овые  диски  в  мешок.
Поразмыслив, он суну туда же и подсвечники.
   - Я достану лампы и одеяла. А ты найдешь  зеркало  и  чеснок,  ладно?
Коля не ответил.
   - Ладно?
   Коля не слушал. Он  в  ужасе  смотрел  через  одну  из  пустых  ячеек
оконного переплета:
   - Саша, он идет!
   Как загнанный заяц, темноволосый мальчишка схватил мешок одной рукой,
а другой - своего друга за воротник. Коля поначалу оцепенел,  но  быстро
оправился, и оба воришки бросились по проходу обратно.  Саша  с  разбега
толкнул тяжелые деревянные двери,  и  они  распахнулись  наружу,  ударив
брата Мартина в грудь, отчего священник отлетел назад и упал  на  спину.
Коля и Саша тоже повалились на землю,  но  быстро  вскочили  на  ноги  и
бросились прочь.
   Молодой священник долго лежал  на  ступенях,  пытаясь  отдышаться  от
полученного удара, потом, кряхтя, поднялся на ноги. Он  открыл  двери  и
увидел, что его алтарь пуст. Сначала Мартин пришел в ужас. Однако  через
мгновение на устах его появилась улыбка.
   Деяния его бога никогда не были  полностью  ясны  слегка  помешанному
священнику. Однако Мартин знал наверняка - если эти двое  мальчишек  так
нуждаются в святых символах, что решили украсть их из церкви, значит, им
нужна защита этих святых предметов. Мартин знал понаслышке, что скрывает
ночь в Баровии.
   Отбежав достаточно далеко, чтобы почувствовать себя  в  безопасности,
Саша и Коля, обессиленные, рухнули на землю у  подножия  толстого  дуба.
Саша начал истерически смеяться, захлебываясь так, что  в  конце  концов
даже перепуганный Коля улыбнулся, а потом тоже захохотал.
   - Ладно, - сказал Саша, вытирая выступившие на глазах слезы и опустив
руку на живот, который заболел от смеха.  -  Тебе  пора  возвращаться  к
своей крысе. На закате встретимся у швейной лавки. Будет весело!
   Коля не был так в этом уверен, но покорно закивал.
   День пошел своим чередом. Коля опоздал в пекарню, за что  получил  от
хозяина короткую, но ощутимую затрещину. Саша Петрович  решил  прогулять
школу и наткнулся на свою мать, когда  пытался  незамеченным  пробраться
обратно домой. Мать сидела на ступенях лестницы  у  двери  и  дожидалась
его. Лицо ее было уставшим и печальным.  Она  долго  смотрела  на  него,
прежде чем заговорить.
   - Почему ты так себя ведешь, Александр Петрович?
   Саша пожал плечами:
   - Не знаю.
   - Тебе не нравится учиться? Ты хочешь, чтобы тебя наказали?
   - Только не летом, - он посмотрел на  нее  жгучими  черными  глазами.
Анастасия поневоле засмеялась.
   - Сядь рядом со мной, - сказала она.  Саша  охотно  забрался  повыше,
уселся рядом, а она обняла его рукой за плечи, и сын прижался к ней.
   - Саша, я рассказывала тебе о твоем отце  и  почему  мне  так  важно,
чтобы ты вел себя хорошо. Нам-то все равно, что ты наполовину цыган,  но
в деревне есть еще и тупые люди, которым  это  не  все  равно.  Если  ты
будешь хорошо учиться, то не пропадешь здесь без меня.
   Саша беспокойно заерзал. Он терпеть не мог,  когда  мать  становилась
такой серьезной. Когда мама говорила,  что  ей  придется  покинуть  его,
комок подкатывал у него к горлу.
   - Но ты  отпустишь  меня  к  Коле?  Анастасия  погладила  ладонью  по
шелковистым волосам сына, взглянула в окно.
   - Ну, не знаю. Уже смеркается. Давай, собирайся быстрее.
