енным. Сияние "ветвей" и "стволов" диковинного леса показалось Санти ослепительным после темноты коридора. Всадники невольно придержали пардов. Только фьёль спокойно поехала вперед, и "деревья", к которым она приближалась, вспыхивали еще ярче. "Стволы" некоторых раскрывались, обнажая мерцающую сердцевину. В воздухе запахло грозой. Голубоватая дымка окружила фьёль и пространство вокруг нее. Из дымки, вернее, ею самой, творились смутные пятна, формы, колеблющиеся очертания возникающих и распадающихся фигур. Но сама дымка и то, что создавалось ею, было достаточно прозрачным, чтобы видеть медленно ступающего парда и стройный силуэт женщины, покачивающейся в высоком седле.
     Биорк опомнился первым. Его пард с коротким рыком прянул вперед, настиг Этайю, обогнал и пошел впереди.
     Тогда и остальные двинулись: первым - Санти, за ним - Эрд и последним - Нил, ведущий за собой Демона с бесчувственным Ортраном на спине.
     Всадники двигались беззвучно в полной тишине. Тишине, которая, казалось, поглощала все звуки. "Лес" вокруг сиял. Но люди перестали обращать внимание на переливы драгоценных камней. Потому что образы, рождаемые призрачной дымкой, становились все более реальными.
     Теперь в них угадывались лица людей, пейзажи, прекрасные или мрачные, удивительные строения... Все это смешивалось в хаотических соотношениях, лишенное пропорций и естественных цветов... Видения были похожи на музыку, которую воспринимаешь глазами. И самым прекрасным, равно и самым устрашающим, было то, чему невозможно было найти определения. А сила воздействия этой фантасмагории была такова, что через минуту Санти ощутил, как его переполненный мозг содрогается изнутри. Юноша был на грани потери рассудка. И не он один: все, кроме фьёль и потерявшего сознание Ортрана, испытывали то же, что и юноша.
     Санти хотел закрыть глаза, но забыл, как это делается. Окружающая его тишина вдруг обрела тысячи голосов, и юноша почувствовал, как тело его распадается, растворяется во множествах окружающих его форм...
     Узкая теплая ладонь легла на его веки, опустила их, и спасительная тьма окутала Санти. Потускнели и угасли призрачные голоса. Покой понемногу исцелял его лихорадящий разум. Санти вновь ощутил себя на спине парда, услышал негромкий звук ступающих лап.
     - Можно открыть глаза! - раздался мелодичный голос фьёль.
     Санти поднял веки. Волшебное подземелье осталось позади. Парды несли всадников по серому коридору. Санти был последним. Его пард отстал от черного Ортранова Демона на три десятка шагов. Санти сжал коленями его горячие бока и вдруг явственно ощутил затылком чей-то взгляд. Пард уже прыгнул, когда юноша быстро обернулся, едва не потеряв равновесия.
     Он удержался на спине парда, только вернувшись в обычное положение. Но и одного мгновения было достаточно. Он совершенно ясно увидел у входа в подземный зал человеческую фигуру. За ее спиной сиял и переливался "лес", и света было довольно, чтобы Санти разглядел лицо мужчины, на голову которого был наброшен капюшон серого плаща. Как раз в тот миг, когда юноша обернулся, стоявший у входа сдвинул рукой капюшон, и Санти увидел серебряный обруч над его глазами. Обруч с черным, отливающим багровым огнем камнем точно посередине высокого лба.
     В следующее мгновение пард уже унес юношу прочь, и вход в подземный зал скрылся за плавным изгибом коридора.
     Санти, все еще не освободившийся до конца от видений, решил, что человек в сером плаще - последняя из иллюзий.
     Пард Санти догнал Этайю и, повинуясь руке юноши, пошел рядом с ее пардом. Спустя три четверти часа они выбрались на вершину холма, под усыпанное белыми звездами небо Конга. Их парды еще не достигли подножия, когда позади раздался мощный удар и почва слегка вздрогнула. Огромная скала, поднятая механизмами, а может быть, и магией, сотворенной тысячелетия тому назад, вновь опустилась, надежно запечатав вход в подземелье.

