ий Рог, вы - наша связь с Кругами Мощных! Любому из нас может понадобиться сила - и он возьмет ее у вас! - Мощный-как-Пламя дал ощутить каждому из магов, что он сильнее любого из них. Никто не выказал неповиновения. Даже Корабль Грома.
     - Не могу понять, - сказал самый молодой из магов, эдзак Повелитель Демонов, - как мог дракон напасть на человека!
     Маги молчали. Только Ург-Хиал пробормотал что-то на языке Алчущих Силы.
     - Дракон Избранника, - по слогам выталкивая из себя слова, терзаемый болью, выдавил Мощный-как-Пламя, - ...не дракон! - И ужаснулся собственному озарению.
     Ледяной огонь охватил семерых магов, пожирая их живьем. Жгуты Ужаса оплели их древние тела и повлекли в Бездну.
     И в этот миг Мощный-как-Пламя показал, что он действительно тот, чье имя носит!
     - Ат-тон! - выкрикнул он голосом без звука, но от которого затряслись, как в лихорадке, стены дома и тишина ночи на милю окрест наполнилась воем псов и пронзительными взвизгами пардов.
     И он разорвал Кольцо Страха прежде, чем Оно высосало жизни магов.
     Теперь и остальные шестеро смогли справиться с опасностью, изгнать из себя Мысль, словно ее и не было. Знание в кругах Силы - не просто знание, но опаснейший из врагов!
     - Корабль! - прохрипел Мощный-как-Пламя, с трудом унимая дрожь. - Зови своего дракона! Мы улетаем немедленно! Ург-Хиал! Уводи своих! Сейчас же! Дыхание Мощи! Разящий Рог! Мой дракон отнесет вас на юг! Ни одному из нас три месяца нельзя показываться в Сарбуре! Особенно теперь. Турарбур, несомненно, узнал о нас!
     - Турарбура я мог бы связать, - избегая взгляда предводителя, произнес Корабль Грома. - Я ощущаю в себе власть, достаточную для этого!
     - Нет! - Мощный-как-Пламя почти восстановил силы и дал это почувствовать. - Да соединится Воля Сильных! - прохрипел он.
     - Да соединится! - дружно отозвались шестеро. И один за другим растворились в темноте разбуженного ими города.

***

     Первыми, перевалив через хребет, вниз покатились разведчики. Их легконогие парды, вырывая когтями клочья прошлогодней травы, почти не притормаживали, ловко огибая темно-зеленые свечи кактусов, уже выпустивших новые побеги. Наездники, в кожаных пятнистых куртках поверх кольчуг, с короткими пиками, гурамскими кривыми саблями и дальнобойными арбалетами, притороченными к седлам, подбадривали зверей пронзительными возгласами. Биорк велел Хрору разбить их на тройки, и сейчас, когда восемь дюжин всадников, обгоняя друг друга, скакали по пологому склону, члены троек все равно старались держаться потеснее. Разведчики были самыми зоркими, самыми ловкими и сообразительными из урнгриа. Биорк лично проверил каждого, прежде чем они стали воинами Хрора.
     Внизу змеиными петлями улеглась вдоль пропасти грязно-серая широкая полоса Древней Дороги. Ее обочины обросли синелиственным цветущим кустарником. Парды разведчиков с ходу перепрыгивали через кусты и резко тормозили, выпрямив передние лапы и оседая на задние так низко, что оставляли широкие полосы в дорожной пыли. Наблюдавший за ними Эрд одобрительно щелкнул языком. Малейшая ошибка парда или всадника - и оба скатятся в пропасть. Но ошибок не было.
     Разведчики разделились на два отряда, и каждый помчался в свою сторону. На месте остались только сам Хрор и два его брата, близнецы: Хир и Гир.
     Закашлявшись от поднятой пардами пыли, Хрор поднес к губам свисток и подал сигнал. И увидел, как наверху появились передовые урнгурской армии, а за ними - личная охрана сирхара. В их окружении ехали сам Биорк, облаченный в белые доспехи Эрд и старший хогран Рхонг. А позади тремя колоннами двигалось войско. Когда передовые всадники спустились на дорогу, одна тройка разведчиков уже мчалась назад: на милю вперед путь свободен. Биорк кивнул Рхонгу, и старший хогран свистом отдал приказ начальнику первой хогры, а тот в свою очередь - начальнику дозора. Два десятка воинов поскакали вперед. Когда они отъехали шагов на двести, двинулась вся первая хогра, триста десять всадников в черных тяжелых доспехах, с черными султанами, мерно раскачивающимися на гребнях шлемов.
