Карсим, перехватив запястья девушки одной рукой, другой зажал ей рот.
     Тидом просунул руку между бедер Ниминоа. Девушка вывернулась, замычала, попыталась ногами оттолкнуть монаха.
     - Какая невоспитанность, - недовольно сказал Тидом. - Помоги мне, брат Муто.
     Брат Муто, грузный, широкоплечий, еще более высокий, чем его начальник, ловко поймал лодыжки Ниминоа, развел их и прижал к постели. Теперь Тидом мог без помех закончить исследования.
     - Девственна! - с удовольствием сообщил он и погладил девушку по животу. - Девственна, а, следовательно, требует особого отношения. Чему учит нас святой Дихгим?
     - Поторопись, брат Тидом, - нетерпеливо сказал Муто.
     - Вот этого как раз и не следует! - назидательно изрек Тидом.
     Брат Карсим усмехнулся.
     - А следует как раз напротив, - продолжал Тидом. - В первую очередь святой Дихгим рекомендует путем возбуждения чувствительных мест добиться выделения животных соков!
     И легонько ущипнул девушку за сосок. Ниминоа глядела на монаха круглыми от ужаса глазами.
     - Ежели сего достигнуть не удается или за не достатком времени, а также при значительных размерах органа, - Тидом самодовольно похлопал себя по соответствующему месту, - следует использовать смягчающие масла.
     Он окинул взглядом ряд хрустальных флаконов у зеркала, открыл несколько, наугад, понюхал, выбрал один и поставил на край ложа.
     Карсим и Муто переглянулись. Святой Дихгим описал все виды подобающих удовольствий, но в данном случае не худо бы Тидому вспомнить, что удовольствие желает получить не он один, а приказ Брата-Хранителя Треоса - закончить дело не позже третьей ночной стражи.
     А Тидом между тем продолжал невозмутимо:
     - Обращаться с девственницей следует бережно, дабы не вызвать ненужного страха и не погубить в ней естественные женские начала. Бережно! - он поднял палец и строго посмотрел на Карсима.
     - Не следует также и чрезмерно затягивать приготовления! - не выдержав, процитировал брат Муто.
     - Не следует, - согласился его начальник и расстегнул пояс.
     Ниминоа впала в состояние полузабытья. Тела почти не чувствовала. Ни тела, ни того, как монах умащал ее лоно драгоценным гурамским маслом.
     Тидом разоблачился и встал коленями на край ложа. Муто отпустил лодыжки девушки.
     - С благословения... - начал Тидом.
     В это время снизу донеслись крики и треск ломаемой мебели. Монахи прислушались было, однако шум стих.
     Тидом вздохнул.
     - С благословения Наисвятейшего, - сказал он, - приступим!

***

     Шестнадцатый хирад Мангхел-Сёрк - один из труднейших. И требует предельного сосредоточения. Мир в буквальном смысле перестает существовать для Погруженного. Поэтому просторный подвал, предоставленный светлорожденному Гривушем для упражнений - идеальное место для занятий. Закрываешь люк - и отрезаешь все лишнее. Каждый хирад требует времени. Столько, сколько потребуется. Начал светлорожденный за три часа до заката, закончил далеко за полночь.
     Ощущая приятную пустоту внутри, Данил отложил меч, с удовольствием погрузил лицо в холодную воду и застыл на пару минут, задержав дыхание. Как хорошо!
     Насладившись, светлорожденный выпрямился, опрокинул на голову чан с водой, вытерся жестким полотенцем, натянул подаренные Гривушем шелковые гурамские шаровары, застегнул на запястье черный браслет. Держа в одной руке сапоги, в другой - меч, он поднялся по лесенке, откинул люк, оказался в темном чулане под лестницей, толчком распахнул дверь...
     И острие копья уперлось ему в переносицу.
     - Брось меч, - напряженным голосом потребовал солдат.
     Данил размазал бы его по полу в четверть мига, но слева и справа от копейщика, грамотно, так, чтобы не мешать друг другу, стояли арбалетчики. Рискнуть? Или не стоит? В тесном чуланчике не попрыгаешь. А Данил не может себе позволить даже легкое ранение. Тысяча демонов!
     - Как скажешь, - с максимальным добродушием ответил светлорожденный. Медленно, очень медленно наклонился, положил меч на пол, поставил сапоги и продемонстрировал пустые руки.