***

     - Держись от него подальше, короткохвостый, если не хочешь потерять последнее ухо!
     - Ур-р-р! А я-то думал, ты мне друг, Странник!
     - Правильно думал! Совет друга!
     - Как же! Вы, двуногие, слишком высокого мнения о своей магии! Если вы два века...
     - Три!
     - Все равно! Три века лепили его, значит, никто другой и не подходи! Да я, может быть, вытащил его...
     - Чушь! Сам знаешь, что чушь!
     - Ур-р-р! Ну и что с того? Мне он нравится! И клянусь собственной драной шкурой, он еще покажет вам всем!
     - А я тебе советую, пестроголовый, не вертеться у нас под ногами! Я-то тебя не обижу, но есть кое-кто, кому ты не больше, чем земляная ящерица!
     - Мог бы сказать и "червяк". Я не обидчив. Ну, слушай, а когда вам, великим и ужасным, надоест надувать щеки и плевать друг в друга дымом, я смогу пристроиться к парню? Клянусь твоим третьим глазом - мы уже приятели!
     - Можешь! А сейчас проваливай!
     - Надеюсь, ты не думаешь, Одиночка, что ты меня напугал?
     - Не думаю! Проваливай, ради Неизъяснимого!
     - Пока, Странник! Поддай им огоньку!
     - Пинка тебе, маленький разбойник!
     - Ур-р-р!

***

     В свете маленького костра, разведенного вагаром, красные виноградные листья казались белыми. Слышно было, как парды с хрумканьем пожирают еще не дозревшие ягоды.
     - Давно хотел спросить... - произнес светлорожденный. - Почему герб Конга - спящий дракон? Биорк?
     Вагар пожал плечами.
     - Дракон - зверь мудрый и сильный, - сказал он, - Вдобавок мирный. По-моему, отличный герб.
     - Не спорю, - согласился светлорожденный. - Дракон на гербе - это достойно. Но почему спящий? А ты, Нил, как думаешь?
     - Спящий? - Нил поворошил угли. - Помнится, этот герб был у Конга еще во времена, когда он был провинцией Империи. Кстати, почему ты спрашиваешь у меня - спроси у конгая. Санти! Откуда у вас взялся такой замечательный герб?
     - Точно сказать не могу, - проговорил юноша. - Хотя у нас в Конге есть легенда об этом. Легенда о Спящем драконе. Хочешь ее услышать?
     - Ты ее споешь? - улыбнулся великан.
     - Нет, я же просто певец, а не скадд, - Санти тоже улыбнулся. Отблески пламени рождали тени, скользившие по его юному, очень серьезному лицу.
     "Какой красивый мальчик, - подумал Нил. - И как быстро он взрослеет".
     - Можешь не петь, просто расскажи, - попросил он.
     - Это давняя история, - произнес Санти. - Я слышал ее много раз, однажды даже от настоящего скадда, но я расскажу ее так, как рассказывал ее мой отец Тилод Зодчий...
     Было так... - голос Санти приобрел глубину и напевность. - Жил на земле Конга свободный и сильный народ, чье имя потерялось в веках. И правил народом тем великий и сильный повелитель-дракон. И был он так велик и грозен, что сила его встревожила богов. И объединились боги. И сошли на землю Конга. И губили беспощадно землю его и народ его. И вскричала земля Конга великим криком. И крови было пролито столько, что земля превратилась в грязь. И пал в битве великий и сильный повелитель-дракон. Повергнут Злом, сотворенным богами, чтобы извести его. Пал, но не умер. Ибо такова была его сила, что ни боги, ни древнее Зло не смогли свести его в Нижний Мир. И был тогда погружен в сон повелитель... И упрятано его тело в месте Гибели так, чтобы никто из живущих не смог отыскать и разбудить его. И даровали тогда боги тем из людей, кто выжил, новых повелителей - соххоггоев. И заповедали пить чашу страданий и повиноваться им до тех пор, пока не восстанет из небытия Спящий. И память о том запечатлеть на гербе Конга и всех знаках власти. Но сказано было еще: настанет день, когда чаша переполнится и страдания конгаев прольются на землю благословенного Конга. И смешаются с древней пролитой кровью, и вскипит эта кровь, и содрогнется твердь, и падут горы. И восстанет от сна повелитель-дракон. Но не в облике дракона грядет он, разбуженный, ибо страшен сей облик и повергнет он в страх забывших повелителя людей и побегут они в ужасе. Посему родится он вновь в месте Гибели. И отцом его будет Повелитель Камня, а матерью - Повелительница Пламени. И потому не добр он будет, а гневен, но гнев его - праведен, а обликом - юн и прекрасен. И сойдет он на землю Конга, и опрокинет чашу страданий, и вернется в Благословенный Конг счастливое время. Только недолго оно продлится. Проснется вместе с повелителем-драконом древнее Зло, сотворенное богами в давние времена, чтобы повергнуть повелителя-дракона. И освободится Зло, и обрушится на Мир. И начнется битва, исход которой неведом, но ведомо, что не одну лишь Черную Твердь затронет она, но все земли Мира. И время повернет вспять...
     Санти глубоко вдохнул, протянул руку, в которую Нил тут же вложил чашу с подогретым вином.
     - Вот, - сказал сын зодчего Тилода. - Легенда о Спящем драконе, начертанном на нашем гербе.
     - Красивая легенда, - заметил Эрд. - Пророческая...
     - И туманная, как все пророчества... - вставил Биорк.
     Нил промолчал. Этайа тоже. Она смотрела на Санти так, словно он не пересказывал старую легенду, а прорицал грядущее. Но Санти не почувствовал ее взгляда...
     - Ладно, - наконец произнес Биорк. - Мы сегодня славно потрудились, время - отдохнуть. Первая стража - моя, затем Эрд, потом ты, сын, последним - Ортран. Есть возражения?
     Возражений не было.
     - Тогда всем спать, - объявил вагар. - И пусть сны, которые вам приснятся, будут получше тех, что снились вам там! - Биорк махнул рукой в ту сторону, где располагалось Владение Нассини. - У нас еще долгий путь впереди...