     За первой хогрой - вторая, за второй - обоз. Мимо Биорка проехала белая походная карета Женщины Гнона. Ее телохранители скакали рядом, окружая карету и зеленый Саркофаг, установленный на открытой повозке и ничем не прикрытый: пыль не садилась на светящуюся поверхность Хранителя Жизни.
     "Надо бы приспособить какой-нибудь полог, - подумал Биорк. - Нечего посторонним на него пялиться".
     Обоз тянулся долго: повозки с продовольствием, легкие осадные орудия, около сотни запасных пардов, привязанных к платформам, воинское снаряжение. Наконец повозки прогрохотали мимо, и двинулись всадники третьей хогры, такие же черные и безликие, как и те, что прошли прежде. Шум сотен катящихся колес далеко разносился в горном воздухе, помутневшем от поднятой пыли.
     - Эдак нас услышат в Далаанге раньше, чем мы увидим первые поля! - недовольно проворчал Биорк, обращаясь к Эрду.
     - Хочешь ударить по дворцу? - спросил Эрд.
     - С тысячей воинов? Нет! Возьмем пару Владений - и, думаю, нас станет втрое больше! Хотя, скажу честно, светлейший, - идея проведать Далаанг мне нравится!

***

     А почти полутора тысячами локтей ниже перевала банда из пяти дюжин вооруженных кто чем людей со всех сторон обложила постоялый двор. Каждый второй из них, встав на плечи товарища, обшаривал глазами опустевшее пространство перед домом. Острия арбалетных стрел осаждающих выглядывали из-за острых верхушек бревенчатого частокола. Хотя широкие ворота были распахнуты, никто не спешил ими воспользоваться. Может быть, потому, что к двум лежащим на голой земле телам уже давно серьезно присматривались кружащие над домом падальщики.
     Дом безмолвствовал. Безмолвствовали и осаждающие. Наконец, успокоенные молчанием и неподвижностью людей, два черных урга, звучно хлопая кожистыми крыльями, опустились рядом с мертвыми. Остальные, нe такие смелые, спланировали пониже, подбадривая сородичей хриплыми воплями.
     Один из ургов, вытянув длинную голую шею, издал что-то вроде жалобного стона и боком короткими прыжками двинулся к ближайшему трупу. Но прежде, чем его мелкие зубы разорвали одежду мертвеца, на втором этаже, в одном из шести маленьких окон в тени террасы, наполовину затянутой вьющимся ползуном, раздался громкий щелчок, за которым последовал свист арбалетной стрелы. Стрела ударила в землю, расщепившись и не причинив падальщику вреда. Но оба урга, издав дружный вопль, взлетели, оглушительно хлопая крыльями. В поднятом ими шуме утонули щелчки арбалетов со стороны осаждающих. Эффект был невелик: десяток оторванных листьев ползуна.
     В ответ из дома вылетела единственная стрела и со звоном чиркнула по стальному шлему одного из нападающих, скинув обладателя шлема с плеч товарища на утоптанную землю у частокола. Упавший громко выругался, хотя, если не считать ушибленной спины, не пострадал. Из дома на ругань ответили издевательским хохотом.
     Предводитель подскочил к поднимающемуся с земли воину и изо всех сил пнул его в бок, снова швырнув на пыльную землю.
     - Заткнись, ублюдок! - прорычал он и обратил в сторону ворот жестокое лицо, перекошенное из-за скверно затянувшейся раны. Звали предводителя - Хуруг.
     Оставив в покое затихшего солдата, он подошел к воротам сбоку и выглянул из-за столба, не забыв при этом опустить забрало шлема.
     - Паук! Эй, Паук! - заорал он. - Ты вывел меня из терпения, Паук! И я тебя достану, клянусь елдой Равахша! Скоро мои парни принесут горючку, и твоя халупа заполыхает, как солнце в полдень!
     Пара стрел, одна из которых чиркнула по шлему Хуруга, предварила ответ того, к кому он воззвал.
     - Ты, драная, обосраная, шелудивая крыса, Хуруг! Ты жрешь собственное дерьмо и трахаешься с ящерицами! Ты ослеп, Хуруг? Ты не видишь цвета бревен, да? Твоя задница загорится раньше, чем мой дом! Намного раньше, ты, плевок бледной вонючки! За все, что натворили твои дерьмоеды, будет вычтено из бабок за товар! Если только у тебя, трижды драного крысюка, есть что-то похожее на товар!
     - Поговори, поговори, Паук! - крикнул в ответ Хуруг. - Поговори еще! Когда я отрежу твой член и вколочу им в твою болтливую пасть все твои зубы, тебе будет трудно ворочать языком!
