брекая себя на заведомо неравный бой: на каждом из кораблей было лишь по два десятка воинов-моряков, а при слабом ветре у парусников почти не оставалось возможности для маневра. Девять шекк окружили их, как дикие псы - сбившихся быков. Остальные семнадцать обогнули конгайские корабли и под мерный рокот барабанов устремились к берегу. Гавань Тунга не имела сторожевых укреплений - лишь две дозорные башни, в каждой из которых осталось по пятнадцать человек. Остатки Береговой Стражи и сотни полторы городских стражников с присоединившимися к ним кое-как вооруженными горожанами выбежали на пирсы, когда пиратские корабли уже подошли на расстояние выстрела баллисты. Четыре орудия дозорных башен выстрелили. Но шекки шли сложным галсом, и лишь один из снарядов задел корму пиратского корабля. Омбамские баллистеры осыпали башни собственными огненными снарядами. Некоторые попали внутрь - и из бойниц вырвался густой черный дым. Немногочисленные защитники поспешно покинули укрепление. Шекки тем временем обстреляли берег, вынудив конгаев отступить. Но на сей раз не было послано ни одного огненного снаряда - высаживаться на пылающие пирсы у пиратов не было желания. С берега им ответили жиденьким арбалетным залпом.
     Тем временем девять шекк взяли на абордаж два конгайских корабля и подожгли третий. Сами же пираты потеряли лишь один корабль.
     Оставив на захваченных парусниках стражу, шекки помчались к берегу. Основная добыча была там.
     Через полтора часа после того, как с берега увидели красные паруса, Омбам высадился на берег Конга. Две тысячи пиратов - против горстки защитников. Бой не занял и двадцати минут.
     Тунг пал. Жители его успели уйти, но унесли лишь собственные жизни. Все остальное досталось пиратам. Рассыпавшись, омбамту предались грабежу. Часть из них обшаривала в порту покинутые торговые корабли. Будь сейчас поблизости хотя бы пять сотен Береговой Стражи - они вымели бы врагов из города, как ветер выметает пыль с городских площадей. Но их не было ни в Тунге, ни в других прибрежных городах Конга, на которые обрушился пиратский флот. Сотни кораблей: не только Омбам, но и пираты Хуриды, отребье из Гурама и Эдзама. Слетелись, как урги - к раненому дракону. Как пятнистые урги Гибельного леса, умеющие убивать.

