росил его Нил, обойдясь без приветствия.
     - Да! - сирхар улыбнулся, показав мелкие зубы. - А ты?
     - Я спрашиваю! - прорычал Нил, взял колдуна за плечи и легонько встряхнул.
     Ди Гон не сделал попытки освободиться. И выражение лица его не изменилось, он только спросил:
     - Ты в кольчуге? Боишься?
     Нил был одет так же, как на пиру у Королевы. Только без тяжелой мантии и в сапогах с отворотами вместо туфель. Кстати сказать, другой, подобающей, одежды у него не было.
     - Я не боюсь! - раздельно произнес великан. Но колдуна выпустил.
     - Тогда пойдем! - как ни в чем не бывало произнес Ди Гон, подняв руку, дверь за его спиной отворилась, и вошли четверо воинов.
     Эрд сразу узнал их: не по лицам, по тому, как они двигались - быстрыми рывками.
     - Моросы! - шепнул он Биорку.
     - Знаю! - ответил вагар.
     - Чего ты ждешь? - сказал Нил сирхару. - Идем!
     Сирхар вышел, за ним - трое северян, замыкающими - моросы. Хотя светлорожденный предпочел бы видеть "живых мертвецов" впереди.
     Сирхар привел всех к подъемнику, закрытой с пяти сторон коробке локтей десять в длину, восемь - в ширину и шесть - в высоту. Едва они вошли внутрь, подъемник заскользил вниз. Двигался он бесшумно, словно волшебная сила приводила его в движение. Но натянутые канаты, закрепленные наверху, которые успел заметить Биорк, говорили об обратном.
     Спускаясь, они миновали не менее десятка дверей, и когда подъемник остановился, по гнетущему ощущению и холодной сырости воздуха Эрд уверился, что они под землей.
     Зал, круглая пещера со стенами из туфа, производил мрачное впечатление. Стены местами обожжены и выщерблены. Дверь, в которую они вошли, закрывающаяся четырехугольником из железа в восемь пальцев толщиной, оказалась единственной.
     - Ты все еще хочешь встретить демона? - спросил Ди Гон.
     Нил, расставив ноги, уперев в бока сжатые кулаки, из-под насупленных бровей озирал почерневшие стены.
     - Да! - коротко сказал он.
     Колдун отбросил за спину плащ, чтобы освободить руки, отошел от северян, приосанился и вдруг запел:

     - Дом, доу, вау!
     Вниз по речке плыву!
     Золотые цветы соберу!
     Дом, доу, вау!
     Веночек сплету, сыночку подарю!
     Дом, доу, вау!
     Будь краше зари!
     Слезинки утри!
     Со мной поговори!..

