сяца осени. День Быка. Время сбора урожая.

Глава двадцать третья

     А еще в землях сих обитает паук Зеленая Голова, что плетет летучую сеть с ядовитой клейковиной. Растянувши на трех нитях сеть свою над звериной тропой, ждет паук. И если пройдет кто, зверь или человек, немедля перекусывает хищный тяжи, и падает сеть на добычу. А следом падает и паук.
     Даже если опытный лучник успеет поразить его меткой стрелой, накрывает сеть человека и убивает ядовитым прикосновением.
     Однако ж воину в полном облачении или охотнику, что позаботился загодя о защитительном плаще, - довольно убить паука. Так предусмотрительность, ум, рука быстрая и мужество хладнокровное обещают победу. Но отними любое из качеств - и станет плоть человеческая гнилым мясом...
     Из "Наставления стражу границ Хора"

Северный Конг.
Осень тысяча двенадцатого года

     Робур, сын Гардараса, скакал на полкорпуса впереди первого из своих всадников. Он всегда поступал так, выказывая отвагу. Самому себе. Первая стрела - первому.
     И он, Асенар, сумеет избежать ее куда лучше любого из воинов.
     Белый с черными кольцами пард-полукровка, рослый, выносливый, быстроногий, как хасец, мог бежать и вдвое против теперешнего. Но Робур сдерживал его бег: сейчас счет идет по последнему. Слабые остались в Ли-гоне. Их, кстати, оказалось совсем немного.
     Робуру Конг нравился. Богатая страна. Почтительные простолюдины. Приятно, что его семья унаследует долю здешних жирных земель. Непременно унаследует, раз он, Робур, сын Гардараса, присоединит к Империи ее утерянные владения. Добрая земля. Немного варварская, правда...
     Робур засмеялся. Ему пришла на ум старая песня, что рождена была еще во времена Вэрда Смелого - тоже варварская, но живучая, как леопард. Робур мог поклясться, что из десяти воинов-моряков девять знают ее наизусть.
     Повернувшись к своему жезлоносцу, он подмигнул. Жезлоносец, благородный из Аттура, улыбнулся в ответ. И улыбка его стала еще шире, когда Робур запел:

     - Травы полей,
     Скачи, мой друг, скачи!
     Пахнут острей,
     Когда звенят мечи!
     Травы полей!
     Зеленое руно!

     ("Скачи, мой друг, скачи!" - грянуло за спиной Робура.)
     - Играй мое вино! - рявкнул светлорожденный так, что его пард прижал круглые уши и покосился на всадника.

     - Алое вино! - пел светлорожденный, -
     В груди моей играй!
     ("Когда звенят мечи!" - рявкнула тысяча глоток.)
     - Мой рог ревет: "Пора!"
     ("Скачи, мой друг, скачи!")
     - На полчища врагов!
     ("Твой рог ревет: Пора!")
     - Тур слышит наш рев!

     И пятитысячное войско Робура разразилось громом боевых кличей, визга, свиста, ора, к которым тотчас прибавилось возбужденное рыканье пардов: какофония столь оглушительная и устрашающая, что трудившиеся в окрестных садах крестьяне побросали мотыги и попрятались кто куда.

     - Вино горячо! - запел Робур, когда рев за его спиной стих. - В груди веселей!

     Когда звенят мечи,
     Готовя постель,
     Добрую постель
     Из политых трав!
     Стрелы бьют в цель,
     А меч всегда прав!
     Добрая земля!

     ("Скачи, мой друг скачи!" - отозвались позади.)
     - Наши поля!
     ("Когда звенят мечи!")
     - Зеленое руно!
     ("Играй, вино, играй!")
     - Ударим стеной!
     ("Твой рог ревет: Пора!")
     - Скачи, мой друг скачи!
     "Скачи, мой друг, скачи!" - отозвалось еще трижды, прежде чем песня иссякла, оставив лишь топот тысяч пардов.