***

     Весть о налете пиратов Тилод получил по зеркальной связи уже после того, как Ганг с пятью тысячами воинов отбыл к Фарангу. Нападению подверглись Сарбур, Тунг, Йенкаян, Митан и даже далеко отстоящий к югу Ислонг. Ислонг - единственный город, за который зодчий был спокоен. Его гарнизон не "пострадал" от гражданской войны, и несколько кораблей Ислонгского порта полностью укомплектованы. Да и сами жители могут постоять за себя: каждый третий - бывший солдат. Но вот остальные города оказались в куда худшем положении. Вскоре стало известно, что Тунг пал.
     Никогда за все время существования Конга пираты не обрушивались на него и впятеро меньшим числом. Это не обычный набег, и можно не сомневаться - захватив прибрежные города, омбамцы двинутся в глубь страны. Тилод впервые порадовался тому, что в Фарангской Гавани - Южная Эскадра Империи. По крайней мере Страж Севера в безопасности. Но остальные...
     Сарбур сражался, Тунг пал, о Йенкаяне и Митане ничего не известно. Но похоже, они еще держались.
     Тилод не стал тратить времени. Вызвав к себе Кэнау, он приказал ему собрать остатки "синих", взять, сколько есть, легких всадников из Южной армии и немедленно отправляться в Сарбур.
     Кэнау, которого весть о нападении привела в бешенство, ринулся вон из шатра, даже не отдав салют. Через двадцать минут шесть тысяч легких всадников и сразу же отставшая от них тысяча "синих" латников - умчались на юг.
     Едва не столкнувшись с выбежавшим Кэнау, в шатер Тилода вошел Виг. Он узнал о случившемся едва ли не раньше вождя.
     - У меня под седлом три тысячи пардов! - сказал бывший начальник гарнизона Банема. - Мы ждем!
     - Тунг! - произнес Тилод.
     - Мы будем там, через четыре часа! - пообещал Виг. Тилод с жаром пожал руку воина. Уверенность Вига передалась и ему.
     - Все будет в порядке, вождь! - улыбнулся военачальник и вышел.
     Его всадники выступили на десять минут раньше, чем воины Кэнау, и двинулись не по тракту, а по лесной дороге. Так быстрее.
     Лагерь закипел. Часть ополченцев из городов, подвергшихся нападению, уже готова была самостоятельно отправиться домой, когда труба возвестила о том, что вождь собирает своих воинов.
     Тилод поднялся на оставленную Керанраоном колесницу, оглядел свое поредевшее воинство. Увы, всадников почти не осталось. Пехоте же даже для того, чтобы добраться до Тунга, понадобилось бы дня три. Зато вся эта масса может полностью затопить дороги и перекрыть всякое сообщение.
     - Воины! - воскликнул он. - Пришел час испытаний! Пришел Омбам! И я требую полного повиновения! Никто не покинет лагерь без моего приказа!
     Он подождал, пока смолкнет поднявшийся ропот.
     - Помощь уже отправлена! Всем оставшимся всадникам быть готовыми к выступлению через час. Пешие задержатся до тех пор, пока не уйдут те, кто может передвигаться быстро! Тысяцким и сотникам - проследить, чтобы соблюдался порядок! Имущество отбывших должно быть отправлено следом вместе с обозами. Всё, братья мои! Я на вас полагаюсь!
     Короткая речь. Но - впечатляющая. К полуденной трапезе Тилод пригласил Сёума и Рхонга.
     - Вы оба, - сказал он, - не конгаи. Я не могу приказывать вам. Но могу просить.
     - В твоем распоряжении! - отозвался урнгриа.
     - Говори, брат! - лаконично произнес Старший из Охотников на языке Народа.
     - Хочу, чтобы вы отправились в Йенкаян и Ми-тан! - сказал Тилод. - Сколько краурхов могут нормально двигаться, Сёум?
     - Двенадцать!
     - Сколько понадобится времени, чтобы пройти на них двести миль?
     - По лесу?
     - Тридцать-сорок - по лесу, остальное - по дороге.
     - Пятнадцать часов.
     - А твоим урнгриа, Рхонг?
     - Два дня.
     - Сначала вы пойдете в Йенкаян, потом в Митан. Сёум - первым. Он проложит дорогу через джунгли. Сарбур вы обогнете и пересечете Сарбур девятью милями выше. Я дам карту, где указан брод. Действуйте по собственному усмотрению и помните, что каждый из вас - мой брат! Сёум! После Митана иди в Ислонг, это...
     - Я знаю! - сказал Черный Охотник. - Я понял, Несмех! Мы отправляемся. Я оставляю девятерых, чтобы позаботились о раненых краурхах. Им нужно время, чтобы зарастить раны. Еще: Слушающий передал, что придет к тебе, но - позже. Прощай!
     Он встал.
     Рхонг тоже поднялся.
     - Благодарю за угощение! - Он поклонился. - Мы выступим, как только будем готовы!
     Едва они ушли, к зодчему явился Ратсай.
     - Вождь, - сказал он. - В лагере почти триста собачьих упряжек*<Во избежание путаницы напоминаю читателю, что упряжные псы Мира отличаются от наших ездовых примерно как парды от обычных кошек. Продукт тысячелетней селекции, они телосложением и размерами напоминают лошадей-тяжеловозов (хотя для верховой езды не используются) и, так же как и парды, всеядны>.
     - Отбери лучших из Береговой Стражи - ив Сарбур! - тут же распорядился зодчий. - Сам и поведешь.
     К вечеру в лагере не осталось ни одного парда или упряжного пса. Сам Тилод-Зодчий отбыл в Сарбур за час до заката вместе с последней тысячей всадников. Оставшиеся военачальники получили от него подробные указания. На следующее утро лагерь на реке Унаре перестал существовать.

