и. Вагар же, проживший здесь куда меньше, к восхищению юноши, так уверенно выбирал нужные лестницы и коридоры, что казалось, невидимый проводник указывает ему путь. Они проходили зал за залом, поднимаясь выше и выше. Санти с удовольствием задержался бы в некоторых из них: убранство Дворца было великолепно. Но вагару было, похоже, наплевать на все эти витражи, фрески, скульптуры. Дважды они проходили по висячим мостикам, столь воздушным и ажурным, что у Санти замирало сердце. Несколько раз воины замковой стражи смыкали перед ними лезвия мечей. Что-то вроде салюта - стражи сразу же расступались, и вагар с юношей двигались дальше. Наконец, по винтовой лестнице они поднялись в башенку вроде той, в которой жил Санти.
     В отличие от жилища Санти, эта башня находилась по другую сторону Дворца. Поэтому жалюзи на окнах были опущены, смиряя пламя дневного светила.
     Поначалу Санти показалось, что внутри никого нет. Потом он заметил женщину, стоявшую спиной к ним у северного окна.
     Серо-голубая легчайшая ткань скрывала ее от макушки до пят, ниспадая волнами с головы на плечи, а с плеч - на золотистый мех ковра. Женщина не двигалась, и шелк полностью скрывал очертания фигуры.
     Но, едва взглянув на нее, Санти больше не мог отвести глаз. Что-то очень знакомое и вместе с тем совершенно неуловимое было в ней. Нет, он, естественно, сразу узнал ту, что пришла вчера в замок вместе с белым воином. Загадка была в самой ее сути. Нечто удивительное, что Санти чувствовал так же ясно, как слабый запах незнакомых духов.
     - Этайа, - тихо произнес Биорк. - Мы здесь.
     Женщина обернулась к ним. Качнулась и опала шелковая ткань вуали, скрывающей ее лицо. Она сделала шаг, и само движение это заставило сердце Санти забиться сильнее. Руки его задрожали, и он инстинктивно сжал кулаки. Он ничего не понимал, ничего не желал понимать: все его существо вдруг потянулось ей навстречу, как тянется цветок к утреннему солнцу.
     - Здравствуй, Санти! - произнесла женщина.
     И он едва не упал к ее ногам. Но не мог сдвинуться с места. Не мог произнести ни звука. Краем разума он понимал, что должен ответить на приветствие хотя бы из вежливости. Но ком, подступивший к горлу, мешал ему. Слезы застлали глаза. Он, Сантан, чей голос пленил стольких девушек, стоял как каменный, не в силах произнести даже слова. И при этом он не чувствовал неловкости. Нет, он ощутил себя настолько счастливым, что это вызывало боль...
     Вот юноша судорожно вдохнул, качнулся вперед...
     Женщина откинула вуаль, за спиной Санти вагар тихо охнул, но юноша не услышал. Глаза, подобные двум осколкам солнца, ожгли его сердце. Больше Санти не видел и не слышал ничего, он утратил прежнюю реальность: только это лицо, эта кожа цвета живого жемчуга, эти перламутровые волосы, эти черты, более прекрасные, чем способен представить человек. Санти казалось: сейчас он умрет. И юноша был счастлив умереть.
     Этайа коснулась пальцами его плеча, и чувства потеряли непереносимую остроту.
     - Свет тебе, фьёль! - прошептал он.
     "Фьёль? Фьёль - значит, это магия?" - шевельнулось у него в мозгу. Нет! Он знал - то, что владеет им, пришло изнутри. Так же, как приходят стихи. Может, их посылают боги, но рождаются они в нем самом. Он уже чувствовал подобное прежде. Чувствовал, но во много раз слабее. Нет, не магия. Наоборот, магия фьёль утишила шторм, несший ему гибель. Юноша знал это совершенно точно, хотя и не мог бы объяснить, откуда у него это знание. Нечто скрытое у него в душе, нечто невероятно огромное, шевельнулось внутри и мир вокруг стал похож на уличный кукольный театр. Шевельнулось и спряталось. Сейчас Санти был совсем спокоен. Он смотрел на божественное лицо Этайи, на ее узкую руку, еще более изящную оттого, что на ней были лишь четыре пальца, на сияющие огромные глаза...
     "Я знаю, знаю, - подумал он. - Лишь твоя магия удерживает меня, не дает потоку захлестнуть мою душу!"
     - Нужно учиться, Санти! - произнесла она ласково. - Ты станешь пловцом, но пока ты - детеныш, брошенный в прибой. Сядь!
