меренно нарушили приказ командира  войти  в
синтез.   Отданный   пять   раз.   Вы   не   пригодны   для   службы   в
Военно-Космическом Флоте Объединенных Наций. Отстраняю вас от  должности
до конца рейса. Судить вас  не  буду,  поскольку  я  лицо  пристрастное.
Считаю, что вас надо повесить.
   Доктор Убуру едва не упала в обморок,  шеф,  прикрыв  глаза,  покачал
головой.
   - На военном трибунале буду свидетельствовать против вас. Отныне  вам
запрещено носить форму,  общаться  со  мной  и  другими  офицерами.  Вас
немедленно перебазируют в пассажирскую каюту. Вон с мостика!
   Вакс изменился в лице. Несколько раз пытался что-то сказать,  могучей
мускулистой рукой ударил себя по ноге, потом еще и еще, чтобы  прийти  в
себя. Набрал в легкие воздуха.
   - Есть,  сэр,  -  почти  прошептал  он,  лицо  его  стало  серым.  Он
повернулся и строевым шагом пошел к люку.
   Никто не пошевелился после его ухода. Не промолвил ни слова.
   - Я командир корабля, - процедил я сквозь зубы.  -  Пусть  кто-нибудь
посмеет ослушаться моего  приказа!  -  Я  обвел  всех  взглядом.  -  Мне
следовало повесить его за бунт. - Я прошелся по мостику,  останавливаясь
перед каждым. - И вас, мистер Кроссборн, тоже, вы отказывались исполнять
свой долг. Я не сделал  этого,  о  чем  сожалею.  Но  больше  такого  не
повторится. Предупреждаю!
   На мостике стояла гробовая тишина.
   - До нашего прибытия в конечный пункт вахту постоянно будут нести три
офицера. Никто не освобождается от дежурств за исключением вас.  доктор.
На корабле вводится военное положение. Дисциплина на вахте ужесточается.
Посторонние разговоры исключены. И никаких шахмат. - Я криво  усмехнулся
и снова обвел всех глазами.  -  Пилот,  мистер  Шантир,  мистер  Тамаров
остаются на вахте. Остальные свободны.
   - Есть, сэр, - Офицеры, свободные от дежурства, один за другим вышли.
Прежде чем покинуть мостик, я несколько  минут  наблюдал  за  пилотом  и
лейтенантом Шантиром.
   Вернувшись в каюту, я машинально снял китель, скинул рубашку.  Стащил
брюки. Встал под душ и добрых четверть часа стоял под горячими  струями.
Потом вытерся и сел на койку в ожидании неизбежной реакции.
   Желудок свело, и я побежал в туалет, успев туда как раз вовремя. Меня
рвало снова и снова, хотя в желудке уже ничего не осталось. Я  прошаркал
к кровати и лег, держась за живот.
   Как же я испугался,  когда  увидел  на  "Телстаре"  чудище!  Это  был
настоящий кошмар. Но разве не кошмар продолжать подобную жизнь?
 
29 
 
   Весь этот вечер и следующий день я не покидал каюты, пока не  настало
время идти на вахту, а отбыв вахту, снова вернулся в каюту.
   На второй день  я  буквально  заставил  себя  пойти  в  столовую.  За
столиком царило молчание. Мой поистине  траурный  вид  не  располагал  к
разговору.
   После ужина я побродил по кораблю, миновал кубрик, каюты  лейтенантов
и мостик. Спустился на второй уровень, где  в  одной  из  кают  сидел  в
заточении Вакс. Шел я неторопливо,  пассажиры,  попадавшиеся  навстречу,
расступались передо мной.
   На третьем уровне матросы небольшими группками стояли  в  коридоре  и
тихо разговаривали. Я прошел мимо  них,  заглянул  в  кубрики,  потом  в
спортзал для экипажа, в кают-компанию. В машинном отделении находившийся
на вахте шеф во время осмотра с  отсутствующим  видом  стоял  по  стойке
"смирно".
   Я снова поднялся на второй уровень. В коридоре  наткнулся  на  кадета
Фуэнтеса.
   - Все в  порядке,  сэр?  Никто  нас  не  преследует?  -  спросил  он,
вытянувшись в струнку.
   - Ступайте к лейтенанту Тамарову, кадет, - приказал я. - И никогда не
заговаривайте с командиром, пока он не обратится к вам!
   Я постучал в дверь кубрика, открыл Дерек.  Паула  Трэдвел  в  шортах,
полусонная, лежала на койке. Филип Таер, который тоже  лежал  на  койке,
поднял на меня глаза. На его одеяле я  заметил  стопку  уставов.  Я  уже
хотел уйти, но  столкнулся  с  Рейфом  Трэдвелом.  Он  встал  по  стойке
"смирно", но я проигнорировал его.
   Я вернулся на второй уровень и прошел в ангар.
   Лейтенант Кроссборн нес к  баркасу  сиденье.  Он  ничего  не  сказал,
только мрачно взглянул на  меня.  Я  повернулся  на  каблуках,  вышел  и
отправился в лазарет.