***

     Когда Санти, завернувшись в одеяло, лег в нескольких шагах от крохотного костра, ему показалось, что между Владением и настоящим мигом лежит несколько лет. Фаранг же вообще затерялся в глубинах времени.
     Юноша видел спящих Нила и Эрда, бодрствующего вагара, Этайю, в нескольких локтях от Санти, рядом с лежащим на спине Ортраном. Он видел серебряную луну и бархатное небо, и, сам не заметив как, - уплыл в сны. Удивительные сны, страшные и прекрасные одновременно. Он видел города, возводимые на берегах древних морей, видел горы и лесные долины. Видел быстрые синие реки, выгрызающие ущелья в Закатных горах. Он видел яркие до нестерпимого краски джунглей и зарево над стенами павшего города. И пылающее лицо демона. И чешуйчатую бронзово-блестящую спину дракона. И себя - на этой спине. А внизу - острые гребни скал и багровое пламя заходящего солнца.
     Еще он видел отца: яростное лицо в маске из пота и пыли и широкое лезвие меча над его головой. И снова пламя, пламя, пламя и черные клубы, поднимающиеся к тусклому небу...
     А потом, ниоткуда, из желтого облака, подсвеченного небесным огнем, из пепла, кружащегося над огнедышащей вершиной, из грохота тарана, ударяющего в запертые, почерневшие от времени врата цитадели, - пришло к нему имя: "Трой"!

Конец второй книги




70


1


ДРАКОН КОНГА IV
ЛЕТОПИСЬ ВТОРАЯ, ТОМ ПЕРВЫЙ: "РАЗБУЖЕННЫЙ ДРАКОН"
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
ПОВЕЛИТЕЛЬ ДРАКОНА

Александр МАЗИН
Scan - Brayhead, spellcheck - Очень добрый Лёша






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Продолжение книги "Спящий дракон". Герои те же, но их стало меньше. Они изменились. Особенно Санти. Юноша постепенно овладевает собственной силой, силой прирожденного мага и наслаждается ею так же, как наслаждаются любовью Женщины Урнгура. Но колеса Судьбы продолжают вращаться и Прошлое снова входит в Настоящее. И Спящий Дракон просыпается...

