ой. Большинство монет оказались конгайскими. Это окончательно уверило Нила в том, что он - в Благословенном Конге.
     Одна из больших комнат на первом этаже башни была переделана под стойло. Там, на охапках травы, лежали три упитанных парда. Великан оседлал всех троих, набил седельные сумы съестным, которое нашлось в доме, и прихватил пару плащей - на случай, если придется ночевать в лесу.
     Пожелав глядевшим на него угрюмо и тоскливо раненым приятных сновидений, Нил покинул башню, не забыв напоследок припереть ее дверь поленом.
     Парды сами нашли дорогу, и через несколько минут он уже глядел с обрыва на пенное море Зур.

Глава семнадцатая

     Очерти круг и сделай его продолжением себя. Пусть сила твоя хранит его целостность, как хранишь ты собственное тело. Сделай так - и станешь непобедимым. Ибо лишь отмеренное число врагов может одновременно преступить границу твоей целостности, сила же вставшего на Путь - безгранична.
     Мангхел-Сёрк. Правило тридцать девятое

Фаранг.
Начало осени первого года после прихода Освободителя

     Утро застало Нила на южном берегу Фарангского залива, в шести милях от крепости Кимон. От Кимона до Фаранга - отличная дорога. По ней сейчас и ехал сын вагара. Саму крепость Нил миновал ночью, в объезд, здраво рассудив, что так будет безопаснее.
     По обе стороны дороги тянулись поля. Справа за ними виднелся краешек моря.
     Встречные, большей частью крестьяне, заслышав топот лап, с опаской отодвигались к обочине. Погонщики волов, везшие в Фаранг продукты, с подозрением поглядывали на вооруженного всадника с двумя пардами в поводу. Приятной неожиданностью для Нила было отсутствие патрулей Береговой Стражи. Впрочем, рассудил он, здесь, под защитой двух крепостей, в них нет особой надобности.
     Впереди показался дорожный пост. Такие на больших дорогах Конга устраивались через каждые двадцать пять миль. Там же располагался загон с пардами для подстав. За небольшую плату в таком загоне можно на время оставить пардов, что Нил и собирался сделать.
     Спешившись, северянин вошел в здание поста.
     Единственным, кого он увидел, был немолодой мужчина в одежде чиновника, с задумчивым видом изучавший ноготь на большом пальце собственной ноги.
     - Эй! - окликнул его Нил. - Почтенный! Оторвись ненадолго!
     Чиновник недовольно посмотрел на великана, но снизошел до того, чтобы буркнуть:
     - Пардов нет! И не будет!
     И вновь предался созерцанию.
     Нил окинул взглядом просторное помещение, прислушался. Похоже, чиновник - единственный человек во всем здании. Занятно!
     Нил не стал задавать вопросов. Просто вышел наружу, вскочил в седло и поехал дальше.
     Спустя три часа впереди показались городские предместья Фаранга. И еще один пост с одиноким узкоплечим солдатиком, прислонившимся спиной к стене и вяло разминающим челюстями комок жвачки. Солдатик скользнул по Нилу тусклым взглядом и ничего не сказал. Дорога была свободна.
     Вспомнив, с каким трудом им удалось в прошлый раз выбраться из Фаранга и какими расторопными были здешние стражники, великан задумался.
     Фаранг встретил воина летней жарой и слабым запахом увядших цветов. Редкие прохожие глядели не столько на Нила, сколько на двух оседланных пардов, бегущих за ним. Поэтому Нил решил при первой же возможности избавиться от зверей.
     Как только на глаза ему попался постоялый двор, он въехал в ворота и зычным голосом позвал хозяина.
     - Сколько дашь? - спросил он того, указывая на пардов.
     Глаза конгая посветлели от жадности. Он пожевал губами, потом назвал цену, от которой Нил мысленно засвистел.
     Но лицом выразил полное презрение и совершенно спокойно утроил плату. Сошлись на середине.
     Нил получил деньги, а хозяин - пардов. По цене, в полтора раза меньшей действительной стоимости. Оба были довольны. Расщедрившийся хозяин предложил Нилу бесплатный завтрак. И очень скоро раскаялся: возможности Нила в области уничтожения пищи потрясали.
     Вдалеке затрубил рог, возвещая о полуденном приношении Туру. Ему откликнулся колокол в храме Морской богини.
