- ответил он. - Но в этом нет чести.
     - Ты предлагаешь что-то, чтобы убить скуку? - неожиданно для себя соххоггоя применила "формулу равных".
     - Может быть.
     - Ты не выказываешь страха, северянин.
     - Лишь то, что делаю я сам, может испугать меня.
     - И часто ты делаешь это, северянин? - заинтересовалась Нассини.
     - Не называй меня "северянин". Мой титул - светлейший.
     Нассини кивнула.
     - Тебе не мешают волосы вокруг рта? - спросила она.
     Эрд невольно потрогал усы:
     - Нет.
     - Ты мне по вкусу! - напрямик заявила Нассини. - Но мой сын Мугган, он захочет тебя убить. Я не могу ему помешать.
     - Не верю, - сказал Эрд. - Ты - госпожа.
     - Для слуг. Если он захочет убить тебя собственноручно, я... не в силах ему помешать. Он... своеволен. И он - великий боец. Как все мы.
     - Я тоже не вчера взял меч, - заметил Эрд. - Ты хочешь, чтобы я убил его?
     - Опасаюсь, что ты умрешь прежде, чем твое общество мне наскучит. Что значит для тебя твое оружие?
     - Знак рода! - сказал светлврожденный. - У меня нет наследника. Если я умру, меч достанется убийце, - Эрд пожал широкими плечами. - Но меня нелегко убить. Предостереги своего сына.
     - Сделай это сам!
     Эрд подошел к ничем не огражденному краю помоста.
     - Если я сейчас прыгну вниз? - спросил он.
     - Это не доставит мне радости! - отрезала Нассини.
     - Хочу больше узнать о тебе! - с достоинством произнес Эрд.
     Было в этой некрасивой женщине нечто, затронувшее сердце воина. Нечто, пронизанное остротой новизны. Вызов.
     - Ты не похожа на тех, о ком я слышал.
     - Истинный привел тебя ко мне! - Нассини не сводила с Эрда крапчатых глаз. - Мы порадуем друг друга!
     - Думаю, что так.
     Нассини тоже уловила вызов. Вызов тому, что она полагала Искусством. И она уже предвкушала игру, которую подарит ей этот северянин.
     - Вас примут достойно, - сказала Властительница. - Но не забудь о моем сыне!
     - Не забуду.
     - Иди!
     Эрд помедлил, потом подошел к ней ближе, поднялся к трону, взял вялую руку в белой перчатке и поднес к губам.
     Соххоггоя не препятствовала ему, но и не выказывала одобрения. Эрд ненадолго задержал в руке ее кисть, разглядывая перстни.
     - Хорошая работа, - наконец сказал он, опустил ее руку на подлокотник и спустился вниз так же неторопливо, как и поднялся.
     Муггана в зале уже не было. И не было стражи вокруг троих спутников светлорожденного. Каждое слово Эрда и Нассини было слышно тем, кто находился в зале, а слуги привыкли угадывать желания своей госпожи.
     Лишь один воин стоял около трех спутников Эрда. Огромный, ростом почти не уступающий Нилу, в отороченной бахромой кольчуге и высоком шлеме с пышным зеленым султаном. Забрало шлема было опущено. Из прорезей внимательно глядели синие глаза. Подбородок воина более всего напоминал носок сапога.
     - Мое имя Ортран, светлейший! - произнес он по-хольдски, обращаясь к Эрду.
     Эрд качнул головой в знак приветствия.
     - Кто ты? - спросил он.
     - Слуга Владычицы.
     - Ты - из Империи?
     - Здесь это не имеет значения, светлейший, - сухо проговорил воин. - Тебе дарована милость, светлейший. Я укажу вам ваши жилища. И укажу, что надлежит делать, а чего делать не следует.
     - Я привык сам это решать! - отрезал Эрд.
     - Твоя свобода не будет ущемлена, светлейший, - терпеливо сказал воин. - Тебе даровали милость. Не злоупотребляй.
     - Подними забрало, парень, когда говоришь с моим господином! - вдруг вмешался Нил.
     Ортран с удивлением посмотрел на гиганта. Потом глухо рассмеялся и открыл лицо.
     - Ты прав, воин! - сказал он Нилу. - Это невежливо.
     - Каков твой ранг? - спросил Эрд. Ему было неприятно, что рожденный в Империи служит соххоггоям.