***

     Пард Робура попытался удлинить прыжки. Он чуял настроение хозяина. К тому же дорога от Лигона к Кесану была прямой, как полет стрелы. И пустынной. Столб пыли, поднимаемой войском, виден издалека, и всякий путешествующий спешит убраться подальше.
     Робур настолько привык к виду пустынной дороги, что даже удивился, заметив впереди человека.
     Человек стоял прямо посередине тракта. Лицом к скачущим всадникам.
     Поначалу Робур и не подумал сдерживать парда: всякому надлежит убраться с пути армии Императора или - быть растоптанным.
     Но человек не шевельнулся даже тогда, когда между ним и всадниками осталось полсотни шагов.
     Зато с этого расстояния Робур хорошо разглядел стоявшего.
     Нет, это был не простой конгай. В его осанке чувствовалась уверенность, а у бедра висел меч. Меч!
     "Наконец-то! - подумал Робур. - Наконец-то - воин!"
     - Стой! - бросил он жезлоносцу и заставил собственного парда перейти на шаг.
     За его спиной прокатился слитный рык, и дорожная пыль в воздухе на мгновение сгустилась. Колонна стала.
     Но сам Робур ехал вперед, пока не оказался в нескольких шагах от незнакомца. Здесь он из уважения к нему (не без надежды, что тот оправдает уважение и не откажется померяться силами) остановил зверя.
     Незнакомец по-прежнему молчал. Его дочерна загорелое лицо кого-то напоминало Робуру. Кого?
     Стоявший выглядел не старше самого светлорожденного. Двойная рубаха из серого и зеленого шелка, с широкими разрезными рукавами скреплялась на груди серебряной брошью. Голову охватывал обруч, тоже серебряный, с рунным узором. Просторные шелковые штаны с вышивкой - серое на зеленом - на икрах были стянуты ремнями сандалий из тонкой замши.
     Пард светлорожденного вдруг потянулся к незнакомцу, и тот небрежно потрепал зверя по черной широкой морде.
     Робур удивился. Боевой пард не терпит фамильярности.
     Незнакомец посмотрел Робуру в глаза, и светлорожденный, хотя и глядел с высокого седла вниз, почувствовал что-то вроде смущения.
     - Кто ты? - с нарочитой грубостью спросил он. Незнакомец проигнорировал его вопрос. Он перевел взгляд дальше, на дорогу, где застыли воины.
     - Зачем они пришли? - неожиданно спросил он по-хольдски, но с мягким конгайским выговором.
     Робур не ответил. Он легко соскочил на землю. Теперь они стояли друг против друга, и воин Севера почувствовал симпатию к незнакомцу. Он уже не сомневался, что перед ним - воин. На подобное надменное равнодушие перед лицом более сильного никто иной не способен. Так полагал Робур.
     Они были примерно одного возраста, но северянин - намного выше ростом и шире в плечах.
     - Так как твое имя, достойный? - спросил Робур уже достаточно вежливо.
     - Зачем они пришли?
     Робур пожалел, что спешился. Конгай явно не понимал вежливости.
     - Я веду их! - надменно произнес светлорожденный. - Я веду их, веду во Дворец Великого Ангана, - для большего эффекта Робур сделал паузу, - чтобы утвердить власть Императора над этой землей!
     - Этого не будет, - спокойно сказал незнакомец. Двое молодых людей стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Чем-то похожие, оба - уверенные в себе. Только один из них был облачен в полный доспех и имел за спиной сорок восемь сотен отборных воинов, а у второго вместо лат - легкая шелковая рубаха, а позади - желтая пыль на разогретом лучами тракте.
     Робур положил руку на эфес меча и улыбнулся, словно кугурр, предвкушающий угощение.
     - Я, - сказал он, - светлорожденный Робур, сын Гардараса, из рода Асенаров! Я не знаю, кто ты, но полагаю - человек достойный! По крайней мере, на земле Конга ты первым сказал мне - "нет!". Можешь не называть своего имени, если не хочешь! Только вынь свой меч - и порадуемся нашей встрече!
     Легкая тень скользнула по лицу незнакомца, когда Робур назвал себя. Мелькнула и пропала.
     - Поверни своих людей! - сказал он тоном, не допускающим сомнений. - Поверни их по доброй воле и возвращайтесь домой! Это - земля конгаев, и она останется ею. Уезжай, светлорожденный Робур!
     - Меч из ножен! - крикнул северянин, начиная сердиться.
     - Сейчас, - тем же спокойным и уверенным голосом произнес незнакомец, - ты можешь сделать выбор по собственной воле! Когда я выну меч - ты уступишь необходимости!
     Жезлоносец Робура при этих словах тронул парда и подъехал на десяток шагов ближе. Не для того, чтобы вмешаться! Упаси боги! Он сам - благородный и ни за что не обесчестит своего начальника. Но этот незнакомец - он ведет себя... необычно!
     - Гнев Тура! - взревел Робур. - Ты будешь драться или праздновать труса? Тогда прочь с дороги, пока тебя не растоптали парды моих воинов!
     - Драться? - так же невозмутимо переспросил незнакомец.
     - Да! - в ярости воскликнул Робур, уже чувствуя, как уплывает от него счастливая возможность вдохнуть запах стали и крови. - Да!
     И вырвал из ножен длинный тяжелый хольдский клинок.
     Незнакомец едва заметно пожал плечами и вдруг с невероятной быстротой выхватил свой собственный меч.
     Робур ринулся вперед... и замер, будто споткнувшись.
     Жезлоносец, заподозрив нечестие, бросил парда вперед... и тут же осадил зверя.
     - Белый Меч! - изумленно прошептал он.
     - Белый Меч Асенаров! - благоговейно произнес Робур.
     Его собственная, сжимавшая оружие рука упала. Белый Меч!
     - Да, - сказал незнакомец, опуская этот узкий, серебристый. - Ты видишь.
     - Он - твой?
     - Ты видишь.
     - И твоя рука вынула его из ножен? Человек только улыбнулся.
     - Значит... - проговорил Робур, невольно делая шаг вперед. - Эрд?

