Пей, господин зодчий! И ты, госпожа, пей! Шинон был лучшим в нашей семье. И он не оставил наследника!
     - Он - странный! - сказал Тилод, когда они с Эйрис снова оказались на улице.
     - Ему плохо, - ответила женщина. - Ты понимаешь его боль! - Она обняла Тилода, прижалась к нему. - Но тебе - легче! У тебя есть я! И есть наш сын! Куда мы теперь пойдем?
     - К Наместнику! - решительно сказал Тилод. - Даже если он причастен к моему исчезновению, все равно: лучше к нему, чем к Дагу! В этом городе заправляют они! И еще Ганг. Но Ганга, к сожалению, нет!
     Стража у дворца скрестила перед ними копья, хотя шедший за ними гонец вошел беспрепятственно.
     - Я - зодчий Тилод! - заявил отец Санти. - Наместник Алан знает меня!
     Один из стражников свистнул, и из домика слева от ворот вразвалочку вышел десятник.
     - Я - Тилод! Ты знаешь меня, "сдвоенный меч".
     - Зодчий Тилод? - На бронзовом лице десятника выразился ленивый интерес. - Тот, что... пропал? Прости, господин зодчий! Не узнал тебя сразу! - Щербатая улыбка десятника была угодливой и наглой одновременно. - Ты сильно изменился, господин зодчий! Конечно, Наместник примет тебя! - Однако он не подал знака, чтоб солдаты пропустили Тилода, а продолжал разглядывать его и Эйрис.
     Зодчий сдвинул брови.
     - Прости, что заставляю тебя ждать! - пробубнил десятник. - Но приказ, господин... Если ты соизволишь обождать вон в той харчевне, хорошей харчевне, господин зодчий, я лично доложу о тебе Наместнику!
     - Хорошо! - отрывисто бросил Тилод. - Я подожду в харчевне!
     - Видно, что это строил не ты! - сказала Эйрис, кивнув в сторону дворца.
     - Разумеется! Не мог же я построить весь Фаранг!
     - Ты построил лучшее в нем! - Женщина улыбнулась. - Думаешь, этот владыка знает, где Сантан? Может, нам поискать самим? Как ты полагаешь, где он? - Сейчас меня больше интересует не Сантан, а то, ради какого демона меня отправили на Юг! - проговорил Тилод, опускаясь на шестиногий табурет за самый чистый из столов в харчевне. - Будь я просто зодчим, так бы и сгнил в Гибельном лесу во благо Великого Ангана.
     Подскочил слуга.
     - Что желают господа? - осведомился он.
     - Хорошего вина, - сказал зодчий. - Хорошего, ты понял? И что-нибудь горячее!
     - О! - медовым голосом пропел слуга. - Есть запеченное в тесте мясо желтой лягушки! Отличное! Нежное! Восхитительный вкус!
     Глаза Тилода начали медленно наливаться кровью. Лягушатины он на всю жизнь наелся, пока плыл по Великой Топи.
     - Что ты сказал?!
     - Мясо лягушки... - пролепетал перепуганный слуга. - Нежный, восхитительный...
     - Господин не любит Лягушатины! - сказала Эйрис, кладя руку на колено Тилода. - Господин хочет самое лучшее!
     - Есть еще телячьи котлетки, запеченные в листьях, с грибной подливкой! - несмело предложил слуга и покосился в сторону Тилода так, словно на табурете сидел не человек, а хуруг.
     - Хорошо, мой друг! - нежно улыбнулась Эйрис. - Неси!
     - Мигом, госпожа! - с облегчением воскликнул слуга и исчез, как осенний лист, подхваченный ветром.
     Трактир был почти пуст. Лишь две женщины пили сок в противоположном углу зала, да какой-то бродяга тянул из деревянной кружки вино. Лицо у бродяги было покрыто струпьями, и на левой руке, которой он постукивал по столу, не хватало двух пальцев.
     - Я начинаю тревожиться! - тихо сказала Эйрис. - Что-то здесь не так, в твоем городе! Я чувствую запах грозы!
     Тилод втянул носом воздух.
     - Вряд ли! - сказал он. - День будет ясным!
     - Запах грозы! - повторила Эйрис. - Тихо так, все будто застыло... Словно все ждут чего-то... недоброго!
     Бродяга за соседним столом вдруг отчаянно застучал по столешнице и запел неожиданно сильным, глубоким голосом:

     - Он идет по тропинке слов,
     Рассекающей дымный кряж!
     Позади него - мираж!
     А плечо у него - свело!
     На плече у него мешок:
     Черный демон внутри зашит!
     Строчкой рун, как змеей, обвит
     Ярко-красный атласный шелк!
     Он восходит на край скалы!
     И идет, потому что слеп!
     А глаза его так светлы!..
     Что не жить ему на земле!
     Бродяга грохнул кружкой по столу.