     - Начальник Внутренней Стражи, - ответил Ортран. - Я подчиняюсь Владычице. Больше - никому.
     - А каков все же был твой титул в Империи? - снова спросил Эрд.
     - Скажу, чтобы ты не подумал: я скрываю! - ответил воин. - Дома меня титуловали "благородный Ортран, сын Гауда".
     Эрд кивнул. Сам он не назвался, как следовало бы по правилам этикета. Впрочем, Ортран наверняка уже слышал его имя. Повернувшись, Эрд направился к дверям, предоставив остальным следовать за собой. Ортран шел последним. Да, он знал, как зовут аристократа. И более того, знал, как близко от трона стоит род Асенаров. Взгляд Ортрана привлекли ножны меча Эрда. Они были слишком узкими для боевого клинка из стали.
     "Неужели? - подумал хольдец. - Неужели это Белый Меч?"

Глава седьмая

     Светлорожденный Дин Асенар стоял у походного шатра и с высоты двухсот локтей озирал поросшую сухой рыжей травой долину, с трех сторон сдавленную каменными осыпями.
     Четыре сотни гвардейцев: золоченые шлемы с султанами, овальные шиты, тяжелые боевые секиры на плечах, расширенных крыльями кирас, - окружали шатер Лина, поднятый над землей легким деревянным помостом.
     На сотню локтей ниже каре гвардейцев располагалась собственно армия Империи: всадники на мощных пардах, чьи груди защищены кольчугами так же, как тела их наездников. Эти пойдут последними, или, не допусти этого Тур, если разорвется цепь рослых светлокожих мечников Хольда.
     По краям боковых осыпей, сузивших долину вдесятеро против ее длины, то тут, то там серели плащи вагаров-арбалетчиков. Над вагарами, на высоте, почти равной той, на которой стоял шатер Дина, - легкие горные баллисты. Светлорожденный не возлагал на них особой надежды, но десяток-другой начиненных огненным зельем снарядов они выпустят.
     Справа от Дина, на высокой, совершенно отвесной черной скале с раздвоенной вершиной, серым неподвижным изваянием застыл Повелитель Камней, рунский маг. Трое учеников его, скрестив ноги, сидели подле учителя. Издали казалось, что они прилипли к скале, но на самом деле опорой им служили небольшие выступы над пустотой в сотню локтей.
     Слева от светлорожденного, на каменном холме, напоминающем стенную башню, белел шатер военного вождя вагаров. Как и сам Дин, туринг стоял снаружи и глядел вниз на пустынное каменистое пространство узкой долины.
     Вагар-сигнальшик рядом с ним был на полголовы ниже своего вождя. Для жителя пещер туринг был очень высок. Поговаривали даже, что он женат на обычной женщине, так как счел своих соплеменниц слишком крохотными. Впрочем, даже великан среди вагаров едва доходил макушкой до груди хольдского латника. Не в росте была сила туринга. Дин Асенар был предводителем обьединенной армии. Туринг - ее мозгом, лучшим из стратегов Севера, чье слово было непререкаемо во времена прежнего императора. Нынешний, менее склонный к битвам, ценил вагара не столь высоко. Но зато его почитал сам Дин, знавший, что ум туринга даст им победу верней, чем его собственный. В этом нет ущемления чести. Наоборот, признающий чужой талант - возвышается. Он, Дин, может в любую минуту взять командование на себя. Но в этом наверняка не будет нужды.
     Зато маг, Повелитель Камней, здесь не для битвы. Он - наблюдатель. И вмешается, лишь ощутив руку Алчущих Силы.
     Вагар-сигнальшик замигал зеркалами в двух направлениях: к Дину и к вождю хольдцев.
     Светлорожденный перевел взгляд на дальний конец долины: на осыпи пока пусто. Враг еше не достиг гребня. Дин, тем не менее, велел поднять зеленый вымпел: одобрено. Впрочем, хольдский вождь не стал дожидаться подтверждения - его лучники, ловко удерживая равновесие на сыпучих камнях, уже бежали к боевым точкам. Вождь латников Хольда, родственник Дина Асенара по материнской линии Русов, поднял сжатый кулак. Дин не мог разглядеть его лица, но мог поклясться, что тот смеется. Его троюродный брат любил битву. Вот он перешел во второй ряд, и шеренга закованных в черную сталь великанов со свисающими с длинных шестов игольчатыми смертоносными шарами сомкнулась за его спиной.
