адывает на мохнатых полотенцах, мнет, щиплет,
гладит - и силы возвращаются.
  Нил, уже одетый, помогает ей надеть праздничную одежду, подносит круглое
зеркало. И Тэлла радостно улыбается, видя, что ночь, против обыкновения,
не выпила краски ее лица. Что довольно лишь тронуть тушью ресницы - и
ничто не сделает ее красивей. А справа она видит Нила и понимает - только
слепой мог считать его уродом.
  - Ты прекрасен, мой Тур! - шепчет Тэлла, притягивает голову воина к себе,
целует глаза, губы, нос, щеку... - Ты прекрасен! Ты знаешь это?
  - Знаю! - говорит Нил.
  И Тэлла оказывается высоко над его головой, под самым потолком. " Я
счастлива!" - думает она. А стены комнаты вращаются, бегут вокруг. Только
запрокинутое лицо Нила неподвижно. И Тэлла смотрит на него сверху. Сверху!
Нил опускает ее в кресло, обувает сандалии, ласково прикасаясь к маленьким
ступням.
  Они спускаются вниз, к ее носилкам. А ленивые носильщики дрыхнут в тени
чинары. И на их спящих физиономиях - довольные улыбки: прошлым вечером им
принесли ужин, какого они не ели ни разу за всю свою короткую жизнь, и
вдоволь темного вина. Вот они встают, разбуженные Нилом. Почему раньше они
казались ей такими сильными? Просто карлики рядом с ее возлюбленным!
Носильщики трут опухшие веки.
  - Хранят тебя боги, мой Тур! - говорит Тэлла.
  И, не стесняясь, тянется к его губам. И ей, конечно, не дотянуться, но Нил
поднимает ее, прижимает к твердой, как мрамор, груди:
  - Хранят тебя боги, моя богиня!

  Тэлла покачивается на мягких подушках, а мысли ее блуждают, как
накурившиеся веселого дыма хуридские матросы. Никак не согнать ей с лица
блаженную улыбку. Тэлла берет острую шпильку, смачивает ее духами и
глубоко вгоняет в бедро. Больно, но улыбка упорно сидит на ее лице. Даже
становится шире.
  " Неужели ты думаешь, что справишься со мной?"
И тогда Тэлла вспоминает того, кто вчера послал ее к Нилу, жестокого,
ненасытного в зле, , мужа своего, Дага. И улыбка сходит с ее лица,
прячется внутрь. И она может спокойно войти в его спальню, пропитавшуюся
запахом болезни.
  Даг впивается в нее взглядом, обшаривает всю, до кожи, до того, что под
кожей, щупает ее своими ледяными глазками, еще более липкими, чем потные
руки.
  - Ну? - хрипло говорит он.
  Тэлла улыбается. Не так, как минуту назад, а так, как должна улыбаться
самка леопарда, прокусывая горло жертвы и всасывая свежую кровь.
  - Он чист, - говорит женщина. - Он ненормальный, но он чист. И точно
собирается в этот страшный Урнгур (верю, милый, что и Урнгур не страшен
для тебя). Сумасшедший, но не шпион. Я... - внезапно придумав - ...обещала
ему пропуск. Сказала, что добьюсь этого от тебя.
  Даг недовольно морщится (Кривись, кривись, мерзкая пиявка!).
  - Должна же я была заставить его поверить! - говорит Тэлла.
  И, с гордостью: - И я добилась своего!
  И муж, с кислой миной, но соглашается: да, ты умеешь добиваться своего. И
внезапно спрашивает:
  - Ну, ты хоть получила удовольствие?
  Ледяные глазки-иголки шарят по лицу Тэллы. Тэлла растягивает губы:
  - Он слишком велик для меня, - погладив впалую щеку мужа. - Слишком тяжел
и груб. Но ты должен дать ему пропуск, будь он сам Равахш. Я обещала, и
этот мужлан не должен считать меня лгуньей... Или что-нибудь
заподозрить... (Вот довод специально для тебя, гнилой сучок!) Радуйся, что
он вчера не убил тебя, поблагодари его хозяина: это магхар, настоящий
зверь! Тебе придется вознаградить меня.
  - Вознагражу, - соглашается Даг.
  Скупость ему не свойственна.
  - И ты права, пропуск ему придется дать - сама отнесешь.
  Тэлла делает гигантское усилие, чтобы не выказать радости, но
безразличного выражения ей не сохранить, и она делает недовольную гримаску.
  - Пошли слугу! - говорит она. - Это животное будет опять трахать меня. Я
не смогу ему сопротивляться: ты знаешь, какие у него лапы?
  Даг морщится: он-то знает.
  - Нам придется немного потерпеть! - говорит он.
  "Нам! - мысленно возмущается Тэлла. - Если бы дело касалось твоей дряблой
задницы, ты не подошел бы и на арбалетный выстрел!"
- Я подарю тебе ожерелье из больших изумрудов! - обещает Таг слащавым
голосом. - Оно пойдет тебе, твоим очаровательным глазкам!
  Тэлла молчит. Если она согласится только на ожерелье, хитрый Даг может
подумать, что она запросила слишком мало.
  - И карету из орехового дерева с восьмеркой упряжных псов! - дерзко
требует она.
  - И карету, - соглашается Таг.
  Вот теперь довольно. Тэлла улыбается:
  - Хорошо, милый, я сделаю. Но почему бы тебе не отправить меня к его
хозяину? Неужели ты думаешь, что я справилась бы с ним хуже, чем этот
наглый Шинон?
  Даг усмехается.
  - Аристократ слишком красив! - говорит он. - Боюсь, ты потеряла бы голову
прежде, чем доискалась истины. К тому же Шинон уже подсунул ему какую-то
девку. Да и гостиница - более подходящее место для нас, чем дом Шинона.
Хотел бы я знать, где строитель этого дома? И кто его сцапал?
  - Разве ты не догадываешься? - лукаво спрашивает Тэлла. - Ты, такой
проницательный...
  - Догадываюсь, - сухо говорит Даг. - Но твой язычок слишком близко от
твоих ушек!
  Тэлла смеется:
  - Ты шутишь дорогой! Тебе лучше?


