олову  и  протянул
Шефу.
   - Отряхни ноги, парень. Почва здесь скользкая.
   Шеф последовал его совету. Сознательно начал дышать чаще. Он  побывал
во  многих  учебных  боях  и  знал,  что  это   предотвратит   начальную
связанность,  неготовность,  которая  выглядит  как  страх  и  нежелание
драться. Он снял рубашку, надел амулет-молот, извлек меч  и  отбросил  в
сторону пояс и ножны. Кольцо широкое, подумал он. Понадобится скорость.
   Из своего угла вышел его противник. Он снял плед и тоже  разделся  до
брюк. В одной руке он держал длинный меч гадгедларов,  тоньше  обычного,
но на целый фут длиннее. В другой -  маленький  круглый  щит  с  длинным
острием. На голове  с  заплетенными  в  косички  волосами  шлем.  Парень
ненамного старше Шефа, в драке Шеф  его  не  испугался  бы.  Но  у  него
длинный меч и щит - оружие в каждой руке. Это воин, побывавший в битвах,
сражавшийся в десятках вылазок.
   В сознании Шефа сформировался образ. Шеф услышал торжественный  голос
Торвина. Наклонился, подобрал прутик, бросил его в голову соперника, как
копье.
   - Предаю  тебя  аду!  -  воскликнул  он.  -  Посылаю  тебя  на  Берег
Мертвецов!
   В толпе послышался гул интереса, подбадривающие возгласы:
   - Давай, Фланн, давай, парень!
   - Дотянись до него щитом!
   Никто не подбадривал Шефа.
   Ирландец двинулся вперед - и сразу напал. Он сделал ложный выпад Шефу
в лицо и тут же перевел его в удар слева в шею. Шеф нырнул под  удар  и,
шагнув вправо, отразил удар острия шита. Викинг,  шагнув  вперед,  снова
ударил, на этот раз справа и сверху вниз.  Шеф  снова  отступил,  сделал
ложный выпад направо, отошел влево. На мгновение он  оказался  сбоку  от
противника и мог нанести ему удар  в  открытое  плечо.  Но  вместо  этот
отскочил и быстро передвинулся в центр кольца. Он уже решил, что делать,
чувствовал, что тело легко повинуется ему, он был легок, как перышко,  в
жилах его бурлила сила,  разгоняла  кровь  в  венах.  Он  вспомнил,  как
разрубил меч Сигварта, и яростная радость наполнила его.
   Ирландец  Фланн  снова  двинулся  на  него,  все  быстрее  и  быстрее
взмахивая мечом, стараясь прижать  Шефа  к  толпе  зрителей,  окруживших
кольцо. Действовал он быстро. Но он привык к тому, что  противник  стоит
перед  ним  и  обменивается  ударами.  И  не  знал,  как  вести  себя  с
противником, который все время уходит. Шеф в очередной раз  отпрыгнул  и
заметил, что ирландец  уже  тяжело  дышит.  Армия  викингов  состоит  из
моряков и всадников, у которых сильные руки и плечи, но эти  люди  редко
ходят пешком и еще реже бегают.
   Зрители поняли тактику  Шефа,  послышались  гневные  возгласы.  Скоро
кольцо начнет сужаться. И когда Фланн нанес в очередной раз свой любимый
удар слева сверху вниз - на  этот  раз  чуть  слабее,  удар  этот  легче
предвидеть, - Шеф впервые  шагнул  ему  навстречу  и  сильно  и  яростно
отразил удар, нацелившись своим  мечом  в  конец  меча  противника.  Меч
выдержал. Но ирландец на мгновение заколебался,  у  Шеф  ударил  его  по
руке. Хлынула кровь.
   Шеф снова оказался вне досягаемости, от не  стал  наносить  еще  один
удар,  хотя  мог  это  сделать,  отскочил  вправо,   следил   за   своим
противником.  Увидел  колебание  в  его  глазах.  Правая   рука   Фланна
окровавлена, через несколько минут потеря крови ослабит его, если он  не
будет действовать быстро.