   - Всю ночь я не спал, доктор. Что мне принять? Она  бросила  на  меня
взгляд и ответила:
   - Думаю, вам надо постараться уснуть без таблеток.
   - Мне все равно, что вы думаете. Не хочу мучиться от бессонницы.
   - Почему же вы не спите, командир Сифорт?
   - Потому что размышляю.
   - О чем?
   - Вы как-то сказали, что корабль наш невезучий. Это я невезучий. Не я
поднял мятеж на Шахтере, и не я поселил на "Телстаре" чудише.  Но  стоит
произойти какому-нибудь ЧП, и я начинаю губить людей. Будь  я  настоящим
командиром, Вакс не посмел бы нарушить мои приказы. И теперь вся карьера
его  пошла  насмарку.  А  что  я  сделал  с  Кроссборном  и  Алексом?  С
остальными? Дайте снотворное.
   Все еще колеблясь, она достала из шкафа таблетку и протянула мне:
   - Примите ее не раньше двенадцати ночи и непременно лежа в постели.
   - Хорошо.
   - Обещаете?
   Я кисло улыбнулся:
   - Обещаю. - Сунув таблетку в кархин, я вернулся в каюту, снял  китель
и галстук и сел в кресло в ожидании вечера. А внизу в это время  одиноко
сидел в своем заточении Вакс. Я закрыл глаза,  надеясь,  что  охватившее
меня  чувство  боли  пройдет.  Затем  обвел  взглядом  свою  космическую
квартиру.
   До чего же я ненавидел ее! И корабль тоже.
   Ну почему то загадочное существо не выпустило один из своих  шаров  в
меня? "Гибернии" от этого было бы только лучше. Стоит  ли  дальше  жить?
Карьера погублена. С любимой женщиной  меня  разделяют  многие  световые
годы. Друзей нет. Но хуже всего то, что во всем этом я сам виноват.
   Стук в дверь прервал мои размышления. Я раздраженно распахнул  люк  и
увидел Макэндрюса.
   - В чем дело, шеф?
   - Мне нужно с вами поговорить, сэр. С глазу на глаз.
   - В другой раз. Не надо меня сейчас беспокоить!
   - Это важно.
   До чего же настырный. Командир я в конце концов или не командир?
   - Я сказал, в другой раз. Уходите!
   - Нет! - Он вошел, захлопнув за собой люк, чем поверг меня в  шок,  и
спокойно произнес:
   - Так дальше нельзя, Ник. Во мне затеплилась надежда.
   - Вы пришли сместить меня? Он поднял брови:
   - Нет. Привести в чувство.
   - Это мятеж! Я вас повешу!
   - Делайте что хотите, - холодно продолжал он, - но прежде  выслушайте
меня, - Он выдвинул стул. - Садитесь.
   Я сел, не в силах вымолвить больше ни слова.  Он  тоже  опустился  на
стул напротив меня.
   - Вы разгуливаете по кораблю, неся с собой смерть. Все шарахаются  от
вас. Объясните, в чем дело? Избегая его взгляда, я ответил:
   - Я плохой командир корабля и ненавижу себя за это.
   - Не понимаю!
   - Я старался изо всех сил, но ничего не получилось. Я прекратил  нашу
с вами дружбу. Запугал Алекса, кадетов и даже Дерека. Вместо того  чтобы
вдохновлять людей, всем угрожаю петлей. А некоторых уже повесил.  Это  я
погубил Сэнди и остальных. Терроризировал  пилота,  погубил  Вакса.  Вам
мало? Могу  продолжить.  Я  издеваюсь  над  Филипом  Таером  и  Ардвелом
Кроссборном. Ради  собственной  прихоти  разрушил  семью  Трэдвелов.  Не
догадался облететь вокруг "Телстара", прежде чем причаливать к  нему,  и
снова погибли люди. А самое страшное то, что это  никогда  не  кончится.
Либо я нарушу данную мной  Господу  Богу  клятву,  либо  буду  и  дальше
творить зло.
   Он не без удивления заметил:
   - Не понимаю вашего отношения к самому себе.
   - Не понимаете?
   - Почему все свои поступки вы рисуете в черных тонах? Почему потеряли
к себе доверие?
   - О каком доверии вы говорите? - презрительно отмахнулся я.
   - Вы нашли "клопа" в Дарле и  уберегли  нас  от  катастрофы.  Привели
корабль на Надежду, не отклонившись ни от курса, ни от расписания, и это
при том, что у вас не было офицеров. У вас хватило силы воли привести  в
исполнение приговор,  вынесенный  командиром  Мальстремом,  и  успокоить
экипаж на время длинного перелета. Вы всех нас спасли  на  Шахтере.  Это
что-нибудь да значит?
   - Я убил Сэнди! Убил мистера Говарда и других! Поймите же вы наконец!
   - Нет! - крикнул он. - Никто так не считает! Я не верил своим ушам  и
молчал.