     У Эрда отвисла челюсть. Он знал эту песенку. Любой из живших в Хольде или Аркисе знал ее. Какому ребенку не пела ее мать? Но здесь, в опаленной пламенем подземной пещере, было чудовищно дико слышать, как хриплый голос Ди Гона выводит знакомые слова.
     "Долг, доу, вау!.." - и не с ласковой нежностью, а с властной силой, как боевую песнь.
     Эрд увидел вздувшиеся желваки на щеках Нила, его сощуренные глаза, предельную сосредоточенность. И ни одна черточка не шевельнулась на гипсовой маске его лица, когда Ди Гон одним движением выхватил Хлыст и зажег огненный длинный язык.
     "Дом, доу вау!" - пылающий Хлыст описывал кривые в сумраке, распространяя вокруг запах приближающейся грозы.
     Слабое сначала, но быстро разгорающееся свечение возникло в противоположном конце зала.
     Ди Гон отшатнулся, оборвал песню на полуслове, ощетинился, как кугурр, пригнулся к земле...
     Сияющий голубой овоид, покачиваясь, висел в локте от пола. Ди Гон выбросил руку с Хлыстом: пламя мгновенно удлинилось, как язык лягушки, тронуло голубое свечение и отпрянуло назад.
     Раздался оглушительный треск, длинная темная полоса пересекла наискось поверхность овоида, и он распался, угас, освободив существо тем более странное, что никто не смог бы предположить у демона подобного обличия.
     То был ребенок. Голый розовокожий пухленький малыш. Очаровательный мальчик с рыжими кудряшками и испуганным личиком, лет трех-четырех от роду. Он стоял, не касаясь пола, и глядел на северян круглыми голубыми глазами. Очень славный мальчуган, совсем как настоящий. Только ростом в десять локтей, под самый потолок.
     - Ой! - воскликнул мальчик нежным голоском. И попытался схватить Ди Гона, который был к нему ближе всех.
     - Нельзя! - взвизгнул колдун и ударил Хлыстом по протянутой "ручке".
     "Малыш" насупился.
     - Больно! - обиженно сказал он и сунул в рот палец, которого коснулся Хлыст.
     - Это тот, кто оспаривает могущество Потрясателя Тверди? - с сомнением проговорил Нил.
     - Тот, кого ты ищешь! - отрезал колдун. - Сынок, сынок!
     - У? - отозвался "малыш", все еще продолжая дуться.
     - Поиграем?
     Детское личико мгновенно оживилось:
     - Да-да-да! Давай в мячики играть! В мячики!
     - Давай, сынок! - поддержал Ди Гон. В "ручке" демона возник огненный шарик, похожий на шаровую молнию.
     - Бросай! - закричал Ди Гон. - Туда бросай! - И указал на Нила.
     "Малыш" взмахнул рукой, и "мячик", пролетев рядом с головой великана, врезался в стену и рассыпался дождем огненных искр.
     - Молодец, сынок! - похвалил Ди Гон. - Поиграй с ним еще!
     И прежде чем кто-либо успел что-то сообразить, маг метнулся к двери, выскочил наружу и запер трех северян в пещере вместе с разыгравшимся демоном. Моросы покинули подземный зал еще раньше.
     Биорк прыгнул за магом, но опоздал. Дверь, толстая железная плита, отрезала вагару путь.
     - Нет! - капризно закричал "ребенок". - Не уходи! Играй! - И запустил в маленького воина огненным шаром. Биорк успел увернуться, огненный шар взорвался слева от него.
     - А теперь - тебе! - Еще один шар полетел к Эрду.
     - И тебе!
     Огненное ядро ударило в грудь Нила. Впрочем, взрыв лишь окутал его пламенем, даже не опалившим волос.
     Но Биорк и светлорожденный были беззащитны. Особенно Эрд. Вагар без труда успевал уворачиваться, хотя расшалившийся демон швырял "мячи" один за другим.
     - Тебе! И тебе! А вот тебе! - вопил он звонким голоском, посылая им смерть. Лицо "малыша" раскраснелось, он подпрыгивал и хлопал в ладоши, заливисто хохотал. "Ребенок" был счастлив. Эрд и вагар метались по пещере, как пойманные крысы.
     Воздух в подземелье нагрелся от взрывов, и пот струился по лицам людей. Только Нил стоял неподвижно, скрестив на груди могучие руки, время от времени окутываясь огненным облаком, когда в него попадал очередной "мяч".
     Выбившийся из сил светлорожденный не успел увернуться от очередной шаровой молнии и отбил ее мечом. Шар взорвался, прикоснувшись к клинку Белого Меча, оставив на нем черное с рыжими краями пятно. Рука Эрда онемела. Он больше не чувствовал ни ее, ни рукояти меча. Прижавшись к стене, с лицом, мокрым от пота, с черными отметинами там, куда попали огненные искры, он ждал следующего, последнего, шара. И шар прилетел. Он ударился в стену рядом с головой светлорожденного: Эрд отпрянул, но слишком устал, чтобы уклониться достаточно быстро. Огонь опалил его щеку, волосы на голове вспыхнули, Эрд закричал от боли...
     - Попал! Попал! - обрадованно закричал "малыш" и захлопал в ладоши, разбрасывая снопы красных искр. - Лови! Лови!
     Боковым зрением Нил увидел, как загорелись волосы и одежда Эрда.
     "Все-таки достали тебя, бедолага!" - подумал великан и прыгнул вперед, заслоняя Эрда от демона. Биорк, пользуясь прикрытием Нила, набросил на светлорожденного свою кожаную куртку, погасив пламя, и положил потерявшего сознание Эрда вплотную к стене. Все это время Нил, как игрок в мяч, отражал огненные шары. Демон был в восторге. Он метался по залу с огромной быстротой. "Мячи" летели с убийственной точностью, и он с каждым разом наращивал скорость.
     Биорк тоже устал. Температура в пещере все повышалась. Даже Нилу стало трудно дышать, хотя он мог не уворачиваться, а просто стоять на месте.
     - Дверь! - крикнул Биорк. - Пусть он прожжет дверь!
     Великан мгновенно сообразил, что от него требуется, и встал рядом с единственным выходом. Но огненный шар, попавший в стальную плиту, даже не взорвался: просто истаял, не оставив на металлической поверхности никакого следа.
     Биорк пригибался к самому полу: здесь воздух еще не обжигал губы.
     "Малыш" хохотал, танцевал, болтал не переставая. Он был бы очень забавен, если бы не шаровые молнии, слетающие с его рук.
     Прикрыв ладонью лицо, Нил осторожно втягивал раскаленный воздух. Он понимал, что сможет продержаться еще несколько минут, не больше. А Биорк?..
     - Этайа! - позвал он. А потом:
     - Тур! Помоги мне!
     Биорк споткнулся и упал на пол. Нил едва успел упасть на отца сверху, прикрыв его от очередного "мяча". Жить им оставалось считанные минуты.
     - Играй! Играй! - обиженно закричал демон. - Сейчас же встань и играй!
     Он топнул ногой и пол вздрогнул.
     - Играй или я...
     Последнее слово словно сквозь вату проникло в сознание Нила. Огненный шар лопнул над головой и Нил провалился в беспамятство.