   На протяжении ста ударов сердца они  стояли  в  центре  круга.  Фланн
наносил попеременно удары мечом и щитом, Шеф парировал их, уворачивался,
пытался выбить меч из раненой руки противника.
   И тут Шеф почувствовал, что удары противника стали  неуверенными.  Он
снова начал двигаться, неутомимые ноги  легко  несли  его,  он  старался
обойти  противника,  уйти  за  пределы  досягаемости  его  меча.  А  тот
безрассудно тратил силы на удары.
   Дыхание Фланна вырывалось с хрипом. Он бросил щит в лицо Шефу и вслед
за этим нанес рубящий удар  мечом.  Но  Шеф  уже  присел,  пальцы  руки,
сжимающей рукоять меча, почти касались земли. Он  легко  парировал  удар
над левым плечом. На мгновение распрямился и глубоко вогнал свой меч под
обнаженную  вспотевшую  грудную  клетку.   Его   противник   пошатнулся,
отступил, а Шеф схватил его за горло и снова поднес меч.
   И услышал голос Убийцы-Бранда:
   - Ты предал его Берегу Мертвецов. Ты должен его прикончить.
   Шеф взглянул в бледное, искаженное страхом, еще живое  лицо  в  сгибе
своей руки и почувствовал прилив ярости. Он вонзил меч в грудь Фланну  и
ощутил, как тело противника в последний раз вздрогнуло. Медленно опустил
труп и извлек меч. Увидел лицо Мюртача, побледневшее от гнева. Подошел к
Айвару, который теперь стоял рядом с Годивой.
   - Весьма поучительно, - сказал Айвар. - Мне нравится, когда сражаются
не только мечом, но и головой.  К  тому  же  ты  сберег  мне  серебряный
браслет. Но отнял у меня человека. Как ты мне отплатишь?
   - Я тоже человек, господин.
   - Ну, тогда иди на мои корабли. Из тебя выйдет хороший гребец. Но  не
с Мюртачем. Вечером приходи ко мне в палатку, тебе найдут место.
   Айвар на мгновение задумался.
   - У тебя на мече зарубка. Я не видел, чтобы это сделал Фланн. Чей меч
ее нанес?
   Шеф мгновение колебался. Но с  этими  людьми  самый  смелый  поступок
всегда самый правильный. Он ответил громко и вызывающе:
   - Это был меч ярла Сигварта!
   Лицо Айвара напряглось.
   - Что ж, - заметил он, -  так  женщинам  никогда  не  вымыться  и  не
выстирать простыни. Идемте. - Он повернулся, прихватив с  собой  Годиву.
Она еще мгновение напряженно смотрела на Шефа.
   Шеф обнаружил, что перед  ним  возвышается  Вига-Бранд.  Он  медленно
протянул амулет.
   Бранд взвесил его в руке.
   - Обычно в таких случаях его оставляют. Ты заслужил его, парень. Если
выживешь, станешь великим воином. Это говорю я,  воин  из  Галланда.  Но
что-то говорит мне, что молот Тора - это не твой знак. Мне  кажется,  ты
человек Отина, которого называют также Билегом, Балегом и Больверком.
   - Больверком? - переспросил Шеф. - Я что, носитель зла?
   - Пока нет. Но можешь стать его орудием. Зло преследует нас. - Рослый
человек покачал головой. - Но сегодня ты вел себя хорошо,  особенно  для
начинающего. Твой первое убийство, вероятно, а я говорю  как  пророчица.
Послушай, тело унесли, но оставили меч, щит и  шлем.  Это  твоя  добыча.
Таков обычай.
   Он говорил так, словно испытывает Шефа.
   Шеф медленно покачал головой.