***

     Когда Рудж увидел направленные на него арбалеты, он испугался. От неожиданности. Потому что забыл, где он и что там, за стенами. Потому что были у него ситра и шелковая рубашка, а не кольчуга и меч. Вооруженный, Рудж мог сражаться как воин. Безоружный... Он ведь не владел Мангхел-Сёрк, как Данил.
     - Крикнешь - умрешь! - посулил грузный монах. От него несло чесноком и псиной.
     - Связать его!
     Двое схватили Руджа, вывернули руки за спину, скрутили ремнем и бросили на ковер.
     - Брат Охак, останешься с ним! - распорядился грузный монах и вышел из комнаты.
     Все, кроме названного Охаком, последовали за ним. Брат Охак положил арбалет на стул, копье прислонил к стене, а сам уселся на кровать.
     Рудж глядел на него снизу вверх и видел в основном забрызганные грязью сапоги и выкрашенное коричневой краской древко копья.
     - Можно мне встать? - спросил он.
     - Лежать, - буркнул монах.
     Прошла пара минут. Рудж лежал. Монах шумно сморкался.
     - Эй, - сказал кормчий. - Я пить хочу.
     - Перебьешься.
     - Жалко тебе? Там вино тайское в кувшине, можешь и сам глотнуть.
     - Тебя не спрошу! - проворчал монах.
     Но встал, нашел кувшин. Рудж услышал, как забулькало вино, перетекая в монахову глотку.
     - И верно, тайское, - подтвердил монах, заметно повеселев. - Слышь, имперец, а деньги у тебя есть?
     - Развяжи, поделюсь! - у Руджа появилась надежда.
     - Еще чего!
     Монах подошел к кормчему, толкнул его сапогом, оставив на шелке рубашки грязное пятно.
     - Говори где?
     Рудж молчал.
     Монах вынул кинжал, наклонился, повертел перед носом Руджа.
     - Хочешь - ухо отрежу?
     - Хрен с тобой, - сказал кормчий. - Все равно ваши отберут. Попить дай.
     - Дам. Где деньги?
     - Под подушкой.
     Монах воткнул кинжал в деревянный край ложа, полез под подушку.
     - Точно...
     И подставился. Даже из лежачего положения, даже голой пяткой можно свалить облаченного в кольчугу монаха. Если кольчуга короткая. И если удачно попасть. Рудж попал.
     - Уп! - сказал брат Охак и ткнулся рожей в одеяло, прикрывая руками ушибленное место.
     Рудж вскочил и, воспользовавшись воткнутым в кровать кинжалом, мигом перерезал ремень. А затем, выдернув кинжал, без церемоний перерезал монаху горло. Так удачно обернулось, даже не верится!
     Рудж оделся, натянул кольчугу, пристегнул меч. Арбалет брата Охака тоже оказался не лишним. Кормчий наложил болт и осторожно выглянул в коридор. Никого. Стараясь ступать бесшумно, Рудж двинулся к спальне Ниминоа.
     Боги распорядились так, что он открыл дверь в тот самый момент, когда брат Тидом вознамерился взгромоздиться на девушку, а два его собрата были настолько увлечены этим зрелищем, что перестали прислушиваться к происходящему наружи.
     Рудж увидел широкую спину брата Муто, бледные ягодицы взбиравшегося на ложе брата Тидома и изумленное лицо брата Карсима. Изумление последнего понять не трудно: вдруг, ни с того ни с сего обнаружить себя под прицелом!
     Звонкий щелчок - и арбалетный болт устремился прямо в переносицу брата Карсима.
     Но тому еще не пришло время умереть. Стоявший на четвереньках брат Тидом, почуяв неладное, приподнялся и нечаянно заслонил Карсима. Тяжелая стрела ударила в спину Тидома, швырнув его вперед. Карсим отпустил девушку и отскочил назад.
     Рудж отшвырнул арбалет, выхватил меч и наискось рубанул по шее поворачивающегося Муто.
     Бросив мимолетный взгляд на Ниминоа (кажется, без сознания?), кормчий обогнул ложе и налетел на брата Карсима. Тут везение Руджа и кончилось. Монах владел оружием куда лучше моряка. И немедленно доказал это. Спустя несколько мгновений Рудж обнаружил, что зажат в углу и с трудом отбивается от наседающего хуридита. Карсим с такой ловкостью орудовал мечом и кинжалом, что у кормчего рябило в глазах. Монах дюжину раз мог бы его прикончить, но это не входило в планы хуридита. Измотать и взять живым.
     Кинжал хуридита полоснул по правому предплечью Руджа. Рана пустяковая, но Карсим знал, что делает. Очень скоро рука онемеет или северянин ослабеет от потери крови. Монах не торопился. До Руджа наконец дошло, почему он еще жив, и он изготовился к последней отчаянной атаке. Но все никак не мог решиться и броситься очертя голову на врага. Холодные внимательные глаза монаха, казалось, упреждали каждое движение северянина.
     И тут удача еще раз улыбнулась кормчему.
     В проеме открытой двери возникла из темноты коридора знакомая фигура.
     - Данил! - вскрикнул Рудж.
     Карсим, отскочив назад, увидел светлорожденного, чутьем бойца понял: этот противник посерьезнее - и решил не оставлять никого за спиной. Клинок хуридита с лязгом обрушился на плечо кормчего. Кольчуга выдержала, но удар сбил Руджа с ног. Хуридит еще раз замахнулся, однако добить не успел. Клинок подоспевшего Данила поймал меч врага.
     - Как вовремя... - прошептал Рудж и с облегчением закрыл глаза. В исходе поединка он не сомневался...