     Боевой пард неторопливо бежал вперед, иногда порыкивая на встречных. Те опасливо поглядывали на оскаленную морду. Нил не стал надевать намордник, уверенный, что успеет одернуть зверя раньше, чем тот вознамерится кого-то цапнуть.
     Ни воинов, ни стражников среди прохожих не попадалось.
     "Война? - подумал Нил. - Вероятнее всего!"
     Причем именно война, а не беспорядки.
     "Омбам? Хурида? Нет, скорее, Хурида!" - решил Нил, вспомнив, что видел на фарангском рейде шесть боевых кораблей, спокойно стоящих со спущенными парусами.
     Впереди Нил заметил столб, к которому была прикреплена помеченная алым бумага. Из нее явствовало, что все имеющие оружие обязаны доставить его к казармам гарнизона, где получат за него достойную цену. Сообщение подписал начальник гарнизона Ганг в тринадцатый день последнего месяца лета. Чернила еще не успели выгореть. Значит, Нил провел в Саркофаге около года.
     "Однако!" - подумал великан.
     Вряд ли его друзья сейчас в Урнгуре. Скорее всего, Эрд и отец уже дома. А Санти? Возможно, он тоже уехал в Империю?
     В Фаранге Нила никто не ждал. Кроме, может быть, Теллы. При мысли о ней Нил улыбнулся. Однако не худо бы выяснить, что происходит в стране.
     Нил поступил просто: остановился у первой попавшейся харчевни, передал парда слуге и потребовал вина. И побольше!
     Спустя пару минут он уже был в приятельских отношениях с двумя моряками преклонных лет, которые цедили кислое вино и жаждали поучить кого-нибудь уму-разуму. Например, этого здоровенного юнца.
     Так великан узнал, что в стране - бунт. Великий Анган помер. Красноглазых крошат почем зря. А подлые южане задумали погубить Освободителя!
     Нил не стал выспрашивать, кто такой Освободитель. Узнает со временем.
     Доблестные моряки, тряся кружками, сжатыми в высохших старческих руках, уверяли его, что никогда Страж Севера не поддастся блудливому вонючему Сарбуру. Освободитель растопчет южан, как крыс, соххоггоев больше не будет, а Великим Анганом станет настоящий конгай! (Глаза закатываются, а указательные пальцы вздымаются вверх!) Настоящий конгай! И все будет как нельзя лучше. Дело лишь за тем, чтобы приструнить нахальных южан.
     Нил вежливо распрощался со стариками, взгромоздился на парда и поехал в сторону порта. Если у него и найдутся друзья, то, скорее всего, там. Кроме того, в порту всегда самые свежие новости.
     Так же неторопливо Нил доехал до гавани, оставил зверя в платном стойле и вразвалочку зашагал вдоль причалов.
     Ему не пришлось искать долго. Шагов через двести Нил углядел знакомые очертания "Светоча Фуа". Корабль Хихарры, блестя свежевыкрашенными бортами, покачивался у пирса.
     Нил прошествовал к трапу, отодвигая руками снующих носильщиков, окликнул вахтенного.
     Хотя внешность Нила и изменилась к лучшему, матрос сразу узнал великана.
     Широко улыбаясь, он перевесился через борт и сообщил, что ни хозяина, ни сына его на корабле сейчас нет. Флон ушел воевать с южанами, а старый Хихарра наверняка хлещет вино в "Бездонном Кувшине"!
     - А почему не в "Дохлой Рыбине"? - осведомился Нил.
     - А! - моряк махнул рукой. - Сгорела! Еще осенью сгорела!
     - И где же этот "Бездонный Кувшин"? - поинтересовался великан.
     - Там! Тебе всякий покажет!
     И Нил, поглядывая поверх голов бездельников, толпящихся у причалов, двинулся дальше.
     Но не прошел и полусотни шагов, как чьи-то лапищи обхватили его талию и знакомый бас прорычал:
     - Ха! Брат Нилон! Кусай меня за задницу! Вернулся! Хихарра почти не изменился. Разве что брюхо стало на пару кружек вместительнее, а нос - если такое возможно - краснее.
     - Здорово, брат! - Спутник Хихарры протянул Нилу ладонь.
     Нил узнал одного из своих "кровных братьев", капитана Онкронка, прозванного "Рубец" за оставленный омбамским топором - от виска до подбородка - шрам.