   Со скоростью просто невероятной Саша взлетел  по  ступенькам  в  свою
комнату и сложил все для "ночного приключения". Теперь у него была  своя
комната, хотя маленькая, но все же отдельная. Там стояли кровать и  шкаф
для одежды и игрушек. Десятилетний Саша перерыл все свои вещи в  поисках
мешка. Его тетка Людмила -  стройная  привлекательная  молодая  женщина,
которой недавно сравнялось двадцать лет, просунула голову в  приоткрытую
дверь и чуть не застала его с пригоршней розовых деревянных кружочков.
   - Лучше никуда не ходи, кролик, - промолвила она, подшучивая.
   - Не называй меня так!
   - Уже поздно, кролик, - продолжала дразнить его Людмила.  -  А  ночью
выходят волки. Р-р-р!
   Он показал язык, она пошла в комнату, которую  делила  с  Анастасией,
смеясь в голос.
   Когда Саша сбежал вниз по ступенькам, он увидел,  что  мать  стоит  у
открытой двери и беспокойно смотрит на небо.
   Был прекрасный летний вечер. Оранжевое, еще безоблачное  небо  быстро
становилось фиолетовым, и уже над горизонтом показалась в бледном  нимбе
луна. Вдалеке птицы устраивались на  ночлег,  и  было  слышно,  как  они
перекликаются.
   В любом другом месте влюбленные сидели бы сейчас на  покрытых  ковром
трав холмах и созерцали  с  благоговением  и  надеждой  этот  спектакль.
Настороженные жители Баровии, однако, не тратили лишних мгновений, чтобы
восхититься красотой заката. Для  них  это  были  всего  лишь  несколько
кратких минут, остающихся до прихода пугающей ночи и того, что таится во
мраке.
   - Пожалуй, тебе лучше  не  ходить  к  Коле  сегодня,  -  пробормотала
Анастасия.
   - Мама, ты же обещала!
   - Знаю, но Калиновы живут на другом конце поселка, а уже почти темно.
   - Я буду спешить! - заверил Саша. - Если я побегу сейчас,  будет  еще
уйма времени.
   Анастасия колебалась, зная, как неумолимо быстро текут эти мгновения.
   - Ну ладно. Возьми вот это.
   Она сняла кулон, висевший у нее на  шее,  надела  его  Саше  на  шею.
Мальчик скосил глаза на амулет, который посчитал излишней защитой.
   Он никогда еще не видел никого похожего на вампира или оборотня, даже
того, кто однажды  спас  его  родителей.  Саша  отчаянно  надеялся,  что
сегодня ночью с Колей они смогут встретить этого таинственного  золотого
эльфа-вампира. Мальчик даже не удосужился рассмотреть медальон,  которым
снабдила его мать. Он знал, что из себя представляет эта вещь -  простой
серебряный кружок с вытравленными на нем защитными знаками.
   - Теперь поспеши, - подтолкнула его Анастасия, быстро поцеловав в лоб
и отвесив легкий шлепок  пониже  спины.  Саша  обрадовался  долгожданной
свободе и вприпрыжку помчался на улицу.
   Анастасия смотрела ему вслед с печальной усмешкой на уставшем лице.
   - Ох, Петя, как он похож на тебя, - прошептала она.
   Дочь   бургомистра   проговорила   короткую   молитву    за    своего
благоразумного ребенка, закрывая  тяжелую  деревянную  дверь  и  надежно
запирая ее.
   Коля ждал его на условленном месте, на его бледном лице застыл страх.
   - Я боялся, ты не придешь, - приветствовал его Саша. Коля лишь  молча
взглянул на него, и они зашагали  по  тропинке,  поднимавшейся  вверх  и
ведшей  через  лес  к  каменному  кругу  на  горе.  Коля  несколько  раз
споткнулся о корни, так что Саша наконец  остановился  и  зажег  фонарь,
чтобы освещать дорогу.