Фаранг.
Осень тысяча двенадцатого года

     Эрд и Биорк только что закончили обедать, когда бегун доложил им о подходе Ганга.
     Эрд вскочил со своего места, намереваясь поскорей увидеть Дракона Севера: он опасался, что тому может не понравиться сторожевой пост северян на дороге в Фаранг. Но Гангу было не до того. По пути он получил известие о нападении Омбама и даже не обратил внимания на воинов, охранявших тракт, тем более что у тех хватило ума не чинить препятствий пятитысячной армии. А в предместьях Ганга встретил сам Эрд.
     Приказав помощнику вести людей прямо к порту, Ганг вместе с Эрдом поехали к Дворцу Наместника. По дороге Эрд рассказал конгаю о том, что произошло в городе. К его удивлению, даже к походу Робура на Далаанг Ганг отнесся равнодушно. Если бы светлорожденный хоть раз увидел конгайское селение после набега Омбама, он понял бы реакцию Дракона Севера. Но Эрд лишь бил омбамту на море и относился к ним, как к воинам, и рассматривал их свирепость и жестокость как нечто, делающее омбамту более предсказуемыми, а следовательно менее опасными в бою.
     - Корабли фарангской эскадры - в Гавани, - сказал Ганг. - Экипажи, я полагаю, уже на борту. Так что моим воинам остается лишь занять свои места!
     - А не хочешь ли ты хотя бы накормить их? - спросил Адальг.
     - На борту! - отрезал Ганг. - Время!
     - Мы идем с вами! - решительно заявил Эрд. - Так, дядя?
     - Без сомнения! - подтвердил адмирал. - Только у меня маловато людей - около трех тысяч! Без воинских отрядов корабли слишком уязвимы. Если достойный Ганг уступит тысячи полторы воинов...
     - Нет, - сказал конгай. - Благодарю, адмирал! Мы рады вашей помощи, однако моих людей хватит только на фарангскую эскадру. Но даже если вы поддержите меня десятью кораблями, это будет много. Нам, морякам, хорошо известны и ваши корабли, и те, кто на них ходит! Вот только мы не знаем, кто крепче: корабли Империи или ее воины! - он засмеялся.
     - Половина моих кораблей пойдет с вами! - адмирал переглянулся с Эрдом. - Кроме того, я отдам Робуру приказ следовать в Сарбур на оставшихся... когда он вернется. Эрд! Возьми на себя приготовления к отплытию, я еще не слишком твердо сижу в седле!
     Спустя час Эрд и Биорк остановились у флагманского пирса. Светлорожденный бросил последний взгляд на город и увидел в синем прозрачном небе стремительно растущую бронзовую точку.
     Несколько мгновений - и дракон, плавно снижаясь, начал описывать круги над площадью.
     - Трои! Наконец-то! - воскликнул Биорк. Дракон опустился на парапет. Когти заскрежетали по камню.
     Но человек, соскользнувший с его спины, был не Трои.
     - Санти! - вскричал вагар удивленно и обрадовано. Молодой человек уже бежал к ним, протягивая руки.
     Обняв сначала Биорка, потом Эрда, Санти оборвал все вопросы словом: "После!" - и указал на Белый Меч на поясе Эрда:
     - Брат! Дай мне Его!
     Эрд молча отстегнул оружие и протянул его Санти.
     - Благодарю! - Он принял Белый Клинок и крепко стиснул руку светлорожденного, быстро кивнул Биорку и побежал к дракону.
     Мгновение - и бронзовый превратился в блестящую точку в чистом пространстве неба.
     - По крайней мере, он жив! - произнес Биорк, несколько разочарованный. - Полагаю, у него были причины торопиться!
     - Как и у нас! - сказал Эрд, повернулся и зашагал к своему кораблю, чувствуя непривычную пустоту у левого бедра.
     Впрочем, в каюте у него лежал Пьющий Кровь.
     Соединенная эскадра, выйдя из залива, взяла курс на юг. Ни один из военачальников, даже предусмотрительный Биорк по странной случайности не задумался о том, что и сам Страж Севера может стать добычей омбамту.

Глава двадцать пятая

     Страшно, когда застает
     Путника в поле гроза.

     Страшно, когда, рассыпаясь
     Тысячей алчущих молний,
     Падает небо на землю
     И не укрыться.

     Вот он спешит, обезумев,
     Низко к земле припадая,
     Мокрый и жалкий, и тшится
     Гнева Великих избегнуть.

     О Повергающий в Ужас
     Голос Небесного Грома!

     Между рожденными мир
     Делит неравно Судьба.

     Если из тысячи тысяч
     Избранный и одаренный
     Силою будет застигнут:
     То - испытанье ему!

     Мудрый - отыщет укрытие.
     Гордый - опутает бурю
     Сетью дарованной Власти.

     Гордый вобьет ее в землю,
     Чтобы землею засыпать
     Горло Небесного Грома.
     Сделает так и забудет.

