Бурун. - Или забыл, что паутинная ткань в воде не мокнет?
     - Кто говорил о воде? - удивился воин. - Возьми глины желтой, смешай с кислым вином, взбей как следует, да мешки поверху и обмажь! Они, ясно, потяжелей станут, но все равно пару тюков одной рукой поднять - нечего делать! А и одного хватит!
     "А ведь верно!" - подумал Хуруг. Арбалетный болт, при хорошем выстреле прошибающий стальную кирасу, в полулокте паутинной ткани увязнет, хоть в упор бей. "Литон его зовут! - вспомнил атаман. - Точно, Литон! Прозвища еще не заработал! А башковитый парнишка!"
     Бурун задумался, а потом неожиданно улыбнулся и подмигнул.
     - Дело! - сказал он. - Сам надумал? Или - видел где?
     - Видел! - признался Литон.
     - Литон! - Хуруг соскочил со спины парда и подступил к новичку вплотную:
     - Слушай меня! Если то, что ты сказал, - пойдет, твоя доля - тройная! Кто-то против? - и на ладонь вытащил меч.
     Нет, никто не возражал. Но Бурун перестал улыбаться.
     - Ты! Ты! И ты! Найдите котел побольше, наскребите глины! И, - приказал Хуруг, - вино...
     - В моей повозке - полбочонка скисшего эдзамского! - вставил помощник.
     - Остальные - на места! Нечего попусту глазеть! - Хуруг толкнул ближайшего воина так, что тот отлетел на пару шагов. - Давай, давай, парни! Скоро мы зажарим бычка!
     Отправленные к возам за тканью вернулись. Без ткани. Зато притащили с собой человека с длинным костистым лицом и горбатым носом, одетого в пятнистый разорванный плащ. На поясе пленника болтались пустые ножны, лицо - в крови. Бандиты швырнули горбоносого к ногам Хуруга, пленник упал ничком да так и остался лежать.
     Хуруг легонько пнул его в ухо сапогом из акульей кожи:
     - Встань!
     Упавший не шевельнулся.
     - Живой, или трупака притащили? - спросил атаман.
     - Живой! - сказал один из бандитов. - Зашибся немного. Их трое было! Двоих мы подстрелили, а этого - арканом!
     - Добро! Ну-ка поднимите его!
     Четыре сильные руки вздернули пленника вверх. Глаза его были закрыты, лицо выпачкано в пыли пополам с кровью.
     - Взбодрите его, ребята! - приказал атаман.
     Один из бандитов пнул пленника в голень носком сапога.
     Горбоносый застонал, открыл глаза. Большие, карие, с тяжелыми подрагивающими веками.
     - Кто таков? - жестко сказал Хуруг.
     Пленник молчал. Зрачки его расширились. Атаман увидел в них отражение своего лица.
     Не торопясь, он отвел назад руку и наотмашь хлестнул пленника по лицу. Голова горбоносого дернулась. Верхняя губа лопнула, и по подбородку потекла свежая кровь.
     - Молчишь? - спросил Хуруг, раздув ноздри. - Зря!
     И вогнал кулак пленнику в живот.
     Тот не согнулся пополам только потому, что два человека держали его за руки, а третий - за волосы. Окровавленный рот широко открылся. Кожа на лице приобрела зеленоватый оттенок. Он судорожно дернулся, и его вырвало.
     - Хлипкий, подлец! - брезгливо сказал Хуруг. Пленник что-то пробормотал. Легкие его с хрипом, жадно втягивали воздух.
     - Не слышу! - рявкнул атаман.
     Пленник продолжал бормотать. Непонятное.
     - Ну-ка, говори по-людски! - Хуруг снова замахнулся.
     - Он не умеет, атаман! - сказал подошедший Бурун. - Сдается мне, он - урнгурец!
     - Урнгурец? С чего ты взял? - язвительно спросил Хуруг, но занесенную руку опустил. - Любой сопляк в этих горах знает: их бог не велит им покидать своей страны!
     - Мальчишкой отец брал меня в Чагун! - заявил Бурун. - Точно тебе говорю: урнгурец! И наверняка болтает только по-своему! Хрен ты у него что узнаешь! А жаль! Хотелось бы выяснить, откуда он взялся!
     Пленник вдруг быстро, захлебываясь, заговорил. Хуруг и Бурун внимательно слушали. Им казалось, что они различают отдельные слова, но в целом речь горбоносого осталась для них лишенной смысла.
     - Тарабарщина! - произнес Бурун, когда пленник замолк. - Может, он придуривается? Как это - не знать конгаэна?..