   Круг был тем самым  местом,  где  родители  Саши  проводили  украдкой
минуты наслаждения. Ходили еще слухи,  что  это  каменное  крыльцо  было
местом  доброго  могучего  волшебства,  происходившего  несколько  веков
назад. Саша положил по  одному  розовому  диску  из  дерева  у  подножия
каждого камня, потом разложил все остальное на большой плоской  глыбе  в
центре.  Коля  зажег  лампы  и  свечи,  потом  мальчики   закутались   в
принесенные одеяла. Подобрав одеяло у горла,  Коля  посмотрел  на  тени,
нависшие позади мигающих и коптящих масляных ламп. От  сильного  запаха,
которые источали головки чеснока, висевшие на шее, у него начала  болеть
голова.
   - Я хочу домой, Саша, - простонал Коля.
   Саша бросил на него испепеляющий взгляд:
   - Слушай, мы же в полной безопасности. Это место заколдованное, у нас
с собой все штуки, которые только могут защитить.
   Вдруг донесся резкий шорох. Коля  вскрикнул  и,  набросив  на  голову
одеяло, вытянул зеркало в ту сторону, откуда раздался звук.
   - Идиот, - с отвращением произнес Саша. -  Отразил  нападение  ужасно
страшного кролика. Поздравляю.
   И в самом деле  Коля  разглядел  белое  пятнышко  кроличьего  хвоста,
исчезнувшее в темноте. Мальчик залился краской стыда.  Саша  не  обратил
никакого внимания  на  товарища,  взял  принесенную  книгу  и  начал  ее
листать.
   - Вот, - торжествующе произнес он, лег на правый бок,  положив  книгу
перед  собой,  пододвинул   лампу.   Неподалеку   заухала   сова.   Саша
прислушался, ухмыльнулся. Потом самым низким и страшным  голосом,  какой
только мог издать десятилетний мальчик, начал читать.
   "Давным-давно в  городке  Валлаки  жил-был  мальчик  по  имени  Павел
Иванович. Он не  был  похож  ни  на  одного  другого  мальчика.  Он  был
наследником Солнца, и его предназначением было заставить отступить Мрак.
Его отец дал ему частицу Солнца, но этот дар  был  похищен  из  колыбели
Павла. Мрак далеко запрятал Солнце, но когда Павел вырос и стал взрослым
мужчиной, он понял, что должен найти частицу Солнца. Чтобы сделать  это,
он вышел в земли Мрака.
   И вот он шел один по черным лугам, где роятся Кошмары  и  течет  река
Забвения, и встретил на своем пути Первого Стража Мрака. Это был высокий
бледный человек с острыми зубами и когтями.
   - Стой! - сказал Носферату, которым и был страж, как то знал Павел. -
Остановись, я выпью твою кровь и буду жить, а ты умрешь!
   Но Павел сказал Носферату:
   - Ты не в силах остановить меня, ибо я наследник Солнца, и  я  покажу
тебе то зло, что ты несешь.
   Павел поднял зеркало, и тогда Носферату увидел, сколь  он  ужасен,  и
взвыл от боли и растворился, подобно туману в лучах солнца..."
   Коля поджал колени  к  подбородку  и  старался  не  слушать  страшную
сказку. Он был уверен, что не сомкнет глаз в эту ночь. Может  быть,  это
была лишь игра его воображения, но  Коля  никак  не  мог  отделаться  от
ощущения, что кто-то за ним наблюдает.
   Снаружи каменного круга граф Страд фон Зарович рассмеялся и  отступил
обратно в тень.
   - Стоило напасть лишь для того, чтобы увидеть их лица,  -  сказал  он
Джандеру. - Они так малы, что вряд ли смогут насытить нас.
