етил нужного человека.
     Пригубив из чаши, воин произнес с подчеркнутым безразличием:
     - Хочу вот наступить на мозоль Святому Братству. Ищу компанию...
     Однорукий ухмыльнулся, тронул рукав коричневого плаща:
     - Тот, с кого шкурку снял, - не обиделся?
     - Может, и обиделся, - светлорожденный шевельнул плечами.
     - Насчет Братства, - не спеша, проговорил однорукий. - Могу помочь. Но придется заплатить. Или... - многозначительный взгляд, - отработать.
     - Можно, - кивнул Данил.
     - Тогда, считай, нам по пути. Говори свою заботу.
     Данил еще раз отхлебнул, поглядел пристально в колючие глазки собеседника.
     - Мой друг в тюрьме Братства, - сказал он. - Хочу его вытащить.
     Черноповязочник задумчиво пожевал губами.
     - Вообще-то мы не связываемся с монахами, - проговорил он.
     - Ну, ну, - Данил улыбнулся. - Когда речь идет о том, чтобы ощипать какого-нибудь купца, вы очень тесно связываетесь с монахами.
     - Ты хорошо осведомлен, - отозвался однорукий. - Очень хорошо осведомлен... для имперца!
     Данил не удивился. Наметанный глаз вмиг отличит благородного из Империи от хуридита.
     Черноповязочник явно ожидал большего от собственной реплики.
     - Ко мне приходили от брата Треоса, - продолжал он. - Велели сообщить, если что узнаю. Личность твою описали точно.
     - Боишься монахов? - осведомился светлорожденный.
     - А ты?
     Данил молча положил на стол перстень, добытый в схватке на дороге.
     - Знак Отца-Взымателя? - однорукий поднял бровь. - Опасно ходишь, человек! Я куплю его у тебя.
     - Скорее всего, так и будет, - Данил убрал перстень в карман. - Значит, "черные повязки" работают на монахов?
     Однорукий одарил имперца долгим взглядом, затем изрек:
     - Так думают монахи. И мы не мешаем им так думать. Но лично мне они кое-что задолжали... - он задумчиво поглядел на обрубок правой руки. - Я помогу тебе. Но предупреждаю: в тюрьму тебе не проникнуть.
     - Тогда как ты мне поможешь?
     - Узники не всегда сидят в тюрьме, - усмехнулся однорукий. - Иногда их вывозят в город. Например, чтобы казнить.
     - А если - нет?
     - На нет суда нет. Сладится - ты мой должник. Не сладится - я твой. По рукам?
     - По рукам.
     Левая рука хуридского татя шлепнула по левой руке благородного сына Империи. На обеих ладонях - мозоли от оружия.
     - Я - Сожри-Всё! - сказал вожак. - А братство мое - Пять Левых! - И сжал кулак. - Пойдем, имперец, укрою тебя в таком местечке, где ни один монах не отыщет!

Глава третья

     Надежное местечко оказалось ветхой пристройкой прямо под могучей стеной обиталища Кариомерского Братства. Чуть подальше, на уровне земли - узенькие забранные решетками щели - продухи тюремных ям. Туда бросали всякую мелочь вроде карманных воришек. Оказалось, Сожри-Всё и светлорожденный Данил пользовались одним и тем же правилом: кто смотрит на огонь - видит только огонь.
     Мимо затянутых мутной пленкой окон пристройки день и ночь таскались стражники, монахи, просители. Друзья и родственники узников толпились и горланили у зарешеченных щелей, в десяти шагах, как положено по тюремному уставу. Впрочем, Данил не раз видел, как за мзду стражники подпускали и поближе. Но ни Руджа, ни Ниминоа в ямах не было. Их преступление не относилось к числу мелких.
     В полдень Сожри-Всё принес хорошую еду и плохие новости. Друг Данила и дочь Гривуша обвинялись в колдовстве и убийстве членов Святого Братства. Оба преступления карались смертью, но обвинение в колдовстве перевешивало, поэтому оно и считалось основным.
     - Когда будет суд? - спросил светлорожденный.
     - Суд? - однорукий расхохотался. - Суд над чужеземцем и дочерью купчишки? Отец-Наставник Крун судит такие дела за завтраком, между двумя блюдами. Пока слуга меняет тарелки. Скажи мне, чем ты так прогневал Брата-Хранителя Дорманожа?
     - Кого?
     - Да ладно! - Сожри-Всё подмигнул. - Со мной можешь не темнить. Брат-Хранитель Риганского монастыря Дорманож, из любимчиков Наисвятейшего, специально притащился, чтобы из ловить светлорожденного Данила. Кто бы мог поду мать, что я войду в дело с благородным имперцем, а? - черноповязочник хлопнул Данила по плечу.