  Глава восьмая


  "Их гонят туда, и они идут туда; их гонят сюда, и они идут сюда. Они не
знают, куда идут..."

  НАДПИСЬ НА ДРЕВНЕМ КАМНЕ


  Эрд сжал коленями бока парда, и тот пошел плавной рысью вслед за пардом
начальника сотни. Два десятника скакали слева и справа от
светлорожденного. Сдвоенные золотые мечи на рукавах их курток, наброшенных
поверх тонких кольчуг, сверкали в лучах солнца. Позади, по трое, ехали
солдаты эскорта, тридцать воинов.
  Отряд выехал из Фаранга, миновал заставу, где Эрду не так давно отказали в
проезде, и парды прибавили шаг. Волнистая равнина лежала по обе стороны
неторопливо текущей реки, многоводной Фуа. Вдоль берега, на высоком
берегу, росли деревья. Иногда дорога отступала от реки на четверть мили и
больше, и тогда возделанные земли лежали уже по обе стороны от нее. Иногда
в отдалении можно было заметить двух-трехэтажные виллы. А потом справа
возникла высоченная каменная стена, протянувшаяся не меньше, чем на милю.
  - Что это? - спросил Эрд десятника.
  Но тот сделал вид, что не услышал. Неожиданно стена прервалась
распахнутыми воротами, за которыми Эрд увидел широкую белую дорогу, а
дальше - огромный дворец, куда больше, чем тот, что принадлежал
фарангскому Наместнику. Светлорожденный придержал парда, чтобы рассмотреть
подробнее, но десятник хлопнул его животное по крупу, пард прыгнул, и
сбоку опять потянулась сплошная каменная стена едва не в пятнадцать локтей
высотой.
  "Владение соххоггоя," - сообразил Эрд.
  Сзади послышался топот. Отряд всадников настигал их. Воины на отличных
боевых пардах обогнали фарангцев, преградили путь. Сотник взмахнул желтым
флажком с гербом Конга: особый гонец Великого Ангана. И всадники тотчас
освободили дорогу и умчались обратно. Стена, обозначавшая владения
соххоггоя, кончилась, и снова потянулись плантации, оливковые рощи,
виноградники. Сады низкорослых лимонных деревьев, тщательно возделанные
поля. Оросительные каналы уходили в глубь долины.
  Когда солнце прошло треть своего дневного пути, начальник сотни дал знак:
спешиться! Платановая рощица укрыла воинов от полдневного жара.
  Пардов расседлали и отпустили пастись, достали еду и вино. Сотник
предложил Эрду разделить их трапезу, и светлорожденный охотно согласился -
он успел проголодаться. Когда с завтраком было покончено, солдаты, сняв
доспехи и сапоги, расположились в тени. Одни предались игре в кости,
другие просто уснули. Сотник поставил часового наблюдать за дорогой. Эрду
эта мера показалась излишней: что может угрожать тридцати воинам в их
собственной стране?
  Начальник подошел к светлорожденному.
  - Господин, - сказал он. - Ты можешь отдохнуть. Два часа мы будем здесь.
Только прошу тебя, не удаляйся от деревьев.
  Эрд кивнул. Он лег на теплую землю. Пестрая от солнечных бликов листва
колебалась под дуновениями легкого ветерка. В узких просветах Эрд видел
высокое белесое небо. Веки его слипались. Ветер, дувший со стороны реки,
приятно освежал кожу. Эрд задремал...