     - Вот подпалю ему пятки! - пообещал Хуруг. - Ты, урод, слышал, что я сказал? Хочешь немного поджариться?
     Пленник с ужасом глядел на атамана.
     - Ладно, после! - махнул рукой Хуруг. - Успеем. Сначала - Паук. Свяжите его и бросьте под повозку. Да так, чтобы парды не зажрали! А потом марш за тканью! Бурун! Как в доме? Тихо?
     - Как в гробу, атаман! Ждут небось, когда смоемся?
     - Мы их удивим! - пообещал Хуруг. - Мы... - И оборвав себя на полуслове, прислушался.
     - Сожри меня магхар! - сказал он. - Бурун! Послушай-ка!
     - Что?
     - Парды, Бурун! Много пардов!
     Помощник упал наземь и прижал ухо к жесткой короткой траве. Потом встал и с уважением проговорил:
     - Ну, атаман, у тебя уши!
     - Потерявший всадника пард... - пробормотал Хуруг, вспомнив. - Ну, это мы поглядим! Бурун! Ну его к демонам - Паука! Свисти: по седлам! Ударим, пока не ждут!
     - А Рех? - спросил помощник. - Сзади ударит?
     - Обгадится! - отрезал атаман. - Живо, Бурун! Мы перехватим их у Змеиной Норы!
     Но помощник не разделял желания атамана воевать неизвестно с кем.
     - Их много, Хуруг! - напомнил он. - Не стоит!
     Хуруг оскалился в точности как зверь, имя которого он носил. Кривой рубец на лице налился кровью.
     - Делай как сказано, - произнес он совсем тихим голосом, от которого у его подручного по спине пробежал холодок. Продолжить спор Бурун не посмел.
     Через пять минут шесть с лишним дюжин Хуруговых молодцов, весь его отряд, если не принимать в расчет пятерых, оставленных при повозках, уже мчался по дороге навстречу неизвестному врагу. Поступок, достойный настоящего хуруга, свирепой и отважной твари, без раздумий бросающейся на все живое. Впрочем, семьдесят пять всадников, каждый из которых - отличный боец (иные уже давно отправились бы в Нижний Мир) - большая сила для здешних мест.
     Горная дорога извилиста. Если склоны заросли лесом, нет никакой возможности увидеть то, что скрывается впереди.
     Хуруг скакал первым на своем мощном, красно-коричневом парде и уже слышал топот множества лап, короткие рыки пардов и звяканье железа. Не дальше чем за следующим поворотом. Точно такие же звуки раздавались за его спиной. Все же передовые урнгриа появились неожиданно. И с ходу ударили по банде.
     Пард Хуруга взвился в воздух и, перелетев через две сплоченные шеренги, обрушился сверху на закованного в железо всадника. Пард под урнгриа упал с громким воплем, а зверь Хуруга завертелся волчком, пока его хозяин рубил направо и налево длинным мечом.
     Урнгриа и бандиты сцепились в сече. Страшно рычали рассвирепевшие парды, звенела сталь, орали бойцы. Несколько зверей вместе с всадниками покатились вниз по склону, заросшему небольшими деревьями.
     Поначалу урнгриа, вооруженные короткими пиками с лучшей броней, здорово потеснили молодцов Хуруга. Но когда шеренги их потеряли строй и перемешались с бандитами, то более опытные в схватках парни Хуруга стали брать верх. Тем более что лишь треть первой хогры могла вступить в бой. Многие урнгурцы неплохо владели оружием, но сеча - не поединок. Конгаи рубили их почем зря. Особенно неистовствовал Хуруг. Ухватив Длинный меч двумя руками, он рвался вперед, круша доспехи урнгурцев, ломая их боевые порядки. Пробившиеся к вожаку Бурун и еще двое прикрывали его со спины и с боков. Атаман не мог определить численность врага, да это ему в горячке схватки было и не важно.
     - Хап! Хап! - выкрикивал он собственный боевой клич, прорубаясь вперед.
     - Гляди-ка! Старый приятель! - воскликнул зоркий вагар, узнав Хуруга по длинному мечу и характерным размашистым ударам...
     - Хей! Светлейший! Взгляни на удальца! - крикнул он Эрду.
     Тот посмотрел сверху на участок дороги, где кипел бой.
     - Они дерутся, как омбамту! - произнес светлорожденный. - Может, тебе стоит вмешаться? Они перебьют половину хогры!
     - Пусть моих парней немного погоняют! - невозмутимо произнес Биорк на аркинно. - Крепче будут те, кто останется!