     - Вот! - воскликнул он. - Баллада об Освободителе! Ликуй, благословенный Конг!
     И присосался к кружке, хлюпая и проливая кислое вино на грудь.
     Слуга принес мясо и вино, и Тилод принялся за еду. Эйрис к своей порции даже не притронулась.
     Десятник, как и обещал, самолично появился в харчевне.
     - Наместник примет тебя и... госпожу! - сообщил он. - Не торопись! Если желаешь доесть - доешь!
     Но Тилод поднялся.
     - Пойдем! - сказал он Эйрис, положив на стол серебряную монету.
     Эйрис тоже встала, но, прежде чем последовать за ним, взяла свое нетронутое блюдо и кувшинчик с вином и поставила их на стол бродяги.
     - Поешь! - сказала она ласково.
     Мужчина поднял лицо. Глаза его смотрели над ее головой: незрячие глаза.
     - Пусть берегут тебя боги, дочь! - произнес он звучным красивым голосом, так не вязавшимся с его внешностью.
     Эйрис ничего не ответила ему, просто повернулась и вышла следом за мужем.

***

     Дворцовый парк тянулся почти на полмили. Пламя солнца искрилось в бесчисленных фонтанах, сверкало на ажурных крышах беседок и павильонов. Между мощными стволами платанов, затеняющих аллею, росли кусты с алой мелкой листвой, подстриженные так, чтобы формой они походили на сидящих пардов. Люди в парке встречались редко. Эта часть его была закрыта для служащих Канцелярии Наместника. Здесь бывали лишь личные гости Наместника Алана.
     Тилод, Эйрис и десятник подошли к белой каменной арке справа от парадной лестницы. Два воина в сверкающих бронзовых доспехах шагнули им навстречу. Один прикоснулся к груди Тилода, останавливая пришельца, второй дотронулся рукой в перчатке до эфеса меча зодчего.
     Тилод оглянулся на десятника.
     - Придется оставить! - сказал тот, будто извиняясь. - Это не новый обычай, так было и прежде, верно, господин зодчий?
     Тилод кивнул и, отстегнув меч, протянул стражнику. Затем поднял руки, чтобы тот мог убедиться: другого оружия у зодчего нет.
     Эйрис никто обыскивать не стал.
     Едва они вошли в тень арки, рядом возник слуга, босоногий, в белой набедренной повязке. Он молча поклонился Тилоду и провел их во внутренний дворик с фонтаном и широкими мраморными скамьями, застеленными коврами.
     - Можете подождать здесь! - сказал десятник. - Наместник сейчас выйдет к вам!
     Застывший как изваяние слуга не произнес ни звука.
     Спустя некоторое время из дверей, выходивших во двор, отталкивая друг друга, выскочили два огромных боевых пса. Постукивая когтями по камню, они подбежали к гостям и уселись рядом, не сводя с них карих умных глаз. Головы псов были вровень с головой сидящего на скамье Тилода. С брыластых черных морд свешивались нити слюны.
     Наместник появился через пару минут. Он быстрыми шажками направился к поднявшемуся Тилоду, закивал лысой головой. Рыбьи глаза утонули в морщинах слащавой улыбки.
     - Рад видеть тебя, зодчий! - воскликнул он в ответ на сдержанный поклон. - Слышал, вновь потянуло тебя на Юг? - Наместник хрюкнул. - А мы-то так тревожились! Особенно отважный Шинон, да будет добра к нему Кала! Отчего ж не поставил нас в известность, зодчий Тилод? Ты не последний человек в моем городе! Ты нам нужен!
     - Меня похитили! - коротко ответил зодчий.
     - Кто же осмелился? - нахмурившись, воскликнул Наместник.
     Но в рыбьем глазу его Тилод уловил беспокойство.
     - Не знаю! - Зодчий покачал головой. - Меня, не указав вины, присоединили к тем... к тем, кто отправляется на Юг не по собственной воле!
     Он вовремя вспомнил, что и упоминание об "исчезнувших" является преступлением.
     - Тебе не назвали твоей вины? - удивился Наместник. - Но это преступление против закона!
     - Это так.
     - Как же тебе удалось вернуться? Тебя... отпустили?
     - Вроде того, - солгал Тилод.
     - Хорошо, что ты пришел сюда! - воскликнул Наместник с необычайным энтузиазмом. - Представь же мне свою прекрасную спутницу!
     - Моя жена, почтенный Алан! Ее имя - Эйрис!
     - Не конгайское имя! Да? - Наместник прищелкнул языком. - Она - не конгайка, верно? Но ты же обязан был испросить разрешения! Разве нет? - И впился взглядом в зодчего.