   - Я не могу получать выгоду от того, кого предал Берегу Мертвецов.  -
Он поднял шлем, бросил его в мутную  воду  реки,  бросил  в  кусты  щит,
поставил ногу на длинный меч, согнул раз, другой, так что тем уже нельзя
стало пользоваться, и оставил лежать.
   - Видишь, - заметил Бранд. - Торвин не  учил  тебя  этому.  Это  знак
Отина.

Глава 7

   Торвин не удивился, когда Шеф,  вернувшись  в  кузницу,  рассказал  о
случившемся. Он устало хмыкнул, когда Шеф объявил, что присоединяется  к
армии Айвара, но сказал только:
   - Ну, тогда тебе лучше так не ходить. Над тобой  будут  смеяться,  ты
сорвешься, и будет еще хуже.
   Из груды в углу кузницы он достал копье,  недавно  надетое  на  новое
древко, и кожаный щит.
   - Вот с этим ты будешь выглядеть лучше.
   - Они твои?
   - Иногда оставляют оружие для ремонта, но не приходят за ним.
   Шеф принял подарок и  стоял  неуверенно,  держа  на  плече  свернутое
одеяло и свои скромные пожитки.
   - Я должен поблагодарить тебя за все.
   - Я поступил так, потому что это  мой  долг  перед  Путем.  Может,  я
ошибся. Но я не дурак, мальчик. Я уверен, у тебя есть цель, о которой  я
не знаю. Надеюсь, ты не ввяжешься в неприятности. И,  может,  наши  пути
еще встретятся.
   Они расстались, не сказав больше ничего,  и  Шеф  вторично  вышел  за
пределы ограждения с рябиновыми ягодами и впервые без страха  прошел  по
дороге между  палатками,  шел  прямо,  не  оглядываясь  по  сторонам.  И
направился  он  не  к   территории,   занятой   Айваром   и   остальными
Рагнарсонами, а к палатке лекаря Ингульфа.
   Как обычно, тут стояла небольшая толпа, глядя на  что-то.  Когда  Шеф
подходил, толпа начала расходиться, несколько человек унесли  носилки  с
лежащим на них перевязанным воином. Навстречу другу вышел Хунд,  вытирая
руки о тряпку.
   - Что ты делал? - спросил Шеф.
   - Помогал Ингульфу. Поразительно, что он может. Этот человек боролся,
неловко упал, сломал ногу. Что бы ты стал делать с таким дома?
   Шеф пожал плечами.
   - Перевязал бы  ногу.  Больше  ничего  нельзя  сделать.  Со  временем
срастется.  Но  человек  никогда  не  сможет  ходить  нормально.   Кости
срастутся как попало. Нога будет в буграх  и  изгибах  -  как  у  Куббы,
который  упал  с  лошади.  А  Ингульф  сначала  вправляет  ногу,  сводит
сломанные кости вместе и только потом перевязывает. Потом привязывает  к
ноге две палки, так что нога не движется, пока кости  не  срастутся.  Он
делает еще более удивительные вещи в тех случая, когда  кость  прорывает
кожу. Если нужно, даже разрезает ногу и ставит  кость  на  место.  Я  не
думал, что человек может  пережить  такое.  Но  Ингульф  работает  очень
быстро - и знает точно, что нужно делать.
   - А ты можешь этому научиться?  -  спросил  Шеф,  видя  энтузиазм  на
обычно спокойном лице друга.
   - Если будет  достаточно  практики.  И  инструкций.  И  еще  кое-что.
Ингульф изучает тела мертвых, понимаешь, смотрит, как  соединены  кости.
Что бы сказал об этом отец Андреас?
   - Значит ты хочешь остаться с Ингульфом?
   Беглый раб медленно кивнул. Достал из-под  рубашки  цепочку.  На  ней
висела маленькая серебряная подвеска - яблоко.
   - Это дал мне Ингульф. Яблоко Идунн, Целительницы. Я теперь верующий.
