елькал  то  в  одной,  то  в
другой роще на холмах.
   Она могла бы, конечно, приползти на брюхе к трем  ведьмам,  умоляя  о
прощении, но она чувствовала, что они еще  менее  склонны  снять  с  нее
проклятье, чем даже Моргот. У  нее  оставалась  единственная  надежда  -
победить Моргота до того, как она окажется с ним лицом к лицу, но она не
знала - как.
   Сразу после своего бегства  она  остановилась  на  одном  из  холмов,
окружающих долину, и наблюдала за тем, как жители деревни один за другим
гибнут от руки Моргота. Ей было до слез жаль свои драгоценности, которые
пришлось бросить в огне,  однако,  прислушиваясь  к  вою  Кези,  который
рыскал в лесу в поисках ее следов, она пожалела и его дочь.
   На протяжении недель после этой ночи Кези преследовал ее. Разъяренный
своим стремительным преображением и обезумев от потерь, он  не  поддался
бы ее очарованию, и Маэв позволяла ему отыскать свои следы лишь  потому,
что, в случае встречи с Морготом, ей хотелось иметь под рукой заложника.
Убегая от него, она не  позволяла  ему  отстать  слишком  далеко,  чтобы
Моргот, увлекшись более легкой добычей, не обратил бы внимания на нее.
   Через  две  недели  после  зимнего  праздника  в  долине  разразилась
настоящая буря. Она началась с мокрого снега, который вскоре повалил так
густо, что Маэв почти ничего не видела вокруг. У нее  не  было  никакого
другого выхода, кроме как  укрыться  в  небольшом  гроте  неподалеку  от
логова Моргота в холмах. В самый разгар шторма, среди  завываний  ветра,
она вдруг услышала звук еще более страшный - Кези каким-то чудом удалось
отыскать ее следы, и его тоскливый вой прозвучал в опасной  близости  от
ее убежища. В гроте, в котором она пряталась, был только один  выход,  и
ей пришлось выбраться наружу.
   К ее  удивлению,  снегопад  ослабел  настолько,  что  она  разглядела
массивную фигуру волка, который ждал ее на камнях неподалеку. Прижимаясь
к земле так, чтобы серебристый мех сливался  со  снегом,  Маэв  пядь  за
пядью стала  подкрадываться  к  нему.  Она  сумела  подобраться  к  нему
незамеченной на расстояние хорошего прыжка, когда  заметила  серебристый
туман, собирающийся над волчьей головой Кези.
   Ей потребовалось все ее мужество и выдержка, чтобы  не  пошевелиться,
не выдать своего присутствия, когда фигура  Моргота  появилась  рядом  с
Кези.  Увидев  Серебристого  лорда,  Кези  бросился  на   него.   Моргот
уклонился, сделав выпад в сторону, как ловкий танцор, слегка  коснувшись
рукой задней лапы волка. Лапа немедленно замерзла, скрючилась от холода,
и Кези подволакивал ее за собой, разворачиваясь для следующей атаки.
   Результат был тот же. Моргот изящно отступил в  сторону,  парализовав
холодом вторую заднюю конечность Кези. Кези упал на  снег,  ожидая,  что
Моргот начнет высасывать из него жизнь, однако Моргот не тронул  его  и,
дождавшись, пока задние  ноги  волка  оттают,  позволил  Кези  атаковать
снова.
   -  До  рассвета  у  нас  еще  несколько  часов,  глупое  животное,  -
пробормотал он и рассмеялся.
   Порыв ледяного ветра унес его смех прочь.
   Маэв наблюдала за забавой Моргота, пока снег  припорашивал  ее  шубу,
делая совершенно незаметной на снегу. В конце концов эта забава, похоже,
наскучила Морготу. Он поднял руку, и в руке  его  очутилась  серебристая
шпага, словно сделанная из снега и льда.  Опустив  клинок,  Моргот  ждал
нападения оборотня.
   "Кези должен бежать!"  -  подумала  Маэв,  но  вервольф  был  слишком
разъярен или слишком глуп, чтобы  спасать  свою  шкуру.  Прыжок,  Моргот
проворно отступил в сторону, и вот уже Кези покатился по снегу с клинком
в спине.
   Маэв   не   стала   дожидаться,   пока   Моргот    прикончит    Кези.
Воспользовавшись тем, что отец Джонатана  был  занят  еще  теплым  телом
оборотня, она крадучись отползла в  сторону,  прочь  от  этого  опасного
места.