     - И все-таки я не знаю этого монаха, - недовольно проговорил Данил. - Брат-Хранитель - это как?
     - Большая шишка. Крун готов ему всю задницу вылизать. Это собачий хрен Дорманож травил тебя здесь, в Кариомере. Кто-то дважды настучал на вас лично Брату-Хранителю. Да так по-тихому, что даже мои люди у Круна ничего не пронюхали.
     - Твои люди у Круна?
     - Ну да. Думаешь, это святоши заправляют городом? Хрен! Они только сдирают с людишек последние штаны. Я-то могу в любой момент про ткнуть жирное брюхо Отца-Наставника, а вот он доберется до меня не раньше, чем луна станет солнцем! - черноповязочник хохотнул. - Половина сотрапезников Круна стучит на него мне и моим корешкам. Да что там, сам Крун отстегивает нам за разные услуги. Например, чтобы нашли тебя! - Сожри-Всё снова расхохотался. - И вишь, не зря платит: я-то тебя нашел, а он - хрен собачий! Вот так-то, благородный Данил! Кабы не мы, Хурида давно бы на уши встала! - Черноповязочник так и лучился от самодовольства. - Это когда-то у монахов настоящая сила была. А теперь святоши разжирели и обленились, гадят прям под себя. Их шпионы работают на нас, их солдаты хапают и пьянствуют, а начальники, окосев от дури, блюют друг на друга. Поверь, я отлично знаю монахов!
     - Откуда же?
     - Сам был монахом! - Сожри-Всё сплюнул на пол. - Молодой был. Дурак! Вот вишь, руку оттяпали да выкинули вон!
     Атаман так расстроился, что минуты две молчал, прихлебывая пиво.
     - Так что же будет с моими друзьями? - спросил Данил.
     - Известно что. Вздернут за ноги на рыночной площади. Уже и приказ дан убрать палатки и мусор. И деньги уже принесли Смерть-Бочке, чтоб порядок был. Его банда рынок держит.
     - Они могут нам помешать, если мы захотим освободить приговоренных? - спросил Данил.
     - Они точно нам помешают! - с удовольствием подтвердил Сожри-Всё. - Но ты же такой лихой боец, благородный Данил! Почему бы нам не наведаться нынче вечером к Смерть-Бочке и не поковыряться у него в желудке большим куском железа?
     Данил изучил довольную рожу черноповязочника.
     - Похоже, не очень-то его любишь?
     - Не люблю, - охотно согласился однорукий. - Рынок - жирный кусок. А я здорово проголодался!
     - Допустим, мы устраним Смерть-Бочку, - сказал Данил. - Но сумеем ли спасти моего друга и девушку?
     - Слушай меня! - Сожри-Всё наклонился вперёд и обдал светлорожденного кислым запахом пива. - Их вздернут часа через четыре после восхода. Потом святоши отправятся обедать - казнь всегда возбуждает у них аппетит. А с ними уйдет и большая часть солдат. Некоторое время твои друзья повисят вниз головой. Неприятно, но можно перетерпеть. При них останется человек двадцать охраны да парочка палачей для пригляду. И люди Смерть-Бочки. Убедил?
     - Говоришь, человек двадцать солдат? А не за хотят ли они прикончить повешенных, если мы по пытаемся их освободить?
     - Солдаты? - пренебрежительно бросил черноповязочник. - Оставь! У солдат есть жены, детишки. И все они хотят жить. Да и кушать тоже хотят. Возможно, они и прикончили бы пленников, кабы ты был один. Но ни один корномерский служивый не станет усердствовать, если увидит вот это! - однорукий дотронулся до черной ткани на своей голове. - А Крун в следующий раз будет знать, кому платить, чтобы был порядок.
     - Как-то легко у тебя получается... - усомнился Данил.
     - Ну, есть и трудности. Например, тот же Смерть-Бочка. По прозвищу отвечает, не сомневайся! <Смерть-бочка - начиненный горючей смесью бочонок, с помощью баллисты бросают на вражеский корабль>. Или парни Дорманожа. Риганцам здесь не жить, следовательно, и бояться меня ни к чему. Что ж, поработаем железом.
     - А потом?