     Только Подземного Грома
     Голос намного страшней!
     Шествующий со Звездой, Рунский маг

Гибельный лес.
Осень тысяча двенадцатого года

     - Ты уверена, госпожа моя, что эта тварь не набросится на нас?
     Ехавший впереди хогран Рха придержал парда и поравнялся с Женщиной Гнона.
     - Эта? - Ронзангтондамени бросила короткий взгляд на застывшего сиргибра. Приподнявшись на растопыренных пальцах задних лап, вытянув шею, ящер почти нависал над тропой. Из открытой пасти капала на землю вязкая слюна.
     - Нет! - успокоила воина урнгрийка. - Ни одна тварь здесь, в Лесу, не нападет на тебя, Рха, пока я - с вами. Езжай спокойно, только следи за тем, куда ставит лапу твой пард.
     Урнгурский воин шлепнул своего зверя по крупу, и пард, глухо рыча, прыгнул вперед. Ему тоже очень не нравился хищный ящер с коротким загнутым рогом над дырами ноздрей.
     Женщина Гнона поехала за ним, а следом - остальные воины-урнгриа. Проезжая, каждый опасливо поглядывал на замершего сиргибра.
     Урнгурцам было невыносимо жарко в их броне и толстых подкольчужных куртках из паутинной ткани.

***

     Пот почти не испарялся во влажном воздухе Леса и ручейками стекал по телу к поясным ремням, скапливаясь в складках паутинной ткани, непроницаемой для жидкости. И все же ни один из урнгриа не решался не только снять доспехи, но и поднять забрало. За те несколько месяцев, что горцы провели в Конге, они научились более или менее прилично изъясняться по-конгайски и вдоволь наслушались баек о Юге. И уже успели отдать должное их правдивости. Без Ронзангтондамени никакая броня не защитила бы ни людей, ни пардов. Но сила Женщины Урнгура была такова, что ни одно животное, ни одно хищное растение не могло напасть на ее спутников. Все живое, таившее угрозу, замирало, как этот сиргибр. Здесь, в Гибельном лесу Ронзангтондамени чувствовала себя не гостьей, а хозяйкой. Как у себя в Урнгуре. Нет, в большей степени, чем в Урнгуре. Здесь жила ее магия. Древняя сила Женщины Урнгура тянулась к этой земле, потому что когда-то именно здесь, на юге жили и правили те, от кого Женщины Гнона (только они) унаследовали свою силу. И сохранили ее, несмотря на истекшие после Эпохи Перемен тысячелетия. Впрочем, возможно, сама сила сохранила тех, кто нес ее внутри. Ронзангтондамени не знала о тех временах, но чувствовала нечто подобное ощущениям человека, после долгого морского путешествия наконец вставшего на твердую землю. И ей требовалось время, так же как путешественнику, чтобы после месяцев, проведенных на раскачивающейся палубе, снова привыкнуть к суше.
     За два дня путешествия отряд потерял одного человека и одного парда. Ронзангтондамени не сожалела о погибшем по собственной неосторожности - тем осмотрительнее будут остальные. Она осознавала свою ответственность за урнгриа, но мысли ее были обращены вперед. Санти был все ближе. Все сильнее чувствовала она отчетливый зов перстня. Но теперь к зову прибавился еще и "запах" мага. Санти был здесь. И не так уж давно. Может, дня четыре назад.
     Рха снова остановился. Тропа, по которой он ехал, пересеклась с другой, более широкой.
     - Налево! - приказала Ронзангтондамени, и хогран повернул парда.

***

     В пятидесяти шагах позади них сиргибр очнулся и быстро затряс головой. Черный Охотник, распластавшийся в пяти шагах от хвоста ящера, поднялся с земли и похлопал сиргибра по гладкой твердой ноге.
     - Пойдем за ними, малыш! - сказал он намеренно высоким голосом, чтобы ящер отчетливей услышал его слова. - Успокойся! Они не убили нас, и мы тоже не будем их убивать! Только проследим!
     Сиргибр резко наклонился вбок, едва не коснувшись заостренной мордой щеки Охотника. Недовольное шипение вырвалось из его пасти.
     - Не убивать! - строго сказал Охотник. - Только смотреть! Беги вперед, малыш!
     Сиргибр языком толкнул Охотника в плечо, мягко опустился на передние лапы и затрусил по тропе.
     Человек побежал за ним, держась за кончик хвоста, покачивающийся в трех локтях от земли.