   На рассвете она вернулась к месту гибели  Кези.  Он  лежал  там,  где
застигла его смерть, но уже в облике человека, скованный  морозом.  Маэв
прогрызла в его теле глубокую дыру, добравшись до внутренних органов,  в
которых еще текла теплая и сытная кровь, и попировала на славу. Закончив
трапезу, она уселась неподалеку и стала размышлять о боли, которую  Кези
испытывал перед смертью и которую она услышала в его предсмертном вое, а
также о том, насколько страшнее будет ее собственная боль, если  Морготу
удастся ее поймать. Пока он копил силы, не желая тратить  их  на  поиски
Маэв. Когда он победит, ни здесь, ни во всем Тепесте ей не найти  места,
где она сможет спрятаться от него.
   Она знала, что Моргот  жаждал  добраться  до  Полотна  и  нападет  на
крепость Стражей в полнолуние. В  полдень  накануне  решающей  ночи  она
вышла на тропу, ведущую к крепости, и шла по ней до тех пор, пока  из-за
густого тумана она перестала  различать  тропу  под  ногами.  Тогда  она
отыскала в скалах подходящую расселину и укрылась в ней.  Сегодня  ночью
будет решающая битва. Сегодня ночью она  присоединится  к  победителю  и
наконец обретет покой, даже если  это  будет  покой  рабства  или  покой
смерти. Спрятав тело в  снегу,  она  положила  морду  на  лапы  и  стала
наблюдать, как клубится над тропой туман.
   В сумерки туман поредел, и  Маэв  услышала  далекие  голоса  Стражей,
читавших молитву.  Какая-то  сила  заставила  Маэв  выползти  из  своего
укрытия  и  открыто  появиться  перед  разрушенными  воротами  крепости.
Ослабевшая, неспособная сопротивляться влекущей ее силе, она шла вперед,
пока не уперлась в барьер, установленный  заклинаниями  Ивара.  Там  она
остановилась, не в силах двигаться дальше, не в силах отступить.
   Ивар стоял в воротах крепости, одетый в простую серую одежду Стражей.
Холодный зимний ветер развевал его седые, редкие волосы,  а  в  руке  он
держал резной посох.
   Ивар заметил ее, и его посох приподнялся, нацелившись  в  нее  острым
концом, безусловно  затем,  чтобы  уничтожить  ее  как  одного  из  слуг
Моргота. Маэв не могла  сказать  ему,  что  он  ошибается;  гордость  не
позволяла ей явиться перед кем-либо во всем  безобразии  проклятья  трех
ведьм. Она готова была умереть, лишь бы  не  видеть  ничьей  жалости,  и
поэтому она спокойно наблюдала за тем, как на кончике магического посоха
появляются яркие искры, готовые вспыхнуть огнем и испепелить ее.
   Но прежде чем Ивар успел закончить заклинание и тем  привести  его  в
действие, Маэв  почувствовала  приближение  еще  одной  силы,  такой  же
мощной, как и сила Полотна. Лисье тело Маэв жалобно  затрепетало,  когда
она обернулась и увидела Джонатана, за которым  во  главе  своей  жуткой
армии вышагивал Моргот. Это были сожженные мертвецы Линде.
   Оживленные какой-то темной волшебной силой, они шли плотной  группой,
смешно подпрыгивая на негнущихся ногах. Тела их казались  черными  из-за
клочьев  обугленной  одежды  и  кожи,  облепляющей  плоть.  Те,  у  кого
сохранились глаза в глазницах, шли впереди, слепые следовали  за  своими
поводырями, положив руку на плечо идущего впереди. Руки и ноги многих из
них   были   истерзаны   и   обглоданы   -   частично   Маэв,   частично
птицами-падальщиками, частично Морготом, который вырезал из  тел  куски,
чтобы кормить своих пленников. Похоже,  что  ни  один  из  мертвецов  не
способен был держать в руках оружие, но их костлявые  руки,  похожие  на
птичьи лапы с загнутыми когтями, выглядели устрашающе.
   Маэв коротко взвыла от ужаса и попыталась освободиться от  притяжения
Полотна. Ивар отступил от ворот крепости, и она заметила,  что  он  весь
дрожит, а его руки безвольно повисли вдоль  тела,  как  будто  он  вдруг
утратил всю волю и решимость.
   Ветер вокруг крепости внезапно  усилился,  засвистел  и  завизжал  на
разные  голоса  в  проломах  и  зубцах  крепостных  стен.  Посреди  этой
какофонии звуков, внезапно раздался голос, низкий и уверенный:
   - Мертвые не могут войти внутрь этих стен, он знает об этом.
   Чей это был голос? Он был похож на голос Лейт, но Лейт вот уже  много
лет была мертва. Тем не менее Ивар заметно приободрился и  снова  поднял
вверх свой посох, нацелив его конец куда-то в пространство над Маэв. Его
губы шевельнулись, он завершил заклинание.