     Юноша послушно опустился на пушистый ковер. Этайа - рядом с ним, плавно, как опускается пух. Голубой шелк растекся по золотистому меху.
     - Ты привыкнешь, Санти. Ты уже привыкаешь, ведь это - твоя стезя, твой дар. Мы пришли сюда за тобой. И мы уйдем отсюда только с тобой. Но ты должен узнать себя, Санти! Узнать себя...
     Прошлого больше не было. Жизнь до этого мига стала пылью под ногами путника. Не важно было, что говорит Этайа, важно - как. Настоящее - как эта сказочная башенка в чудовищном замке.
     - Этайа! Этайа! - прошептал он, и звук имени был подобен чарам.
     - Не думай, не думай... - шептала Этайа.
     И Санти перестал думать, перестал осознавать себя... Он словно бы умер...
     Крепкая, как челюсти боевого пса, рука сомкнулась на плече. Юноша оглянулся и непонимающе уставился на вагара: откуда он взялся, человек из прошлого?
     - Четыре часа минуло, - заметил Биорк. - Прости, светлейшая, мы в чужой стране!
     - Да, Биорк, - согласилась Этайа. - Ты прав. Я слишком долго была одна.
     - Не знаю, что ты имеешь в виду, - проворчал вагар. - Но не поспешна ли ты? Он еще спит.
     - Он просыпается.
     - Не смею усомниться, госпожа! (Этайа не убедила его.) - И за нами наблюдают!
     - Им не увидеть лишнего! - уверенно ответила фьель. - Санти! - Ее голос стал еще нежней, еще ласковей. - Сейчас ты должен уйти. Но я останусь с тобой. И ты придешь, когда я позову тебя.
     - Позовешь? - Санти все время улыбался: он стал глупым, как месячный щенок. Он был переполнен настолько, что в его душе не было места печали.
     - Да. Ты придешь, когда услышишь мой зов.
     Одновременно они встали. Этайа не поцеловала юношу - только прикоснулась пальцами к щеке:
     - Иди, мой Санти!

Глава девятая

     Прозревай невидимое.
     Мангхел-Сёрк.
     Правило семьдесят седьмое

     Носильщики плавно и быстро несли паланкин. Эрд шел рядом, держась за посеребренный бортик. Свет из круглых, высоко расположенных окон падал на светло-коричневый паркет галереи, прямой, как копье. Мягко ступали босые ноги носильщиков. Беззвучен был шаг воинов-телохранителей, обутых в замшевые туфли. Только верховые сапожки Эрда с подошвами из кожи хармшарка постукивали, соприкасаясь с покрытой лаком древесиной.
     - Знаешь, куда мы идем? - спросила Нассини хриплым контральто.
     Ее рука легла на затылок светлорожденного. Тонкие пальчики с острыми ногтями зарылись в светлые волосы.
     - Мой сын хочет устроить небольшой спектакль. Для нас. Представление из тех, что он любит.
     Тонкие губы Эрда насмешливо изогнулись:
     - Судя по его виду, - не обижайся, Великолепная, я помню, что он твой сын, - у него сомнительный вкус.
     - Ты не прав, светлорожденный! - Пальчики соххоггои безостановочно ворошили его волосы. - Но по-своему Мугган изыскан. Тебе понравится, я уверена!
     Они миновали входную арку с оскалившимися звериными мордами наверху и оказались в помещении, похожем на разрезанный пополам цирк. Рабы поставили паланкин, и соххоггоя, опершись на плечо Эрда, сошла с носилок.
     Высокая металлическая решетка отделяла полукруглую площадку, посыпанную смешанными с песком опилками, от кресел, что пятью полукруглыми рядами поднимались к стенам.
     Соххоггоя проследовала к креслу во втором ряду, села и предложила гостю занять место рядом. Телохранители встали позади.
     Из двери, что была сбоку от ограждения, выбежал Мугган. Он хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Приветственно махнул матери, презрительно взглянул на светлорожденного.
     Эрд ответил ему иронической улыбкой. Мугган поглядел на него и зевнул, щелкнув зубами, как пес, ловящий ящерицу. Эрд надменно отвернулся.
     Соххоггой еще раз хлопнул в ладоши, и в стене, примыкающей к огороженной площадке, открылась дверь. Сильный толчок выбросил из нее человека в набедренной повязке. Человек упал лицом вниз, но тут же вскочил на ноги. Это был Беззубый. Воин был совершенно невредим, если не считать ссадины на подбородке. Он заметил Владычицу и, рухнув на колени, протянул к ней соединенные руки.