     И добавил на конгаэне, понятном окружавшим его урнгриа:
     - Если целая хогра не может справиться с какой-то бандой, вчетверо меньшей по численности, мне такая хогра не нужна! Но если ты, светлорожденный Эрд, хочешь размять руку, не возражаю! Вот только как ты туда доберешься?
     Дорожная петля на четверть мили была заполнена теснящимися урнгриа.
     - Доберусь! - сказал светлорожденный. - Напрямик! - И соскочил с парда.
     Пьющий Кровь уже был в его руке.
     - Буду признателен тебе, светлорожденный, если ты достанешь меченого! - сказал сирхар по-хольдски. - Он уже свалил шестерых!
     - Не благодари! - Эрд улыбнулся.
     "Жуткая улыбка, - подумал Биорк. - Неужели и у меня перед боем такая же?"
     Светлорожденный прыгнул в заросли. Обрубая мечом ветки, он мигом пересек склон и оказался у нижнего изгиба дорожной петли, как раз там, где кипела сеча.
     Оттолкнувшись от ствола дерева, он пролетел несколько шагов и упал на широкий круп парда, позади одного из бандитов. Тот вылетел из седла, не успев сообразить, что произошло. Эрд махнул мечом, разрубив седельный ремень, а заодно и бедро наездника. Затем треснул кулаком по голове беснующегося парда и погнал его туда, где неистовствовал Хуруг. Десять шагов отделяли Эрда от атамана. Они обошлись светлорожденному в дюжину взмахов меча и пару вмятин на белых доспехах. Северянин испустил радостный клич: битва была его стихией, его наслаждением.
     Хуруг прорубил наплечник очередного противника и нацелился добить урнгурца, когда ликующий крик Эрда перекрыл шум битвы. Атаман, забыв о прежнем противнике, вздел парда на дыбы и бросил его на звук, даже не разглядев толком нового врага. Он нутром чуял, что в игру вступил настоящий боец. Вожак.
     Двое рванулись навстречу друг другу сквозь толчею боя. Прикрывавшие Хуруга разбойники ломились следом за атаманом, прикрывая от случайного удара. Эрда никто не прикрывал, но его натасканный для битвы пард грудью, лапами и клыками проложил себе дорогу среди разъяренных собратьев и, втиснувшись между двумя урнгриа, грудь в грудь столкнулся со зверем Хуруга.
     Атаман узнал бы Эрда, будь у светлорожденного Клинок Асенаров, но Пьющий Кровь был незнаком Хуругу. Впрочем, это не помешало ему напасть на северянина с той безумной яростью, какая и принесла ему прозвище: Хуруг.
     Светлорожденный отшиб первый удар, отбросил гардой меч Буруна, нацелившийся сбоку в открытое лицо северянина, и приемом "Голова Хармшарка" послал меч вдоль клинка вновь атаковавшего Хуруга. И ранил атамана в правую руку. Повыше локтя. Впервые за много веков Пьющий Кровь поразил врага. Впрочем, рана была пустяковая.
     Бурун снова напал на светлорожденного, и еще один из бандитов, оттеснив неумелого урнгурца, попытался прорубить шлем северянина. Эрд, услышав над головой свист клинка, откинулся назад и скользящим ударом рассек сухожилия на запястье нападавшего. А оттесненный урнгурец в этот же момент метнул свою пику в того же бандита. Урнгриа промахнулся. И попал. Пика вошла точнехонько в правый глаз Буруна.
     Увидевший это Хуруг завыл и, позабыв об Эрде, набросился на урнгурца. Но Эрд не собирался менять противника. Походя добив искалеченного бандита, светлорожденный тем же движением отразил направленный на урнгриа клинок. И обрушил меч на шлем Хуруга.
     К сожалению, Пьющий Кровь и остротой и весом уступал Белому Клинку. Шлем остался цел. Удар даже не оглушил Хуруга. Но заставил его вспомнить об Эрде. Выхватив из седельного кармана метательный нож, атаман с трех шагов послал его в лицо светлорожденного. И глазам своим не поверил, когда Эрд отбил нож небрежным взмахом меча.
     Убивший Буруна урнгурец поднял парда на дыбы. Он хотел, чтобы зверь лапами вышиб Хуруга из седла. Хуруг не успел бы поднять собственного и с сожалением (воину больно использовать оружие против парда) резнул клинком по нижней челюсти зверя. Пард урнгурца отшатнулся, Хуруг замахнулся... и выскочивший из-за головы парда Пьющий Кровь вошел в щель между кирасой и нижним краем шлема. Прямо под задранный подбородок атамана.
