории его преступлений, срывающимся с уст болтливых
баньши. Постоянная сильная боль, причиняемая ему этими воспоминаниями  и
неистребимым желанием вернуть то, что он потерял, не только не  оживляла
его чувства, а, напротив, притупляла и хоронила их.
   Так и сидел Сот  на  своем  изъеденном  червями  троне,  не  чувствуя
ледяного ветра, врывающегося в залу сквозь перекошенные  главные  двери,
не слыша ни стенаний баньши, ни стука башмаков  с  железными  подошвами.
Азраэля он заметил только тогда, когда гном  бросился  на  каменный  пол
прямо перед троном.
   - Что ты хочешь мне сообщить, мой сенешаль? - спросил Сот гулким,  но
ровным и бесстрастным голосом.
   Гном выпрямился. Он был одет в бриджи, запылившиеся за время  долгого
путешествия, и стальную кольчугу, покрывшуюся пятнами ржавчины от  дождя
и пота. На кольчугу был наброшен изодранный шелковый камзол. Вышитая  на
камзоле черная роза находилась в  странном  контрасте  со  снежно-белыми
усами и бакенбардами гнома.
   - Прошу прощения, могущественный лорд, -  начал  он.  -  Я  не  сумел
отыскать никакого следа лагеря вистани.
   Сот вздохнул. В последние месяцы до него стали доходить слухи, что  в
его королевстве появилось маленькое цыганское  племя.  Предводительницей
его была женщина, владеющая амулетом немалой магической силы -  дубинкой
легендарного героя Кульчика-Скитальца. Цыгане  зарабатывали  свой  хлеб,
рассказывая волшебные сказки малочисленным племенам  эльфов,  населяющим
королевство Сота. Большая часть этих легенд описывала подвиги  Сота  или
касалась судьбы Рыцаря в Серебряных Доспехах, который был очень похож на
лорда Нихдааргардского замка.
   Сот  не  сомневался,  что  Магда  каким-то  чудом  сумела  выжить   и
организовать собственное племя: в одной из легенд говорилось об отважном
рыцаре,  который  спас   предводительницу   от   огнедышащего   виверна,
охранявшего выход из замка Равенлофт.
   - А второе мое поручение? - поторопил Сот, сжимая  поручень  трона  с
такой силой, что древнее дерево затрещало.
   - Темноволосая женщина с хитрой  улыбкой  действительно  скитается  в
холмах, - доложил гном. - Эльфы  сказали  мне,  что  она  называет  себя
странным именем Китиара. Еще она утверждает, что она - ваша судьба и что
это ее голос призвал вас сюда сквозь Туман.
   Сот с силой ударил по трону железным кулаком.
   - Я желаю, чтобы всякий, кто распространяет этот слух,  был  убит!  -
крикнул он. - Я сам выковал свою судьбу. Я сам - главная и  единственная
причина своего проклятья!
   За последние несколько лет Рыцарь Смерти часто  повторял  эти  слова,
однако он прекрасно понимал,  насколько  они  не  соответствуют  истине.
Существовали и другие порождения Тьмы, которые обладали гораздо  большим
могуществом,  нежели  он  сам.  Он  был  хозяином   Нихдааргард-Кипа   и
властелином королевства,  размеры  которого  превосходили  даже  размеры
соседней Баровии, однако эльфы называли его страну  Ситкас,  что  на  их
языке означало "Страна призраков". И хотя Сот никогда бы не согласился с
этим, все же это было самое подходящее название для его царства теней.



   Кристи Голдэн
   Танец  Мертвых


   МОСКВА "ТЕРРА" - "TERRA" 1994
   Перевод М. Шадрина

   Юная Ларисса, которую называют  Снежной  Гривой  из-за  необыкновенно
красивых белых волос, талантливая  танцовщица  плавучего  корабля-театра
"Мадемуазель Мюсарда", которой покровительствует его загадочный владелец
Дюмон, тайно влюбленный в нее, оказывается  вовлеченной  в  волшебные  и
жуткие события, в которых участвуют духи земли и природы, а также  зомби
и их Властелин, где цвет ее волос является таинственным знаком.
   ©1992TSR,Inc.
   Эта книга посвящается моей  подруге  Карен  Эверсон,  которая  всегда
оказывалась рядом со мной в те моменты, когда я нуждалась в  ней  больше
всего.
   Кроме  нее,  есть  еще  множество  людей,   которых   я   хотела   бы
поблагодарить. В первую очередь, выражаю сердечную  благодарность  Марку
Бейли за все его усилия. Merci, mon ami.