     Время туринг определил точно: столб белого дыма уже поднялся на юге, там, где дожидалась укрытая за скалистыми стенами фиорда эскадра. Ее разведчики заметили врага и подали сигнал: идут. Гвардейцы задвигались, заговорили, показывая друг другу на дым. Им, скорее всего, не придется принимать участие в битве. Дин очень надеялся, что не придется. Хотя, если бы не долг вождя, он и сам с удовольствием поработал бы мечом.
     Повелитель Камней поднял правую руку: идут.
     На западной осыпи, куда были прикованы взгляды всех, все еще было пусто. Но вот на гребне ее что-то зашевелилось, застучали, скатываясь вниз, камни. Враг перевалил через гребень.
     Сначала первые отдельные маленькие фигурки запрыгали по ней вниз. А потом и вся шевелящаяся, гудящая, как морской прибой, масса магхаров серой лавой поползла вниз. Передовые уже достигли середины долины, а последние все еше перетекали через гребень. Только тогда, когда первые, проворные, хищные, оказались в четверти мили от прятавшихся за камнями стрелков, поток начал редеть.
     Вагар-сигнальшик подал знак, и скрытые до времени воины отрезали отставших, перекрыв западный гребень. И сразу же загрохотали баллисты. Начиненные огненным зельем снаряды упали в самую гущу магхаров и взорвались, взметнув столбы пламени. Долина огласилась пронзительными воплями. Битва началась.
     Гагар Глорианскнй. "История рода Асенаров"

     Нассини с наслаждением погрузилась в розовую от благовонных масел воду. Морщинки на ее высоком бледном лбу разгладились. Удобное плавучее ложе ритмично покачивалось на волне, которую гнали три толстые конгайки, раз за разом приседающие и поднимающиеся у дальнего бортика купальни. Лепестки цветов плавали у губ соххоггои. Нассини тихонько запела колыбельную, ту, что запомнила, услышав еще в детстве от кормилицы.
     Куполообразный потолок купальни венчал фонарь, собранный из прозрачных плоских кристаллов, обрамленных в серебро. Кристаллы эти легко пропускали свет - воздух купальни был пронизан золотистыми лучами. Но при этом прозрачные камни обладали особым свойством: если смотреть через такой кристалл, ясные очертания вещей дробятся, множатся, явное делается таинственным тем больше, чем дальше от кристалла находится предмет. Потому сейчас Нассини были совершенно отчетливо видны лица тех, кому было дозволено на сей раз наблюдать за ее омовением. Лица, изнуренные неутоленным сладострастием.
     "Что они видят?" - подумала Нассини и поскребла острыми ногтями заросший толстым волосом низ живота. От запаха благовоний кружилась голова. Нассини почему-то вспомнила свою первую близость с покойным мужем, Спардухом. Вульгарным громогласным вислобрюхим Спардухом. И в тот, первый, раз он был вульгарен: каждый раз, когда доверенный слуга по дыханию господина угадывал приближение оргазма, то подавал знак мечнику, и густой фонтан горячей крови обдавал новобрачных.
     Вульгарен был Спардух, но не слаб: пять юных девственниц ушли в Великое Ничто. Тела их стали украшением свадебного пира, а головы, высушенные надлежащим образом, чтоб уменьшиться в размерах до величины мужского кулака, были подарены Спардухом жене. Ожерелье из них до сих пор валяется где-то в покоях Нассини: крохотные головки с длиннющими хвостами темных и светлых волос.
     Пятеро девственниц - нелегкое испытание для невинности. Если бы она у Нассини была. Соххоггоя вытянула ногу и пошевелила пальцами: как красива ее бледная холодная кожа! Особенно если знаешь, что под ней - алая горячая плоть.
     Вульгарен был Спардух. И однообразен. Вспарывать животы рабыням и удовлетворять в дымящихся ранах скотскую похоть. Или оскопить раба и, заляпавшись с ног до головы кровью и испражнениями, под омерзительный вой жрать его гениталии. Естественно. И отвратительно. Не такова Нассини. Благосклонный к ней Истинный Создатель дал ей талант и власть над желаниями. И вот теперь Благосклонный вновь выразил себя: вместо одного необычайного прислал ей пятерых. Подобное - к подобному. Может, это еще не все? Сердце соххоггои сжалось: кого еще приведет к ней Истинный? О! Он знает, что в ее руках даже хоб перестает быть хобом.