Глава двадцать четвертая

     Обретший Путь подобен каменному утесу. Волны, бурные или тихие, огибают его. И корабли его огибают, чтобы продолжить путь. Ничто в мире не грозит ему гибелью, ибо выбрал он место и нашел себя. Но и им повелевает Судьба.
     Мангхел-Сёрк. Правило сто седьмое

Междуречье.
Осень тысяча двенадцатого года

     - Хорошо, - согласился Тилод. - Мы не будем его искать. Эй! - окликнул он одного из караульных. - Попроси прийти ко мне достойного Ганга!
     И тут зодчий увидел, что трое дозорных ведут к нему четвертого, в пыльной одежде, со знаком гонца на лбу.
     - Однако! - сказал Биорк. Сопровождавшие гонца дозорные почти несли того на руках. Лица их были угрюмы.
     - Достойный! - сказал старший из них, обращаясь к Биорку.
     Тот мотнул головой в сторону Тилода.
     - Вождь! - повторил воин уже зодчему. - Беда! Фаранг!
     - Говори! - бросил Тилод гонцу.
     - Враги! - сказал тот слабым голосом. - Фаранг захвачен! Караулы на дорогах! Я еле прошел!
     - Кто? - напряженным голосом проговорил Тилод. - Омбам?
     - Нет... Империя!
     Зодчий впился в него взглядом и понял: не лжет. Он хмуро уставился на Биорка. Тот покачал головой:
     - Это не моя идея!
     - Несмех! - Рука Эрда легла на плечо Тилода.
     Зодчий резко обернулся. Он хотел сбросить руку северянина, но сумел сдержаться. Эрд совершенно спокойно встретил его взгляд.
     - Я беру это дело на себя!
     Зодчий судорожно вздохнул и сжал руку северянина.
     - Спасибо, брат! - проговорил он. - Только - не медли!
     - Мы возьмем четырех лучших пардов! - произнес светлорожденный. - И пусть Ганг идет следом за нами с несколькими тысячами воинов - так быстро, как только сумеет. Если это наши, я все улажу, но если нет...
     - Больше ничего не говори, брат! - перебил его Несмех. - Собирайтесь!
     - Каон! - сказал Биорк начальнику караула, что привел гонца. - Возьми у разведчиков четырех самых быстрых зверей, оседлай и веди сюда!
     Воин отсалютовал и побежал выполнять приказ.
     - Несмех!
     Зодчий быстро обернулся к вагару.
     - Держи наготове бойцов! Мой нюх говорит: одним Фарангом дело не обойдется!
     Тилод вопросительно посмотрел на Биорка, но если зодчий ожидал, что вагар прояснит свои слова, то ошибся.
     - Пусть наладят зеркальную связь! - сказал маленький воин невозмутимо. - Полагаю, она понадобится раньше, чем наши лагеря опустеют!
     Фаранг. Осень тысяча двенадцатого года
     Когда Эрд и Биорк выехали из прибрежного леса, то увидели, что сторожевой пост на тракте восстановлен и дорога на Фаранг перекрыта.
     Рослый смуглолицый воин в короткой кольчуге шагнул навстречу перешедшим на рысь пардам и предупреждающе поднял руку.
     Пятеро солдат с эмблемами воинов-моряков Южной Императорской эскадры, не слишком торопясь, поднялись со своих мест. Впрочем, в руках двоих из них вдруг оказались заряженные арбалеты, направленные на всадников.
     Эрд отвернулся, чтобы скрыть довольную улыбку: ведь это были и его воины.
     - Спешиться и подойти сюда! - гаркнул здоровяк-десятник.
     От его резкого хольдского выговора у светлорожденного потеплело в груди. Но чувства эти остались внутри, а лицо приняло то высокомерное выражение, которое заставляло любого почувствовать разницу между светлейшим из рода Асенаров и всем остальным населением Мира.