     - Потом я вас укрою. Твой дружок Дорманож, конечно, будет искать. И Крун, ясное дело, попытается другие ночные братства против меня настропалить. И пусть. На мою территорию атаманы не сунутся, а кто рискнет... - Сожри-Всё сделал недвусмысленный жест. - Дорманож, ясное дело может и помощи запросить из Воркара... Но до Воркара далеко, пока суд да дело - вас и след простыл. Ладно, заболтался я! Пора двигать. Значит так, благородный Данил, как стемнеет - будь готов. А пока отдыхай. Может, девочку тебе прислать?
     - Обойдусь. А этот Смерть-Бочка... Много у него людей?
     - Хватает.
     - Может, проще ему заплатить?
     - Трусишь, благородный?
     Данил промолчал.
     - Нет, - сам себе ответил Сожри-Всё. - Не трусишь. Совесть у тебя зашевелилась. Так пусть притихнет. Смерть-Бочка, пока на атаманство не сел, в Межземном море пиратствовал. Твой, можно сказать, исконный враг. А за людишек его не думай. Половина их с удовольствием войдет в Пять Левых. И вторая половина тоже войдет. Без удовольствия. Когда мы с тобой отправим в Нижний Мир дюжину самых буйных. Сожри-Всё имеет вес в Кариомере, сам увидишь. Так что отдыхай, сил набирайся!
     И убрался.
     Заявился атаман, как и обещал, после заката. С ним еще четверо.
     - Черный Палец, - представил он одного. Остальным внимания не уделил. - Ты готов?
     Данил кивнул и встал. Меч уже был пристегнут к поясу, а кольчугу он теперь не снимал даже на ночь.
     - Вот, - назидательно сказал Сожри-Всё. - Человек!
     Кто-то из его подначальных хихикнул, но под пристальным взглядом вожака осекся и смущенно уставился в пол.
     - Мыслю так, - заявил атаман, когда вышли на улицу. - Смерть-Бочкина братва сейчас в разброде.
     Проходивший мимо стражник из тюремных вежливо поклонился атаману:
     - Здравия, почтенный!
     Сожри-Всё небрежно кивнул и продолжал:
     - С ним - лбов двадцать.
     - А сколько всего? - спросил Данил.
     - Сколько их, Черный?
     Помощник атамана прикинул:
     - "Больше-веселее" - крепкое братство. Сотни две выставит, я думаю.
     - Им голоса не дадут! - перебил Сожри-Всё. - Главное - Смерть-Бочка и пара его ближних корешков. Задерись и, как его...
     - Бам-Сразу, - подсказал Черный Палец.
     - Управимся, - сказал атаман. - Я своих поднял полных пять дюжин. Задавим. Главное - Смерть-Бочка. Здоровый кусок. В наскок не возьмешь, пробовали.
     - Теперя этих пробовалыщиков черви жрут, - с опаской сказал один из черноповязочников.
     - Просуши штаны, - пренебрежительно бросил Сожри-Всё. - Наш друг его завалит. Завалишь?
     Данил усмехнулся:
     - Есть сомнения?
     - Ну вот. А остальных мы попластаем в смак. Чтоб у прочих тоже штаны намокли! И рынок - наш. А корешок твой и девка считай на свободе. Все понял?
     - Понять-то понял... - задумчиво проговорил Данил.
     - Ну? - насторожился вожак черноповязочников.
     - Мне твой план не нравится.
     - На попятную решил? - Сожри-Всё даже остановился.
     Со второго этажа кто-то выметнул на мостовую бадью помоев.
     - Ты, драный пес! - заорал, задрав голову, один из чернорубашечников.
     - Нишкни, - гаркнул атаман. - Так что, благородный?
     - Я от стали не бегаю, - Данил усмехнулся. - Дом, где прячется Смерть-Бочка, хорошо охраняется?
     - Прячется? - Сожри-Всё хохотнул. - Чего ему прятаться? Он на своей земле.
     - Ты не ответил.
     - Дом-то? Обычный. Кабак как кабак. Дверь там, ясное дело, окна, столами можно, значит, за городиться изнутри... Да не станет он городиться! У себя-то!
     - Сделаем так, - решительно произнес светлорожденный. - Возьмешь с собой семерых. Самых нешумных. Если там пара десятков, - больше и не потребуется. Арбалеты у них есть?
     - В схоронках, если поискать, найдутся. У меня тоже есть парочка.
     - Сейчас у них есть арбалеты?
     - Навряд ли.
     - Добро. Отбирай пятерых - и пойдем.
     - Эй, - вмешался Черный Палец. - Ты что, сдвинулся? Сказано же - их два десятка! Да один Смерть-Бочка дюжины стоит. Ты б его видал!