   Из кончика его посоха полыхнуло пламя. Его жаркие языки не  повредили
ни Морготу, ни Джонатану. Обогнув их, они поразили тех,  чья  плоть  уже
однажды погибла в огне.  Передние  ряды  лишенных  разума  слуг  Моргота
остановились и попадали навзничь, молча корчась от жара, вновь  и  вновь
оживая или не в силах умереть,  повинуясь  невероятной  власти  Моргота.
Задние ряды мертвецов были  закрыты  их  телами  от  прямого  попадания,
однако они были слепы и не могли двигаться вперед, не имея глаз и ни  за
что не держась.
   Маэв, почувствовав, что огненная  атака  отвлекла  от  нее  внимание,
воспользовалась случаем,  чтобы  спастись.  Распластавшись  на  брюхе  и
спрятав морду между лапами,  она  собрала  все  оставшиеся  силы,  чтобы
противостоять  влекущему  ее  воздействию  Полотна.  Ей   это   удалось.
Медленно-медленно она отползла с прохода и, обнаружив неподалеку большую
кучу камней, спряталась за ними. Камни давали ей кое-какую защиту, и под
их прикрытием она стала наблюдать, как будут разворачиваться события.
   * * *
   Его отец сумел оживить мертвых!
   Уверенность, которая поселилась  в  его  сердце  во  время  посещения
часовни и беседы с  матерью,  поколебалась  при  виде  столь  очевидного
свидетельства могущества Моргота. Зрелище множества мертвых тел, которые
восстали  со  своего  смертного  одра;   обугленные   тела,   окружившие
церемониальный  костер,  возле  которого  все   еще   валялась   клетка,
напомнившая ему о многих часах  безнадежного  отчаяния;  воспоминание  о
мучениях, которые он испытал -  все  это  не  могло  не  поколебать  его
решимости. Когда языки пламени, пущенного Иваром,  летели  прямо  ему  в
лицо, Джонатан невольно вздрогнул и попятился. Он обладал силой, обладал
умением - он не мог позволить себе проиграть из-за страха.
   На плече Джонатан почувствовал руку отца, который поддержал его  этим
отеческим жестом и помог сыну овладеть собой.
   - Это ночь нашего триумфа, - напомнил Моргот. - Когда она закончится,
мы вместе будем управлять этой страной.
   - Вместе, - откликнулся Джонатан.
   Ужас, заключенный в этом обещании, подстегнул его. Он двинулся вперед
прямо сквозь пламя, которое не могло до него дотронуться.
   Моргот и Жон остановились под аркой ворот.
   - Эй, Пето, Гектор,  Доминик,  Маттас,  дружище  Андор,  -  ваш  союз
доживает последние часы! - крикнул Моргот поглощенным молитвой  Стражам.
- Наслаждайтесь последними минутами вашего служения Полотну!
   Молитва не  прекратилась,  никто  из  Стражей  даже  не  запнулся  на
полуслове. Даже Андор, на  долю  секунды  отвлекшись,  быстро  обернулся
через плечо, не переставая повторять слова заклинаний.
   Моргот расхохотался. На этот раз Джонатан не вторил смеху отца.  Стоя
рядом с ним, он с кривой улыбкой смотрел в лицо  Ивара.  Он  и  Ивар  на
протяжении месяцев изучали одну и ту же науку,  с  его  дочерью  он  был
помолвлен. Если Ивар не доверял ему, что ж -  пусть  так.  Джонатану  не
нужна была ничья помощь, чтобы исполнить то, что должно быть  исполнено.
Независимо от  того,  чем  закончится  эта  ночь,  он  больше  не  будет
колебаться.
   Этот момент он и Моргот тщательно спланировали. Полотно  не  выпустит
своих пленников без зова Моргота.  Моргот  должен  был  дождаться,  пока
Джонатан войдет в часовню и вынесет Полотно наружу. Это  будет  означать
полную  победу  Моргота,  и  у  Стражей   не   будет   никаких   шансов.
Приблизительно так думал Джонатан, произнося слово, которое должно  было
помочь ему преодолеть запирающее заклятье Ивара.  Он  пересек  невидимый
барьер, не встретив сопротивления.
   Прежде чем последовать за сыном, Моргот повернулся к мертвым.
   - Сюда! - громко приказал он.
   Шеренги его страшной армии качнулись вперед, двигаясь на  его  голос,
однако у ворот снова остановились. Жуткие стоны,  прозвучавшие  из  стен
крепости, заставили их отступить,  и  мертвое  воинство,  подражая  этим
древним голосам, завыло и застонало жутко.