Глава одиннадцатая

     Паряший в небе дракон - это коней бедствий.
     Или начало их, если размеренна жизнь.
     Так пред знаменьем небес все мы глупеем, как в детстве.
     Бог говорит: Беги! И мы покорно бежим.
     Бог говорит: Умри! Ты нарушил запрет!
     И вы умираете, так?
     А я - нет!
     Баянлу из Тайлуана

     Санти, откинувшись на изголовник, полулежал в маленьком бассейне, в котором пузырилась горячая, пахнущая сероводородом вода целебного источника. Лопающиеся шарики приятно покалывали кожу. Рядом плавал поднос-плотик с кувшином охлажденного сока. Юноша поднес ко рту гибкую тростинку и сделал глоток. Прошлым вечером он слишком много съел и выпил тоже немало. Организму нужно было время, чтобы справиться с подобным насилием.
     Ронзангтондамени, пришедшая утром в его комнату пожелать счастливого дня, сразу установила причину "недомогания" Санти. Это она буквально заставила юношу принять целебную ванну.
     - Я всегда так делаю! - заявила она. - Кроме того, это приятно!
     Санти предпочел бы провести лишний час в постели, но Ангнани так уговаривала! Зато теперь он не жалел: вода действительно выпила немощь из тела. Теперь Санти нежился в бассейне и продолжал мысленный разговор с Этайей.
     Прошлой ночью фьёль наконец рассказала юноше о цели их путешествия. Правда, по обыкновению уточнила, что это касается только Нила и его спутников. И еще она рассказала кое-что о Ниле и теперь Санти намного лучше понимал северного воина.
     "Сначала он мне не понравился", - признался Санти.
     "Разве, когда он заговорил с тобой, неприязнь твоя не прошла?"
     "Она прошла раньше, Тай! Когда я узнал, что Нил - твой друг".
     "Друг - не совсем точное слово. Но я его уважаю".
     "Я тоже его уважаю, Тай!"
     "Он того стоит. Но, Туон, будущее его печально".
     "Почему?"
     "Я чувствую, жизнь его скоро оборвется".
     "Ты знаешь?"
     "Почти наверняка. Пряжа ее истончилась".
     "Я не хочу!"
     "Я тоже!"
     "Что же мы можем сделать, Тай?"
     "Линия Судьбы как река. Если она подходит к морю, человеку ее не повернуть".
     "Страшно, Тай! Скажи, почему Нил? Боги одарили его. Неужели лишь для того, чтобы погубить?"
     "Боги? Они могут многое, но далеко не все. Нил получил Дар. Подарок. То, за что не платят. Если бы он был магом и сам обрел свою силу, то никогда бы не лишился ее. Но мощные крылья дракона лучше крыльев ящерицы-хонги, только когда они у дракона. Нил должен стать драконом, иначе новые крылья его погубят. Это трудно, Туон! Очень трудно! А Нил так беспечен: он разбрасывает свои зерна, которых у него лишь горстка. Зерна падают и приносят спасение. Другим. И с каждым упавшим зернышком пряжа его жизни становится тоньше".
     "Я не понимаю, Тай".
     "Эрд, наш Эрд, ты помнишь, что говорил о нем Ортран?"
     "О том, что он хочет принести себя в жертву ради Империи?"
     "Да. Ортран сказал правду. Он не знал настоящей причины, да и кто ее знает из людей? Оракул указал на Эрда: вот тот, чья жизнь уйдет, чтобы облегчить путь Непобедимому. Нить жизни Эрда должна была оборваться. И оборвалась. Но Нил укрепил ее своей собственной, а одна нить - это слишком мало для двоих. Кто-то должен уйти, пока она не оборвалась и не погубила обоих. Нил принял судьбу Эрда и перестал быть Непобедимым, тем, за кого расплачиваются другие. Он потеряет Дар и умрет, если..."
     "Если что?"
     "Если не отдаст Судьбе то, что ей причитается!"
     "Я сделаю все, чтобы он не умер!" - решил Санти. И смутился: он и Нил? Даже сравнивать смешно! И все равно...
     "Даже краб может поддержать пошатнувшуюся гору! Так говорят у нас в Конге!"
     "Ты веришь в это, Туон?"
     Санти видел, что фьёль, понимая его чувства, не разделяет их. Она - фьёль.
     "Скажи, Тай, а каков он, демон, сотрясающий твердь Мира, словно подлинный бог?"
     "Не представляю. Но, думаю, не таков, каким его ждут. Демон редко принимает облик, которого от него ожидают люди. Хотя многие в Руне думают иначе".
     "А тот... человек, которого я видел во сне, с обручем, он мог бы помочь..."
     "Он может многое, Туон. Трой - величайший из магов. Он так знает нас, что сам стал наполовину фьёльном. В пределах Красного и Белого зовут его Странником..."