   Спасибо моему редактору Джиму  Лаудеру,  которому  удалось  заставить
меня написать еще одну, может быть, лучшую книгу,  а  также  TSR  за  ту
любезность, которую она мне оказывает.
   И наконец, я хотела бы поблагодарить компанию "Дельта Квин  Стимбоут"
за ее неоценимую помощь. Моя "Мадемуазель Мюсарда"  так  и  осталась  бы
призраком, тенью, если бы не тот опыт, который я получила  на  борту  их
"Дельта Квин".

   ГЛАВА I
   - Лиза блистает сегодня, не правда ли? -  прошептал  Сардан  Лариссе,
наблюдая за звездой спектакля.
   Молодая женщина с белыми волосами ответила Сардану счастливой улыбкой
и воодушевленным кивком головы.
   Лиза Пенелопа, звезда  "Удовольствия  пирата",  была  одна  на  сцене
плавучего театра "Мадемуазель Мюсарда" в  центре  мизансцены,  созданной
искусным иллюзионистом. Босые ноги Лизы были  в  белом  песке,  над  ней
склонялись пальмы. Если отвлечься от торжествующего голоса  Лизы,  можно
было услышать вдали успокоительную мелодию волн.  В  этом  был  один  из
секретов успеха "Мадемуазель" в портах, где давались спектакли.
   Высоко вскинув голову, красавица-сопрано пела с энтузиазмом. Ее рыжие
волосы горели на  театральном  солнце  тропиков.  Каждая  нота  казалась
Лариссе чище и сильнее, чем обычно.
   Молодая танцовщица и ведущий тенор Сардан наблюдали Лизу из-за кулис.
Выступление Лариссы в спектакле было завершено, но  она  замешкалась  за
сценой,  чтобы  послушать  финальные  партии.   Привлекательный   Сардан
поправил свой костюм, в последний  раз  причесался  и  вышел  на  сцену,
протянув руки Лизе.
   Не страшись, любимая Роза, Любовь твоя не безответна -  Морская  Леди
простирает Всепрощающую длань.
   "Роза" обернулась, ее лицо переполняла радость:
   - Флориан! - Их голоса зазвучали вместе.
   Они страстно целовались, а зрители громко  выражали  свое  одобрение.
Надежно закрытая занавесом, Ларисса улыбалась. "Вот это игра!" -  горько
подумала она. Ей самой повеса-тенор нравился, но все знали, что Лиза  не
переносит Сардана. Это привело к тому, что Сардан делал  страстными  все
свои поцелуи на сцене, находя дьявольское удовольствие в том,  что  Лиза
была вынуждена отвечать взаимностью. Зато потом она давала  волю  своему
возмущению.
   На сцене стало темно, и зрители увидели тропические звезды на  ночном
небе. Внезапно стали  видны  очертания  корабля,  улыбающиеся  участники
спектакля кланялись публике. Ларисса,  игравшая  роль  зловещей  Морской
Леда, сгибаясь в поклонах, изучала  публику.  Наконец  она  нашла,  кого
искала -  Рауля  Дюмона,  капитана  "Мадемуазель  Мюсарда",  который  ей
улыбнулся и незаметно кивнул.
   Рауль Дюмон был крупным мускулистым мужчиной.  И,  хотя  его  светлые
волосы начинали седеть около  висков,  а  черты  загорелого  лица  стали
жестче, в свои 43 года он не потерял силы  и  живости.  Многие  капитаны
набирали вес и становились ленивы  от  недостатка  физической  нагрузки,
довольствуясь командованием. Не таков был Дюмон.
   Он был большой не просто физически. Картину дополняли хорошая  фигура
и раскатистый голос. С  артистами  -  особенно  с  двадцатилетней  своей
воспитанницей Лариссой - и с посетителями  он  был  мягок  и  приятен  в
общении. Он производил впечатление энергичного и компетентного человека.
Экипаж судна знал его лучше. Он редко прибегал к  физической  силе.  Для
многих было достаточно взглянуть на  его  сомкнутый  чувственный  рот  и
сжатые мозолистые кулаки.
   "Дядя Рауль" был опекуном Лариссы с тех пор, когда ей исполнилось  12
лет, от него же она  получила  роль  Морской  Леди.  Молодая  танцовщица
всегда стремилась угодить ему своей игрой.  В  тот  вечер  Ларисса  была
уверена, что разборчивый капитан доволен ходом событий. Тем не менее она
тронула за рукав проходившего мимо Сардана и шепотом спросила:
   - Как ему понравилось?