  * * *

  Прошло не более часа с тех пор, как взошло солнце. Мара шла по пустынной
тенистой аллее и тихонько напевала. День прекрасен. И ночь была хороша.
Мара покосилась на новый браслет из черного серебра, инкрустированный
крохотными рубинами. Но не он был причиной ее отличного настроения: она
узнала, что Санти жив и увезен на корабле вверх по Фуа (значит, не на
юг!). Может быть, слава его дошла до дворца Великого Ангана? Северная
женщина, прекрасная, как боги на старинных фресках, похвалит ее! Вдруг
Мара почувствовала нечто странное. Сначала она не поняла, а потом
догадалась и так удивилась, что даже замедлила шаг. Аллея была пустынна. А
ведь в это время здесь, в богатой части города, обычно довольно много
людей. Мара даже слегка испугалась. Но оглянулась назад и успокоилась: в
сотне шагов позади она увидела нескольких человек. Аллея повернула
направо, до дома девушки оставалось не больше пяти минут ходьбы. Навстречу
ей двигались закрытые носилки, сопровождаемые двумя бегунами.
  " Интересно, кто в них?" - подумала девушка, уступая дорогу.
  Коричневая штора открылась, но Мара ничего не успела увидеть: к лицу ее
прижали платок и она вдохнула пыль толченого дурманного гриба.