     - Ты так долго плыл сюда, солдат, что забыл, как обращаются к светлорожденным? - холодно осведомился он.
     - Что? Воин опешил. Эрд демонстративно медленно вынул из ножен серебристый клинок Асенаров, положил его поперек на черную холку парда и, наклонясь, с напускной суровостью уставился на хольдца.
     Тот свел было брови в сердитой гримасе, но тут рот его приоткрылся, а глаза расширились:
     - Мать-богиня! - воскликнул десятник, звонко ударяя себя кулаком в кольчужную грудь. - Властелин Судеб! Светлейший Эрд!
     И губы хольдца растянулись в улыбке.
     Эрд невольно улыбнулся в ответ. В отличие от Нила, он не помнил в лицо и по имени каждого, с кем делил палубу боевого корабля, и сейчас впервые пожалел об этом.
     - Да, солдат! - кивнул он. - Это я! А теперь прикажи кому-нибудь из своих сесть в седло и проводить меня к вашему командиру! Кстати, как его имя?
     - Светлейший Робур, светлейший Эрд!
     - Робур? - Светлорожденный не слишком хорошо знал своего брата, но Асенар есть Асенар!
     - Только его здесь нет, светлейший! - поспешно добавил десятник.
     - Это я заметил! - Эрд слегка улыбнулся.
     - О! Его нет в Фаранге! Он с пятью тысячами уехал брать здешнюю столицу!
     - Расторопный молодец! - заметил Биорк, подъезжая поближе.
     Десятник даже в лице переменился: вспыльчивость Эрда была так же хорошо известна, как и его крайняя щепетильность в отношении чести Асенаров.
     Но гневной вспышки не последовало. Эрд был уже далеко не тот, что год тому назад.
     А потом десятник узнал вагара, и от сердца его отлегло.
     - Пять тысяч, ты сказал? - Эрд и Биорк переглянулись.
     - Сорок восемь сотен!
     - Так сколько же наших кораблей нынче в Фарангской Гавани?
     - Вся Южная Эскадра, светлейший!
     - Южная Эскадра? - лицо Эрда мгновенно омрачилось. - Южной Эскадрой командует Робур? А адмирал Адальг?
     - Нет, нет, светлейший! - десятник сделал пальцами отгоняющий беду жест. - Адмирал заболел в походе. Лихорадка. Уже поправляется, не тревожьтесь! Желаете, чтобы я сам проводил вас к нему?
     - Ты радуешь меня, солдат! - с облегчением проговорил Эрд. - Нет! Оставайся на посту! И, вот возьми. От меня! - светлорожденный отстегнул от пояса кинжал из оружейной сирхара Урнгура и протянул воину. - Ты меня очень порадовал!
     - Чем? Болезнью твоего дяди? - поинтересовался Биорк на языке вагаров.
     - Теперь я знаю, мастер, от кого твой сын унаследовал свой острый язык! - парировал Эрд на том же наречии.
     Воин между тем благоговейно разглядывал оружие. Кинжал был замечательный.
     - Спасибо, светлейший, - пробормотал он. Впрочем, о щедрости Наследника Асенаров в Южной
     Эскадре рассказывали еще и не такое.
     - Эй! - напомнил Эрд. - Мы спешим, солдат! Воин опомнился и махнул рукой одному из воинов:
     - Сигур! Живо в седло! Проводи светлейшего Эрда и достославного (тут он отсалютовал вагару подаренным кинжалом) Биорка к адмиралу!

***

     - Этот десятник очень скоро станет сотником! - произнес Эрд, когда они отъехали на порядочное расстояние от поста.
     - Да, - согласился Биорк. - Если захочет.

