моих мужчин!
     Они втроем ехали в карете Женщины Гнона, легкой, удобной, выкрашенной в снежно-белый цвет и запряженной шестеркой таких же снежно-белых, рослых псов с маленькими острыми ушами. Ронзангтондамени время от времени улыбалась Санти. И улыбка эта казалась странной на ее волевом лице.
     Ронзангтондамени лично решила сопровождать Санти и Этайю в столицу, раз уж они не пожелали остаться у нее. В то, что Нил - воплощенный Хаор, она не верила ни единого мига, но какое это имеет значение, если он - друг Санти? Пусть зовется кем хочет! Она даже отдала ему, Нилу, собственную колесницу и собственного возничего. Пусть потешится: возил самого Хаора! Возничий был одним из ее мужей, а Ронзангтондамени чувствовала себя немного виноватой по отношению к ним: совсем перестала их любить со времени появления Санти. А ведь они были мужьями, закон требовал, чтобы Женщина Гнона заботилась о них. Это справедливо!
     Торжественная процессия растянулась больше чем на полмили. Первыми ехали начальники Королевских хогр. В полном вооружении, с развевающимися на ветру султанами из горных трав над островерхими шлемами. Три брата были так похожи, что казались одним человеком, утроенным прихотью какого-нибудь бога. При виде их, гордо восседающих на откормленных пардах, встречные поспешно уступали дорогу.
     За исполненными важности хогранами белая с золотыми навершиями колесница везла самого Хаора Доброго и Грозного, восседавшего на дорогих мехах с каменно-неподвижным лицом и идеально прямой спиной. Ширина этой спины лишь немного уступала ширине задней стенки колесницы. Зато лицо возничего то и дело расплывалось в улыбке. Без всякой нужды он щелкал бичом над головами упряжных псов, давно уже не обращавших на это внимания. Колесница ехала медленно. Так же медленно, как и всадники впереди, как и белая изящная карета Женщины Гнона, окруженная мужьями и телохранителями Ронзангтондамени в конгских кольчугах, конгских шлемах и с прямыми конгскими мечами у бедер. Богато селение Гнон!
     А за каретой, за широкими задами выхоленных пардов, тянулось пешее войско: королевские солдаты в бурых плащах, пыльные, невзрачные, одинаковые до безликости. Таков обычай Женщин селений: лучших мужчин они оставляли себе. Королеве - то, что лишнее.
     Эрд и Биорк были в свите начальников хогр, среди отборных воинов, в большинстве - сыновей Приближенных Королевы. В отличие от селений, в Шугре высшие знали своих детей и приглядывали за их воспитанием: закон этого не запрещал. Три начальника хогр, братья-близнецы, были сыновьями самой правящей Королевы от вторых родов. И гордились этим. Их сызмала готовили к воинскому труду, и они были бойцами, настоящими солдатами, в отличие от сброда, который составлял королевские хогры. Преданные Королеве, они были преданы и друг другу - преданностью кровной и кровосмесительной. Что, впрочем, не мешало им заглядываться на красавца-светлорожденного. Да и Биорк казался им если не привлекательным, то заманчивым: еще бы! - мальчик-мужчина, такого не было в их краях! И оба - истинные воины: по всему видно! Нет, три брата непременно поухаживали бы за северянами, если б не грозная громадина там, позади. Хаор не Хаор, а, пожалуй, захочет - и расшвыряет не только сотню пехотинцев, но и весь эскорт хогранов из сорока семи бойцов-командиров.
     Оба северянина постоянно ощущали на себе эти оценивающие взгляды. Эрд брезгливо морщился, задирал подбородок, как в прежние времена. Биорк же, более снисходительный к чужим обычаям, только посмеивался и скреб заросшие щетиной щеки. И радовался задранному подбородку Эрда, хотя прежде порицал его надменную гордость.
     Серая Дорога Богов широким выпуклым мостом соединяла острые края ущелья, где внизу, между черными скалами, метался и рычал мутный желтый поток. Серые, казавшиеся несоразмерно тонкими колонны поднимались со дна и поддерживали пологую арку. Снизу, там, где основание было "объедено" водой, виден был фундамент колонн - шестиугольные "быки", зарывшиеся в белую пену и глубже - в базальтовое дно ущелья.