   Бросив на них короткий пренебрежительный взгляд, Моргот пошел  дальше
один и остановился, оказавшись во дворе  крепости,  где  Джонатан  стоял
лицом к лицу со своим учителем.
   Никакое  мужество  не  в  силах  было  возместить  Ивару   недостаток
магической силы. Моргот сказал всего лишь слово - и вот и  Ивар,  и  все
Стражи  замерли  без  движения,  безмолвные,  парализованные,  в  полном
сознании ожидающие неминуемой смерти. Когда  Джонатан  шел  мимо  них  к
дверям часовни, Ивару удалось высвободиться из колдовских  чар  Моргота,
схватить юношу за руку и шепнуть один-единственный приказ:
   - Забудь!
   И  хотя  Жон  выдернул  руку  тотчас  же,  как  только   почувствовал
прикосновение, заклинание Ивара сделало свое дело. Тщательно  выверенная
магическая формула уничтожения в его  памяти  рассыпалась  на  отдельные
слова  и  обломки  фраз.  Поняв  это,  Джонатан  не   сдержал   гневного
восклицания, и его отец немедленно откликнулся.
   Ивара внезапно окружило кольцо жаркого пламени, так хорошо  знакомого
Джонатану. Глядя на то, как кольцо пламени сужается вокруг старого мага,
Джонатан вспомнил огненную смерть Алдена.
   - Нет! - воскликнул он. - Ты обещал! Вспомни, отец!
   Сначала ему показалось, что Моргот еще туже затянул вокруг  отца  его
невесты смертоносные петли пламени, однако кольцо вокруг  Ивара  пропало
так же внезапно, как появилось. Ивар рухнул на землю.
   - Остановись! - слабо воскликнул он, однако Джонатан  не  обратил  на
него никакого внимания. Он уже отпирал засовы на дверях часовни.
   Только после того, как дверь была отперта,  он  повернулся  к  своему
учителю, который медленно поднимался с земли.
   - В этом краю  выживает  лишь  тот,  кто  скрывает  свое  могущество.
Кажется, именно так ты сказал мне однажды. Помни об этом,  когда  будешь
смотреть, как я делаю то, что должен сделать, - сказал  Джонатан,  делая
шаг внутрь.
   Сила Полотна никогда еще не казалась такой непреодолимой  и  могучей.
Джонатан, который чувствовал на своей  совести  груз  стольких  смертей,
который считал себя виноватым в разорении и опустошении  края,  едва  не
поддался соблазну  шагнуть  вперед,  принять  свою  вину  и  слиться  со
складками  Ткани.  Он  помнил,  что  возможность  выбора  у   него   еще
оставалась. Сопротивляясь искушению, он отступил на  шаг  назад,  сорвав
Полотно с кронштейнов на стене. Сбирающая Ткань затрепетала в его руках,
стараясь вырваться, стараясь завладеть его душой,  которая  и  так  была
плоть от плоти страшной паутины Полотна.
   - Скоро... - прошептал он, медленно разворачиваясь к двери,  прилагая
огромные усилия, чтобы выиграть время и вспомнить наконец нужные  слова,
которые спасут всех.
   Остановившись на расстоянии  нескольких  шагов  от  выхода,  Джонатан
закричал:
   - Я не могу выйти! Мне нужна помощь, отец!
   - На тебе печать Полотна! - напомнил снаружи Моргот.
   - Печать дала мне войти, но выйти я не в  силах.  Это  какой-то  трюк
Ивара. Его тело должно рассеять чары. Пусть он войдет.
   Глаза  Моргота  сузились,  превратившись  в  узкие,  дышащие  ледяным
холодом  щелочки.  Он  медленно  перевел  взгляд  с  дверей  часовни  на
околдованного им мага.
   Джонатан понимал сомнения Моргота, однако продолжал стоять на  своем.
Он был верным сыном  своего  отца,  поддерживая  его  во  всем,  включая
мучения и смерть. Наклонив голову, он поддался  ужасу,  который  начинал
медленно охватывать его. Сражаясь с конвульсиями Полотна, он даже прочел
несколько слов заклинания, которое выпустило бы запертые в нем  души  на
волю судеб.
   - Освободи его! - снова выкрикнул Джонатан, сделав вид, что не  может
читать заклинание дальше. - Пусть он войдет, пока Полотно  не  завладело
мной, как оно завладело моей матерью!
   Моргот, смеясь, освободил Ивара от своего заклятья и, сжав его  плечо
ледяной рукой, подтолкнул к дверям часовни. Джонатан  уже  ждал  внутри.