     - Ух-ух! Грозный, как старая крыса, подвешенная за хвост! - Хозяин постоялого двора издевательски захохотал. - Должно быть, тот, кто развалил твою рожу, Хуруг, так и трясся от страха! Так и трясся! А, Хуруг?
     - Ну все, Паук! Конец тебе! Скоро я дам тебе похлебать из выгребной ямы! - заревел Хуруг. И совершенно спокойным голосом обратился к своему помощнику:
     - Не видно?
     - Нет! Проклятый ползун! Из-за него даже не понять, из какого окна вопит торгаш!
     Хуруг отодвинулся от ворот, поднял забрало.
     - Может, подпалить забор? - предложил он. - В нем нет пропитки!
     - Толку? Тем более это боук! Он скверно горит!
     - Ну и хорошо! Больше дыма!
     - У Паука Реха три десятка парней! Ясно, наши покрепче и вооружены получше, но пока добегут...
     - Скажи, Бурун, ты просто их бережешь! - сердито оборвал его начальник. - Бережешь! - и ткнул кулаком в спину стоявшего рядом воина. Тот покачнулся, и арбалетчик на его плечах вынужден был ухватиться за забор, чтобы не свалиться.
     - Ну ты, Хуруг, - пробормотал воин без всякого вызова.
     - Жратвы у них навалом! - сказал Бурун. - Дом нам не поджечь, а забор - разве чтоб Реху новый ставить пришлось!
     - Не будет он новый ставить! - рявкнул атаман. - Потому что сдохнет! Думай, Бурун!
     - Может, набрать в поселке людей, да за их спинами...
     - Нет! - отмахнулся Хуруг. - Их только тронь! Хватит мне Паука!
     - Ну так за пардами...
     - За боевыми пардами? - атаман постучал пальцем по лбу. - Бурун!!!
     - А может, ну его к демонам? - заявил помощник. - У нас и так мало людей, Хуруг! Да и навара почти нет. Как перевал завалило, так купчишек ищи-свищи!
     - Если я шлепну этого слизня, - сказал предводитель банды, - то посажу тебя на его место! Уж ты-то будешь с нами пощедрее, так?
     На обветренном лице помощника вспыхнул живой интерес.
     - Раньше ты об этом ничего не говорил, начальник!
     - А теперь сказал! Сдохнет Рех - хозяином станешь ты!
     - Угу! Только Рех пока еще жив!
     - Сдохнет! - уверенно заявил Хуруг.
     - Слышь, Хуруг? А если нам отойти? До ночи? А ночью он вылезет и...
     - Брось! - отмахнулся атаман. - Так он и поверил. Пару факелов во двор бросит - и всей темноты!
     - Ну тогда свалить на месяц-другой...
     Хуруг ухватил помощника за шею, притянул к себе и прошипел прямо в оттопыренное ухо:
     - Ты - умник, Бурун! Только скажи, чем я заплачу парням? Навара нет! Они ж меня сырым сожрут! Золото, Бурун! Золото - там! - и ткнул пальцем в сторону дома. - Куча бабок, Бурун! Сколько лет их Паук копил? Всем хватит! А уж нам-то с тобой - верняк! Думай, Бурун, думай! Ты у нас - башка!
     Теплело. Шел четвертый час после восхода, но селение будто вымерло. Ни звука. Только стонущие вопли ургов в прозрачном небе и мычание коров. На зеркальной поверхности озера чернело несколько лодок.
     Жители селения, по большей части - беглые, не ужившиеся внизу с чиновным порядком Конга, люди сплошь бывалые, держали ладони на рукоятях мечей с тех пор, как банда Хуруга, примчавшись, осадила постоялый двор. Что не поделили Рех с атаманом, никого не интересовало. Их не трогают, - они не трогают. Постоялый двор - не селение. Часть Дороги. И Хуруг - часть Дороги. Не он, так другой. И опять же доля разбойной добычи оседала в селении. Значит - не без пользы и Хуруг.
     - Колдун! - вдруг сказал помощник атамана. - У них тут колдун есть!
     - Ну и что?
     - Ну, он многое может, колдун!
     - Жаден? - быстро спросил атаман.
     - Да нет! Напротив. Добрый слишком.
     - То не беда! - Хуруг поглядел на воинов, осадивших постоялый двор. - Все мы добрые. По-своему. Колдун, говоришь? И каково же его колдовство?
     - Да лечит он, лекарствует в основном! Травы всякие, заговоры, от бессонницы, от страсти телесной...