***

     Появление Ронзангтондамени прервало воспоминания Санти. Женщина Гнона подошла к самому краю бассейна и остановилась. Ее голубую короткую тунику перехватывал узкий серебряный пояс. Гладкая матовая кожа плеч ее была того же бронзового оттенка, что и лицо. Не загар, а врожденный цвет кожи. Многочисленные роды не обезобразили ее фигуры. Она была Женщиной, и Санти ощущал это за десять шагов. Предпочел бы не ощущать.
     - Тебе легче? - спросила Ронзангтондамени, наклонясь к нему, отчего ее тяжелая грудь оттянула тонкий шелк туники.
     - О да! Спасибо, Ангнани!
     Он старался не смотреть на ее тело: на округлые широкие бедра, на большие груди, обрисованные тонким синим шелком. От нее исходил такой призыв, такое желание, что, если бы вода нагрелась еще на несколько градусов, Санти не удивился бы.
     - Не будешь возражать, если я присоединюсь к тебе? - ее гортанный акцент только прибавлял очарования голосу.
     - Это твой дом! - ответил юноша. Но, увидев, как помрачнело лицо женщины:
     - Зачем ты спрашиваешь? Да, я буду рад!
     Ангнани вспыхнула улыбкой, как девочка, и принялась быстро расстегивать ремни сандалий. Прежде чем Санти успел бы досчитать до шести, урнгрийка уже разделась и погрузилась в горячую воду. Ее толстые косы с вплетенными золотыми нитями поплыли по поверхности воды.
     Бассейн был невелик и неглубок (у бортика не глубже локтя), с губчатым валиком по краю, чтобы удобней было класть голову. Нога Генани коснулась бедра Санти. Юноша удивился тому, что кожа ее была прохладной, много холодней воды.
     Некоторое время они молча нежились в пузырящейся воде. Не слишком долго.
     - Санти! - позвала женщина.
     Он не откликнулся. Сделал вид, что уснул. Никудышная тактика! Ангнани тут же перебралась на его сторону. Ее руки коснулись волос Санти, шеи, груди...
     Притворяться больше не имело смысла. Но Санти продолжал лежать с закрытыми глазами. Он мог бы покинуть тело, однако это было бы уж совсем нечестно.
     Ангнани провела пальцами по его спине сверху вниз, потом - вверх до лопаток. Она не прикасалась к нему телом, только пальцами и кистями рук, даже не руками, а водой, которую эти руки тревожили.
     Санти чувствовал, что ее лицо совсем близко от его глаз, и он не открывал их: боялся увидеть ее. Но не ощущать ее, не вдыхать ее запах он не мог. Ноздри юноши раздувались против его воли, дыхание участилось, а рот приоткрылся. Санти ждал, что Ангнани сейчас прижмется ртом к его губам: кожу его лица овевало сладкое дыхание женщины. Но она не поцеловала Санти. Чуткие руки припали к животу юноши, лаская его. Санти судорожно втянул воздух, тело его напряглось...
     Вода толчками двигалась вниз. Ласковые кисти тоже поплыли вниз, качнули воду над его чреслами. И ушли к коленям. Санти шевельнул ногой и дотронулся до мягкой груди, тут же отстранившейся. Руки Ангнани массировали его икры. Он чувствовал их силу. От каждого сжатия по телу взбегала горячая волна...
     "Она меня очаровывает! - подумал Санти. Ум его был в панике, хотя тело таяло от наслаждения. - Она меня очаровывает! Этайа! Тай!"
     "Ты встревожен?" - пришел отклик. И, уловив иронию, Санти в отчаянии взмолился (только умом): "Она околдовывает меня! Тай, помоги!"
     "Ты - и боишься?" - теперь фьёль просто смеялась. Неужели она его бросит?
     "Тай!"
     "Чего же ты испугался?"
     "Она лишит меня воли!"
     "Тело! Только тело!"
     Вновь Санти понял, что фьёль дразнит его: "Оставь тело - и ты свободен, не так?"
     Какое предательство!
     "Тай!"
     "Я с тобой, мой Санти!"
     "Я люблю тебя, Тай! Помоги мне!"
     И вдруг мысль, острая, ясная, страшная, как удар из тьмы, пронзила все его существо.
     Он выпрыгнул из воды единым стремительным броском.
     Изумленная Генани тоже поднялась на ноги. По ее большому телу стекала вода. Она, ничего не понимая, смотрела на напрягшегося, как струна, юношу.
     Глаза Санти расширились и наполнились ужасом. Генани поняла, что ее он не видит.
     "Бог мой! Что же он увидел?" - подумала женщина, и ее пробрала дрожь.
     Санти запрокинул голову, руки его сжались в кулаки.
     - Нил! - закричал он. - Нил!!!