     Эрд концом меча рассек подбородочный ремень и сдернул с убитого шлем. С торжествующим криком светлорожденный поднял его вверх...
     - Убедись сам, солдат, - сказал Биорк хограну Рхонгу, - как много иногда зависит от вождя!
     - Голова направляет руки! - важно ответил хогран, глядя на спасающихся бегством бандитов. Урнгурские всадники попытались преследовать их, но отстали: вооружение у людей Хуруга было легче, а парды - быстрее.
     Биорк глянул на хограна, поманил пальцем. Урнгурец перегнулся через седельную луку, и вагар шепнул ему в ухо:
     - Ты дурак, хогран!
     Рхонг уставился на бородатое маленькое лицо сирхара. Он не обиделся. За месяцы, проведенные рядом с Биорком, хогран разучился обижаться на его слова. Во-первых, потому, что Биорк был всегда прав, во-вторых, потому, что вагар никогда не унижал хограна в присутствии других.
     - Умные руки лучше головы! Особенно - глупой головы! - Пард вагара изогнул шею, и Биорк почесал ему челюсть. - Видел, как они отступили? Сначала собрались вместе, потом прорубились через толпу наших вояк - правда, это было совсем нетрудно, - затем опять собрались вместе, а оторвавшись на пять прыжков парда - рассыпались. Почему?
     - Спрашиваю всех! - добавил он, поглядев на окруживших их всадников.
     - Чтоб легче было удирать? - предположил кто-то.
     - Могли и не рассыпаться! - проворчал Рхонг. - Наши и не вспомнили об арбалетах!
     - Верно, хогран! А теперь спустимся вниз: посчитаем, во что обошлась нам выучка!

Глава вторая

     "Воздержание среди пирующих сулит удачу!"
     "У злобного пса поджат хвост". "Жертва правителя неугодна богам!"
     Гадание на трех костях, истолкованное жрецом Повелителя Судеб Серквером Желтым императору Вэрлу Смелому так: "Ты умрешь!"

     Урнгурские хогры вошли в селение за три часа до заката. Селение опустело: все жители ушли в горы и увели с собой скот. Впрочем, не все. Хозяин постоялого двора, Рех, - остался.
     Когда Хуруг увел своих людей, Рех заподозрил ловушку и еще долго не решался снять оборону. Он сделал это только тогда, когда запыленный всадник подскакал к воротам и прокричал в сложенные рупором ладони:
     - Хозяин! Урнгур идет!
     Крикнул и умчался. Потому-то Рех, сын Гига, по прозвищу Паук, принял сказанное всерьез.
     - Щепка! Хисс! - приказал он. - Возьмите пардов: Желтоголового и Блядуна, они самые быстрые, и давайте - в горы! По верхней дороге! Да, если наткнетесь на кого - живо назад! Без фокусов! Марш! Кто-нибудь - парда для меня! Гон! Лоб! Поедете со мной! Живо! Живо! За сегодняшний день - плата втройне!
     - Ты уже обещал - втройне, хозяин! - заметил тощий конгай по прозвищу Хисс. - Когда пришел Хуруг!
     - Ты еще здесь? - удивился Рех. - Может, ты думаешь, что попасть к урнгурцам хуже, чем в лапы Хуруга? А, Хисс? Марш, я сказал!
     Рех возвратился раньше, чем те, кого он послал на дорогу. Собственно, выяснять ему ничего не пришлось. Три часа назад в селение на почти загнанных пардах прискакали два пастуха: Урнгур идет! Живущие в горах думают медленно, но действуют быстро. Сели в лодки, перевезли семьи и имущество на другой берег озера. У кого лодок не было, те верхом и на повозках покидали дома, угоняли скот. Лишь одна семья, двое стариков, решили остаться. Когда Рех вернулся в свою гостиницу, последние поселяне уже покинули деревню.
     Возвратились Щепка и Хисс. Да, все верно. На западе - армия урнгурцев. Тысячи три всадников. Все - черные. Страшные. Вокруг - патрули на пардах. Сейчас покамест стоят, никуда не движутся. Запрудили дорогу на добрую милю! Одна приятная новость: раздавили Хуруга. Слуги на обратном пути наткнулись на трех бандитов, те вели себя мирно, рассказали, как было дело, и советовали удирать.
     "Тысяча всадников? - прикинул Рех, разделив названное число на большие глаза Страха. - Странно! Для набега - много! Для войны - мало! Разве только - это первый отряд... Урнгурцы? Любопытно!"
