и пастями тяжелых арок, потекла желто-коричневая волнующаяся масса жрецов. Въехала в тень портала белая колесница, увозя Нила. За ней - снова жрецы.
     Наконец и голова переднего кугурра исчезла в тени. Широкая лапа опустилась совсем рядом с позеленевшим островерхим шлемом.
     И Ди Гон расслабился: никто не посмел бросить ему вызов. Силен маг! С шумом выпустил он из груди накопившийся воздух, а потом зевнул, как зевает пард или кугурр, сбрасывая напряжение...
     И краем затуманенного на миг сознания уловил длинную темную тень, скользящую над площадью. Колесница его уже въехала в арку, когда огромный и стремительный бронзовый дракон пронесся над головами людей, как живая молния. Беззвучно пронесся над самым входом в Храм и взмыл в небеса. Толпа ахнула. Колесница исчезла во мраке Храма, и никто, ни один человек из тех, что стояли на площади или вошли в подземное святилище свирепого бога, не увидел, как короткая арбалетная стрела, пробив затылок сирхара, вышла у него изо рта.
     Ни один человек не был способен на такой выстрел. Только магхар вроде Желтого Цветка, растягивающий время, как кружевную пряжу, или вагар, мастер Манг-хел-Сёрк, попадающий в глаз хармшарка с борта прыгающей на волнах лодки.
     К сожалению, нет такой стрелы, которой можно убить настоящего мага. Но, как говорят в Конге, и краб может поддержать падающую гору. Или подтолкнуть. Звезда Ди Гона упала.
     Даже магу нужна вся его сила, чтобы удержать жизнь в теле, чей мозг пронзен арбалетной стрелой. Вся сила! И Ди Гон направил ее внутрь, всю силу! И потому воля его, идущая вовне, ослабела.
     Освободившийся Нил вскочил на ноги, увидел мага и стрелу, на пол-ладони торчащую у него изо рта, понял: надо спешить.
     Великан огляделся вокруг: на сей раз ни у кого из жрецов не было оружия. Но он и голыми руками разорвал бы Ди Гона за те несколько мгновений, что были у него. Нил не успел.
     Не он один освободился. Три кугурра, три громадные, свирепые, быстрые, как пожар, кошки тоже освободились.
     Огромная, шире лица Нила, красная лапа с растопыренными острыми когтями смяла переднюю стенку колесницы сирхара. Вторая лапа поймала извивающегося мага, сбросила вниз, как куклу, и над телом мага заплясал живой костер. В минуту Ди Гон был разорван на куски и проглочен огромными зверьми. Ничего не осталось - несколько капель крови на ноздреватых камнях, и все. Даже одежда его, даже украшения, даже всесжигающий Хлыст исчезли в желудках истомившихся хищников. А наверху, по запруженной урнгурцами площади, двигался к воротам, щетинясь копьями, рыжий клин, острием которого были пятеро всадников на низкорослых урнгурских пардах.
     А из горла Храма уже бежали охваченные паникой жрецы. И впереди их - облаченный в королевские одежды гигант. Он увидел всадников и рванулся к ним, расшвыривая встречных: пард - это свобода! Нил рвался к пардам, всадники - к Нилу. Но между ними была толпа людей, уже начинающая понимать, что происходит нечто ужасное. И тут Нил увидел, что один из всадников, машущий руками над головой, - Санти.
     Воины Гнона рвались к Нилу, Нил прокладывал дорогу в толпе, как гребец - в штормовом море. Ужасные крики в подземелье превратились в один несмолкающий вопль, жрецы, топча друг друга, рвались наружу. Ноги их сшибали шлемы Священных Стражей, деревянные башмаки крушили хрупкие от времени черепа. Кто будет смотреть под ноги, когда за спиной - три взбесившихся демона-кугурра?
     Над королевской площадью все еще кружил бронзовый дракон.
     Нил наконец соединился с воинским отрядом. По слову Санти один из командиров уступил ему своего парда. И свой меч. Не прекословя, даже улыбаясь: еще бы - Хаор!
     Толпа на площади в конце концов поняла, что происходит внизу: трудно не узнать рев кугурра! Поняла и отхлынула от Храма, из которого все еще изливался желто-коричневый поток вопящих жрецов. Толпа подалась назад, но ее дальняя от Храма часть осталась неподвижной: там, наоборот, хотели быть поближе к центру событий, чтобы узнать, что происходит. К воплям жрецов прибавились крики задавленных. Встревоженная Королева пыталась что-то сделать, но ее, стоявшую на балконе Дворца, мало кто слышал.
     Последняя кучка жрецов выбежала наружу. А вслед за ними - три взбешенных зверя. Опрокидывая ударами лап, хватая зубами и подбрасывая вверх вопящих людей, гигантские хищники вырвались на свободу.
     При виде плотно сбившейся толпы кугурры на мгновение остановились, а потом бросились вперед, прямо в гущу урнгурцев.
     Несколько Женщин селений попытались направить против зверей телохранителей, но тех было слишком мало. Им едва удавалось уберечь своих повелительниц от напора толпы. При виде хищников, которые, вдобавок к обычному страху, вызывали ужас мистический (звери сирхара!), урнгурцы потеряли свое врожденное почтение к противоположному полу.