Протянув руку, он схватил Ивара за запястье и потянул к себе.
   Заклятье, охраняющее часовню, тяжким грузом упало на плечи Ивара.
   - Джонатан! - воскликнул  старый  маг,  крепко  ухватившись  за  руки
юноши. - Я ничего не вижу! Я едва могу дышать. Пожалуйста, отпусти меня!
   Жон не отвечал, мучительно пытаясь изменить слова  заклинания.  Когда
это ему почти удалось, Ивар протянул к нему руки  и  осторожно  погладил
пальцы юноши. Нащупав стеклянный стержень в меховом чехле, он  прошептал
удивленно:
   - Ты читаешь заклятье молний, которому я обучил тебя...
   - Да, но я не помню слова. Помоги мне! - шепнул в ответ Жон.
   В его голосе были отчаяние и мольба. Если бы Моргот услышал эти слова
юноши, он сразу бы помешал им.
   Джонатан крепче ухватил  складки  Полотна  и,  спрятав  в  нем  лицо,
проговорил так, чтобы Ивар слышал его:
   - Мать... Лейт... мама, помоги нам!
   Ивар почувствовал, как страшное давление заклятья часовни ослабло. Он
протер глаза и приподнял подбородок Джонатана. Глядя в глаза друг другу,
они вместе произносили слова заклинания, а Моргот глядел на них и не мог
понять, действует ли Джонатан по своей воле или он превратился в  орудие
Ивара.
   - Джонатан, сын! - взревел вдруг Моргот. - Вынеси Полотно ко мне!
   Жон подчинился, медленно двинувшись к двери.
   - Нет! - воскликнул Ивар, но Джонатан не  обратил  на  него  никакого
внимания, механической походкой идя туда, куда влекла его сила  Моргота.
Ивар схватил его за руку, но Жон потащил его за собой.
   Выйдя во двор, Джонатан развернул Полотно перед Морготом.  Тот  начал
читать заклинание, которое высвобождало души из-под  власти  Полотна,  и
ткань ожила, задвигалась. Джонатан глубоко вздохнул, прочел  коротенькую
молитву о спасении своей души и выпустил края ткани. Полотно накрыло его
и стало оборачиваться вокруг его тела, лишая силы и гася сознание.  Ивар
бросился к нему, стараясь высвободить Жона из  ловушки.  Юноша  упал  на
колени, стремясь, чтобы Полотно поскорее закончило свою страшную работу.
   - Внутреннее противоречие... - прошептал он. - Присоединяйся ко  мне.
Мы уничтожим его изнутри - это единственный способ покончить с теми, кто
живет внутри Полотна.
   - Мученическая смерть, - прошептал Ивар, одной рукой хватая юношу  за
руку, а другой сжимая стеклянный стержень в меховых ножнах.  Вместе  они
начали читать заклинание, слова которого тонули  в  оглушительном  шуме,
поднятом тварями Полотна.
   Когда они  произнесли  последнее  слово,  темные  души  вырвались  на
свободу, однако огненные стрелы, вылетевшие в тот же миг из руки  Ивара,
поражали их одну за другой своей колдовской силой и жаром пламени.
   - Отец! - позвал Джонатан. - Отец, помоги мне!
   Моргот увидел юношу стоящим на коленях. Ивар  крепко  держал  его  за
руку, а Полотно жадно пожирало жизнь его единственного  сына.  С  криком
ярости Моргот прыгнул вперед, взмахнул над головой сжатыми кулаками.  Он
попытался оттолкнуть Ивара, попытался оторвать Ткань  от  тела  сына,  и
Джонатан схватился за его сильные руки.
   - Не дай мне погибнуть! - умолял он.
   Джонатан рано себя выдал. Заметив выражение  триумфа  на  лице  сына,
Моргот нахмурился и коротким движением освободился от вцепившихся в него
пальцев Джонатана. По лицу его было  видно  -  он  понял,  как  Джонатан
собирался использовать его любовь, чтобы предать его.
   - Глупое дитя, - проговорил Моргот,  отступая  на  шаг  назад.  -  Не
думай, что я так легко расстанусь с тобой и с  твоей  силой.  Теперь  ты
будешь служить мне вечно!
   Устремив к  Джонатану  пальцы  обеих  рук,  он  начал  громко  читать
заклинание.
   В арке крепостных ворот сверкнул серебристый мех. Маэв напала  молча,
стремительно, всеми четырьмя лапами ударив Моргота в спину. Волшебник не
устоял на ногах и упал в объятия собственного  сына.  Увидев  это,  Ивар
выпу