     - Я виноват! - завопил он. - Позволь мне жить, госпожа! Я буду верен и предан, как никто! Я не хочу-у!.. - Он вдруг ткнулся лицом в песок и завыл.
     - Нарушил повеление, - тихо сказала Нассини, кладя ладонь на затянутую в белое трико ногу Эрда. Тускловатые глаза ее блеснули.
     - Молчать, хоб! - рявкнул Мугган, ударив кулаком по стене.
     Провинившийся воин поднял голову. Желтые стружки запутались в его волосах. Он стоял на четвереньках, переводя затравленный взгляд с Нассини на соххоггоя. Глаза его постепенно наливались кровью.
     Вдруг он вскочил на ноги и обрушил на них поток проклятий на языке Гурама, понятных, впрочем, одному лишь Эрду.
     Тяжелый предмет упал на песок рядом с провинившимся воином. Это был меч. Гурамиди <Гурамиди - уроженец Гурама, одного из государств Красного материка.> посмотрел на него непонимающим взглядом. Потом нагнулся и поднял. Меч был конгской работы, не из лучших, но достаточно острый и на первый взгляд без подвоха.
     Пальцы Беззубого привычно обхватили рукоять. Он как-то сразу пришел в себя. Почти спокойно глядел на соххоггою.
     - Если ты желаешь, чтоб я сам заколол себя, - не выйдет! Пусть кто-нибудь придет и убьет меня! Если сможет! - И вызывающе захохотал.
     Словно отвечая на вызов, раскрылась еще одна дверь.
     Услышав скрип, гурамиди резко обернулся и уставился на черную дыру. Стало так тихо, что можно было услышать, как пересвистываются под потолком медовницы.
     Гурамиди сделал пару шагов по направлению к открывшейся двери и немного наклонился, заглядывая внутрь.
     Неожиданно быстрое тело вымахнуло из темноты. Гурамиди отшатнулся и, споткнувшись, упал на спину.
     Крупный, шесть с половиной локтей длиной <Леопарды Мира существенно различаются размерами. Мелкие не превышают длиной полутора метров, самые большие длиной и массой превосходят уссурийского тигра, но сложением больше напоминают американского ягуара. Уступая ростом домашним пардам, крупные леопарды почти так же массивны и без особого труда способны справиться даже с боевым пардом. Но самая крупная из кошек Мира, Белая Хозяйка, харса, впятеро крупней самого большого леопарда и похожа на чудовищных размеров снежного барса. К счастью, она обитает только на севере Хольда и в горах на северо-западе Белого материка, на территориях вагаров. Еще один хищник из породы кошачьих, кугурр, широко распространенный на юге Конга, превосходит размерами черного леопарда примерно вдвое, но значительно меньше харсы. Из больших хищников-млекопитающих лишь кошачьи и псовые способны как-то конкурировать с ящерами и прочим зверьем Мира.>, черный, как конгская ночь, леопард, щурясь от света, хрипло зарычал. Его длинный хвост с силой разбрасывал песок. Беззубый лежал в трех локтях от него, но зверь не торопился нападать. Он медленно поворачивал голову, растягивал губы, распахивал пасть, демонстрируя белые острые клыки и красную жаркую глотку. Низкий рев волнами прокатывался над сидящими.
     Гурамиди поспешно вскочил, и леопард наконец соизволил обратить на него внимание. Медленным скользящим шагом он двинулся к человеку. Время от времени губы его приподнимались и из глотки вырывался глухой рев.
     Воин отступал, пока спина его не уперлась в решетку. Тогда он с криком прыгнул вперед, размахивая мечом. Леопард отпрянул. На морде его появилось выражение, которое человек по другую сторону прутьев мог бы счесть забавным.
     Гурамиди настороженно следил за хищником, выставив вперед меч.
     Нервы его не выдержали, и он снова бросился на зверя. Леопард опять отскочил. Воодушевленный успехом, воин напал в третий раз - и алая кровь выступила на черной шкуре чуть ниже правого уха.
     - А-а-а! - заревел гурамиди, поднимая меч.
     Оглушительный рев зверя перекрыл его крик, прокатился под сводами зала и заставил даже Эрда содрогнуться.
     Удар могучей лапы вышиб меч из руки воина. Встав на дыбы, зверь навис над ним. Второй удар сорвал половину скальпа гурамиди и переломил ему шею.