     Кугурры, чья шерсть слиплась от человеческой крови, терзали оказавшихся с самого края толпы. И люди почти не сопротивлялись. Даже те, у кого было с собой оружие. А потом один из кугурров взметнулся над головами людей и упал сверху прямо на толпу. Рядом с Женщиной одного из селений, соседних с Гноном.
     Из-за тесноты ее телохранители не могли даже вынуть мечи из ножен. Зверь плясал на человеческих головах, и кровавые ошметки летели из-под его лап.
     - Стреляйте же! - закричал Санти.
     И воины Гнона, которые благодаря организованности сохраняли относительную свободу, вскинули арбалеты. Десятки стрел взвились в воздух. Многие попали в людей, но большая часть поразила цель. Кугурр стал похож на подушечку для иголок. Как ни живучи эти огромные кошки, но не бессмертны. Истекая кровью, кугурр в агонии замолотил лапами, а потом растянулся на головах урнгурцев. Впрочем, среди тех, на ком покоилось огромное тело, живых почти не было. Хотя и мертвые не падали - напор толпы поддерживал их.
     Один хищник был мертв, но два других чудовища продолжали убивать. И здесь ни Нил, ни солдаты Гнона не могли ничего предпринять: между ними и убийцами было почти пятьдесят локтей орущей, плотно спрессованной толпы.
     Великан повернул голову к двум командирам, сидевшим в седлах позади него:
     - Ну-ка, парни, нажмите на меня!
     Нил говорил на урнгриа, и все же Санти первым догадался, чего он хочет. И заставил своего парда навалиться грудью на круп животного Нила. Другой всадник тотчас последовал примеру юноши, а двое других надавили на пардов Санти и урнгурца. Теперь и солдаты поняли идею, нажали - и храпящий пард Нила раздвинул грудью толпу, как нос корабля раздвигает воду.
     Три минуты спустя отряд "прорезал" толпу, и пард Нила вылетел из гущи людей на открытое пространство, как камень из пращи.
     За ним вырвались солдаты, и сразу же ближайший из кугурров повалился наземь, пронзенный тучей стрел.
     - Мой! Мой! Не стрелять! - закричал Нил, гоня парда к последнему оставшемуся в живых кугурру.
     Нилу уже приходилось охотиться на кугурра, но он забыл, что под ним - необученный пард.
     При виде своего дальнего родственника, пард зарычал и попятился назад. Кугурр отреагировал мгновенно. Красное тело взметнулось вверх и обрушилось на парда сверху. Нил вылетел из седла (к счастью, он не пристегнул пояса), а две огромные кошки сцепились, ревя и кромсая друг друга клыками и когтями. Исход этой борьбы был предрешен: пард с распоротым брюхом и прокушенным горлом остался лежать на камнях, а красный зверь, облизнув окровавленную пасть длинным языком, уставился неподвижными глазами на сбившуюся толпу. Люди боялись пошевельнуться, чтобы не привлечь его внимания именно к себе.
     Из горла Нила вырвался рев: он в точности имитировал рычание парда. Кугурр уставился на него, а Нил зарычал еще громче, поднимая меч.
     Зверь прыгнул без всякой подготовки. Только что он стоял неподвижно и сверлил Нила желтыми бешеными глазами - и вот он уже в воздухе. Но реакция Нила была не хуже. Человек и громадная кошка завертелись живым смерчем. Меч Нила сверкал, клыки кугурра лязгали громче, чем ударяющиеся щиты. Огромная лапа сбила золотой шлем с головы великана. Клочья королевской мантии кружились в воздухе. На выкрашенной в красное шерсти кровь была незаметна. Тем более что кровь кугурра того же цвета, что и человечья. Сверкала золотая кольчуга, плясал красный огонь, рычание зверя смешивалось с боевым кличем Северного Хольда.
     А потом вдруг оказалось, что кугурр лежит бездыханный, а Нил вытирает клинок о его густую шерсть.
     Ликующий крик вырвался из тысяч глоток. Нила подхватили на руки и понесли. Королева, улыбаясь, подняла руки в приветствии. Да, Ди Гон успел ей сообщить, что Нил - никакой не Хаор, а всего лишь слабенький маг, которого он, сирхар, лишил силы. А он оказался не таким уж слабым. Надо думать, сирхара Ди Гона уже нет в живых. И этот самозванец защитил ее мужчин, а Ди Гон их только убивал. Разумеется, численность мужчин надо сокращать, но Ди Гон делал это уж слишком усердно. Зачем убивать без нужды? Маг был хорош во время Божественного Слияния, но только во время него.
     Нет Ди Гона - и хвала Хаору!
     Все боялись Ди Гона. И весь Дворец радовался его смерти. Весь, кроме одной маленькой женщины. Спрятавшись в дальней комнате, Силгангмакузани, прозванная магом Черенок, наверное, единственная во всем Шугре, оплакивала сирхара.
     Но и она вскоре вытерла слезы. Пусть она на полголовы ниже любой из Женщин, но она настоящая урнгрийка. И сумеет отомстить!