***

     - Стой! - отрывисто бросила Ронзангтондамени. Она почуяла опасность. Впереди. Магия. Женщина
     Гнона отчетливо восприняла ее присутствие и враждебность: недаром же пробудилась и утроилась ее собственная сила.
     - Рха! - велела она. - Пропусти меня вперед! Воин отъехал в сторону и остановился.
     - За мной! - приказала Женщина Гнона, заметив его нерешительность. - Но не отставайте, если хотите жить!
     Она была наготове и все-таки удивилась, когда тот, подстерегающий, неожиданно вырос прямо перед мордой парда.
     Внешне он выглядел юношей. Высоким и стройным, с узкими бедрами, длинными ногами и широкими плечами, покрытыми ровным загаром цвета темной меди. С пояса того, кто стоял на пути Женщины Гнона, спускалась юбка из красной травы, не слишком скрывающая его мужские достоинства.
     Ронзангтондамени погладила шею замершего парда и, разглядев стоявшего перед ней получше, сочла его красивым. Ясные глаза, широко расставленные и блестящие, длинный нос с высокой горбинкой, большой яркий рот и узкий подбородок. Черные, чуть вьющиеся волосы закрывали уши, а выражение лица было и ласковым, и властным одновременно. Как раз такое выражение нравилось ей у Санти. Вообще стоявший перед ней напомнил Ронзангтондамени ее возлюбленного. Но этот был красивее и лучше сложен. Смуглая кожа казалась очень тонкой и обрисовывала каждый мускул худощавого тела. Он был не просто красив, он был великолепен! Словно специально создан для нее, Ронзангтондамени. И все-таки Женщина Гнона сумела увидеть нечто, скрытое под столь потрясающей внешностью.
     - Ангнани! - позвал заступивший ей путь. - Идем со мной, Ангнани!
     И голос ничуть не уступал облику.
     - Да, - произнесла Женщина Гнона. - Я пойду! Веди!
     Стоявший перед ней засмеялся чудесным смехом.
     - Сойди ко мне! - попросил он нежно. - Сойди со своего зверя! Я хочу...
     Ронзангтондамени сделала едва заметное движение. Но Рха увидел это и тотчас подъехал к своей госпоже.
     - Нет, нет! - запротестовал ее лесной красавец. - У него своя...
     - Ты просил меня сойти! - перебила его Женщина с улыбкой. - Я схожу!
     И, перекинув ногу, сделала вид, что собирается спрыгнуть с седла.
     Ее собеседник шагнул вперед, чтобы подхватить Ронзангтондамени прежде, чем ее ноги коснутся земли. Но заключить ее в объятья он не успел.
     Рха двинул парда вперед. Тяжелый даг взлетел и опустился. Заостренный клинок пробил череп точно посередине, между макушкой и краем лба.
     Носок сапога уперся в черноволосую голову: Рха с усилием выдернул кинжал.
     - Вперед! - сказала Ронзангтондамени.
     И отряд двинулся дальше.
     Убитый остался лежать, распластавшись поперек тропы. Шустрые крабы тотчас накинулись на того, чей облик уже ничем не напоминал облик прекрасного юноши.
     Сиргибр и его Охотник оказались рядом с трупом спустя несколько минут. Порскнувшие в разные стороны крабы и крысы еще не успели по-настоящему обглодать тело.
     Сиргибр, равнодушный к падали, пробежал мимо, но человек остановился и, заинтересованный, склонился над трупом.
     Перевернув его ногой, он подался назад, пробормотав:
     - Ого! Живущий-в-Тумане! Эй, малыш! - крикнул он возвратившемуся сиргибру. - Ты видишь? Они убили Живущего-в-Тумане! Нет, они мне нравятся, малыш!
     Ящер обнюхал черное лицо, кое-где уже обработанное зубами и клешнями, и свистнул, выказывая отвращение.
     - Я тоже, малыш! - согласился Охотник. - Но поспешим! Может, мы сумеем стать полезными Народу!
     Лес остался позади. Теперь слева, справа, впереди на десятки тысяч шагов раскинулась Топь. Тропа то и дело превращалась в жидкую, отвратительно хлюпающую грязь, где лапы пардов скользили по гнилым фашинам. Ронзангтондамени, чувствующая опасные участки, то и дело "отдавала" свое ощущение пардам, чтобы звери знали, куда ставить лапу, где сделать шаг мягким, а где длинным прыжком перемахнуть через топкое "окно".
     Красная трава, высокие стебли, увенчанные пушистыми "метлами", с двух сторон обступали тропу. Толстые, коричневые у оснований стебли уходили прямо в топь. Сама тропа то расширялась до пяти-шес