     - Увижу, - сказал Данил. - Придется глянуть, раз вы хотите, чтоб я его убил. Его и прочих тоже. Может, оставлю вам с полдесятка, чтоб не скучно было! - Данил засмеялся, и от этого смеха даже Сожри-Всё стало не по себе. За про шедшие сутки у светлорожденного осталось только одно желание - убивать всех, кто станет у него на пути.
     - Как скажешь, - согласился атаман, поразмыслив. - Ежели мы их всемером погасим, так крепче этого дела и быть не может. Но смотри, благородный, если они нас прижмут - живьем к Смерть-Бочке лучше не попадать. Хуже магхара тварь!
     - Магхара? - белые зубы Данила блеснули в темноте. - Ну, уж магхаров я перебил достаточно!
     Из пяти приготовленных к драке дюжин Сожри-Всё придирчиво отобрал четверых, пятым взял Пальца. Теперь Данил был спокоен. Семь человек - обычная компания для Кариомера. Иное дело - шесть десятков. Тут уж и беспечный забеспокоится. И прощай внезапность.
     Притон "Больше-веселее", точно, смахивал на обычную таверну. Но в отличие от обычной таверны дверь тут была прикрыта и двое молодчиков, подпиравших ее снаружи, выглядели очень недружелюбно.
     - Открывай давай! - приказал Сожри-Всё. - С Бочкой поговорить надо.
     - С задницей своей говори, - равнодушно ото звался охранник.
     - Да ты знаешь, кто перед тобой?! - взвился Черный Палец.
     - Да хоть кто, - охранник поднял дубину. - Проваливайте.
     Данил решительно отодвинул Пальца.
     - Время, - сказал он.
     Его клинок выскользнул из ножен, описал плавную дугу, и оба охранника осели, булькая перерезанными глотками.
     Смахнув кровь с клинка, Данил бросил меч в ножны и распахнул дверь.
     Места для хорошей драки здесь хватало. А народу было совсем немного: одиннадцать женщин и двадцать шесть мужчин. Но принимать в расчет следовало только девятнадцать. Прочие - не бойцы.
     Смерть-Бочку Данил опознал сразу. Не мудрено. Этакая гора мяса. И восседал грамотно - лицом к двери. Увидел Данила - открыл щербатую пасть. И закрыл, когда из-за спины светлорожденного возник Сожри-Всё.
     С силой, грохнув кружкой по столу, атаман "Больше-веселее" поднялся. Громадный, лысый, багровый от жара очага. Две оглаживавших атамана шлюхи осыпались с бывшего пирата, как солома с проснувшегося парда.
     - Ом-ма! - взревел Смерть-Бочка. - Культяпый пожаловал! Требухой своей пол мне марать!
     И в могучих руках его появилась дубина. Размером с небольшую мачту. Толстый конец дубины скреплял железный обруч с шипами.
     Сожри-Всё выхватил из-за спины арбалет.
     Бум! Арбалетный болт воткнулся в подставленную Бочкой дубину. Великан захохотал - словно камни перекатывались в пустом трюме.
     Данил оценил его быстроту. Сожри-Всё - тоже. И ему это совсем не понравилось. Он бросил встревоженный взгляд на светлорожденного, жалея, что послушался и распустил бойцов. Остальные его люди тоже застыли в нерешительности.
     Количество налетчиков привело Смерть-Бочку в полный восторг. Он смеялся так, что слезы выступили на глазах.
     - Задерись! - рявкнул Смерть-Бочка, отсмеявшись. - Приволоки мне этого недорезанного. Поглядим, не осталось ли у них дурмана и для нас.
     Задерись, хоть уступающий размерами своему атаману, но ненамного, вылез из-за стола, разматывая стальную цепь с шаром на конце.
     Данил прикинул расстояние. До Смерть-Бочки - шагов двадцать. И десяток вооруженных головорезов. Вполне приемлемо. Короткий разбег - прыжок - сальто - и Данил приземлился на один из столов.
     - Ты чё, акробата с собой привел? - удивился Смерть-Бочка. - Ух-ха!
     Данил промчался по столам между опешившими черноповязочниками, выхватил меч, полоснул неудачно вставшего на пути бандита и оказался на столе перед Смерть-Бочкой. Но тот исхитрился пнуть столешницу снизу, стол опрокинулся. Данил успел соскочить, аккуратно приземлился на ноги, отрубил потянувшуюся к нему руку с ножом, пригнулся, пропуская над головой мачтоподобную дубину.
     - Задерись! Бам-Сразу! - заревел Смерть-Бочка. - Культяпого держать! - могучим пинком от швырнул тяжеленный стол и бросился на Данила.