***

     Второй королевский пир, на который был приглашен Санти, был не столь многолюден, как первый, зато проходил повеселее. Хотя формальная причина его считалась печальной - смерть сирхара, но Ди Гон не был тем, о ком хотелось скорбеть. Тела его так и не нашли. А что касается жертв, то Нил заявил, что за последние два дня их более чем достаточно. Что ж, предшественник Ди Гона, сирхар, тоже умер не своей смертью. И этот пир был даже не пир, а скорее государственный совет.
     На сей раз Королева заняла свое собственное место, а самозваный Хаор сидел отдельно вместе с Санти и Биорком. Эрд был еще слишком слаб, чтобы пировать.
     Самое почетное место отдали Ронзангтондамени. Именно ее мужчины уничтожили взбесившихся зверей. Никто не стал выяснять, почему полухогра воинов в полном вооружении вдруг оказалась на площади во время праздника.
     Почти все Женщины селений присутствовали в пиршественном зале. Без мужей. А из Приближенных Королевы за столом сидели лишь двое. Зато здесь были все двенадцать старших хогранов.
     Поданные кушанья были не столь обильны, как в предыдущее пиршество, но еще более изысканны. А присутствующие были несколько умереннее в еде и питье.
     Королева подняла руку. Стало тихо. Санти почувствовал, как взгляды присутствующих сошлись на Властительнице Урнгура, и это вдохнуло в нее дополнительную силу.
     Королева начала говорить. Нил переводил друзьям ее речь с урнгриа на конгайский.
     Королева рассказала о том, как погиб растерзанный зверьми Ди Гон (об арбалетном болте, пробившем затылок мага не знал никто, кроме северян и Ронзангтондамени), упомянула Королева и дракона, назвав его Божественным Вестником. Вспомнила и о погибших в подземелье и на площади, об искалеченных и задавленных. Точное число пострадавших неизвестно, но их очень много, а было бы еще больше, и, может быть, погибли бы не только мужчины, если б не присутствующие здесь (кивок в сторону Нила и Ронзангтондамени). Королева описала гибель зверей, одного из которых Нил убил собственноручно. Это никого не удивило - Хаор есть Хаор. То, что он не вмешался сразу, а позволил хищникам погубить столько народу, тоже было воспринято как должное: Добрый Бог любит кровь!
     - Наш сирхар и Верховный Жрец отправился в Нижний Мир! - громко возвестила Королева. - По воле своего господина, я полагаю?
     Нил величественно кивнул.
     - Тогда я, Королева Урнгура, Власть его Земли и Сила его Женщин (тут она поднялась, а с ней и все присутствующие, кроме Нила), прошу тебя, Великий и Добрый Хаор, тебя, воплощенный собственной волей, чтобы мы, народ твой, увидели тебя воочию - займи место раба! Мы понимаем - ничтожно оно для тебя, Великого и Могущественного, но высшего нет у нас. Займи его сам к нашей великой радости или укажи достойного! Просим тебя!
     - Просим тебя! - эхом откликнулись урнгурцы.
     Нил встал. Его беловолосая голова медленно повернулась, пока он с высоты своего роста оглядывал присутствующих. Потом взгляд его остановился на Королеве.
     - Люблю мой народ! - прогремел его мощный голос. - Люблю соблюдающих мой закон! Но не один лишь Урнгур в руке моей! И есть земли, где закон мой нарушен! Я восстановлю его! И все вы будете жить в спокойствии. Я сотворю необходимое и приду к вам, а пока, вместо ничтожного и неблагодарного раба моего, Ди Гона, о котором забудьте, я оставляю вам моего собственного слугу! Он не от мира сего, но он - великий воин и великий мудрец! Вот он! - И, подхватив Биорка, поднял его над головой.
     Для вагара это было полной неожиданностью. Но пришлось смириться. Что ему еще оставалось?
     - Тебе зачтется! - процедил он на языке Малого народа.
     Но Нил только крепче сжал лапами его сапоги.
     - Приветствуйте своего сирхара! - закричал он так громко, что дрогнуло пламя светильников.
     И зал взорвался криками.
     Великан опустил вагара наземь, и тот, скрепя сердце, проследовал к трону сирхара.
     "Это необходимо?" - спросил Санти мысленно.
     Теперь он вполне прилично слышал мысли Нила.
     - Вероятно, - тихо сказал великан. "Это было не мое решение. Уж отца-то я предупредил бы заранее!" Королева сделала знак, и в зал вошли музыканты.
     Официальная часть программы завершилась.