Пролог

     В году 1011 от воцарения Вэрда Смелого волей богов были посланы четверо героев, чтобы сокрушить демона, выпушенного из Пределов магом Ди Гоном, постигшим частицу магии Ушедших Тысячелетий.
     Четверо же были:
     Эрд, сын Дина, из славного рода Асенаров.
     Биорк Эйриксон, вагар, из вождей вагаров, советник императора.
     Нил, сын Биорка от женщины, коему дали боги Дар Неуязвимости, чтоб сокрушил он демона.
     Этайа, светлорожденная.
     Сошли герои на берег Конга в граде Фаранге и пробыли там долго, потому что отказывали конгаи им в проходе по собственной земле и помышляли убить их. Не удивительно это, ибо правили в благословенном Конге кровожадные соххоггои.
     Но сила героев и мужество их превзошли козни врагов. Вырвались они и достигли Владения соххоггойского, где томился в плену Сантан из Фаранга, прозванный позднее Освободителем.
     Далее путь их лежал на запад, в обход Урнгура. Но демон пробудил древний вулкан и разрушил путь. Потому пришлось героям войти в пределы Урнгура, где правило Зло.
     Никто не сумел остановить героев, но погиб в битве с моросами горец Ортран. Слава ему!
     В Урнгуре сильные нашли друзей. И врагов нашли. Первым же из недругов стал сам Ди Гон, чародей могучий и Верховный Жрец кроволюбивого Хаора. Ополчился на них Ди Гон и пожелал принести героев в жертву алчному богу своему.
     И была битва. И сразила мага стрела вагара Биорка.
     Но жестокая иена была заплачена за победу: неуязвимость, Дар богов, ушла от Нила Биоркига.
     Тогда явился к ним сам Трой-Странник и вручил Нилу чародейский жезл. И еше дракона бронзовокрылого.
     Полетели на нем Нил и Сантан на запад. А с Сантаном был еше Белый Меч, Клинок Асенаров, что отдал юному магу сам Эрд Наследник. Велика была сила Меча и подвластна Сантану, ибо, хоть и не ведал о том, был он по крови матери своей Асенаром, потомком великого Асхенны.
     Нашли герои демона, сразились с ним и изгнали в тяжкой борьбе.
     Тогда устерег их, изнемогших, свирепый бог Хаор. И собственноручно возжелал отомстить погубившим Верховного Жреца его и оскорбившим славу злого бога.
     И взял Хаор жизнь Нила Биоркита.
     И качнулись Весы, и поднялся из глубин сам Потрясатель Тверди. И не стало Хаора.
     Сигвар Гурский. Описание земель. Глава "Благословенный Конг"