     - За мостом - земли селения Румтгон, - сказала Ронзангтондамени. - Сестра примет нас! - И, недовольно:
     - Если мы не оставим наш "хвост", доберемся до Шугра не раньше чем через три дня!
     - Мы не спешим, Генани, сестра! - сказала Этайа.
     В карете снова воцарилось молчание. Но только для урнгрийки. Санти и Этайа с самого утра вели мысленную беседу. Юноша уже научился "держать" лицо, глаза его были прикрыты, казалось, он дремлет. Лицо же фьёль, то, которое видела Генани, с самого начала было иллюзией. Но женщину не огорчала мнимая молчаливость спутников: ей хватало собственных чувств и того, что Санти рядом.
     "... Истина в том, Туон, что боги Мира - не боги, а демоны его - не демоны".
     "Но они существуют?"
     "Да. Хотя все меньше вмешиваются в дела людей. По мере того как забывают, что сами были из плоти и крови".
     "Боги?"
     "Не могу показать тебе. Не знаю, что показать. Удовлетворись мыслью. Не это главное".
     "Что же?"
     "Неизъяснимый. Он - всё".
     "Вы тоже поклоняетесь ему?"
     "Мы его любим. Он создал нас. Задолго до того, как появились люди. И такие, как ты".
     "Но... разве я не человек?"
     "Человек. Тоже. И много больше, чем человек. Ты - зерно. Семя".
     "Не понимаю".
     "Еще не пришло время понимания. Но придет".
     "Я - зерно... А ты, Тай? А кто же тогда ты?"
     "Я - фьёль, Туон. Твоя фьёль".

***

     Тремя днями позже Санти увидел таинственный Шугр.
     За это время они пересекли всю восточную часть Урнгура. Горные луга сменились возделанными полями, чередующимися с полосами низкорослого леса.
     В каждом селении Нил, как и подобает богу, непременно направлялся в храм и учинял там переворот. Биорк с Эрдом проводили время в обществе начальников хогр.
     Вопрос об истинности Нила-Хаора был временно оставлен, зато рассказы пришельцев звучали как сказка для урнгриа, никогда не покидавших собственной страны. Впрочем, и то, что сами урнгриа рассказывали северянам, было удивительно. К сожалению, северяне немногое смогли узнать о своем недруге, сирхаре. Еще труднее было отделить вымысел от правды.
     Имя сирхара было Ди Гон. Он был магом, но не урнгурцем.
     Обращаться к нему подобало "сирхар, Господин Сильных". Говорили, что Ди Гона призвал прежний сирхар. И передал ему собственную магию и ужасное оружие - Огненный Хлыст. Еще говорили, что никогда прежде не было в Урнгуре подобного Ди Гону. Чудеса, творимые им, потрясали разум и привлекли к нему многих. Особенно в Шугре. Это Ди Гон завел обычай покупать девушек в Конге и Хуриде. Маг дарил девушек верным, и верность тех увеличивалась. Такое было великим нарушением законов, но Хаор не разгневался и не сокрушил Ди Гона. И это тоже прибавило сирхару славы.
     Эрду великий колдун Урнгура представлялся великаном, мечущим молнии. Биорк только улыбался. Магов он видел немало. Великанов среди них не было, хотя молнии бывали. Лично он предпочел бы великанов.
     Дорога Богов оборвалась внезапно. Ушла, будто ее и не было. Дальше к столице Урнгура вел обычный путь: каменные плиты, не слишком аккуратно уложенные. И прямотой он не отличался: петлял, как всякая дорога, спускающаяся с предгорий в речную долину. Отсюда, с места, где колеса повозок принимались отсчитывать стыки плит, до Шугра по прямой оставалось не больше пяти миль.
     Пахло весной. Воздух был прозрачен, как бывает только в горах, солнце стояло высоко, и зоркие глаза Санти видели столицу Урнгура отчетливо, так, как если бы ее нарисовали черным, желтым и красным на прозрачном полотне воздушного шелка.
     Город стоял на холме, но все же намного ниже того места, откуда смотрел сейчас юноша. Голубая, сверкающая, как металл, лента реки (в Урнгуре ее называли Шуга, в Хуриде - Черная) огибала город с запада. А еще дальше земля вновь загибалась к небу и обращалась в оснеженные зубцы Большого Хребта. Сам Шугр, оберегаемый тремя кольцами стен, поднимался от подножия холма к его вершине, увенчанной золотисто-желтым Дворцом Королевы Урнгура. Левее и вполовину ниже желто-черным, расширявшимся кверху грибом вздымался Дом Сирхара. Архитектуру остальных зданий на вершине холма разглядеть было трудно - далеко. Но солнечные краски, чистые и яркие, отличали их от остального массива города.