***

     Этайа очнулась от того, что рядом с ее изголовьем кто-то стоял. Фьёль не удивилась. Она ждала этого стройного, хорошо сложенного мужчину в черном колете и коротком плаще.
     - Благодарю тебя, Тай! - маг поклонился. - Ты спасла его!
     - Не я, - ответила фьёль.
     - Не важно! - вправленный в серебряный обруч камень вспыхнул сиреневым светом. - Я знаю, кто поет гимн, а кто стучит в барабан, Тай!
     - Где ты был?
     - В горах.
     - Трой!
     - Да, Хранящая Жизнь?
     - Уговори его. Пусть подождет, пока Дар вернется к нему!
     - Ты говоришь? Нет! Он - Неуязвимый! Есть у него Дар или его нет! Он пойдет, Тай! Даже боги не заставят его ждать!
     - Я прошу за него, Трой! Не дай ему погибнуть!
     - Ты говоришь как человек, Тай!
     - Многое связано с его жизнью. Для меня она важнее, чем поверженный демон.
     - Демон не угрожает твоей стране!
     - Да. Магия, даже магия Ушедших, бессильна на земле фьёльнов.
     - Но ты не вступилась за Биоркита сама?
     - Я могу действовать только из тени, Трой! Тебе ли не знать?
     - Тебе ли не знать, фьёль, что и я связан тем же?
     - Ты можешь.
     - Да. Потому я здесь! - Маг улыбнулся, и его хмурое лицо чудесно преобразилось: стало молодым и светлым, как у юноши. - Я пришел, чтобы сделать, Тай! Я оставляю дракона и мальчика. Ты направишь дракона?
     - Да, Трой.
     - И еще я оставляю вот это! - Маг положил рядом с изголовьем Этайи обернутый в кожу предмет.
     - Что это?
     - Можешь взглянуть. Пусть Нил отдаст его демону. Вот и все. Ради Жизни, Тай!
     - Ради Жизни, Трой!

Глава четырнадцатая

     Не дай мне Бог, чтобы ты исчез
     В обьятьях ночи слепой.
     Ты входишь в безмолвный лес,
     Я - вслед за тобой.
     Там, в сумрачном сне лесном,
     Лишь ветер и тьма.
     Там, во тьме, затерялся Дом,
     Дом на склоне холма.

     Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
     Ушел, как поутру сон.
     Ты - есть. И я тоже есть.
     Мир будет спасен!
     Два сердца - и мир спасен:
     Развеется Тьма
     В день, когда мы отыщем Дом,
     Дом на склоне холма.