     - Она рождена на Юге! - Тилод с трудом сдержал раздражение. - А ведь Юг - земля Великого Ангана! Разве нет?
     - Ну да, ну да, разумеется! - скороговоркой согласился Наместник. - А даже будь она и не из Конга... Разве я отказал бы в разрешении на брак такому уважаемому человеку, как зодчий Тилод! И такой восхитительной женщине... Эйрис, верно?
     - Да, почтенный Наместник, - подтвердила женщина.
     - Можешь звать меня - Алан, очаровательная Эйрис! Какое дивное имя! - Рыбьи глазки обшарили женщину с головы до ног.
     - Вечером хочу видеть вас - двоих - у себя! Приглашаю! - но прозвучало скорее, как приказ. - А пока... Чем я могу помочь тебе, зодчий Тилод?
     "Будь осторожен!" - знаком предупредила Эйрис. Тилод удержался от вертевшегося на языке вопроса.
     - Расскажи мне о печальной участи Шинона! - попросил он.
     - О да! - Лицо Наместника изобразило скорбь. - Он был убит! Предательски убит!
     - Разве? - удивился Тилод. - А мне сказали: он погиб в поединке.
     - Кто сказал? - быстро спросил Наместник.
     - Кто? - Тилод не стал выдавать Лэна. - Мне сказал так один из людей достойного Ганга!
     Наместник не сумел скрыть недовольства.
     - Может, и так, - согласился он. - Только история эта во многом еще не ясна! Убил его некий шпион из Империи! Отважный Шинон раскусил его и решил сам схватить северянина! Он не знал страха, Шинон! И я ничего не успел сделать! - воскликнул Алан трагическим голосом. А потом добавил, уже с меньшим пафосом:
     - Почтеннейший Даг слег за день до трагедии! Ходили слухи, - он прищурил один глаз, - что и тут не обошлось без того имперского шпиона!
     - Что он сказал перед казнью? - спросил Тилод. - Ведь его казнили, верно?
     - Кого?
     - Шпиона!
     - Увы! - произнес Наместник. - Негодяю удалось скрыться!
     Тилод удивленно поднял брови.
     - Но справедливость Великого Ангана настигнет убийцу! - напыщенно заявил Алан. - По моим сведениям, он все еще в Конге!
     Тилод кивнул.
     - А кто назначен Начальником Гавани? - поинтересовался зодчий.
     - Пока никто! - ответил Наместник, и брови зодчего поднялись еще выше.
     - Столько времени без Начальника Гавани? - воскликнул он в изумлении.
     - Ну, у нас есть начальники фортов, начальник таможни... Командующий эскадрой... Мною предложен начальник Кимонской крепости, но Великий Анган... не одобрил! В общем... пока я сам присматриваю за Гаванью! - заключил он. - А почему ты спросил, зодчий Тилод?
     - Из любопытства!
     - Может, ты хотел бы еще что-то услышать? - Наместник явно чего-то ждал от него. Но именно поэтому зодчий ничего больше спрашивать не стал. Ему нужно было кое-что узнать самому.
     - Нет! Благодарю, почтенный Алан!
     - Тогда вы свободны! Приятно увидеть тебя, госпожа Эйрис! Жду вечером! И помни, зодчий, мое внимание всегда обращено к тебе! - Это было предупреждением.
     Тилод еще раз поклонился. Наместник подмигнул и, кликнув собак, удалился.
     - Мы придем к нему вечером? - спросила Эйрис, когда они оказались за пределами дворца.
     - У меня было огромное желание свернуть старикашке шею! - пробормотал Тилод.
     - Что же тебя остановило? - удивилась Эйрис. - Неужели пара неповоротливых псов и еще более неповоротливых солдат?
     Тилод погладил возвращенный ему клинок.
     - Нет! - Зодчий улыбнулся. - Наверное, я еще не привык так просто относиться к своим желаниям!
     - При чем тут желания? Поверь, этот лысый коротышка опасней кугурра! Он же ненавидит людей!
     - А мне показалось, что на тебя он смотрел отнюдь не с ненавистью! - заметил Тилод.
     - То же самое! - возразила Эйрис. - Любовь лианы-ползуна к тому, кого она душит!
     - Мы придем к нему вечером! - твердо сказал Тилод. - Нужно выжать из него все, что он знает! Даже если придется - силой!
     Эйрис покачала головой, но спорить не стала.
     - Куда мы сейчас? - спросила она.
     - На рынок! Купим нам пардов. А потом - к моей сестре. Хочу вас познакомить! И она, может быть, знает, куда подевался Сантан!