     - Ну, брат! Рад тебя видеть! Ох, рад! - зарокотал Хихарра, снизу вверх глядя на Нила. - Хей-мей! Ну, как Урнгур? - и, не давая вставить ни единого слова:
     - А к нам, вишь, Урнгур сам пришел, кусай меня за задницу! Вот этот акулан говорил, - Хихарра ткнул пальцем в сторону Онкронка, - у Освободителя чуть ли не тысяча урнгурских солдат, кусай меня за задницу! Брат! Мы тут в храм богини собрались, да богиня подождет! Сколько раз мы ее ждали, разок и нас подождет, верно, Рубец? - и расхохотался. А потом с новым пылом принялся трясти руку Нила. - Брат! Такая встреча! Рубец! Меняем курс! В "Кувшин"!
     Капитан Онкронк возражать не стал, и все трое двинулись в трактир.
     Там было полно народа и воздух гудел от десятков голосов.
     - Тих-ха! - рявкнул Хихарра, вваливаясь внутрь. - Мой кровный братишка приехал! Ставлю всем, кусай меня за задницу!
     Дружный радостный рев был ему ответом. Половина сидевших за столами вскочили, чтобы поглядеть на кровного брата Хихарры.
     Четверо тут же ринулись к Нилу: они тоже братались с великаном год тому назад в "Дохлой Рыбине". Да что там! История о парне, едва не прикончившем Душителя и Торона, да о трепке, которую по сему случаю задали стражникам мореходы, была самой любимой историей весь прошлый год. Тем более что Душитель, так до конца и не оправившись, поубавил прыти, а Торон и вовсе куда-то исчез.
     Зато глядя на Нила кое-кто вновь вспомнил о Даге. Его по-прежнему ненавидели, и многие были не прочь свести с ним счеты теперь, когда Великого Ангана больше нет. Удерживало лишь то, что в Фаранге всегда почитали закон. Страж Севера издавна этим славен. Не то что грязный Сарбур!
     Для троих "кровников" мигом освободили лучший стол, и Нил, когда глотки были подобающим образом орошены, попытался узнать у Хихарры, что же происходит в Конге.
     Но кормчий пришел из Гурама лишь шесть дней назад и мало понимал в происходящих событиях. С возрастом он стал меньше слушать и больше говорить.
     Зато сын его сразу разобрался в положении и через два дня после прибытия уже покинул Фаранг вместе с отрядом моряков-воинов.
     Новости Нил узнал от Онкронка, и услышанное навело сына Биорка на мысль, что не худо бы самому отправиться на юг и взглянуть на Освободителя лично.
     Подали еду - за счет хозяина "Бездонного Кувшина", и Нил второй раз вкусил от щедрости фарангских трактирщиков.
     - Никак не могу понять... Хочу тебя спросить, брат! - произнес Онкронк. - Что у тебя с лицом? Что-то в нем изменилось, верно?
     Хихарра, который под воздействием выпитого взирал на мир сквозь розовую дымку, встряхнул головой, вгляделся попристальнее...
     - Кусай меня за задницу! - поразился он. - Да ты стал красавчиком, брат Нилон!
     - Не без того! - ухмыльнулся Нил, погладив выправленную переносицу.
     - Кто же это тебя починил? - заинтересовался Онкронк. - Может, и с моей ряшкой что сделают?
     - Я, брат, и сам не знаю! - признался Нил. - Однако ж...
     И рассказал часть своей истории, прибавив и то, что случилось после пробуждения в Саркофаге.
     - Клянусь губами Богини! - проговорил Хихарра, соединив указательные пальцы. - Любят тебя боги!
     - Я слыхал про ту башню, - заметил Онкронк. - Пожалуй, лучше я похожу со своим украшением.
     Хихарра с Онкронком поговорили о демонах. Нил помалкивал. Выпили.
     - Что ж ты теперь собираешься делать, брат Нилон? - спросил Хихарра.
     - А почему бы и мне не присоединиться к Освободителю? - сказал великан и хлопнул кормчего по спине. - Но прежде мне нужно кое-кого навестить здесь, в Фаранге!
     - Кого это? - спросил Хихарра.
     - Женщину, - лаконично ответил Нил, и кормчий оставил эту тему.
     Они неплохо посидели еще часика три. Потом выкупались в общественном бассейне. Это взбодрило настолько, что Хихарра сказал: "Еще по кружечке не будет лишним!"
     Что и было сделано.
     В пятом часу пополудни два моряка все-таки отправились к храму Морской богини и Нил, которому пока было все равно, куда идти, пошел с ними.
     Без лишней торопливости они выбрались из порта, пересекли площадь и зашагали по широченной аллее между утонувшими в зелени домами фарангских богачей.