     Не дай мне Бог, чтобы ты исчез,
     Угас, как в бурю - маяк.
     Вот, кровь моя на холсте!
     Кровь только моя!
     Я оптом плачу за все,
     Чтоб развеялась Тьма
     В день, когда мы отыщем Дом,
     Дом на склоне холма!
     Песня Тэллы

     - Что это? - Нил вертел в руках цилиндрик в локоть длиной, выточенный из светло-желтого камня и испещренный загадочной резьбой.
     - Не знаю, - ответила Этайа. - Там, внутри, что-то движется.
     - Это я и сам чувствую! - Великан положил цилиндрик на стол и потрогал фибулу с голубым бериллом, стягивающую края его пурпурного плаща.
     Эрд, дождавшийся своей очереди, взял цилиндрик и принялся его разглядывать. Санти посмотрел на его обезображенное ожогом лицо.
     "Теперь он пострашней Нила!" - подумал юноша.
     Этайа помогла Эрду, но помощь пришла слишком поздно: рубцы уже сформировались, и сейчас на левую сторону лица и шеи светлорожденного невозможно было смотреть без содрогания.
     "Может быть, ему еще можно будет помочь, - подумал Санти. - Надо спросить у Тай. Какие-то жалкие рубцы! Не может быть, чтобы магия фьёльнов..."
     - Может быть, это печать? - предположил Эрд. - Можно попробовать сделать оттиск?
     - Ни к чему! - сказал Нил. - Что бы это ни было, я возьму его с собой!
     "Он должен умереть, - подумал Санти. - Но ведь сейчас он жив!"
     - Тебе не нужно спешить! - настойчиво произнесла Этайа. - Подожди - и Дар вернется к тебе! Я уверена!
     - Даже если и так, - возразил Нил. - Стала бы ты ждать, если бы Заповедные горы могли обрушиться на Золотой лес?
     - Этого не будет! - спокойно ответила Этайа.
     - Но завтра и этот дом может кануть в Пылающую Твердь! Разве нет?
     - Не думаю.
     - Послезавтра. Я лечу послезавтра, будет благоприятный день.
     - Я полечу с тобой! - вдруг сказал Санти.
     - В этом нет нужды! - Нил быстро обернулся к юноше. - Но я признателен тебе! Понимаю: ты знаешь, на что идешь!
     - Я полечу!
     - Санти! - умоляюще сказала Ронзангтондамени. - Этайа, сестра, отговори его!
     - Я решил! - твердо сказал юноша. - И попробуй не взять меня, Нил Биоркит!
     - А верно, сын! - вступил Биорк. - Пусть летит с тобой! Этот парень способен на многое! Ты позволишь, Этайа?
     - Он свободен. И сила его пока мала - весы не дрогнут. Но, Санти, ты рожден для другого!
     "Для чего же, Тай?"
     "Этого я тебе пока не вправе сказать".
     "Тогда я иду с Нилом".
     - Возьми мой меч, Сантан! - предложил Эрд. - Теперь он даже больше твой, чем мой!
     "Если ты останешься, я смогу сказать тебе, кто твоя мать".
     "Я решил, Тай!"
     - Спасибо, Эрд! Ну так как, Нил? - И протянул ему руку.
     - Ты загнал меня в угол! - улыбнулся тот, и рука юноши утонула в огромной ладони северянина.
     - Гестион!
     - Что? - Мальчик созерцал падающие и взлетающие струи фонтана, и голос Нила вывел его из оцепенения.
     - Мы летим втроем. Санти полетит с нами.
     - Здорово!
     - Санти! - Ронзангтондамени с болью смотрела на юношу. Ее лицо сразу как-то осунулось, постарело. Санти встал, подошел к ней, опустился рядом, прижал ее голову к груди.
     - Я вернусь, Ангнани! - тихо сказал он. - Вернусь! Ты веришь мне?
     Женщина печально качнула головой.
     - А ты верь! - сказал он настойчиво. - Верь! Ты же Женщина Урнгура!
     - Генани, сестра! - промолвила Этайа. - Я не вижу его смерти! Он должен вернуться!
     Но Ронзангтондамени отрицательно покачала головой, мягко оттолкнула юношу, встала и быстро ушла в дом.
     "Иди за ней!" - велела Этайа.
     Санти улыбнулся Нилу и покинул двор.
     Юноша вошел в дом и бегом поднялся на третий этаж. Генани лежала лицом вниз на ковре. Санти наклонился к ней, взял за плечи, попробовал перевернуть, но женщина сопротивлялась. Тогда юноша просунул ладонь под ее прижатые к лицу руки и понял, что она плачет.
     - Ангнани! - пробормотал он, не зная, что сказать. - Ангнани, милая моя!
     Она повернулась к нему так резко, что Санти даже не уловил движения. Он сразу оказался в ее объятиях, окунулся в ее запах и тепло. Генани осыпала поцелуями его лицо, и юноша обнял ее, прижал к себе, стер губами слезы с ее трепещущих век. Они не успели даже сбросить с себя одежду, а тела их уже смешались. Т