   Джандер услышал браваду в этом заявлении  Страда.  Конечно  же,  граф
чувствовал могучее волшебство этого места. Огромные серые камни защищали
двоих глупых детей так же надежно, как каменная стена. Эльф оглянулся  с
тревогой на трех рабынь. Они спокойно стояли позади своего хозяина - три
вампирки, бывшие, несомненно, весьма привлекательными особами при жизни,
а теперь лишь холодными слугами.
   Все три принадлежали  к  тому  типу  женщин,  которых  Страд  находил
привлекательными.   Они   были   выше   среднего   роста,   с   темными,
рыжевато-коричневыми волосами и темноглазые.  Тела  их  были  изящны,  в
отличие от тел большинства женщин Баровии -  коренастых  и  полных.  Они
напоминали эльфу его Анну, так что Джандер вспоминал возлюбленную всякий
раз, когда видел этих рабынь. Это было  невыносимо.  Страд  взглянул  на
Джандера:
   - Как ты считаешь? Джандер пожал плечами:
   - Как ты и сказал, их крови будет нам мало. И,  -  добавил  он,  -  я
уверен, ты чувствуешь, какая у них защита.  Не  думаю,  что  из-за  этих
щенков стоит влезать в неприятности.
   Страд  внимательно  посмотрел  в  глаза  Джандера,  затем  повелитель
Баровии склонил голову в знак согласия.
   - Пойдем, - сказал он, - я знаю место, где нас ждет настоящий пир.
   Он лениво вытянул руку с острыми ногтями и оставил царапину  на  щеке
ближайшей к нему рабыни:
   - Ты голодна, любовь моя?
   Рабыня обнажила длинные клыки, глаза  ее  блеснули,  и  она  кивнула.
Джандер  тоже  был  голоден.  Проклятая  жажда  одолевала  его   подобно
лихорадке,  требуя  утоления.  Одного  запаха   этих   детей   оказалось
достаточно, чтобы у него потекли слюнки. Интересно, куда это поведет  их
Страд. Что тут может быть поблизости?
   - Пойдем и  насытимся.  В  волков,  мои  красавицы,  и  отправимся  в
деревню.
   Вампирки охотно обернулись гладкими коричневыми волчицами. Их хозяин,
как все, что он делал, изящно превратился  в  чудовищно  черного  зверя.
Джандер упал на четвереньки - теперь и он стал волком. Стая  направилась
вслед за Страдом, задрав хвосты и прижав уши, поспешила вниз в ничего не
подозревающую Баровию.
   Когда никем  не  замеченные  они  пробегали  мимо  трактира,  Джандер
заметил связку головок чеснока на двери. Он был  не  слишком  удачлив  в
охоте здесь, в деревне, но ведь трактир был самым лучшим местом  для  их
цели. Он выругался про себя. Придется теперь чаще отправляться в Валлаки
-  там  жители  не  такие  осторожные.  Эльф  последовал  за  Страдом  и
волчицами, которые уже пересекали площадь, - темные тени  во  мраке.  Он
увидел, что они направляются по дороге к дому бургомистра, где  селились
лучшие семьи  поселка.  У  Джандера  появилось  нехорошее  предчувствие.
Что-то здесь не так. Страда  охватил  тщательно  скрываемый  азарт,  что
инстинктивно сразу не понравилось эльфу.
   Джандер  был  ошеломлен,  когда  стая  остановилась  у  дома   самого
бургомистра. Эльф  затрепетал,  увидев  это  место,  -  давным-давно  он
пообещал Анастасии, что она не пострадает из-за него. Черный волк замер,
выгнулся и,  задрожав,  превратился  в  человека  -  Страда.  Он  жестом
приказал остальным сделать то же самое. Так  быстро,  как  только  смог,
Джандер прошептал:
   - Что это ты затеял?
   Намеренно  не  обращая  внимания  на  тон  Джандера,  Страд  спокойно
ответил:
   - Картов обманывал меня. Он от моего имени обложил крестьян жестокими
налогами, а я не получил ни медяка.
   Сердце Джандера упало от ледяного тона Страда.