***

     Разнообразием фарангский звериный рынок уступал сарбурскому. Здесь не торговали экзотическими животными джунглей Юга, да и тех диких зверей, что водились в лесах Междуречья, тоже было немного. Зато в том, что касается домашних животных, Фаранг явно превосходил своего южного соперника.
     Горбатые быки, могучие, длиннорогие, ревели, привязанные накоротко к вкопанным в землю столбам. Рыжие, черные, пятнистые коровы с влажными сонными глазами неторопливо пережевывали траву. Их круглые бока лоснились, а рядом с каждой пенилось в кувшинах густое молоко - на пробу.
     Поодаль волновалось живое море: овцы, белые, желтые, голубые, розовые, не только конгайские, но и завезенные с Белого и Красного материков. Надменные бараны, гордо вздымающие тяжелые закрученные рога.
     На другом конце рынка хрипло рычали друг на друга огромные боевые псы; вертелись, не в силах устоять на месте, длинноногие охотничьи; выпуклогрудые упряжные с небольшими головами и пушистыми метлами хвостов, белые, черные, желтые тянулись добродушными мордами к покупателям, норовя лизнуть в лицо.
     На крытых рядах спали, привязанные к кольцам, пушистые гурамские следопыты. Иногда из мехового комка выглядывал черный нос, и раздавалось звонкое отрывистое тявканье. Кое-кого хозяева даже держали на руках: настоящий породистый, хорошо обученный следопыт стоит почти столько же, сколько сильный пард.
     На руках держали и подросших котят, пушистых и гладких, одноцветных и расписанных природой причудливыми узорами четырех цветов.
     Отдельно продавались коротконогие и короткохвостые охотницы на крыс из Хуриды, совершенно черные, остроухие, недоверчивые. Их покупали в основном приезжие; в самом Фаранге крыс не водилось.
     Глаза у Эйрис загорелись: в Городе-на-Берегу никогда не было домашних кошек. Но Тилод увлек ее к пардам.
     Выбор и здесь был велик. От маленьких, двух с половиной локтей в холке, "детских" пардов до огромных, мощных, широколапых "боевых тяжелых", с могучими шеями и хвостами толщиной в руку взрослого мужчины. Большинство - из двух конгских пород, горной и равнинной; последние, большей частью черные, иногда - с подпалинами. С конгскими соперничали гурамские хомети, такие же огромные, с гривами жестких волос вокруг широкой головы, гривами, которые спускались до груди, закрывая все горло. Крепкие ноги их обросли густой жесткой щетиной, но туловище покрыто обычной короткой шерстью. Менее подвижные, чем "конгаи", хомети тем не менее ценились дорого: жесткая шерсть в бою отлично защищала от стали и клыков. В неуязвимости они почти равнялись "хольдцам", сплошь заросшим шерстью. Но для "хольдцев" Конг слишком жарок. Здесь же продавались и аркисские "беговые", "боевые легкие" из Междуречья, неутомимые гурамские хуши и великолепные эдзамские хасцы, самые стремительные из всех.
     Тилод выбрал себе черную конгскую парду боевой породы, молодую и злобную, с мощными задними лапами и широким крупом. А Эйрис купила (втрое дороже) легконогого желтого хасца, послушного и выносливого, четырех лет от роду. Хасец сразу же признал Эйрис, а вот черная парда встретила нового хозяина оскаленной пастью. Тилод дал продавцу купленную тут же упряжь, и тот надел ее на рычащего зверя, не забыв потуже затянуть намордник.
     - Сними! - приказал Тилод. - А ее отпусти: я справлюсь!
     Продавец пожал плечами; парду звали Тьмой, и свое имя она оправдывала: тут же попыталась цапнуть Тилода за плечо. Зодчий, не церемонясь, треснул парду кулаком по лбу и, схватив за мохнатые уши, резко пригнул ее голову к земле, выворачивая и толкая назад. Парда попыталась достать зодчего лапой, но, получив коленом по носу, жалобно замяукала. Тилод тут же отпустил уши и, схватив за длинную шерсть под нижней челюстью, вложил в пасть кусок вяленого мяса. Челюсти захлопнулись с лязгом скрестившихся мечей. Тилод поскреб парде шею и, не коснувшись стремян, прыгнул в высокое седло. Парда покосилась на него желтым глазом, но даже не рявкнула: колено Тилода хорошо запомнилось ей. Зодчий бросил еще один кусочек мяса, пойманный и тут же проглоченный.
     - Ловко! - восхитился прежний хозяин. - Знал бы - больше запросил! А то ведь сбросил за норов треть цены!
     Тилод только усмехнулся.
     Хасец Эйрис уже скреб землю тонкими передними лапами. Тилод ударил пятками по животу Тьмы. Та мигом выскочила из загородки. И тут же решила укусить ближайшего конгая. Хлыст Тилода огрел ее по носу и остался тут же, перед глазами, чтобы парда не вздумала повторить попытку. Зато когда они выбрались на площадь, Тилод дал парде свободу, и Тьма огромными прыжками устремилась по поднимающейся мостовой. Легконогий хасец тут же обошел ее и, взмахивая хвостом, помчался впереди. Парда сердито рыкнула, попыталась догнать, но не преуспела.
     Эйрис, приподнявшись на стременах, оглянулась и помахала Тилоду рукой.
     - Шестой проулок слева! - крикнул зодчий.