     Тело воина еще содрогалось, когда зверь взмахом когтистой лапы вспорол ему живот и погрузил морду в горячие внутренности.

***

     - Фуй! - брезгливо произнесла соххоггоя. - Никудышный солдат! Я слишком доверяю Сихону!
     Мугган вскочил на ноги. Он осыпал ругательствами гурамиди, который уже не мог его услышать. Соххоггой был взбешен. Паршивый хоб! Позволил взять себя, как глупую овцу!
     Вне себя Мугган перепрыгнул через два ряда кресел и стал карабкаться на железное ограждение. Достигнув вершины, он встал на изогнутые прутья и с высоты семи локтей спрыгнул на арену.
     Леопард оторвался от трапезы и повернул к нему окровавленную морду.
     Мугган топнул ногой:
     - Ну, иди, иди сюда!
     Хищник какое-то время разглядывал его узкими желтыми глазами, потом кашлянул и вернулся к прерванной еде. Он не счел Муггана достойным внимания. Неудивительно: его не кормили три дня.
     Мугган плясал по арене, стучал мечом по железным прутьям. Он даже помочился на опилки в пяти шагах от леопарда. Зверь удостоил его лишь парой мимолетных взглядов. Помогая себе лапой, он отрывал и заглатывал куски мяса и довольно рычал.
     Разъяренный Мугган схватил труп за ногу и потянул к себе. Леопард покосился на него, придавил тело Беззубого передними лапами к арене и продолжал жрать.
     Мугган чуть не заплакал:
     - Подлая тварь! Презренный! Ты будешь драться!
     Леопард жрал.
     Обезумевший соххоггой схватился двумя руками за ногу Беззубого и укусил.
     Леопард оторвался от трапезы. Желтые раскосые глаза хищника смотрели в красные хищные глаза человека.
     - Не веришь, что я сожру его, хоб? - зарычал соххоггой. - Вот! Вот!
     Мугган вцепился зубами в ногу мертвеца и вырвал из нее кусок кожи с маленьким клочком красного мяса. Он принялся ожесточенно жевать.
     Леопард внимательно следил за человеком. Длинным языком он облизнул слипшуюся от крови шерсть на морде.
     Мугган, продолжая жевать, потянул труп за ногу. Из ранки на ноге мертвеца вяло сочилась кровь.
     - Ар-р-рх! - сказал леопард и угрожающе поднял лапу.
     Мугган дернул изо всех сил... и вырвал тело из-под хищника.
     Леопард изумленно посмотрел на окровавленный песок: только что тут была еда. А, вот она! И протянул лапу - схватить. Но Мугган отбежал, волоча за собой выпотрошенный труп.
     И леопард действительно рассердился.
     Он взревел. Он опустил морду к самой поверхности арены. Он ударил себя хвостом сначала по правому боку, потом по левому.
     - Давай, кошка, давай! - подбадривал его Мугган, вытаскивая меч.
     Леопард скреб задними лапами песок. Усы его встопорщились, уши прилипли к голове.
     И он прыгнул! Мощные задние лапы выбросили в воздух длинное черное тело. Растопыренные передние с крючьями выпущенных когтей вытянулись далеко вперед. Соххоггой отскочил, ткнул мечом - и огромная кошка пала у его ног. Судорожно дернулись ее члены. Яростные глаза помутнели и остановились.
     Мугган с изумлением глядел на меч, глубоко вошедший в широкую черную грудь. Он не понимал: он кольнул совсем легонько, только лишь чтобы удержать расстояние. Но собственная масса леопарда бросила зверя на острейшее конгское лезвие, клинок коснулся сердца, пронзил его, и жизнь покинула зверя.
     Мугган выдернул меч и в бешенстве швырнул его наземь.
     - О прах Осквернителя! - закричал он, упал ничком и завыл.
     Очень похоже на то, как выл недавно гурамиди.
     - Мой сын огорчен, - прошептала Нассини в самое ухо Эрда.
     - Это заметно, - согласился Эрд.
     Стражники вкладывали мечи в ножны. Леопард мертв.
     Мугган оторвал лицо от арены, приподнялся на руках и поглядел на людей. Желтые глаза его остановились на Эрде.
     - Хоб! - сказал он отчетливо. - Я тебя убью!
     - Он сам хочет! - сказала Нассини и поцеловала светлорожденного в мочку уха. - Иди же!
     - Он не в себе, - проговорил светлорожденный. - И это не вызов!