     - Эй! - сказал Нил, когда они преодолели полпути. - Это что там за толпа? Что за храм?
     - Не храм! - сказал Онкронк. - Дом подлеца Дага!
     - Да? - удивился Нил. - Сдается мне, прежде его дом был в другом месте.
     - Будто у него один дом! - удивился Хихарра.
     - И что же эти люди делают у чужого дома? - поинтересовался Нил. - Сдается мне, они сердятся.
     - Давно пора содрать кожу с мерзавца! - пробасил Хихарра.
     - Ты полагаешь? - произнес Нил, глядя на толпу впереди. - Может быть, и так! Ну-ка, братья! - решительно заявил он. - Пойдем поглядим!
     И зашагал к цели. Оба капитана, уверенные, что великан вознамерился завершить начатое им год назад, поспешили следом.

***

     Блюститель помыслов Даг, чаще именуемый в Фаранге Душителем, глядел вниз на собравшуюся толпу. В начале весны недуг понемногу начал отпускать его. Сейчас уже мог вставать и даже делать несколько шагов, опираясь на руку слуги. Три сезона болезни сильно изменили внешность Дага. Лицо стало одутловатым, невыразительным. Изменился и характер. Еще год назад он велел бы слугам разогнать толпу, едва она начала собираться. И перестрелять зачинщиков. А нынче только глядел на нее из большого окна, продумывая наиболее выгодные для себя варианты. Впрочем, год назад такого произойти просто не могло. Теперь же, когда простонародье грабит Властителей, а новый Великий Анган сидит в Далаанге, делая вид, что ничего не происходит... Что может он, Даг? Только смотреть из окна и ждать, когда бунтовщики начнут ломать ворота. А потом? Подожгут дом? Попытаются вломиться внутрь?
     Верные слуги стерегут входы. Их всего дюжина, но пока они живы, никто не войдет в дом. И никто не выйдет без позволения Дага.
     Двенадцать слуг мало что могут против полу тысячной толпы. Ну подстрелят десяток-другой, ну зарубят еще столько же... Но толпа есть толпа. Кто захочет стать одним из этих двух десятков?
     Даг утратил былой напор, но изворотливость ума не потерял. Любое безумство простонародья можно повернуть себе на пользу. Пусть проорут. Пусть подожгут дом. Он, Даг, прикажет слугам унести себя через подземный ход. Его всегда считали предусмотрительным. И не зря. Оставался один вопрос: как поступить с женой?
     Даг бросил взгляд на толпу у ворот. Нет, чернь не слишком решительна. Эдак до самого захода без толку проорут и разойдутся.
     Да, Телла... Пока Даг болел, баба совсем отбилась от рук. Перечит, упрямится. Хотя, вот странность: на сторону бегать перестала. Может, из-за беременности? Пока Даг ее щадил - из-за ребенка. Надо ж такому случиться: пока он был в силе - никаких детей. А стоило слечь (да разорвут демоны проклятого северянина!) - и пожалуйста. В том, что ребенок - его, можно не сомневаться. Последним любовником Теллы был тот урод из Империи. А мальчик родился через одиннадцать месяцев после того, как северяне удрали из Фаранга. А все же хитёр он, Даг! И бабу свою наказал, навязав этого быка Нилона, и Алану, подлецу, досадил, и Шинона Отважного в Нижний Мир спровадил. Если не считать того, что сам почти год провалялся в постели. Зато теперь вот сын у него есть! Крепкий, говорят, мальчишка! Это хорошо, что крепкий - легче будет у матери отобрать! А с Теллой надо кончать. Пусть она и перестала блудить как раньше (Думает, он не знает! Это она не знает, что при ней безотлучно три его соглядатая состоят!), а все рано строптивая жена ему, Дагу, не нужна. Теперь, когда отец ее умер (очень кстати!) и деньги его разделены между Теллой и сестрой, Даг позаботится о жене по-своему. Он и раньше мыслил, что придется уехать из Конга. А с деньгами и в Гураме неплохо. Блюститель помыслов - большая власть, да только власть в Конге, как кинжал с двумя жалами. Иное дело - деньги...
     Даг еще раз поглядел на толпу. Растет! Многие - при оружии. Даже отсюда видно. Эй, Фаранг! Где твоя любовь к закону?