   Прежде чем ответить, тенор внимательно оглядел ее. Она была настоящей
красавицей, даже в большей степени, чем Лиза. В отличие от певицы она не
вполне осознавала свой дар. Ее голубые  глаза  с  доверием  смотрели  на
Сардана, а белая грива волос, украшенных ракушками, струилась по  спине.
Годы  танца  сформировали  фигуру,  выглядевшую  очень   привлекательно,
особенно в костюме Морской Леди. Улыбка тронула уголки губ Сардана:
   - Пока танцуешь ты, капитану будет
   нравиться.
   * * *
   Несколько часов спустя Ларисса сидела подле Дюмона в качестве  гостьи
местного  барона.  Открытый  костюм  Морской   Леди   она   сменила   на
целомудренное закрытое платье. Кремовый оттенок шуршащей  ткани  выгодно
контрастировал с ее розовой кожей и белизной длинных  густых  волос.  Ее
странно белые локоны подтолкнули ее к избранию  сценического  псевдонима
"Снежная Грива". Ее волосы были красиво уложены, на  шее  была  брошь  с
камеей.
   Предстоящие месяцы они предполагали провести  в  дружественном  порту
Невучар Спрингс в стране Даркон. Населенный в основном эльфами маленький
портовый город был столь же восприимчив к  развлечениям,  как  и  другие
места, которые посетила "Мадемуазель", а в выражении благодарности  даже
превосходил их. В этот  вечер  спектакль  посетил  барон  Талын  Красное
Дерево. Он настоял на том, чтобы артисты и Дюмон  пришли  к  нему  домой
поздно вечером на обед.
   В то время как другие поддерживали разговор, Ларисса нервно  теребила
салфетку. Она отчаянно желала, чтобы на обеде была ее подруга  Касильда,
в таком случае она не чувствовала себя потерянной.
   Зал, в котором происходил обед, производил  впечатление  одновременно
теплоты и величия. За столом  красного  дерева  с  прекрасными  льняными
салфетками  сидело  двадцать  человек.  Мраморные  стены  были  отделаны
разными панелями из дерева,  изображающими  сцены  из  жизни  богачей  -
соколиная охота, рыцарские поединки. Камин был  высотой  в  человеческий
рост, огонь в нем, казалось, не только согревал зал, но и  освещал  его.
Два изящных хрустальных канделябра со многими  свечами  проливали  много
света. В результате зал, выдержанный в строгих тонах, был ярко освещен.
   Барон Талын встал. Его длинные  пурпурные  одежды  мягко  колыхались.
Свет канделябров  отбрасывался  его  поясом  и  кулонами  из  серебра  и
хрусталя. Вопреки многим пережитым десятилетиям эльф мальчишеским жестом
отбросил непослушные волосы с удивительных фиолетовых  глаз.  Его  худое
лицо оживилось улыбкой. Он поднял драгоценный бокал.
   - Я хотел бы провозгласить тост,  -  начал  барон,  -  за  прекрасный
корабль "Мадемуазель", за  капитана  Рауля  Дюмона,  благодаря  которому
корабль стал волшебным и  чудесным.  За  моего  собрата-эльфа  Джелаара,
чудеса которого чаруют зрителей раз за разом. За  удивительных  артистов
плавучего театра, принесших столько счастья моему народу. Наконец,  если
мне будет позволено, - здесь Талын обратил весь свой блеск на  довольную
Лизу, - за мисс Лизу Пенелопу. Моя дорогая, в этом  букете  талантов  вы
поистине роза.
   Он слегка наклонил голову и, не отрывая взгляда от певицы,  выпил  из
золотого кубка.
   Возгласы одобрения наполнили  комнату,  польщенные  гости  опустошали
свои бокалы. Ларисса прятала улыбку, наблюдая за реакцией коллег. Сардан
мрачно осушил свой кубок. Дюмон  приподнял  бровь,  но  более  ничем  не
выдавал своих мыслей. Джелаар, казалось, был доволен комплиментом.
   Если  "Мадемуазель"  была  детищем  Дюмона,  начиная  от   специально
сконструированного гребного  колеса  и  кончая  магическими  элементами,
которыми  чародей-капитан  наполнил  пароход,  то   спектакль,   который
отмечали сегодня, был делом рук Джелаара. Маленький эльф непосредственно
был ответственен за успех "Удовольствия пирата". Он расставил  артистов,
организовал световые эффекты и "чудовищ", появлявшихся на сцене.