     - Не понял! Нам-то это зачем? Этим, - кивок в сторону трупов, - лекарь без надобности! А иным, сам знаешь, смолы положил - и добро! А если смола не поможет - никто не поможет! Что наш костоправ, что лекарь-колдун!
     - Нет, ты погоди! Вот ежели он бессонницу изгоняет, так, может, и наоборот...
     - Сон, что ли, навести хочешь? - Хуруг прищурился, посмотрел с сомнением на безмолвствующий дом. Но уже заинтересовался. - Сон...
     Бурун ждал.
     - Так, - сказал атаман. - Бери пару-тройку парней да марш за колдуном! Сюда его волоки! Да повежливей с ним! Народ не растревожь!
     Колдун оказался маленького роста человеком, и не таким уж старым, вопреки ожиданиям Хуруга. Лет сорока.
     - Знаешь, кто я? - спросил атаман.
     - Как не знать! - Лекарь-колдун прямо смотрел умными черными глазами. Не боялся. Рубаха его по вороту была надорвана. Хуруг глазами показал на нее помощнику. Недовольно оттопырил губу. Тот лишь пошевелил пальцами: так вышло.
     - Поможешь мне? - спросил Хуруг, смягчая голос.
     - А что нужно? Заболел?
     - Он заболел! - Хуруг мотнул головой в сторону осажденного дома.
     - Вижу. Но это - не моя болезнь.
     - А ты попробуй! Я - хозяин не жадный!
     - Да и я не жадный! - спокойно ответил лекарь. - Только если думаешь уши мне отрезать - зря! Хоть и не маг я, но кое-чему учен! Пусть уж уши мои при мне останутся!
     - Мысли читаешь? - заинтересовался атаман.
     - Глаза. - Маленький человек совершенно не боялся, что и нравилось Хуругу, и раздражало его. Он привык к трепету.
     - А, к примеру, сон на человека можешь наслать? - спросил из-за спины атамана Бурун.
     - Не всякий и не на всякого! - сказал лекарь. - Это ты про меня придумал?
     - Я! - с удовольствием признал Бурун.
     - Хочешь, судьбу тебе угадаю? - предложил лекарь Хуругу.
     Атаман, скрипнув зубами, поглядел на покатую, розовую крышу за зубцами частокола. Потом - на лекаря. Он до боли в сжатом кулаке представил, как, разбрасывая красные брызги, погружается в голову тяжелый клинок, разваливает ее пополам так быстро, что черные умные глаза лекаришки не успевают выкатиться из глазниц. Представил - и прочел в этих глазах, что им известны все его, Хуруговы, мысли и все равно: страха - ни на шерстинку!
     - Что ж, погадай! - согласился Хуруг.
     Согласился больше от бессилия, чем от желания узнать судьбу. Какую там судьбу, к демонам? Придавит Паука, - будет и судьба. Нет - и судьбы нет! Может, скользнула мыслишка: задобрить, если уж ни купить, ни испугать колдуна...
     А тот уже вытянул из кармашка кожаный раскрашенный кисет, где хранились сто шестьдесят три гадальные косточки. Развязав, протянул Хуругу:
     - Вынимай!
     Атаман, невольно все же взволновавшись, впихнул в кисет здоровенную лапу, выбрал на ощупь три кости с неровными краями, вынул, как положено, одну за другой расположил на широкой мозолистой ладони правой руки и сунул под нос лекарю:
     - Толкуй!
     Колдун слегка отодвинулся. Вертикальная морщина на миг прорезала его лоб. Через миг он поднял на Хуруга черные блестящие глаза.
     - Совсем просто! - сказал он. - Сам посмотри. Первая: "Молния порождает гром!" Вторая: "Потерявший всадника пард спасается бегством!"
     Третья: "Старый Властитель мертв!"
     - Ну? - Хуруг тупо уставился на желтоватые кости, с прорезанными в полированных плоскостях черными штрихами символов. Атаман был неглуп, но всегда пасовал перед подобными задачами.
     - Что ж они значат? - буркнул он, догадываясь уже, что ничего хорошего лично ему гадание не сулит.
     - А то, - пояснил толкователь, - что некая сила породила иную силу, о коей будет услышано. И которая грядет, чтобы повергнуть старое, и будет победоносна! Но прольется кровь, и порядок будет нарушен!
     - Угу, - пробормотал атаман. "Высокий язык" был не для него. - Смерть моя, что ли, идет?
     - С чего ты взял? - удивился лекарь.
     - Вот! - Хуруг ткнул пальцем в третью кость.