     - Какого вызова ты ждешь? - удивилась Нассини. - Это я считаю тебя равным себе (Эрд поморщился, но соххоггоя этого не заметила). Я, но не он! Укажи ему его место, если ты - воин!
     - Он - твой сын, - предупредил Эрд. - Я могу убить его?
     Нассини помолчала немного, потом кивнула:
     - Убей, если он не успокоится. Да, убей!
     Эрд поднялся. Притронулся ласково к впалой щеке соххоггои. Эта женщина восхищала его. Само существование такой женщины было невероятным. Но если у Смерти, той Смерти, чье дыхание так возбуждало светлорожденного, было лицо, то сейчас Эрд прикоснулся к его холодной коже.
     - Ко мне, хоб! - закричал соххоггои. - Или я выковыряю тебя, как слизня из навозной кучи!
     Он прыгал и бесновался, брызгая слюной. Меч соххоггоя со свистом рассекал воздух.
     Эрд подошел к решетке. Прутья ее не показались светлорожденному слишком толстыми.
     Мугган делал рукой призывные движения: такими моряки зовут шлюх.
     "Кто его научил?" - удивился Эрд.
     - Прыгай, прыгай сюда, хоб! - вопил соххоггои. - Я убью тебя медленно!
     Эрд широко размахнулся. Конец его меча описал дугу и со звоном перерубил прут решетки. Это был хрупкий чугун, но все равно удар был хорош. Он ударил еще раз - и в заграждении образовалась щель, достаточная для него. Миг - и Эрд на арене.
     Мугган жадно глядел на меч светлорожденного. Губы его беззвучно шевелились.
     - Я, - с нажимом произнес Эрд, - убью тебя быстро!
     - И не думай, хоб! - уверенно сказал Мугган, отводя взгляд от меча. - Мой клинок прочнее этой проволоки. Ты храбро расправился с ней. И она не дала тебе сдачи, а, хоб?
     - Много говоришь, красноглазый! - заметил Эрд.
     - Ты не передумала, светлейшая? - обернулся он к Нассини.
     В это время Мугган нанес удар. Так себе удар. Мугган не уважал противника и просто ткнул мечом в колено. Достаточно быстро, впрочем. Эрд убрал ногу, не потрудившись отбить клинок.
     - Не слышу твоего ответа, госпожа! - крикнул Эрд, все еще не глядя на Муггана.
     Соххоггои взмахнул мечом. Раз, два... И нанес удар в прыжке с поворотом, сверху вниз. Очень красиво, но не слишком опасно даже для того, кто хочет уклониться от боя.
     - Ответ, госпожа! - Его клинок парировал новый удар.
     Мугган, поняв, с кем имеет дело, теперь сражался всерьез. И это действительно было серьезно. Сила ударов соххоггоя казалась невозможной для человека подобного сложения, а быстрота просто изумляла. И все же ему было далеко до светлорожденного, которого обучал вагар. К тому же соххоггои был слишком возбужден.
     - Ответ, госпожа! - крикнул Эрд. Даже менее умелый противник опасен, если не боится встречного удара. - Ответ!
     Мугган поменял тактику. Теперь он кружил около Эрда, выжидая удобного момента. Северянин нанес короткий рубящий удар в бедро, но Мугган отскочил в сторону и едва не отсек Эрду ухо.
     - Ответ!
     Нассини едва заметно кивнула беловолосой головкой.
     Эрд сделал шаг назад, закинул меч за спину и перехватил его левой рукой. Мугган ударил его, целя в живот. Клинок оставил на одежде прореху в пядь длиной. Отличный клинок: разрезал белый паутинный шелк, будто только что выправленная бритва.
     Эрд взмахнул левой рукой. Меч выпрыгнул из-за его спины, как серебристая молния. Короткое горизонтальное движение лезвия - Мугган даже не успел его увидеть - и Эрд быстро отскочил, чтобы кровь, брызнувшая из вспоротого горла, не испортила белоснежный камзол.
     Мугган постоял несколько мгновений и рухнул лицом вниз, обливая кровью песок. Он умер быстро. Как и обещал северянин.
     Эрд посмотрел на клинок: лезвие осталось чистым. Потом - на прореху в камзоле. С огорчением.
     - Я велю его зашить! - проговорила Нассини, подойдя к решетке.
     Она посмотрела на труп сына, и выражение, появившееся на лице соххоггои, не было похоже на вызванное болью. Но и радости в нем Эрд не нашел. Скорее, это было вожделение.
     "Их обычаи еще более странные, чем то, о чем мне рассказывали"