***

     - Дядя! - с почтительной нежностью произнес Эрд, беря двумя руками кисть лежащего адмирала и наклоняясь, чтобы коснуться губами его запавшей щеки.
     - Счастлив видеть тебя, Эрд, - ласково отозвался Адальг. Рука старика легла на голову племянника. - Я рад, что ты жив! Хорошо ли удался тебе твой путь?
     - Долгий разговор, дядя! Как ты себя чувствуешь!
     - Неплохо, мальчик! Не смотри, что я лежу: ноги меня уже держат! И я ведь еще не стар, не так ли, достойный Биорк Эйриксон?
     - Да уж помоложе меня, светлейший, - отозвался маленький воин, сжимая сухую теплую ладонь адмирала.
     - Только не говори, что помнишь, как держал меня на коленях!
     - Я помню все, светлейший, - усмехнулся вагар. - Но не обо всем говорю!
     И они обменялись понимающими взглядами. С Адальгом маленького воина связывало не меньше воспоминаний, чем с его ушедшим в Нижний Мир старшим братом.
     Адмирал поднялся и сел на своем ложе. Эрд услужливо подложил ему под спину подушку.
     - Позволь спросить, светлейший, - произнес маленький воин. - В чьей просторной голове родилась идея захватить Конг? Клянусь мечом, у меня немалое желание взглянуть, есть ли в ней мозги!
     - Когда одичавший пес, - не торопясь проговорил адмирал, - выходит из лесной тьмы и лижет твою руку, разве нельзя привести его домой, накормить и надеть ошейник?
     - О да! - согласился вагар. - Я тоже люблю Баян-лу! Но как быть, если у пса есть хозяин? А у хозяина, кстати, длинный меч и нетрусливое сердце!
     - Честь воина требует... - начал адмирал.
     - Невелика честь - захватить город, в котором не осталось защитников! - сердито перебил вагар.
     Эрд нахмурился, но Адальг успокаивающе коснулся его руки. Он мог позволить Биорку очень многое и, кстати, почитался в Глориане человеком не только отважным, но и умеющим вести тонкую игру.
     - Имей в виду, - продолжал Биорк. - Этот хозяин скоро будет здесь, а с ним - тысячи Конга. Ты очень подвел меня, светлейший! - добавил он сокрушенно. - И не только меня!
     - Ну, ну, Биорк! - возразил адмирал. - Мы ведь не пролили и капли крови!
     - А вот это уже лучше! - Лицо вагара немного просветлело.
     - Я, - продолжал Адальг, - получил от Совета полномочия действовать по собственному усмотрению! Но, увы, недуг на время победил меня!
     - Недуг? - подозрительно пробормотал вагар. - Такой несвоевременный недуг обычно имеет определенный источник! У тебя в эскадре, разумеется, нет настоящего мага?
     Адальг покачал головой.
     - Что же касается этого города, - сказал он, - то я понимаю моего флагман-капитана. Ведь кусок сам лег в руку.
     - Я тоже могу его понять, - кивнул Биорк. - И светлейший Эрд может его понять! А вот поймут ли конгаи? Или семьи наших воинов-моряков, когда узнают, что их кровь осталась на Черной Земле?
     - Я остановил бы его! - в голосе адмирала впервые звякнул металл: слова вагара задели его за живое. - Остановил бы, но он не спросил меня! Я прощаю тебе твой тон, достойный Биорк Эйриксон, но впредь помни, с кем говоришь! Как помню об этом я!
     - Прости! - извинился маленький воин. - Когда дела так серьезны, забываешь о приличиях!
     - Он прав, дядя! - совершенно неожиданно для Адальга поддержал вагара Эрд, сам не забывавший об этикете даже во сне. - Полагаю, Робура следует, не медля, остановить! Не распорядишься ли ты послать гонца?
     - Ты мог бы и сам сделать это! - заметил адмирал. - Твой ранг выше, чем у Робура. И ты - Наследник!
     - Я сделаю это! - твердо сказал Эрд.
     - Не трудись! - Адальг тихо засмеялся. - Гонец уже в пути! Правда, успеет ли он за Робуром? Твой брат так же быстр, как... ты!
     Теперь засмеялся Биорк.
     - Ты сейчас был больше вагаром, чем я! - сказал он, поклонившись, старому воину. - А теперь, раз уж ты на время стал хозяином Фаранга, я взываю к твоему гостеприимству!
     - Все сделано, мой друг! Слуга уже заглядывал в дверь, сообщая, что стол для вас готов! Биорк только покачал головой.
     - Вот великий человек! - сказал он Эрду. - Идем, В светлейший, воздадим ему должное!

Южный Конг.
Осень тысяча двенадцатого года

     Узкие стремительные корабли Омбама вынырнули из рассветных сумерек. Двадцать шесть шекк под красными парусами.
     Сонный Тунг был захвачен врасплох. Только три боевых корабля Конга, стоявшие на якоре у входа в маленький порт, успели поднять паруса и выйти навстречу, о