   - Зачем тебе деньги, твоя светлость? - сказал он, пытаясь  не  выдать
своего испуга.
   - Дело не в деньгах, а  в  том,  что  презренный  смертный  попытался
обвести меня вокруг пальца.
   Окруженный  давящей  темнотой,  Джандер  без  труда  заметил  красный
огонек, зажегшийся в глазах Страда.
   - Я хочу проучить его, - он шагнул к двери, потом  остановился.  -  Я
думал, - ехидно произнес он, - что ты голоден.
   Джандер лихорадочно пытался что-то придумать:
   - Они не впустят тебя ночью. Страд улыбнулся:
   - Я не нуждаюсь в разрешении. Ты разве забыл?
   Джандер  помнил,  как  ему  довелось  в  первый  раз  столкнуться   с
бешенством графа, когда тот кричал: "Я  -  земля!..  Каждый  дом  -  мой
дом!.."
   "Конечно  же  Страд  не  станет  убивать  семью  бургомистра   в   их
собственном доме, - в отчаянии подумал эльф. - Вампир просто не может  в
открытую напасть  прямо  в  городе.  Само  существование  Страда  и  его
приспешников зависит от этой тайны. Граф понимает это".
   "Вынужден", - сказал себе Страд.
   Страд  начал  напевать  мелодичным,  еле  слышным  голосом.   Джандер
поморщился - его нелюбовь к  колдовству  не  стала  меньше  из-за  жажды
крови. Дверь начала светиться, излучая мягкое сияние.
   - Она защищена, - сказал Джандер. Страд с вызовом посмотрел на него.
   - Разве это может остановить повелителя этой страны! - ответил он,  и
в его низком голосе прозвучала насмешка.
   Тело графа обратилось в облако тумана, который устремился в щель  под
дверью. Эльф услышал, как отошел внутри засов, и дверь распахнулась.
   - Входите, - язвительно улыбаясь,  пригласил  их  Страд.  Три  рабыни
ринулись внутрь.
   Джандер не спеша последовал за ними.
   - А теперь, - сказал Страд вампиркам, - вспомните мои инструкции.
   Ничем не выдавая того голода,  что  плясал  лишь  в  их  глазах,  они
кивнули.
   - Отлично. Можете хватать все, что пожелаете.
   Псы,  почуявшие  добычу,  подумал  Джандер,   глядя,   как   красивые
бессмертные женщины  втянули  ноздрями  воздух.  Он,  однако,  тоже  был
взволнован ароматами людей, находившихся сейчас  в  доме.  Две  вампирки
поспешили в комнаты слуг на  первом  этаже.  Третья  беззвучно  побежала
наверх по широкой лестнице.
   Джандер и Страд последовали за  ней.  Наверху  эльф  открыл  дверь  в
первую спальню и почувствовал, что за его спиной скользнул дальше Страд.
В комнате оказалась маленькая кушетка,  еще  какая-то  мебель  и  больше
ничего. Следующая спальня была просторной, хорошо обставленной - с двумя
кроватями и резным столом между ними. В одной из кроватей  сладко  спала
молодая женщина лет двадцати.
   На мгновение Джандер испугался, что  это  может  быть  Анастасия.  Он
подкрался ближе и посмотрел на нее, заметил, как ровно она дышит, оценил
длинные тугие  пряди  волос,  упавших  на  лицо  женщины.  Нет,  это  не
Анастасия, хотя и очень похожа. Джандер решил,  что  это,  наверное,  ее
сестра. Он сел на кровать.  Осторожно:  как  любовник,  положил  золотую
ладонь на темные волосы. С дрожью, сравнимой лишь с трепетом  страстного
поцелуя, он сделал надрез на ее горле. Брызнул  целый  фонтан  крови,  и
эльф приник к нему, жадно глотая липкую жидкость.
   Он прижимался губами к ране, обнимал девушку обеими  руками  и  жадно
пил. Он не торопился, несмотря на страшный голод, -  она  не  проснется,
ему некуда торопиться.  Через  несколько  долгих  минут  он  закончил  и
положил ее обратно на кровать.