***

     Данил послушно уронил меч.
     - Вперед! - скомандовал копейщик, и светлорожденный вышел из чулана.
     Теперь оставалось лишь дождаться благоприятного случая. И случай представился.
     Одному из арбалетчиков приглянулся клинок Данила. И хуридит, шагнув за спину светлорожденного, наклонился к мечу.
     Есть! Сапоги светлорожденного полетели в физиономию второго арбалетчика. Банг! - арбалетная стрела ушла в потолок. Данил перехватил копье, рванул в сторону, и копейщик, описав полукруг, врезался в любителя мечей, сбил его с ног и сам растянулся на полу. Копье, однако, не выпустил. Второй арбалетчик выхватил меч... получил пяткой в солнечное сплетение и отключился.
     Данил подхватил свой меч, не забыв пнуть второго арбалетчика, а копейщик, бросив оружие, вскочил и помчался по коридору, вопя и призывая подмогу.
     Помощь подоспела в виде доброй дюжины солдат и трех монахов. Вся свора немедленно накинулась на светлорожденного. Вот только этим монахам было далеко до ночного противника Данила, Брата-Хранителя Дорманожа, а солдаты представляли опасность для мастера Мангхел-Сёрк разве только с арбалетами в руках. Светлорожденный немедленно рванулся вперед, прикончил самого здорового из монахов, проскочил в образовавшуюся брешь, полоснул мимоходом (но насмерть!) еще двоих и оказался позади хуридитов. Солдаты завертели головами: куда подевался этот голый имперец? У монахов реакция была получше, но они были впереди, потому теперь между ними и Данилом оказалась живая преграда из десятка копейщиков. Впрочем, ненадолго. Меч светлорожденного замелькал в воздухе. Движения его были экономны и стремительны, клинок выписывал сложный узор, и каждый завиток этого узора заканчивался брызгами крови. Язык не повернулся бы назвать это схваткой. Копейщики не то что сопротивляться - даже разглядеть Данила не могли... Монахи оказались попроворней. Ровно настолько, чтобы прожить на несколько мгновений дольше.
     Данил смахнул с меча кровь и прислушался. На первом этаже - все тихо. А на втором... Кажется, звук стали?
     Босиком - обуваться времени не было - Данил взбежал по лестнице. Тысяча демонов! Дрались в спальне Ниминоа. Дверь распахнута. Данил ворвался внутрь... Ха! Всего один живой монах. И два мертвых! Молодец, Мореход! Великий Тур! Да он ранен!
     Данил метнулся вперед, успел перехватить вражий клинок, оттолкнул хуридита от стены и встал между ним и Руджем.
     Монах попался шустрый. К тому же левша. Данил не отказал себе в удовольствии пошутить: перехватил меч в левую руку. Забавно, когда левша вдруг обнаруживает, что противник тоже бьется левой рукой. Светлорожденный поиграл с хуридитом с минуту, держа его в полной уверенности, что тот вот-вот прикончит чужеземца. Потом вспомнил, что Рудж ранен, и разрубил монаху загривок.
     - Пустяк, - сказал Данил, наскоро перевязав раны кормчего. - Займись девушкой, Мореход, а я погляжу, не осталось ли где нахального монаха.
     - Как они попали в дом? - спросил Рудж. - Я не слышал никакого шума, пока эти уроды не ворвались в комнату.
     - Угу, - пробормотал Данил. - Хороший вопрос. Попробую выяснить. Заодно и обуюсь. Тут на полу теперь столько острого железа, что можно порезаться.
     Данил вышел. Рудж накрыл Ниминоа одеялом, полотенцем стер кровь с ее щеки. Девушка благодарно улыбнулась. И тут ковер под ногами кормчего запрокинулся, как палуба в шторм. Тупой удар в затылок, белые звезды и темнота.