     Ниже внутренней стены начинались сплошные ряды кровель. Дома так плотно прижимались друг к другу, что казалось, между ними нет улиц. Только крыши, крыши и крыши, бурая волнистая поверхность - до самой второй стены. Ниже этой стены - свободное пространство, а потом опять - кровли, в этой части города уже разделенные на сегменты прямыми линиями улиц, спускающихся к воротам. Их в третьей, наружной стене оказалось несколько. Сама же стена построена из серого материала, того же, что покрывал вечную Дорогу Богов. Только - оборонительные башни, зубцы, стыки между серыми плитами были того же бурого цвета, что и окрестные скалы.
     Увидев столицу Урнгура, Эрд остановил парда. Он был восхищен.
     - Если у них есть своя вода, - сказал он вагару, - я не взялся бы его штурмовать!
     - Вода у них скорее всего есть, - сказал Биорк. - Но взять город можно. Будь у меня тысячи три ваших хольдцев и сотня моих скалолазов, я бы его взял. Не быстро, потому что здешние деревья не годятся для настоящих осадных машин. Но, светлейший, нам не придется брать этот город. Он сам берет нас.
     И они поехали вниз, сдерживая нардов, потому что дорога шла под уклон.
     Санти, которому надоело трястись в карете, пересел в седло. К большому огорчению Ронзангтондамени. Ей приличия не позволяли ехать верхом. Впрочем, пользуясь отсутствием юноши, она попыталась выведать у Этайи, каковы ее отношения с Санти. Но фьёль умела вести беседу. Очень скоро разговор перешел на Женщину селения Гнон. Впрочем, Генани любила говорить о себе, а к Этайе, не заявлявшей прямо свои права на юношу, урнгрийка прониклась искренним доверием.
     В этот день процессия одолела почти весь оставшийся путь. Когда солнце коснулось края Большого Хребта, до Шугра осталось около трех миль. Но людям и животным нужен был отдых. Да и сами хограны не слишком спешили закончить путь. Они уже привыкли к путешествию, и оно им нравилось.
     Последняя ночь, и всем было немного грустно, как всегда бывает, когда известное и приятное настоящее должно смениться неизвестным будущим.

***

     - Они остановились на ночлег в селении Сунг, сирхар!
     - Нехорошо!
     - Послать гонца, сирхар?
     - Нет! Плохо, что они войдут в Шугр днем, но хуже, если они узнают, что их торопят.
     - Сирхар!
     - Да?
     - А вдруг... он - истинный Хаор?
     - Кунг! Ты дурак, если говоришь это мне!
     - Но осведомители, сирхар...
     - Кунг! Я очень ценю тебя! Но сделай зарубку на своем кривом носу: если я еще раз услышу от тебя подобное, ты очень скоро увидишь настоящего Хаора!
     - Я виноват, сирхар!
     - Пустое! Ты трусишь! Зря! Я знаю, кто он, Кунг! Он силен, но я сильнее! Я его остановлю, Кунг! Будь уверен! Кроме того, не я ему нужен.
     - Сирхар! Скажи, если не сочтешь меня дерзким, кто нужен этому... Неуязвимому?
     - Скажу. Но если твой язык...
     - Нет, сирхар! Никогда!
     - Ты любопытен, как... как... Ладно! Ему нужно Дитя!

Глава девятая

     Двадцать веков назад, когда чародеи Мира разделились на Братства Света и Алчущих Силы, многие из магов отказались примкнуть к тем или к другим. И в более поздние времена, когда вражда между Светом и Тьмой (к коей, как и следовало ожидагь, пришли почти все Алчущие), число магов, сохранивших независимость, не уменьшилось, а увеличилось. Но и среди Одиноких кто-то более склонен к Свету и Чистоте, а кто-то - к Силе и Власти. Многие из последних отказались примкнуть к Алчущим только потому, что Алчушим Силы запрещено появляться в пределах Северной Империи, а ведь именно на Белом материке сосредоточены лучшие источники знания.