     Хотя, чего ждать, если какой-то мальчишка заправляет в стране как Исполняющий Волю? Ублюдок Алан! Не продал бы сопляка соххоггоям, тот пел бы свои песенки! И допелся бы до Южных болот. А теперь, гляди-ка: Освободитель! Из легенды! Полчаса языком потрепал - и пять тысяч солдат! Разгромит Керанраона, поднимется вверх по Фуа и вытряхнет Великого Ангана из дворца! Поделом красноглазому (Даг не знал о переменах в Далаанге)! Нечего отсиживаться, пока власть твою по кускам растаскивают!
     Сантан Фарангский! Освободитель! Герой!
     Даг выругался длинно и замысловато, как ругался в прежние времена, будучи одним из главарей сарбурской банды, что промышляла дорожным разбоем. Он же и выдал банду стражникам - за солидный куш и неплохое место здесь, на севере, куда не могли дотянуться кинжалы мстителей. Фаранг - не Сарбур!
     Немалый куш! Да и здесь он неплохо заработал! Если к его собственным деньгам добавить деньги жены...
     Даг не был скупым. Он был даже щедрым. С теми, Кто нужен. Но цену и силу денег знал хорошо.
     Теллу надо убрать аккуратно. Иначе богатства ее Дагу не видать. Может, как раз сейчас настал подходящий случай? И, кстати, прекрасная возможность исчезнуть на время.
     Тут в голову ему пришла любопытная мысль, и Даг оживился.
     - Килан! - окликнул он слугу, рослого хитрого малого, которого три года назад спас от отсечения правой руки. - Приведи-ка мне госпожу! А если начнет артачиться... В общем, хоть силой, но приведи! Понял?
     - Ясное дело, хозяин! - отозвался слуга и вышел.

***

     - Ну, что ты от меня хочешь? - Телла сердито покосилась на стоящего рядом слугу.
     "Наверняка не хотела идти!" - с удовлетворением подумал Даг.
     - Посмотри в окно! Что ты видишь?
     - Вижу людей, которые пришли за твоей жизнью! - с вызовом сказала женщина.
     "А красива, дрянь! - подумал Блюститель Помыслов, глядя на вздымающуюся грудь жены. - Ну да красивых много!"
     - Только ли за моей? - спросил он вкрадчиво.
     И с удовольствием отметил, как побледнела женщина.
     - Ни я, ни мой сын не сделали им ничего плохого! - не слишком уверенно возразила она. - А твои... - брезгливый взгляд на Килана. - Их давно пора посадить на кол!
     - Да, - сказал Даг, ласково улыбаясь. - У меня верные слуги! Так, Килан?
     - Истинно так, хозяин! - ответил тот и покосился сверху на обнаженную левую грудь Теллы.
     - Для этих людей, - назидательно сказал Даг, указывая глазами на толпу внизу, - довольно, что ты - моя жена! Но я кое-что придумал для нас!
     Вот теперь Телла по-настоящему испугалась. "Что он хочет сделать, этот слизень?" Кому, как не ей знать, что в осажденном доме никто из слуг не станет на ее сторону.
     - Чего ты хочешь? - спросила женщина, стараясь, чтобы голос не выдал ее страха.
     - Я хочу, - четко произнес Даг, - чтобы ты вышла к ним! Вышла и попросила их разойтись! Можешь сказать, что я - больной старик. Что ни ты, ни твой сын не сделали им ничего плохого. Может, они поверят тебе и уйдут.
     Телле стало еще страшнее.
     То, что предлагал Даг, просто. А муж никогда не делал ничего простого. За любой простой мыслью скрывались другие. И эти другие мысли могли стать для обманувшихся губительными.
     И еще Телле было просто страшно вот так выйти к орущим и размахивающим оружием людям. Она не боялась мужчин. Верила, что ни один мужчина не захочет причинить ей зло. Один... Но Телла знала, что когда мужчины собираются вместе, то становятся совсем другими. Особенно если пьяны. Втройне - если жаждут крови!
     - Я не пойду! - решительно сказала она.
     - Пойдешь! - без тени сомнения заявил Даг. - Пойдешь сама или тебя выставят силой! Как тебе больше нравится, моя радость?
     - Я пойду и скажу, чтобы они убили тебя! - запальчиво воскликнула Телла.
     - Ты можешь говорить все, что угодно! - согласился Даг. - Может, тебя они и не тронут. Но, если ворвутся в дом, будут убивать всех! Невзирая на пол и... возраст! Помни об этом, когда будешь говорить с этими ублюдками! Даю тебе двад