***

     Дом, в котором жила сестра Тилода, был не бедным и не богатым. Обычный дом рыбака, у которого есть двое взрослых сыновей и нет пагубных привычек. Тилод много раз предлагал сестре выстроить для нее что-нибудь получше, но та отказывалась, не желая обижать мужа. Тот, хотя и гордился высоко поднявшимся родичем, никакой помощи от него принимать не хотел. В его роду такое было не принято.
     Привязав пардов к столбу ворот, Тилод крикнул:
     - Селани! Рон! Никто не откликнулся.
     Тилод позвал еще раз. Снова - молчание.
     Из-за деревянной оградки, отделявшей один двор от другого, выглянуло смуглое личико девочки лет шести.
     - Их никого нету! - сообщила она. - Зря кричишь!
     - А где же они?
     - Тетя Селани уехала! - поведала девочка, явно гордясь своей осведомленностью. - А остальные - в море!
     - А почему уехала тетя? - мягко спросила Эйрис.
     - Ее племянника и брата сцапали, и дядя Рон сказал: ей надо убраться, пока цела! Вот! Я не подслушивала! - тут же заявила она. - Они просто так громко кричали!
     - Спасибо, малышка! - сказал зодчий. - Когда мы встретимся еще раз, я подарю тебе бусы!
     - Ой, правда? - обрадовалась его собеседница.
     Но зодчий был уже в седле. Эйрис поехала за ним. Она встревожилась меньше Тилода, потому что знала: сын ее жив. А значит, они найдут его. Никто и никогда не мог удержать Эйрис-Харрок, когда она устремлялась к цели.

***

     Покосившуюся хижину, прилепившуюся к стене склада на южной окраине порта, трудно было назвать жилищем. Но там определенно кто-то обитал.
     - Постой снаружи! - Тилод протянул Эйрис повод своего парда и решительно толкнул скособочившуюся дверь.
     Внутри висела застоялая вонь. К запахам немытого тела примешивался кислый аромат скверного вина и дурманной "травки". Трое мужчин играли в кости. На скрип дверных петель они обернулись. Тусклый свет пыльной масляной лампы косо падал на лица игроков. Это был единственный свет в хижине, не считая того, что пробивался сквозь щели между плохо пригнанными досками. Одна из игральных костей, упав, с сухим перестуком покатилась под ноги Тилоду. Зодчий не двигался. Трое за столом сипло дышали.
     Наконец один из них прохрипел:
     - Что нужно?
     Тилод шагнул вперед и неожиданно пнул ногой стол, за которым сидели игроки. Стол с грохотом опрокинулся, придавив одного из мужчин, взвизгнувшего, как крыса.
     Двое других одновременно прыгнули на Тилода, но тот даже не удосужился вынуть из ножен меч. Его правый кулак с треском врезался в лоб одного, а левая рука сдавила запястье другого. Нож выпал из разжавшихся пальцев, и Тилод отпустил запястье.
     Третий выбрался из-под стола. Но не напал, а, напротив, покряхтывая, согнулся в покл