     Собственные люди атамана шарахнулись в стороны. Дубина летала в воздухе, не разбирая своих и чужих. Отчаянно заверещали женщины.
     Данил еще раз отметил проворство Смерть-Бочки, и решил, прежде чем вступать в поединок, немного расчистить место. Прыжок на стол, взмах меча влево, назад, вправо - и три бандита повалились с разрубленными головами. Данил перепрыгнул на следующий стол - и еще двое отправились в Нижний Мир.
     Смерть-Бочка, расшвыривая мебель, ломил за светлорожденным, как краурх из Гибельного леса. Но Данил действовал проворней. И ему не мешали люди и обстановка. Клинок взлетал и опускался. Бандиты умирали, не успевая даже подумать о сопротивлении. Еще один прыжок - и Данил встал в кресло, где только что сидел Смерть-Бочка, оглядывая поле боя.
     Девки попрятались, у дверей люди Сожри-Всё дрались с черноповязочниками "Больше-веселее" - силы примерно равные. Вокруг столов валялись порубленные Данилом. Кое-кто еще цеплялся за этот мир, но большинство уже отправилось к Кале. Ни одного боеспособного не осталось.
     Кроме Смерть-Бочки. Атаман пер вперед, ревя взбешенным кугурром. Данил прыгнул с кресла навстречу врагу. Огромная дубина упала сверху, Данил метнулся навстречу, выстрелил мечом прямо в центр толстого брюха... и впервые за много лет недооценил противника. Палица перевернулась в руках Смерть-Бочки, как тросточка в пальцах жонглера. Нижний конец дубины отбил меч Данила... и самого Данила. Подброшенный ударом, светлорожденный треснулся спиной о кирпичную стену у самого очага, едва не угодив в огонь. Дыхание пресеклось, внутри разлилось пламя, и черная пелена застлала глаза. Смерть-Бочка был уже рядом. Дубина с треском врезалась в стену. Оглушенный, ослепший от боли, Данил ничего не осознавал, но успел откатиться в сторону. Новый удар. Ожег щеку осколок кирпича, выбитый стальным шипом, однако Данил уже пришел в себя. Смерть-Бочка, пыхтя, словно рассерженный бык, гвоздил дубиной, но светлорожденный успевал уворачиваться. Он даже не пробовал пустить в дело меч. Дубина втрое длиннее, а парировать ее - все равно что сбить кулаком прыгнувшую харсу. Но рано или поздно эта громадина устанет... Толстый живот подпрыгивал над широким кожаным поясом, вздувались буграми мышцы. Смерть-Бочка работал мастерски со всех направлений, не теряя маха и скорости. Зажав Данила между очагом и углом, хуридит гонял его вдоль стены, но прилегающая стена и выступающий край очага мешали и ему. Удивительно, но огромный, обросший салом хуридит лишь на полмгновения уступал в скорости владеющему Мангхел-Сёрк Данилу. Какой воин! Светлорожденный получал бы искреннее удовольствие от боя, если бы ставкой была его собственная жизнь. Только его собственная.
     Громадная туша атамана заслоняла от Данила дерущихся у дверей. Но и у Смерть-Бочки не выросло глаз на затылке. А оглянись он - и Данил тут же выскользнет из ловушки. Смерть-Бочка нервничал. Он вовсе не хотел получить стрелу в спину, прикрытую только слоем сала. А проклятый акробат оказался северянином и вдобавок обученным вагарским приемчикам. Смерть-Бочка перетопил множество имперских кораблей и перебил немалое количество моряков-воинов. Он сталкивался почти со всеми боевыми школами мира. Когда он добивался своего места в Кариомере, он давил соперников, как боевой пес помоечных крыс. Культяпый видел это, поэтому приволок с собой бойца из Империи. Но Смерть-Бочка давил и имперских мастеров меча. Ха! Этот действительно хорош!
     Атаман размышлял, а руки продолжали работать.
     "Ветряная мельница, - подумал Данил. - И здоров, как сам Нил Биоркит!"
     "Йа-ха!" - прорезал воздух вопль Сожри-Всё. Ликующий вопль.
     Смерть-Бочка на миг отвлекся, а Данил, который только и ждал этого мига, выбросил меч в колено хуридита.
     Короткий конец палицы тут же описал полукруг, но Данил удержал выпад, перебросил меч в левую руку, - и еще один бросок. Вот так! Есть!
     Дубина Смерть-Бочки с невероятной силой обрушилась на кирпичную кладку, развалила ее. Котел с похлебкой опрокинулся, комната наполнилас