   И все это несмотря на трагедию, разыгравшуюся с ним год  назад.  Дочь
Джелаара, очаровательная Арадния с солнечными  волосами,  однажды  ночью
сбежала с мошенником. Джелаар так и не оправился от этого удара.  Отныне
темноволосый бледный эльф редко улыбался, и его спокойное достоинство  и
едва скрытая печаль вызывали сочувствие  и  уважение  всех,  кто  с  ним
сталкивался.
   Лиза же вела себя, как львица на  солнце,  как  королева,  наконец-то
получившая должную оценку. Но огненнокудрая певица  грациозно  принимала
похвалы, поощрительно улыбаясь, не давая воли  своим  чувствам.  Ларисса
испытывала  нетерпение,  желая  скорее  вернуться  на  корабль   и   все
рассказать Касильде.
   Немного погодя Сардан, сидевший по левую руку от Лариссы,  наклонился
и прошептал:
   - У нас может быть новый покровитель.
   Белые брови Лариссы сошлись на переносице: - Что ты хочешь сказать?
   - Посмотри на этих двоих, - тихо  сказал  певец,  указывал  кивком  в
направлении  Лизы  и  барона.  -  Некая  рыжая   голова   украсится   не
сегодня-завтра дорогими украшениями.
   - Не все загадывают так далеко. Кстати, барон симпатичен, -  ответила
Ларисса.
   -   Наивная   девушка!   Он   симпатичен   и   поэтому   одарит    ее
драгоценностями... потом!
   Когда Сардан поддразнивал ее таким образом на борту, она  знала,  что
делать: она наносила ему удары, которым он же обучил ее  для  защиты  от
сверхусердных  обожателей.  Здесь,  во  владениях  Талына,  однако,  она
вынуждена была ограничиться взглядом и смятием салфетки.
   Дюмон заметил ее жест. Его острые зеленые глаза  прошлись  по  смятой
салфетке и по тому, как Лариса взглянула на Сардана. Тенор  почувствовал
взгляд капитана, и его веселье улетучилось.
   - Вас что-то развлекает, Сардан? - вкрадчиво спросил Дюмон, отламывая
хлеб. - Нечто о моей подопечной?
   - Нет, сэр, ничего, - быстро проговорил Сардан, налегая на еду.
   Дюмон задержал свой взгляд на молодом человеке,  затем  посмотрел  на
Лариссу. Он положил свою большую коричневую руку на перчатку  Лариссы  и
сжал ее  руку.  Когда  она  ответила  на  его  взгляд,  он  успокаивающе
улыбнулся, собрав морщинки у глаз.
   - Не позволяй Сардану беспокоить тебя, - мягко  сказал  он,  -  скажи
мне, если он досаждает тебе.
   - Он просто пошутил, дядя, - ответила Ларисса.
   Дюмон нахмурился, стерев улыбку:
   - Такие шутки не к лицу молодой леди.
   - Хорошо, дядя,  -  ответила  Ларисса,  стараясь  снять  возбуждение.
Заботы опекуна иногда были кстати, но она проявляла сдержанность.  Дюмон
обратил все внимание на барона.
   Оставшееся время Ларисса наблюдала  за  бароном  и  Лизой.  Хотя  они
сидели по разные концы стола, между ними что-то  происходило.  Их  глаза
постоянно  встречались,  они  обменивались  улыбками.   Взгляды   барона
выражали нечто более вечное,  нежели  плотское  вожделение,  на  которое
намекал Сардан.
   Обед закончился в ранние утренние часы, и гости вернулись на корабль.
Ожидая вместе с Дюмоном экипажи из конюшен, Ларисса поежилась от сырости
воздуха. Порой туман окутывал колени, скрывая камни мостовой. Она  редко
бывала на берегу, где испытывала неудобство.  Величественное  здание,  в
котором они только что сидели, выглядело более зловещим в темноте.
   Дюмон закутал ее в накидку.
   - Спасибо, дядя, - улыбнулась она, погружаясь в тепло.
   Подкатила восхитительная карета. Дюмон открыл дверцу, на которой  был
изображен  фамильный  герб  Талына  -  красное  дерево,  помог   Лариссе
взобраться в экипаж и сел сам. Карета  плавно  тронулась  по  извилистой
дороге, ведущей от дворца Талына к набережной.
   - Барону вечер, кажется, понравился, -  осторожно  заметила  Ларисса,
ожидая реакции Дюмона.
   - А эта очаровательная Лиза! - с чуть заметной долей сарказма ответил
капитан. - Благослови, Боже, ее легко-струнное сердечко - она привлекает
посетителей.