     Готар Глорианский. "Божественное и человеческое"

     Внешние, обшитые железом ворота в тридцать локтей высотой открывались с помощью ворота. В одной из створок - маленькая дверь, достаточная, чтобы войти пешему. Но для такой процессии следовало открыть обе створки ворот, дело не быстрое. Растянувшиеся на полмили солдаты собрались вместе, сбились в кучу, в огромную рыжую толпу, в которой белела карета Ронзангтондамени.
     Наконец створки достаточно разошлись, и взглядам северян предстала прямая грязная улица, поднимающаяся вверх между слившимися фасадами двух-трехэтажных безликих домов.
     Улица была достаточно широка, чтобы две повозки могли проехать, не сцепившись осями и не размазав прохожих по стенам из серого пористого туфа.
     Половина всадников эскорта осталась позади: им предстояло разобрать на отряды смешавшиеся хогры и разместить их в казармах Нижнего Города.
     Когда процессия достигла второй стены, она состояла уже лишь из трех хогранов, десятка всадников, северян и свиты Ронзангтондамени.
     Вторые ворота выглядели не столь внушительно. А улица за ними больше напоминала не улицу, а щель между домами, менее грязными, но более высокими и так же плотно прижавшимися друг к другу.
     Здесь царил полумрак: нависающие крыши почти смыкались вверху, на высоте двадцати - двадцати пяти локтей.
     Если в Нижнем Городе между зданиями кое-где все же оставались узенькие просветы, то здесь фасады сливались в сплошную стену с широкими двустворчатыми дверями и редкими окнами на высоте третьего этажа. Кто мог обитать в подобных казематах, северяне представить себе не могли.
     - Кто тут живет? - спросил Санти Ронзангтондамени, пока карета медленно катилась по мрачному коридору.
     - Никто, - ответила женщина. - Только на самом верху. Это склады.
     - И они полны? - спросила Этайа.
     - Конечно! - Женщина Гнона удивленно посмотрела на фьёль. - Конечно, полны. Кому нужны пустые склады?
     Третьи ворота отделяли верхний, Королевский, Шугр от Среднего. Стены домов обрывались в шести локтях от внутренней, мрачно-черной крепостной стены.
     Зато за этой стеной облик Шугра разительно менялся. Простор, солнце, ветер, свободно гуляющий по привратной площади. Домов немного, и каждый окружен садом. Единственное, что не радовало глаз, - круглая, раздувшаяся в верхней части башня - цитадель сирхара.
     - Вот мой дом! - сказала Женщина Гнона, указывая на трехэтажное строение на правой стороне площади.
     Здание напоминало Озерный дом, но окружено было не водой, а кольцом голубых елей. Прямо за домом Женщины Гнона возвышался Дворец Королевы.
     Прибывших никто не встречал. Это не удивило ни Ронзангтондамени, ни хогранов, имевших подробные инструкции, присланные с гонцом. Карета Женщины Гнона в сопровождении всадников свиты повернула к трехэтажному дому. Остальные по широкой, вымощенной розовым мрамором улице двинулись к дворцу Королевы.
     Золотисто-желтые стены поднимались на высоту восьмидесяти локтей, но не подавляли, а, напротив, казались легкими, парящими. Золоченые, а может, и золотые скульптурные человеческие фигуры украшали круглые выступы колонн, поддерживающих крышу дворца. Глядя на него, легко можно было забыть все мрачные легенды, рассказывающие о Шугре. Зато похожий на исполинский гриб Дом Сирхара посреди голой, без единого деревца, площади воплощал именно то мрачное величие, с которым вещали о Шугре северные мифы.
     Начальник первой хогры подъехал к белой колеснице.
     - Там уготовано тебе подобающее жилище, Великий и Добрый! - поклонившись, произнес он и указал на ядовитый каменный гриб Дома Сирхара.
     Нил, до этого сидевший на меховом ковре, медленно встал. Урнгурцу пришлось задрать голову, хотя он и сидел верхом на парде.
     - Этот?! - и Нил разразился хохотом. По спине хограна пробежал холодок. Хотя трусом он не был.
     - Нет! Место мое - в моем доме! - Нил указал на низкое здание Храма с другой стороны площади. - Но дом этот ничтожен! Позор моему народу! Я буду жить здесь! - И обернулся к Дворцу Королевы Урнгура.
     - Но... - замялся начальник хогры.
     - Ты споришь? - удивился Нил-Хаор. - Со мной?