Верю в Ингульфа и в Путь. Может, не в Идунн.  -  Хунд  взглянул  на  шею
друга. - Торвин не обратил тебя. Ты не носишь знак молота.
   - Носил недолго. - Шеф коротко рассказал о случившемся.  -  Теперь  у
меня может появиться шанс освободить Годиву и  убежать.  Может,  если  я
подожду, Бог будет добр ко мне.
   - Бог?
   - Или Тор. Или Отин. Я  начинаю  думать,  что  мне  это  безразлично.
Может, один из них заботится обо мне.
   - Я могу чем-нибудь помочь тебе?
   - Нет. - Шеф  схватил  друга  за  руку.  -  Возможно,  мы  больше  не
увидимся. Но если ты уйдешь от викингов,  я  надеюсь,  что  когда-нибудь
тебе найдется место у меня. Даже если это будет просто хижина на болоте.
   Он повернулся  и  пошел  в  то  место,  на  которое  до  сих  пор  не
отваживался  даже  взглянуть:   к   палаткам   предводителей   викингов.
Территория братьев Рагнарсонов тянулась от восточной до  западной  стены
на целый ферлонг вдоль реки. В самом центре стояла большая  палатка  для
собраний - в ней размещались столы на сто человек, -  а  также  нарядные
палатки самих братьев.  Вокруг  палатки  женщин,  приближенных  и  самых
доверенных телохранителей. Еще дальше по  периметру  -  палатки  солдат,
обычно по три-четыре  на  каждый  экипаж,  иногда  среди  них  виднелись
палатки меньшего  размера,  предназначенные  для  капитанов,  кормчих  и
знаменитых воинов. Приближенные четырех братьев держались порознь,  хотя
и близко друг к другу.
   Люди Змееглазого - по больше части датчане. Было  общеизвестно,  что,
вернувшись, Сигурт  предъявит  свои  права  на  королевство  Ютландии  и
Скейна, которым владел его  отец,  и  попытается  распространить  власть
Дании от Балтийского до Северного моря:  таким  королевством  не  владел
никто с дней короля Гутфрита, воевавшего с самим Карлом Великим. Убби  и
Халвдан, которые  не  имели  права  ни  на  какое  королевство  и  могли
рассчитывать только на силу  своего  оружия,  набирали  людей  отовсюду:
шведов,  готов,  норвежцев,  людей  с  Готланда,  Борнхольма  и   других
островов.  Люди  Айвара  -  в  основном   изгнанники.   Многие   убийцы,
спасавшиеся от мести или закона или того и другого. В основном это  были
норвежцы, те, что много поколений  назад  начали  проникать  во  внешние
острова кельтской области: Оркнейские и Шетландские, потом Гебридские  и
на побережье самой  Шотландии.  Много  поколений  эти  люди  вступали  в
схватки с ирландцами и жителями Мэна, Галлоуэя и Кумбрии. Они хвастали -
но многие, особенно норвежцы, считавшие Ирландию  своей  собственностью,
яростно с ними спорили, - так вот они хвастали, что  когда-нибудь  Айвар
Рагнарсон будет править всей Ирландией из своего замка у черного пруда -
Дуб Линна; он поведет  свой  победоносный  флот  на  слабые  королевства
христианского запада. И мы будем править с ним, говорили гадгедлары,  но
только  друг  с  другом  и  на  ирландском,  которого  не  знали  жители
Гебридских островов и шотландские норвежцы. И говорили негромко.  Потому
что при всей своей гордости понимали, что жители их родины больше  всего
ненавидят их, отступников Христа, из-за которых огонь и смерть пришли  в
Ирландию. И сделали они это из жадности и жажды власти, а не только  для
забавы и славы, как повелось со времен Финна, Кухулина и славных  воинов
Ольстера.
   И вот в это пространство,  опасное,  готовое  вспыхнуть,  разрываемое
различиями и только  ищущее  предлога  для  стычки,  вечером,  когда  на
кострах готовили ужин, явился Шеф.