  * * *

  - Господин! - услышал Эрд голос сотника. - Пора ехать.
  Светлорожденный легко поднялся на ноги. Солдаты уже седлали пардов,
застегивали ремни амуниции.
  " Их стальные кирасы, должно быть, сильно раскаляются на солнце?" -
подумал Эрд.
  Прошло не более трех минут, и отряд, поднимая мелкую серую пыль, снова
скакал на запад. Вокруг - те же плантации, сады, поля. Казалось, они уже
ехали здесь утром. В просветах между деревьями блестела желто-зеленая вода
Фуа. Дневное светило посылало вниз потоки жара. Рубашка Эрда липла к телу,
и он порадовался, что не надел кольчуги. Даже грязноватая вода Фуа
показалась ему привлекательной. Он почти ощутил, как толкают его
прохладные струи, несущие крохотные комочки желтого ила. Эрд глотнул из
фляги теплой подсоленной воды.
  " Не надо было вчера пить столько вина" , - подумал он.
  Дорога спустилась в некое подобие оврага. По обе стороны поднимались
заросшие жесткой бурой травой склоны. Снизу траву обильно покрывала
дорожная пыль.
  Слух Эрда уловил топот скачущих пардов. Впереди. Тело его слегка
напряглось - дань инстинктивной для воина осторожности. Он понимал, что с
таким эскортом вряд ли ему угрожает опасность.
  Начальник сотни обернулся и посмотрел на светлорожденного. Губы конгая
шевельнулись. Эрду показалось: сотник сказал что-то. Но сквозь шум
тридцати четырех бегущих пардов он не расслышал слова.
  Из-за поворота показался отряд из двух дюжин всадников. Короткие пики и
отсутствие опознавательных знаков показывали, что это не солдаты Великого
Ангана.
  " Воины какого-нибудь соххоггоя?" - предположил Эрд.
  Оба отряда быстро сближались. Двести, сто шагов... Командир чужого отряда,
в стальной кольчуге, с тяжелым мечом у пояса, коснулся пальцем сверкающего
шлема. Начальник сотни ответил тем же. И осадил парда. Одновременно с этим
один из десятников хлестнул плетью животное Эрда. Зверь обиженно мяукнул и
одним прыжком вынес Эрда на пятнадцать шагов вперед. Всадники встречного
отряда начали перестраиваться.
  Почуяв недоброе, Эрд оглянулся на свой эскорт... И ему все стало ясно.
Отъехав назад и поставив пардов бок о бок, сопровождавшие светлорожденного
солдаты заперли ему выход из ущелья. Начальник сотни и оба десятника
глядели на светлорожденного. И лица их были достаточно выразительны.
  Эрд посмотрел на отвесные склоны ущелья, заросшие пучками бурой травы и
ползучим кустарником. " Пожалуй, хороший пард смог бы подняться! - подумал
он. - Но даже плохой арбалетчик..."
Встречный отряд перестроился. Начальник его опустил забрало и выдернул из
ножен меч. Всадники опустили копья, и парды рванулись вперед. В передней
шеренге нападавших - пятеро всадников, скачущих плечо в плечо. Начальник
отряда опередил их на один длинный прыжок. Пард егт испустил рык, от
которого кровь светлорожденного вскипела. Начальник вражеского отряда,
размахивая мечом, налетел на Эрда. Непривычный к бою беговой пард
светлорожденного шарахнулся в сторону, и меч врага, прочертив широкую
дугу, прошел в локте от головы северянина. Одновременно белый же клинок
Эрда вошел в разорванный криком рот конгая.
  Светлорожденный выдернул меч, и враг его выпал из седла и повис на ремне,
касаясь мертвыми руками пыльной дороги.
  Не больше мгновения заняла схватка. Два прыжка скачущего парда. Два
прыжка, на которые опередил начальник свой отряд. Первая шеренга, пять
опущенных копий, острия которых были уже в десяти локтях от
светлорожденного, вторая шеренга - в восьми локтях от первой, третья...
  Взбешенный пард начальника отряда прянул назад, вскинулся на задние ноги и
сшибся с первой пятеркой. Три пики одновременно пронзили его, и пард
повалился под ноги мчащихся животных. Только один зверь сумел перепрыгнуть
через образовавшуюся свалку. Этот единственный всадник оказался лицом к
лицу с светлорожденным, когда вторая шеренга врезалась в первую. И ущелье
наполнилось воплями людей, ревом и визгом грызущихся пардов.
  Эрд отсек наконечник пики своего противника и, без сомнения, прикончил бы
его следующим ударом, но сквозь рычанье и крики впереди сумел уловить шум
наверху. Он посмотрел туда, где над крутыми склонами ущелья синело небо...
и мгновенно нырнул под брюхо своего пляшущего парда.
  С обеих сторон, перевалив через гребни, катились на него на приседающих,
визжащих, ревущих пардах размахивающие мечами всадники. Миг - и они уже на
дороге. Все мастерство Эрда оказалось бы бесполезно перед столь
сокрушительным ударом. Но налетевшие сверху не сумели справиться со своими
пардами, взбешенными ревом сородичей из первого отряда, рвущими друг
друга. Боевой пард очень легко впадает в неистовство в бою. Один из зверей
рванул клыками парда Эрда. Тот завизжал, лязгнул челюстями, завертелся на
месте, но его обидчик был уже в пяти локтях, и клыки укушенного впились в
ближайшее - плечо одного из всадников.
  Вряд ли кто из нападавших сверху понял, куда пропал Эрд. А если и понял -
было не до Эрда.
  Волна, хлынувшая с левого склона, опередила правую. Поэтому пард
светлорожденного оказался оттесненным влево. Зверю удалось устоять на
ногах. Повиснув под пятнистым брюхом, Эрд видел множество лап, взметающих
дорожную пыль. На расстоянии вытянутой руки от него свешивался вниз
мертвый воин с начисто оторванной рукой, дальше бился, пытаясь встать,