     - А... Нет, это не твоя! Твоя - вот! - Он коснулся второй косточки, "убегающего парда". - Властелин, или, как распознают иные, Властитель, он, скорее, там! - Сухая рука лекаря указала на юго-восток, туда, где в сотне миль полета дракона располагался Дворец Великого Ангана.
     Хуруг сдвинул шлем и почесал вспотевшую голову:
     - Хочешь сказать, Великий Анган - того?
     - Великий Анган, не Великий Анган, а кто-то падет, - сказал гадатель.
     - Валить надо! - резюмировал чей-то бас над ухом Хуруга.
     Атаман мгновенно обернулся и обнаружил, что большая часть его людей столпилась позади, навострив уши.
     - Болваны! - взревел рассерженный Хуруг. - Задницы порву! По местам, раздери вас Равахш!
     Кое-кто поспешно отодвинулся подальше, но большинство осталось на месте:
     - Валить надо, атаман! - повторил здоровенный мечник по прозвищу Бочка.
     Остальные поддержали его низким гулом.
     - А как же золотишко? - прищурился Хуруг. - Там, - атаман кивнул в сторону постоялого двора, - мы наберем больше, чем взяли бы на десяти караванах! Которых, кстати, я что-то давно не видел! Может, ты видел, Бочка? - свирепо рявкнул он. И мечник, хотя был на ладонь выше Хуруга, втянул голову в плечи и отодвинулся.
     - Я, - сказал атаман, обведя своих парней налившимися кровью глазами, - люблю жареное мясо, доброе вино и жопастых кесанских девок! А если кто желает пить воду, жрать траву и драть сучек - вперед! Валите! А ты, Бочка...
     Рука Буруна удержала Хуруга.
     - Не надо! - попросил помощник атамана. - Пусть молодцы сами решают!
     Хуруг оттолкнул его руку, но понял: помощник прав. Еще раз обвел взглядом толпу: что у каждого на уме?
     - Собирай всех! - буркнул он под одобрительное ворчание своих вояк.
     Бурун трижды свистнул. Стоявшие вдоль забора арбалетчики попрыгали вниз.
     - Ругон! Дровосек! К воротам! - приказал помощник. - Надо будет, - вас кликнут!
     Двое названных не слишком охотно вернулись на свои места. Остальные вслед за атаманом отошли от постоялого двора подальше, за сараи. Хуругу подвели парда. Атаман взобрался на его спину, встал ногами на седло:
     - Тут один колдунишка!.. - Он поискал глазами лекаря и не нашел. "Смылся, паршивец! - подумал атаман. - Ну да пес с ним!"
     - Тут один колдунишка начудил кое-что! И кое-кто уже наложил в штаны! А я скажу так: не драпать надо, а поджарить жирного бычка в собственном сале! - Он разрубил ладонью воздух. - Вытащить овцу из загона и выпотрошить!
     - Загон-то крепок! - сказал кто-то в толпе. - Как бы самим по стреле в брюхо не схлопотать!
     - А по мне лучше помереть от стрелы в брюхе, чем от пустого брюха! - заявил Хуруг.
     - А по мне - нет! - Человек в островерхом вороненом шлеме, какой в Конге носили солдаты, протолкался вперед.
     - Ну? - уставился на него сверху Хуруг. Боец был новичок, однако лихой. Но раз новичок - атаман ему спустил. За новичком молодцы не потянутся. Но украдкой сделал знак Буруну: если что - убей!
     - Ты, атаман, мне со стрелой в брюхе ни к чему! - сказал обладатель вороненого шлема. - Но и удирать как-то не хочется! Верно? - Он обернулся к толпе, но там молчали: ждали продолжения.
     - А кто мешает животы прикрыть? - спросил воин в шлеме, стукнув себя по кирасе.
     - Умник! - бросил ему Бурун. - Давай, сколоти такой щит, чтоб его и стрелой не пробить, и горючкой не запалить, да еще - с места можно сдвинуть! Давай, умник!
     В толпе засмеялись.
     - Сколотить можно, - сказал воин. - Да долго! - И Хуругу:
     - А целы ли, атаман, те шесть повозок с паутинной тканью, что мы взяли в начале месяца тому?
     - Целы! - ответил Хуруг, прожигая новичка взглядом. - Что дальше?
     - А она хорошо горит, паутинная ткань! - хохотнул помощник.
     В толпе опять засмеялись. Но - немногие.
     - А ты ее намочи! - сказал воин в шлеме сотника.
     "Как же его звать? - подумал Хуруг. - Талон? Нилон?"
     - Ты, вроде, не совсем дурак? - сказал