   Его встретил маршал, спросил, как его зовут,  выслушал  его  рассказ,
неодобрительно оглядел его скудное вооружение и хмыкнул. Вызвал из толпы
молодого воина и велел показать  Шефу  его  палатку,  спальное  место  и
весло, объяснить ему его обязанности. Парень - Шеф не услышал его имени,
да и не хотел  его  услышать  -  сказал,  что  по  очереди  нужно  будет
выполнять  четыре  службы:  охрана  кораблей,   охрана   ворот,   охрана
территории и, если необходимо, охрана  палатки  самого  Айвара.  Задания
распределяются по экипажам.
   - Мне казалось, Айвара охраняют гадгедлары, - сказал Шеф.
   Молодой человек плюнул.
   - Когда он здесь. Когда его нет, они уходят с ним. Но сокровищница  и
женщины остаются. Кто-то за ними должен присматривать. И если гадгедлары
отходят слишком далеко от Айвара, кое-то  готов  с  ними  посчитаться  -
Кетил Плосконосый и его люди. И Торвальд Глухой тоже. И еще с десяток.
   - А нам доверят охранять палатку Айвара?
   Молодой человек искоса взглянул на него.
   - А почему бы и нет? Говорю тебе, enzkr, если  думаешь  о  сокровищах
Айвара, лучше сразу перережь себе горло. Так тебе будет менее больно. Ты
слышал, что сделал Айвар с ирландским королем Кнотом?
   И он в подробностях стал рассказывать, как поступает Айвар с королями
и менее значительными людьми, которые вызывают его  неудовольствие.  Шеф
почти не слушал его, с большим  интересом  разглядывая  лагерь.  Рассказ
явно предназначен был для того, чтобы запугать его.
   Он решил,  что  корабли  -  слабое  место  лагеря.  Для  того,  чтобы
вытаскивать их на берег, нужно открытое пространство, поэтому  здесь  не
может быть никаких укреплений. Сами корабли, конечно, представляют собой
преграду, но одновременно это самое ценное имущество  викингов.  И  если
миновать охрану, можно оказаться среди кораблей с факелом и  топором,  и
уничтожить их будет нетрудно.
   Охрана входа в лагерь - другое дело.  Эту  застать  врасплох  трудно.
Схватка будет происходить на ровной местности и на  равных  условиях,  и
здесь большие топоры викингов  и  копья  на  железных  древках  дают  им
преимущество. А всякий, кто пройдет их, тут же  встретится  с  рядом  за
рядом воинов и вынужден будет сражаться с тесноте, в путанице палаток  и
веревок. Загоны... Они занимают большое пространство у восточной  стены.
В землю вбиты столбы, их соединяют кожаные веревки. Внутри  под  защитой
временных сооружений их ткани прячутся от  дождя  люди.  Ноги  у  них  в
кандалах, на руках железные наручники. Но  эти  наручники,  как  заметил
Шеф, соединены тоже кожей. Цепи слишком дороги. Но к  тому  времени  как
раб перегрызет кожаную веревку, даже самый невнимательный  стражник  это
заметит, а наказание за любое неповиновение в загоне  для  рабов  крайне
жестокое. Как заметил проводник Шефа, если  раб  непригоден  к  продаже,
можно воспользоваться этим и запугать других.
   Вглядываясь в загоны,  Шеф  заметил  знакомую  голову.  Ее  владелец,
охваченный отчаянием, лежал на земле.  Светлые  волосы,  спутавшиеся  от
грязи. Его сводный брат, сын одной с ним матери. Альфгар.  Часть  добычи
из Эмнета. Голова зашевелилась, Альфгар словно почувствовал, что на него
смотрят, и Шеф торопливо отвел взгляд, как делал во время охоты на зайца
или дикую свинью.
   - Рабов еще не продавали?