Глава седьмая

     Гривуш мертв. Затылок - всмятку. Но погиб - как воин. Доказательство - солдат с порванным горлом. И рядом - железный каминный прут с красным потеком крови.
     Данил потер ладонью лоб. В Аркисе говорят: "Когда все идет хорошо - жди беды". Еще говорят: "Беды и дикие псы бродят стаями". Итак, в доме трое живых: Ниминоа, Рудж и он сам. И несколько десятков покойников. Последних Данил прикончил десять минут назад: хуридиты настолько увлеклись сундуками Гривуша, что даже оружие побросали. Данил поморщился: солдаты, сожри их крысы! Впрочем, скорее всего и сожрут. Итак, раньше он сетовал на Судьбу, давшую ему в попутчики морехода. Теперь - еще и девушка.
     Глухой стон вывел светлорожденного из задумчивости. Тысяча демонов. "Мертвый" купец скреб пальцами по полу, пытаясь...
     - Гривуш! - Данил опустился на колени.
     Купец лежал ничком и череп у него был проломлен. Уж в этом-то светлорожденный ошибиться не мог.
     - Гривуш!
     - Данил... Ними...
     - Жива, - быстро сказал светлорожденный. - Лежи не двигайся.
     - Ними... позови...
     - Да.
     Светлорожденный бросился наверх. Гривуш мог умереть в любое мгновение.
     - Рудж! - голос Ниминоа выдернул кормчего из темноты.
     - Что? Где? - пробормотал мореход.
     И обнаружил, что лежит на полу, голова его - на коленях девушки.
     - Ты ранен, - мягко сказала Ниминоа. - Потерял сознание от потери крови. Кровь я остановила, но этого мало. Лежи. Я сейчас...
     Она встала и легким шагом пересекла спальню. Обнаженная, прекрасная и гибкая, как тайская танцовщица.
     - Сейчас, родной!
     Кувшин с водой, губка, флакон с черной вязкой массой.
     Кинжалом Руджа девушка разрезала рукава куртки, промыла раны и наложила повязки с черной смолой. Смола жгла огнем. Кормчий поморщился.
     - Сейчас пройдет, милый, - ласково произнесла Ниминоа.
     - Я знаю. Это урнгурское зелье?
     - Да.
     Рудж усмехнулся.
     - Это я должен помогать тебе, а не наоборот, - сказал он. - Ты вся в крови.
     Ниминоа взглянула на свою грудь и смуглые щеки ее слегка порозовели.
     - Это не моя кровь, - проговорила она.
     Боги! Она успела забыть, что произошло! Когда Рудж упал, она забыла обо всем. И откуда только силы взялись?
     - Закрой глаза, милый. Не надо видеть меня такой.
     - Ты прекрасна! - искренне проговорил кормчий. Но покорно зажмурился.
     Спокойно (крови она не боялась, ведь это всего лишь кровь монаха), дочь Гривуша обтерлась влажной губкой, оделась, привела в порядок волосы. Время двигалось медленно и будущее не казалось страшным. Потому что рядом - Рудж.
     - Выпей!
     Рудж открыл глаза. Ними протягивала ему бокал с темной жидкостью.
     - Это вино?
     - Не совсем.
     Жидкость обожгла рот, но внутри будто свежей кровью растеклась по жилам. Рудж сразу ощутил прилив сил.
     - Ниминоа!
     Данил вбежал в комнату.
     Едва взглянув на него, дочь Гривуша побледнела.
     - Отец?!
     - Ранен, - отрывисто сказал Данил. - Если ты поторопишься....
     Он хотел добавить - "то застанешь его живым". Удержался. Ниминоа кивнула.
     - Рана опасная? - с удивившим Данила спокойствием спросила она, собирая все необходимое для врачевания.
     - Да.
     Девушка еще раз кивнула.
     - Где он?
     - В каминной.