   Лишь когда Джандер вышел обратно в коридор  и  осторожно  прикрыл  за
собой дверь, он  почувствовал  жаркое  зловоние  разлитой  крови.  ГЛАВА
ДВЕНАДЦАТАЯ
   Вопль боли и ужаса повис в ночи. Быстрее молнии Джандер  бросился  на
запах к спальне хозяина  в  дальнем  конце  коридора,  пинком  распахнул
дверь.
   - Страд!!!
   Одна из вампирок лежала на бездыханном теле  пожилого  человека.  Это
был бургомистр Картов. Горло его было разрезано, словно вампирка  своими
клыками, как  кинжалами,  отрезала  ему  голову.  Рана  чернела  ужасной
уродливой улыбкой, кровь, не выпитая чудовищной красавицей, измазала  ее
лицо, медленно  стекала  на  дорогой,  голубой  с  золотом  ковер.  Жена
бургомистра распростерлась на своей кровати - тоже  мертвая.  Раскинутые
руки были неестественно изогнуты, как будто все ее суставы раздробили.
   Страд  железной  хваткой  сжимал  молодую  женщину.  Граф  совершенно
очевидно упивался, утоляя вконец измучившую его жажду. Женщина была  еще
жива, хотя уже бледна как снег и совсем слаба.  Когда  дверь  со  стуком
распахнулась, она повернула лицо к Джандеру. Глаза эльфа расширились  от
ужаса.
   - Анастасия! - вскричал он.
   - Ты обещал, - пролепетала она дрожащим голосом.
   Джандер бросился на Страда с яростью,  ошеломившей  второго  вампира.
Джандер вырвал умирающую Анастасию из лап  Страда,  сбив  на  пол  более
крупного и сильного противника. Три рабыни  Страда  атаковали  Джандера,
повинуясь внезапной вспышке удивления и  ярости  хозяина.  Но  эльф  был
опытен, его воля оказалась столь же могучей, что и у  Страда,  но  более
тренированной - закипели его собственные гнев и ужас. Он стряхнул с себя
трех рабынь, как волк сбрасывает напавшую на него стаю лис, и поднял  на
руки Анастасию, не сводя со Страда полного ненависти взгляда.
   Граф медленно, с достоинством, поднялся.  Бледной  ладонью  пригладил
растрепавшиеся волосы. В глазах его горели красные огоньки.
   - Как ты осмелился встать между мной и моей добычей?
   - Добыча - другое. Это же резня! Бойня!
   - Это всего лишь люди. Думаешь, мне  есть  до  них  дело?  Ты  мягок,
Джандер, и это тебя погубит! - злоба  в  его  голосе  сменилась  мрачным
юмором. - Конечно, если ты хочешь ее для себя...
   Он улыбнулся красными от  крови  губами  -  блеснули  длинные  острые
клыки.
   Джандер смотрел прямо в глаза Страда. Анастасия на его руках  дрожала
и, наконец, содрогнувшись в последний, смертный раз,  затихла.  Заставив
себя сдержать скорбь и ненависть, эльф повернулся к Страду,  и  на  лице
его была такая же маска холодного презрения.
   - Ты из тех, кто играет  со  смертью,  Страд,  -  медленно  отчеканил
Джандер. - Ты держишь этих людей в страхе, да, но ты не хочешь разозлить
их. Мы уязвимы - ты даже больше, чем я. Я  могу  контролировать  глубину
своего сна. А ты - нет.
   Эльф засмеялся, его обычно  мелодичный  голос  теперь  хрипел  и  был
искажен страшными переживаниями.  Он  положил  труп  Анастасии  к  ногам
Страда.
   - Один крестьянин с мотыгой, Страд, и от  тебя  останется  не  больше
этого - даже меньше, - ведь ты даже не восстанешь рабом! Помни