   Он откинулся на бархатные подушки и сложил на груди  свои  коричневые
руки, закрыв глаза. Издали донеслись глухие  звуки,  Ларисса  вздохнула.
Если Дюмон не хотел разговаривать, он всегда погружался в дрему.
   Молодая танцовщица зевнула. "Хорошо, что завтра нет репетиций и можно
будет поспать, - подумала она. - Касильда подождет отчета о  сегодняшнем
вечере".
   Вскоре карета остановилась  у  причала.  Ларисса  улыбнулась  кучеру,
открывшему  дверцы.  Она  с   удовольствием   увидела   реку   Вучар   и
"Мадемуазель" на ней. Пароход горделиво возвышался  на  реке.  На  корме
виднелось красное гребное колесо, а  на  носу  -  вырезанная  из  дерева
фигура грифона. Корабль напоминал торт с  четырьмя  уровнями.  На  корме
красовалась каллиопа,  издававшая  магические  звуки  при  помощи  пара.
Пароход был длиной двести футов, а шириной пятьдесят.  На  бортах  можно
было прочитать название белого корабля. Гребное колесо  разгоняло  судно
до скоростей, недосягаемых для  других  речных  судов.  Частью  названия
корабля было Мюсард - место, где вырос Дюмон. Двадцать два года прошло с
тех пор, когда Дюмон начал постройку корабля. На  пароходе  был  устроен
театральный  зал,  большинство  артистов  имело  отдельные  каюты,   что
удивительно при недостатке места.
   Туман медленно облегал Лариссу, временами  скрывая  из  глаз  газовые
фонари. Лунный свет придавал воде серебристый оттенок. Ларисса забыла  о
сырости, с теплым чувством рассматривая корабль.
   - Мой дом, - сказала она сама себе.  Дюмон  прошел  несколько  шагов,
прежде чем обнаружил, что идет один.
   - Ларисса? - заботливо позвал он, протянув ей руку.
   Танцовщица смущенно улыбнулась, протянув опекуну руку в ответ:
   - "Мадемуазель" особенно красива при лунном свете.
   - Да, - согласился он.
   * * *
   Как Ларисса и предполагала,  она  проспала  долго.  Она  окончательно
проснулась лишь в полдень. Как обычно, она постучала в дверь Лизы, чтобы
позвать ее к завтраку.
   - Ларисса! - вскрикнула Касильда, подошедшая сзади.  -  Говорят,  что
Лиза и барон... - Она многозначительно посмотрела на подругу.
   Ларисса покрылась густым румянцем. Что, если Сардан оказался  прав  и
Лиза действительно давала "специальное представление" Талыну?
   Касильда Баннек, высокая темноволосая девушка, дублерша Лизы, стояла,
упершись руками в бедра. Ее губы раздвинулись в улыбку:
   - Теперь все равно поздно!
   Хихикая,  молодые  женщины  громко  постучали  в   дверь   еще   раз.
Поколебавшись, Ларисса взялась за ручку двери.  К  ее  удивлению,  дверь
была незаперта. Она взглянула на Касильду, давившуюся смехом.
   - Раз, два, три, - прошептала Ларисса и вместе с  Касильдой  толкнула
дверь.
   Касильда закричала и  отвернулась,  рыдая.  Ларисса,  широко  раскрыв
глаза, сжала пальцами плечо Касильде.
   Лиза одиноко лежала на белой простыне со столь же белым лицом, в  том
же выходном платье, в котором она была  на  обеде  ночью.  На  шее  была
красная полоса. Она была задушена.
   * * *
   Десять минут спустя Дюмон  созвал  всех  на  чрезвычайную  встречу  в
театре. Взволнованные матросы и артисты сидели,  а  Дюмон  нервно  ходил
перед ними по сцене.
   Драгонейс, наполовину эльф, ближайший  друг  капитана  и  его  первый
помощник, стоял прислонившись к переборке. Казалось, что ему нет дела до
происходящего, настолько  он  сосредоточился  на  вырезании  фигурки  из
дерева.  Ларисса,  однако,  знала,  что  Драгонейс  умен  и   обдумывает
ситуацию. Насколько Ларисса любила своего опекуна, настолько же  она  не
могла привязаться к этому полуэльфу.
   - Тем, кто еще не знает, - обратился  Дюмон  к  собравшимся,  -  Лиза
Пенелопа сегодня утром была найдена в своей каюте задушенной.
   Он остановился и прислушался к  шелесту  изумления.  Выждав  немн