***

     - Вам нужно уходить, - прошептал Гривуш.
     Голова его лежала на коленях Ниминоа. Девушка обработала рану, как настоящий лекарь: промыла, извлекла осколки костей, наложила урнгурскую смолу. К счастью, ее отец не чувствовал боли.
     "Или - к несчастью", - подумал светлорожденный.
     Вряд ли Гривуш выживет. С такими ранами выживают только маги. Или те, кого маги исцелят. Но Ниминоа его восхищала. И уже не только красота ее, но - и мужество. Девушка перенесла за одну ночь больше, чем иные - за всю жизнь. А вела себя, как настоящий воин. "Боль, страх, жалость, ненависть - не остановят тебя. Делай, что должно, и будь что будет". Мангхел-Сёрк. Правило тридцать шестое.
     "Таковы, должно быть, женщины вагаров, - подумал Данил. - Демоны Проклятых!" Зеленое сияние стекало с тонких пальчиков Ниминоа. Волшебница?
     Светлорожденный взглянул еще раз. Ничего. Показалось?
     - Вам? - спросил Рудж. - А ты, Гривуш?
     - Со мной вам не уйти, - чуть слышно ответил купец. - Может, монахи меня не тронут. Я нужен.
     "Ложь, - подумал Данил. - Но он прав. Если Дом обложили, с раненым мне не прорваться".
     - Из дома есть тайный ход.
     - Куда? - спросил светлорожденный.
     - В другой мой дом. Ними знает.
     - Знаю, - кивнула девушка. - Мы возьмем тебя с собой.
     - Да! - сказал Рудж.
     - Нет, - прошептал купец.
     Данил молчал, прикидывал. Тайный ход - это шанс. Это не прорываться с боем.
     - Я видел внизу тележку, - сказал Рудж. - Если к ней приспособить носилки...
     Гривуш весил в полтора раза больше, чем кормчий.
     - Я сейчас принесу, - Рудж поднялся.
     И тут забарабанили во входную дверь.
     - Все, - сказал Данил. - Время вышло.
     Светлорожденный расстегнул шипастый боевой браслет и протянул кормчему.
     - Мы сдадимся? - удивился Рудж.
     - Я понесу Гривуша.
     - Нет, - запротестовал купец, но Данил не обратил на это внимания и очень осторожно поднял его с ковра. Тяжелый. Плохо. Руки устанут. Помешает, если придется драться.
     - Показывай, Ними! - сказал он.
     - Здесь, - Ниминоа откинула край ковра. В полу обнаружилось отверстие. Девушка вылила в него воду из кувшина.
     - Сейчас, - сказала она.
     Данил прислонился спиной к стене. Забинтованная голова Гривуша лежала у него на плече. Свежая яркая кровь проступала сквозь бинты. В дверь дома продолжали бить тяжелым.
     Под полом звонко щелкнуло, и тут же стена поползла вниз. Рудж поднял светильник. За стеной - низкий, облицованный камнем коридор.
     - Пошли, - сказала Ниминоа, а когда они оказались внутри, потянула длинный рычаг. Скрипнул трос противовеса, плита поплыла вверх и встала на место.
     - Хитро, - похвалил Рудж. - Теперь вперед?
     - Да. Примерно полмили, - и посмотрела на светлорожденного.
     - Я донесу, - кивнул Данил. - Если будем идти, а не стоять.

***

     - Кто мог подумать, что проклятые имперцы окажутся настолько проворными? - опуская глаза, пробормотал Треос.
     - Ты, ты мог! - прорычал Дорманож. - Ты же уверил меня, что справишься сам!
     - Да, да, - присоединился к риганцу Крун. -Ты нам обещал!
     "Вот дрянь! - подумал Треос. - Мало того, что захапал лучшие куски..."
     Дорманож резко повернулся к Отцу-Наставнику Кариомера.
     - Твои слова - на той же чаше весов! - рявкнул он, и Треос почувствовал удовлетворение.
     - Я послал туда лучших людей, брат, - сказал он. - И все они мертвы. А имперцев и проклятого купца в доме не оказалось, хотя мы перекрыли все лазейки.
     - Не иначе как здесь замешано колдовство, - вмешался Отец-Наставник.
     - Еще бы! - буркнул Дорманож. - Или они колдуны, или вы разини. Придется доложить Наисвятейшему.
     Он блефовал, но - сработало. Треос побледнел, а жирные щеки Круна задрожали.
     - Мы поймаем их! - заверил Треос. - Поймаем, и трех дней не пройдет! Теперь, когда мы знаем, что они колдуны...
     - Чушь! - рыкнул Дорманож. - Какие, к демонам, колдуны? Кто тебе сказал?
     - Дай нам три дня, - повторил Треос. - Мы поднимем всех, перешерстим городские шайки. Протащим сеть через весь город. Перетряхнем каждый дом. Наряды у ворот уже утроены. Шпионам не ускользнуть.
     - Три дня, -