***

     Нил, очнувшись, поднял голову.
     Демона не было.
     Воздух остыл: можно спокойно дышать. Он приложил ухо к груди отца: сердце билось! "Жив!" Но билось редко и неровно.
     Нил поднялся, оглядел себя: одежда кое-где прожжена, кольчуга покрылась пятнами копоти, но сам он остался невредим. Хотелось пить. Нил подошел к светлорожденному.
     Эрду досталось! Лицо, грудь, руки - обожжены. Волосы на левой стороне головы обгорели. Нил разжал сведенные судорогой пальцы и вынул меч. Серебристую поверхность клинка теперь оскверняло безобразное пятно. Нил вздохнул.
     Подойдя к двери, он постучал по ней мечом. Не меньше четверти локтя. Даже Белому клинку не по зубам.
     И тут он услышал шаги. Множество шагов. А затем и лязг отодвигаемого засова. Нил поблагодарил судьбу, пробудившую его на минуту раньше. Жизни Эрда и Биорка зависели теперь от него. Великан отошел в сторону, так, чтобы оказаться под прикрытием двери, когда она откроется.
     Тяжелая дверь бесшумно повернулась на хорошо смазанных петлях. Три мороса вошли внутрь.
     Гибелен для "лишенных покоя" меч Асенаров. Или, наоборот, целителен. С какой стороны посмотреть! Вряд ли они даже успели заметить Нила. Рука великана немногим уступала лапе дракона. Трое вошедших были изрублены на куски быстрей, чем длится рык парда. Двое других, не вошедших в пещеру, отпрянули в коридор. Один замешкался, и стосковавшаяся по настоящим ударам рука великана взмахнула серебристым клинком и перерубила туловище мороса от ключицы до паха.
     ... И фонтан крови брызнул во все стороны: на стены, на пол, на отшатнувшегося Нила. Это был не морос. Это был человек! Нил тупо глядел на изуродованный труп у своих ног. Мозг его отказывался понять, что произошло.
     Пока он в растерянности, опустив меч, смотрел на убитого, четвертый морос прыгнул вперед, целя в открытую шею великана.
     Но Судьба решила ненадолго оставить Нила в живых: нога мороса поскользнулась, попав в лужу свежей крови, и острие лишь царапнуло горло гиганта.
     Нил опомнился и парировал второй удар. Третьего не было. "Лишенный покоя" обрел покой.
     Великан потрогал порез, посмотрел на кровь, испачкавшую ладонь: пустяковая царапина. Но и ее было довольно. Неуязвимый утратил Дар. Утратил его, не выполнив предназначенного.
     Ощущая непривычную тяжесть и пустоту в груди, Нил пошел к подъемнику. Управиться с ним будет несложно: великан помнил, как Ди Гон нажимал на рычаг.
     Вернувшись обратно, гигант поднял на руки отца, перенес его на платформу, вернулся за светлорожденным. Воин показался Нилу очень тяжелым, он вновь ощутил, что лишился Дара, и почувствовал почти физическую боль. Если бы не отец, не Эрд, он остался бы в подземелье, дождался Ди Гона и убил бы его. Или погиб сам. Но двое были живы, и он, Нил, должен их спасти! Пусть он лишился Дара, но он в