     И Он уже подарил ей жизнь соххоггоя. Истинного. Но, может статься, и высший из Истинных будет дарован ей? Нассини подумала о покоях, что есть в замке каждого из Владык, покоях, что предназначены для Величайшего... и тихонько застонала от предвкушения...
     Появление Муггана прервало сладкое течение мыслей соххоггои. Стремительным шагом сын пересек купальню и остановился у бортика прямо над Нассини.
     - Я не звала тебя! - недовольно проговорила она. - Удались!
     Мугган ничего не ответил. Расставив длинные ноги в гурамских шароварах из алого шелка ("Самое дурное перенимает быстрее всего", - подумала соххоггоя), Мугган глядел на нее. Нассини вытянулась в прохладной воде, развела и свела ноги. Вода приятно шевелила волоски.
     - Ты обеспокоен? - спросила она, закрывая глаза.
     Молчание. А потом она услышала шорох ткани. Соххоггоя открыла глаза: Мугган срывал с себя шаровары. Он торопился, будто кто-то мог ему помешать.
     Нассини вздохнула и вновь закрыла глаза, а Мугган неуклюже плюхнулся в бассейн.
     - Дурак! - сказала ему Нассини. - Ты не получишь ничего.
     - Все, все получу! - зарычал сын, хватая ее за груди. Тощие ноги его вспенивали ароматную воду. Нассини снова вздохнула: ей было скучно. Она расслабила тело. Давно, очень давно ее научили делать боль приятной. Свою и чужую. Так воспитывали детей Истинного. Но есть боль - и боль. Скучно!
     Тело Муггана дергалось на ней. Крючья пальцев впились в нежные ягодицы. Розовая вода бурлила между животами. Как он не понимает, что Нассини всегда будет сильнее?
     - Ты не устал? - спросила она заботливо. Мугган только засопел в ответ. Несомненно, услышал.
     "Скоро ему надоест", - решила соххоггоя.
     - Ты не мог бы подождать час-другой? - вновь спросила она спустя некоторое время. - Я недавно поела, а ты беспокоишь мой желудок своей... возней.
     Движения Муггана замедлились.
     "Интересно, что видят эти?" - подумала Нассини, глядя на лица за фонарем.
     Но сын обладал способностью обескровить даже малое удовольствие.
     "Скучно. Когда же он уберется?"
     - Ты похож на годовалого пса, что пихает всюду, куда может дотянуться, - проговорила она. - Они со временем умнеют...
     Мугган зашипел... И оставил ее в покое.
     Нассини посмотрела, как он, ругаясь, выбирается из бассейна, стаскивает мокрую рубаху. Сочувственно посмотрела. Все же она была привязана к нему. И этим отличалась от других потомков Истинного.
     Толстые конгайки продолжали приседать и вставать. Ложе Нассини приятно покачивалось.
     Нассини вспомнила о наглом хобе из Империи. Чем-то он напоминал ей сына. "Тоже, наверное, пытается схватить все, чего хочет. Или - что его дразнит. Забавно, что было время, когда мы, дети Истинного, были вынуждены прятать что-то от этих червячков. Впрямь забавно!.."
     Нассини задремала, и служанка, заметившая это, велела рабу прибавить в бассейн горячей воды.
     Мугган, бледный от ярости, с налившимися кровью глазами, не разбирая дороги, мчался по дворцовым галереям. Встречные поспешно убирались с его пути. Пробежав добрую половину Дворца, Мугган отшвырнул в сторону недостаточно расторопного стражника, с налета распахнул дверь... и стукнулся подбородком о чью-то широкую грудь. Мугган настолько привык к тому, что все стражники убираются с его пути, что не рассердился, а удивился. Даже гнев его несколько угас. Он поднял глаза: Начальник Внутренней Стражи Ортран возвышался над ним.
     - Ты спятил? - глядя на воина снизу вверх, воскликнул Мугган.
     - Прости меня, господин! - сказал Ортран и не думая посторониться. - Хочу сообщить тебе нечто важное!
     Соххоггои уставился на Ортрана, как бык на красную тряпку. Но постепенно взгляд его смягчился. Интересная мысль пришла ему в голову.
     "Если я переманю вернейшего из слуг суки?" - подумал он.
     - Говори, хоб! - сказал он с наибольшим дружелюбием, на которое был способен.