     Возница, открыв рот, глазел на великана. Нил сделал ему знак, и возница направил упряжку в арку Дворца. Биорк и Эрд поехали вслед за ней и урнгурцы - тоже. Они не решились вступать в пререкания.
     Колесница въехала внутрь, в просторный парк с широкими аллеями, белыми беседками и павильонами, с Цветочными клумбами и статуями танцовщиц из белого просвечивающего в солнечном свете мрамора.
     В центре множеством искрящихся струй рассыпался большой фонтан. Нил спрыгнул с колесницы, подошел к нему и, окунув руки в бассейн, зачерпнул воду, чтобы ополоснуть лицо.
     Его спутники молчали. Никто, даже северяне, не смог бы сказать, что сделает великан в следующее мгновение.
     Раздался чистый и высокий звук трубы. Хограны мгновенно соскочили с пардов. Парк, до этого момента совершенно пустой, вдруг заполнился людьми. Сопровождаемая телохранителями и свитой, появилась Королева Урнгура.
     Она шла к Нилу, и гигант ждал, поставив колено на бортик фонтана. Капли воды текли с подбородка на его грудь.
     Позвякивая оружием, воины выстроились двумя шеренгами.
     Приближенные тихо переговаривались.
     Нил провел широкой ладонью по лицу, смахивая воду.
     - Ты - Королева моей страны? - проговорил он густым басом. - Ты нравишься мне! - Несколько быстрых шагов, и он оказался рядом с ней, взял за подбородок, повернул к себе и глянул своими серыми глазами в ее голубые.
     Придворные ахнули. Телохранители зашевелились, но не вмешались: Королева молчала. Властительница Шугра не шевельнула ни единым мускулом. Лицо ее оставалось таким же спокойным и величественным, как и минутой раньше, до того, как бесцеремонная рука самозваного бога вздернула его вверх. Королева была высока ростом, пожалуй, не ниже Эрда, но на Нила ей все равно пришлось смотреть снизу. Почти минуту длилась немая сцена. Потом Нил отпустил ее подбородок, шумно вздохнул и сказал:
     - Жаль, ты не слишком красива! - На сей раз губы Королевы слегка шевельнулись. - Но, - продолжал Нил, - ты - настоящая женщина! Я тебя беру!
     Потрясенное молчание было ему ответом. Каждый знал, что означают эти слова в устах Хаора (а теперь, после его бесцеремонного поведения, никто не сомневался, что он - Хаор).
     Телохранители взялись за мечи. Их долг - защищать Королеву! Пусть даже от самого бога.
     Властительница Шугра побледнела и отступила назад.
     - Ты... не хочешь? - такое изумление слышалось в голосе великана, что урнгурцы опешили.
     - Не хочу! - голос женщины был достаточно тверд.
     - Ты - Королева! - с удовольствием заключил назвавшийся богом и будто только сейчас заметил обнаженное оружие. - О! - произнес он. - Салют! - И шагнул вперед.
     Тотчас три воина заступили ему дорогу. Острия мечей уперлись в широкую, ничем не защищенную грудь.
     - О! - только и произнес великан. А потом захохотал. - Ну же, ударь меня, храбрец! - приказал он одному из воинов.
     Смуглое лицо урнгурца стало серым.
     - Бей! - раздался окрик Королевы за его спиной. Чисто рефлекторно воин нанес удар. Нил осклабился.
     - Ну, сынок, попробуй еще раз!
     Меч выпал из ослабевшей руки воина.
     - Я - Хаор! - вдруг взревел Нил с такой силой, что листья на деревьях затрепетали.
     - Хаор!!! - Он смахнул со своего пути телохранителей, как кугурр смахивает ящерицу, навис над Королевой, подобно башне.
     - Я - Хаор! - проревел он прямо в ее побледневшее лицо.
     - А я - Королева Урнгура! - храбро отвечала женщина.
     Она поверила, что великан, стоящий перед ней, - тот, кем назвался. Не потому, что мечи отскакивали от него, - потому, что вся ее магия, вся ее личная сила отражалась от его сознания, как поток воды разбивается о скалу, как тростниковый дротик отскакивает от крепостной стены. Поверила потому, что сама ощутила - неуязвим.
     Неуязвим - значит не человек. И не чародей, потому что у чародея множество слабых мест - плата за могущество. Но этот гигант сам был силой. Таким может быть тольк