   - Нет. Слишком трудно увозить их за море, англичане могут поджидать в
засаде. Эти принадлежат Сигварту. - Молодой человек  опять  красноречиво
плюнул. - Он ждет, чтобы кто-нибудь расчистил ему дорогу.
   - Расчистил дорогу?
   - Айвар через два дня уводит половину армии, чтобы заставить королька
Ятмунда - вы, англичане, зовете его  Эдмундом,  -  сражаться.  Иначе  он
разграбит его земли. Мы предпочли бы более легкий  путь,  но  мы  и  так
слишком много времени потратили. Плохо придется Ятмунду, когда  Айвар  с
ним встретится, говорю тебе...
   - А мы останемся здесь?
   - Наш  экипаж  остается.  -  Молодой  человек  снова  с  любопытством
взглянул на Шефа. - Как ты думаешь, почему я тебе все  это  рассказываю?
Мы все это время будем нести охрану. Я хотел бы идти с армией.  Хотелось
бы посмотреть, что сделают с королем, когда поймают. Я тебе  рассказывал
о Кноте. Я  был  у  Бойна,  когда  Айвар  разграбил  могилы  королей,  а
христианские жрецы пытались его остановить.  И  вот  что  Айвар  сделал.
Он...
   Во время ужина из похлебки, соленой свинины и  капусты  этот  предмет
занимал умы молодого викинга и его товарищей. Был также бочонок эля, и к
нему  постоянно  кто-нибудь  прикладывался.  Шеф   выпил   больше,   чем
подозревал. События дня сливались в голове. Он вспоминал то,  что  узнал
сегодня, и пытался выработать план. Уставший и  измученный,  лег  спать.
Ирландец,  принявший  смерть  от  его   руки,   превратился   в   мелкую
подробность, в дело прошлого.
   Усталость овладела им, погрузила в сон, во что-то более глубокое, чем
сон.

***

   Он смотрит  из  здания,  сквозь  полузакрытое  ставнями  окно.  Ночь.
Светлая лунная ночь, так светло, что бегущие по небу облака  отбрасывают
тусклые тени даже в темноте. И что-то там сверкает. Что-то сверкает.
   Рядом стоит человек, что-то бормочет, объясняя, что там сверкает.  Но
Шеф  не  нуждается  в  объяснениях.  Он  сам  знает.  Тяжелое   ощущение
предопределенности овладевает им. Он  знает,  что  на  него  надвигается
поток ярости. И обрывает объяснения.
   - Это не рассвет на  востоке,  -  говорит  Шеф-который-не-Шеф.  -  Не
дракон летит, не крыша этого зала горит. Это блеск  обнаженного  оружия,
это идут враги, чтобы захватить нас во  сне.  Развязана  война,  которая
погубит все человечество. Вставайте,  мои  воины,  помните  о  мужестве,
стерегите входы, сражайтесь, как герои.
   Во сне он ощущает за собой движение, это встают воины, хватают  щиты,
обвязываются поясами с мечом.
   Но во сне и  за  пределами  сна,  не  в  зале,  не  как  часть  этого
героического сновидения, которое разворачивается у него  перед  глазами,
он слышит могучий голос, такой голос не может исходить из  человеческого
горла. Шеф знает, что это голос бога. Но не такой голос  мы  приписываем
богу.  Не  полный  достоинства  и   благородства.   Голос   насмешливый,
сардонический, полный тайного смеха.
   - О полудатчанин, который не с полудатчанами, - говорит голос.  -  Не
слушай храброго воина. Когда начнутся беды, не  сражайся.  Прижимайся  к
земле. Ищи землю.

***

   Шеф проснулся сразу,  ощущая  в  ноздрях  запах  горелого.  Несколько
секунд, отуманенный усталостью, мозг его не мог  уйти  от  этого  факта:
странный запах, что-то едкое, словно смола. Но где может  гореть  смола?
Вокруг движение. Топот ног  окончательно  привел  его  в  себя.  Люди  в
палатке хватали брюки,  сапоги,  оруж