     И решился:
     - Лоб, Хисс, Гон, вы трое - остаетесь! Здесь! - И перекрыл возникший ропот властным:
     - Я тоже остаюсь! Хочу знать, за каким демоном их сюда принесло. И подзаработать хочу! Урнгурцы, слыхал, богаты!
     - Подзаработаешь! - буркнул здоровяк Лоб. - Железо в брюхо!
     - Кто трусит - пусть проваливает! Оставшимся - впятеро!
     - Я останусь! - сказал Гон, рослый малый без передних зубов. Вслед за ним согласились и остальные.
     Все сколько-нибудь стоящее тут же погрузили на повозки и увезли в лесную схоронку Реха. Впрочем, эти вещи не составляли значительной доли имущества Реха, сына Гига. Он был достаточно умен, чтобы хранить золото не здесь, а там, где оно в безопасности, - в одном из своих домов в Фаранге.
     Закон Конга, соблюдавшийся в пределах Фаранга неукоснительно, был столь суров к совершавшим хищения из жилищ, что горсть золотых монет, оставленная на подоконнике у открытого окна, могла лежать там год за годом, покрываясь пылью, никем не потревоженная.
     Три хогры ехали сомкнутыми шеренгами. Арбалетчики зорко следили за окнами и крышами. Селение было пустынно. Наконец передовые поравнялись с воротами постоялого двора и поехали дальше. Но когда ворот достиг Биорк, ехавший вслед за дозором впереди первой хогры, он удовлетворенно хмыкнул и сказал старшему хограну:
     - Останови колонну!
     - Стой! - рявкнул Рхонг.
     Трель свистков пробежала от начала хогры к ее хвосту. Урнгриа остановились. Ворота постоялого двора были распахнуты. В них, улыбаясь, стоял хозяин. Один.
     Биорк направил парда к нему. Шестеро телохранителей двинулись следом.
     - Здорово, хозяин! - крикнул Биорк на конгаэне. - Ты меня не узнал?
     Рех пригляделся, поднял брови... Но не узнал маленького вагара в восседающем на могучем парде бородаче, увенчанном короной и крылатым шлемом сирхара Урнгура.
     - Нет, великий господин! - промолвил Рех и поклонился, не жалея спины. - Мой дом - твой! - И опасливо поглядел на мощных телохранителей. Все же его любовь к иронии дала о себе знать:
     - Я стараюсь быть вежливым, великий господин! Конечно, ты можешь взять все, что тебе понравится, и без моего приглашения!
     - Разумная речь! - проговорил Биорк. - Да, я сам поселюсь у тебя. Тем более что уже бывал в этом доме. Тогда он оказался не слишком гостеприимен!
     - Этого не может быть! - твердо сказал Рех. Но душа его упала ниже подметок.
     - Пустое! - усмехнулся вагар. - Позови слуг: пусть помогут моим командирам устроить войско на ночлег! Хозяева, как я понимаю, в отъезде?
     - Не суди строго моих земляков! - поспешил сказать Рех. - Они покинули свои дома, не зная...
     - Сам я поступил бы так же! - перебил Биорк. - Живо зови слуг!
     Хозяин поклонился и быстрым шагом направился к гостинице.
     - А он не так труслив, как показалось в прошлый раз! - заметил подъехавший Эрд. - Если он починил проломленную стену, я готов поселиться в тех же апартаментах!
     Вернулся Рех с тремя слугами.
     - Хогран Рхонг! - сказал Биорк. - Эти люди покажут тебе, где удобнее разместить солдат! И расставь караулы. - И, переходя на конгаэн:
     - Не бойтесь, парни! Мы не воюем с народом Конга!
     - А с кем же? - дерзко спросил Хисс.
     - Мы пришли за кровью соххоггоев! - сказал Эрд.
     "Вот это весть! - восхитился Рех. - Всем вестям весть! Воз золота - цена ее! - Рех порадовался, что решил остаться, втройне порадовался:
     - Я буду - не я, если не заработаю на этом вчетверо! Нет, какое там, вчетверо, - вдесятеро!"
     - О! - воскликнул он. - Вот тут мы - с вами! Тем более, если с вами сам светлейший Эрд!
     - Кое-что он помнит, - заметил вагар.
     - Как я могу забыть? Господин был так щедр...
     - Не напрашивайся! - оборвал вагар. - Хогран, действуй!
     Урнгурское войско тронулось. Биорк направил парда к карете Женщины Гнона. Телохранители расступились, и сирхар, наклонясь, постучал в окошко кареты. Занавес отдернули. Биорк увидел, что Санти спит и голова его покоится на бархатных подушках у колен Ронзангтондамени.
     - Я распорядился поселить