     - Ты видел меч, господин?
     - Еще бы! - Мугган сразу понял, о чем речь.
     - Я знаю того, кто его носит!
     - Это все, что ты желаешь мне сказать? - процедил соххоггой.
     - Пока все, господин. Если тебе угодно...
     - Кто он такой, я сам знаю! - перебил его Мугган. - Он - хоб! Прочь!
     И, оттолкнув воина в сторону, быстро пошел по коридору. Мугган был разочарован.
     Ортран тоже был разочарован.
     "Зря я обратился к этому красноглазому придурку, - подумал он. - У моего парда и то больше мозгов!"

***

     Злая судьба забросила светлорожденного Ортрана на Черную Твердь.
     Свою службу императору Ортран начал совсем неплохо, юношей отлично показал себя на северных рубежах, блестяще сдал экзамены в Глорианскую военную школ и окончил ее в положенный срок. После этого благородный Ортран, как и подобало ему по происхождению, должен был занять соответствующую рангу должность.
     Но когда до назначения оставалось лишь два дня, он по совершенно пустяковой причине ухитрился повздорить с сыном Начальника Гвардии, Джосана, светлейшего. Причина могла показаться пустяковой, но оба нашли в ней ущемление чести. Клинки были обнажены, и Ортран убил сына Начальника Гвардии.
     Дуэли в Империи не запрещены. И эта смерть даже не испортила бы молодому офицеру карьеры: у Джосана при Дворе хватало недругов, чтобы Начальник Гвардии поостерегся мстить за смерть одного из своих сыновей. Но была одна маленькая деталь, которая сразу поставила Ортрана в положение преступника. У него не было свидетелей. Собственно, ни он, ни его противник не собирались убивать друг друга. Больше того, каждый считал себя достаточно умелым фехтовальщиком, чтобы проучить обидчика и не пострадать самому. Оба оказались слишком умелыми. Никто из тех, кто знал Ортрана, не усомнился бы в том, что это была дуэль. Но по закону он был убийцей и должен был умереть.
     Первый отплывающий корабль оказался конгским торговцем. На его палубе Ортран был в безопасности: территория Конга. Если только сам капитан не захочет его выдать. Капитан не захотел. У него были виды на молодого воина.
     Подготовленный в Глориане офицер не останется без работы. На землях Мира довольно правителей, опасающихся своих подданных. Но кое-кто из правителей платил значительно больше остальных. Умник капитан тотчас смекнул, что за Ортрана можно получить очень приличные комиссионные. Когда корабль пришел в Фаранг, капитан через своего приятеля-чиновника отыскал вербовщика соххоггоев, и Ортрану была предложена должность с оплатой, намного превосходившей его претензии.
     "И это еще не предел, - намекнул вербовщик. - Для подготовленного в Глорианской военной школе офицера Владение - лучшее из мест. Там ценят настоящих командиров".
     Капитан получил свои комиссионные, а Ортран стал воином Владыки Спардуха. Но вечером того же дня, когда Ортран прибыл во Владение, Владыка Спардух загадочным образом скончался. Впрочем, тех часов, что он пробыл во Владении, вполне хватило Ортрану, чтобы понять - здесь ему не место.
     Он знал, что расторгнуть договор будет нелегко. И знал, что может поплатиться жизнью за это желание. Но он предстал перед Нассини и сообщил вдове, что отказывается от службы.
     Нассини не рассердилась.
     - Понимаю тебя, воин! - сказала женщина мягко. - Мой муж был кровожадным и вульгарным человеком. Я его не выбирала (это была правда - она выбирала Владение). Но он был моим мужем, хозяином - и я смирялась. Теперь, слава Истинному, он принял Вечность, и я, соххоггоя Нассини, стала Владычицей.
     Нассини сообщила, что надеется переменить здешние порядки. Если кто-нибудь сумеет защитить ее от посягательств младшего брата Спардуха. Если Ортран выручит ее, то с этой минуты он - Начальник Внутренней Стражи и жалование его увеличивается в пять раз.
     - Я помогу, - подумав, сказал Ортран.
     Когда он объявил волю соххоггои воинам, возразил лишь прежний Начальник Внутренней Стражи. Но его никто не поддержал, а когда тот схватился за меч, Силон, Начальник Внешней Стражи, дал знак арбалетчику - и с оппозицией было покончено. А потом Сихон, хитроумный Сихон, отвел северянина