упавший пард, но лапы сородичей прижимали его к земле, оставляя на пыльной
шкуре кровавые следы когтей. пард, лежа, рвал их клыками.
  Место под брюхом было самым безопасным в этом побоище, но светлорожденный
понимал: если он хочет спастись, сейчас самое время.
  На расстоянии шести шагов от него начинался правый склон ущелья. Шесть
шагов - восемь пар когтистых лап.
  Но Эрд рискнул.
  Обрезав седельный ремень, он упал наземь, проскользнул под брюхом ближнего
парда, схватил соседнего за хвост и запрыгнул на широкий круп. Зверь,
извернувшись, попытался схватить человека. Но, сжатый со всех сторон, не
смог дотянуться. Собственный его всадник был мертв: истек кровью из
разорванного клыками бедра. Эрд встал на ноги, и, оттолкнувшись от спины
парда, прыгнул на крутой склон ущелья.
  Стелющийся кустарник и жесткие пучки травы мгновенно изрезали его руки.
Сапоги для верховой езды скользили гладкой траве. Но, помогая себе мечом,
Эрд упорно карабкался вверх. И пока светлорожденный не одолел половину
склона, никто не обращал на него внимания. Воин надеялся, что ему удастся
уйти незамеченным. Но он забыл о собственном эскорте.
  Начальник сотни сразу сообразил, чем закончится дело. Сразу, как только
пронзенный копьями пард упал под ноги скачущих животных. А сообразив,
приказал своим солдатам держаться подальше от свалки. Он видел, как Эрд
спрятался под брюхо парда. Но ожидал, что светлорожденный останется там,
пока все не успокоится. В любом случае у него не было возможности
вмешаться. И приказа вмешаться тоже не было. Сотнику было велено довести
Эрда до ущелья, отрезать ему путь назад и все.
  Следуя приказу, сотник должен был позволить светлорожденному уйти, когда
увидел его взбирающимся наверх. Но начальником сотни овладел гнев. И он не
мог позволить хитрому северянину удрать, когда из-за него погибло столько
конгаев.
  Эрд уже почти достиг верха стены, когда сквозь вопли и рычание услышал
пронзительный крик сотника. Эрд оглянулся. Его эскорт, понукая пардов,
пытался взобраться наверх, но животные, подпрыгнув на шесть-семь локтей,
съезжали вниз. Никто из конгаев не догадался спешиться. Эрд достиг края
оврага и приготовился к схватке, но, к его удивлению, наверху никого не
было. Эрд бросился к зарослям кустарника.
  " Если все начальники Конга так же бестолковы, - подумал он, - непонятно,
почему мы потеряли эту провинцию?"
Проломившись через кусты, светлорожденный оказался в пальмовой роще, среди
высаженных ровными рядами деревьев.
  " Два умело укрытых арбалетчика... Ну четыре, учитывая, что охотиться
придется на меня..." - подумал Эрд.
  Нет, это была весьма странная история! И почему его не прикончили, пока он
спал? Куда как проще!
  Позади раздался топот. Эрд оглянулся и едва не вскрикнул от радости - его
догонял одинокий всадник. Начальник сотни.
  Эрд остановился и повернулся к преследователю: ничто так не
привлекательно для всадника, как затылок убегающего врага. То, что
светлорожденный не попытался укрыться между деревьями, настолько удивило
сотника, что он придержал животное и потерял единственное преимущество -
скорость. Попытайся он грудью парда сбить Эрда, тот вынужден был бы
отскочить в сторону и мог угодить под удар меча. светлорожденный шагнул
вперед и издал крик, которому его выучил Биорк: тонкий ужасающий вой, от
которого любой пард теряет самообладание.
  Животное сотника было отлично вышколено. пард не встал на дыбы, не
бросился прочь, а лишь зарычал и попятился, понукаемый всадником, но не в
силах совладать с собственным ужасом. Эрд бросился к нему. Сотник взмахнул
мечом, и белый клинок встретился с дымчатым конгским лезвием. Одновременно
с этим тонкий кинжал Эрда, проткнув бедро сотника, разрезал артерию. В
пылу схватки конгай даже не заметил раны. Он рубанул Эрда еще раз,
промахнулся, завертелся вокруг на рычащем парде, пытавшемся сначала
схватить Эрда, но получивши от него по носу, оставившего эти попытки. Эрд
уворачивался от меча сотника и выжидал. Он видел, что пятнистая шерсть на
боку и светлый мех на брюхе парда уже пропитались кровью наездника. Эрд не
слишком торопился, но и особенно медлить не стоило: несколько спешившихся
солдат выбрались из оврага и бежали к нему. Эрду нужен был пард. И он
получил его!
  Сотник покачнулся в седле, его рука повисла, меч вывалился из нее.
Светлорожденный схватил конгая за поясной ремень, одновременно двинув
кулаком по морде зверя, снова попытавшегося укусить. Сотник вывалился из
седла. Прежде чем испуганный пард успел отпрянуть, Эрд взлетел на его
спину. Взмах - поясной ремень лопнул, и сотник тяжело упал на траву. Эрд
сжал колени, и пард быстрей стрелы помчался вперед. Раненый командир - вот
все, что досталось подбежавшим солдатам. Десятник злобно выругался: пард
сотника был одним из лучших в Фаранге. Попробуй догони его!

  * * *

  - Это ты, Хуран?
  - Я, господин.
  - Что девушка?
  - В грезах, господин. Твои люди перестарались и она вдохнула слишком
много.
  - Брюхо Равахша! Когда, ты говоришь, Имх сможет заняться ею?
  - Я этого не говорил, господин, но думаю, за час-другой до захода она
перестанет путать сон с реальностью. Но еще долго не будет чувствовать
боли.
  - Я недоволен, Хуран!
  - Твой слуга сожалеет об этом. Но позволь напомнит