Глава первая

     "Дракон устремляется к Вратам Неба".
     Надпись на гадальной кости

     Нил не умер. Кровь перестала течь из ран. Ушла боль. Ушло сознание. Вместе с затихающими ударами сердца. Да, так: сердце больше не билось, но человек был жив. Потому что таково было желание Санти: НЕ УМИРАЙ!
     И Санти, склонясь над искалеченным телом друга, ощущал эту крохотную искорку Жизни.
     "Этайа! - позвал он. - Этайа!"
     И не услышал ответа.
     Не мог услышать. Хрустальная нить оборвалась. Прежнего Санти больше не было. Сам еще не ведая, он стал иным.
     Юноша положил руку на грудь друга, прислушался...
     "Этайа поможет! - уверил он себя, и сердце вновь наполнилось надеждой. - Только - вернуться в Урнгур!"
     Санти поднял голову, взглянул на задымленное небо и сразу ощутил, как содрогается земля, как с грохотом лопаются скалы. Ощутил запах дыма и свежесть молниевых разрядов. И жар, опаляющий затылок. Санти не обернулся. Что ему до битвы богов?
     "Дракон!" - вспомнил он. И позвал. Не словом - мыслью, так, как зовут дракона. Частью своего существа. Могучей силой желания.
     Ответ пришел. Слабый, но явственный. Дракон! Теперь оставалось только ждать.
     Взгляд Санти остановился на окаменевшем лице Нила, и его собственное лицо тоже окаменело. Раскаленные куски взрывающихся скал, перелетая через ущелье, с грохотом разбивались на множество осколков. Но ни один не упал ближе двадцати шагов. Санти не думал об этом, не беспокоился о том, чтобы укрыть себя и Нила в каком-нибудь безопасном месте. Будто невидимый круг был очерчен вокруг них. Падающие камни, нечеловеческая битва были вне этого круга.
     "Быстрей!" - метнулся вдаль новый зов Санти.
     Слабый отклик...
     И вдруг, как вспышка:
     "Я здесь!"
     И ту же, сверху, сквозь рев, треск и грохот - могучий низкий голос дракона.
     Санти запрокинул голову, ожидая увидеть солнечный блеск бронзовых крыльев. Но не увидел. Он еще вглядывался в испятнанное клочьями дыма небо, когда тень легла на него сверху и жарким ветром обдало лицо. Дракон садился. И не бронзовым он был, а серо-свинцовым, почти черным, как море в хмурую погоду.
     "Кто ты?" - мысленно воскликнул Санти.
     Но еще раньше ощутил, как внутри шевельнулось что-то. Что-то непостижимое потянулось навстречу крылатому гиганту...
     "Кто я?" - эхом отозвался дракон.
     Крепкие когти заскребли по камням, оставляя на них глубокие борозды. Дракон сложил крылья, покосился на противоположную сторону ущелья, где еще кипела битва, и попятился, подбираясь поближе к человеку. Санти понял: огромный зверь ищет его защиты - и удивился этому.
     "Кто ты?" - вновь спросил он.
     "Ты звал". - Огромная треугольная голова нависла над Санти, круглый глаз мигнул.
     Юноша посмотрел на спинной гребень в шести локтях над ним, затем ка распростертое на камнях тело... и гладкое крыло легло на землю, коснувшись Нила. Санти даже не успел задуматься: дракон понял его мысль быстрее, чем он сам. Санти осторожно приподнял голову и плечо Нила. Крыло скользнуло под туловище великана. Санти осталось лишь немного подтолкнуть. Крыло приподнялось, натянулось, прогнулось под тяжестью человека. Совсем немного прогнулось. Дракон ждал. Санти, сообразив, тоже вскарабкался на крыло, ухватившись за отогнутый когтистый "палец" дракона. И сразу почувствовал, как плавно поднимается вверх.
     "Какая сила!" - восхитился он, забыв, что во время полета крыло несет куда больший вес. И почувствовал отклик дракона. Зверю было приятно его восхищение. Кожа крыла оказалась настолько гладкой, что Санти и Нил беспрепятственно соскользнули к спинному хребту. Юноша перетащил через него тело воина и уселся сам в ложбину у основания шеи. Только теперь юноша бросил взгляд на другую сторону ущелья. Но ничего не смог разглядеть, кроме вспышек багрового и синего пламени и черного дыма, закрывшего горный склон до самой оснеженной вершины.
     Юноша уловил беспокойную мысль дракона.
     "Летим!" - разрешил он, и серый зверь, мощно оттолкнувшись лапами от площадки, быстро заработал крыльями, удерживая себя в воздухе. Знай Санти драконов лучше, он оценил бы всю меру беспокойства крылатого гиганта: драконы крайне редко взлетают с ровного места, так как при этом можно повредить крылья. Знай он драконов лучше, он еще более удивился бы тому, как легко приняли они друг друга: Санти и дракон. Как две части одного целого. Но сын Тилода и Эйрис-Харрок не знал о том, как трудно привыкают драконы к человеку. Не знал - и не беспокоился.
     Дракон завис в двадцати локтях над поверхностью, и будто дожидавшаяся, когда он оторвется от нее, скала лопнула с оглушительным треском. Раскаленный воздух подбросил дракона сразу на полсотни локтей вверх и, уже более плавно, продолжал поднимать все дальше от пульсирующего внизу, красного, как живая плоть, разлома. Дракон описал в воздухе круг, другой... Санти взглянул вниз: теперь обе стороны ущелья залила багровая кровь земли. Ущелья больше не существовало. Вместо него - бурлящая лава, вскипающая пузырями газа, окутанная дымом. Взрыв, грохот - дракона подбросило вверх, еще взрыв - и вершина горы под ними начала клониться в сторону, сначала очень-очень медленно, потом быстрее, быстрее... И в этой рушащейся громаде, в массах распадающегося камня, в пламени и в дыму Санти на миг еще раз увидел извергающий молнии трезубец и увенчанную багровым земным огнем голову Потрясателя Тверди. Сверху голова эта не казалась такой уж большой, и сам могучий бог, ворочающийся среди кипящей магмы, тоже не выглядел огромным. Со спины дракона! Трезубец взлетел вверх, и сноп синего огня ушел в закопченное небо: Потрясатель Тверди поверг горное божество.
     Земля внизу вздыбливалась и опадала, как штормовое море. Густые клубы дыма и пепла, черные удушливые раскаленные облака висели над твердью, как грозовые тучи над бушующим океаном. И ветвистые молнии с треском вспарывали воздух. Только не сверху, а снизу взлетали они, и ничто живое не могло уцелеть там, в пламени, поглотившем гордые замки скалистых пиков с легкостью, с которой глотает лед кипящая вода.
     "Жаль, что она погибла!" - подумал Санти о чудесной пещере. Только - о пещере. Он знал: вся подземная мощь не может повредить огненному демону. Демону, некогда бывшему маленьким мальчиком, игравшим