   - Провалиться мне на этом месте,  Ники,  но  на  "Гибернии"  не  было
командира лучше вас! Что, черт возьми, с вами происходит?
   - Ничего подобного! Командир - это лидер. Вспомните  командира  Хага.
Никому и в голову не пришло бы задавать ему вопросы.  А  мне  приходится
всех стращать! Поэтому меня и не любят.
   - Кто?
   - Вакс, например. Я начал терроризировать его еще в кубрике.
   - Вакс жизнь за вас отдаст, - спокойно ответил шеф.
   - Не может у него быть ко мне никаких добрых чувств! - По щеке у меня
покатилась слеза.
   - Все вас любят.  Дерек  уважает  за  то,  что  вы  сделали  из  него
человека. Вы и не подозреваете, как сильно он к вам привязан. Алекс, тот
просто поклоняется вам, словно идолу. Готов пойти за вами в  огонь  и  в
воду.
   - Но посмотрите, во что я его превратил?!
   - Не вы, - громыхнул шеф. - Филип Таер!
   Я не обратил на его вспышку никакого внимания:
   - Допустим. А Филип Таер? Я его вознес и сам же отдал в руки Алекса.
   - И поделом ему. Алекс мстит. Ну и что?
   - Я мог остановить Филипа. Как-то повлиять на него! Шеф хватил  своим
увесистым кулаком по столу:
   - Никто не мог его остановить! Только поэтому его и отправили на  наш
корабль.
   Я похолодел. Шеф был прав на все сто. И в  моей  ненависти  к  самому
себе появилась брешь.
   - А Рики Фуэнтес, - продолжал шеф, - он не может говорить о  вас  без
блеска в глазах. А Паула и Рейф? Что заставило их бросить родителей?  Не
прелести службы в Военно-Космическом Флоте,  а  вы,  точнее  ваш  имидж,
идиот несчастный! - И столько было страстной убежденности в речах  шефа,
что мне оставалось лишь молчать.
   - Кто вам сказал, Ники, что вы должны быть идеалом?
   "Это наш долг". Я снова вспомнил нашу старую, унылую кухню,  открытую
Библию на шатком столе отца.
   - Неужели вы думаете, что это возможно? - Голос шефа доносился, будто
издалека.
   - Нет, но к этому надо стремиться!
   - И как, получается?
   Нахлынувшие воспоминания еще дальше  унесли  голос  шефа.  Я  замечаю
сердитый взгляд отца и сам начинаю злиться. Я из кожи вон  лезу,  но  он
все равно недоволен, он требует от меня совершенства. Но  я  не  Господь
Бог. Только он может  быть  совершенным.  Значит,  я  никогда  не  смогу
добиться от отца похвалы. Несмотря на все мои успехи.
   - Это несправедливо! - кричу я в  отчаянии  отцу  и  получаю  звонкую
оплеуху. И все равно я был уверен, что отец не прав, что сам Господь Бог
не требует от человека совершенства. Сердце  сжалось  от  боли.  Бог  не
требует, а я требую? От самого себя?
   Лицо отца по-прежнему стояло передо мной, будто в дымке. Постепенно я
стал понимать, что со мной происходит. Мысли о совершенстве  внушил  мне
отец. И теперь я невольно выискивал у себя недостатки.
   - Я не справляюсь со своими обязанностями. Понимаете? -  Я  посмотрел
на шефа. - Взять хотя бы Вакса.
   Он  нарушил  отданный  мной  приказ.  И  подлежит  за  это   суровому
наказанию.
   - А почему нарушил?
   - По глупости. Ждал, пока мы вернемся  на  корабль.  Рисковал  жизнью
многих ради спасения нескольких.
   - Но почему?
   - Не знаю! Иначе заставил бы его подчиниться.
   - Да потому что он вас любит. Я был близок к истерике.
   - Он знал, на что идет. - Шеф был беспощаден. - Но ради вас готов был
пожертвовать карьерой. А может быть, даже жизнью.
   - Не понимаю! После всего, что я с ним делал? Тряпка и  полировальная
паста в ангаре баркаса. Издевательские холодные души...
   - Вы не дали ему уподобиться Филипу  Таеру.  Вы  единственный  смогли
помочь ему. За это он вас и любит.
   До сих пор у меня в ушах стояли полные  ненависти  слова,  которые  я
бросил ему на мостике.
   - О Господи!
   - Перестаньте себя мучить, Ник.
   - Что же я натворил!
   - Вы не можете быть идеалом, поймите! - Его слова повисли в воздухе.
   Я долго молчал, прежде чем нашел в себе силы поднять на  него  глаза.
Потом ответил со вздохом:
   - Да, не могу.
   - Но вы хороший командир. Я заставил себя улыбнуться:
   - В самом деле?
   Я мог изгнать образ отца. Ведь избавился же я от Таука.
   - Да, вы хороший командир.
   Мне будет не хватать отца. Может, я научусь жить без него?
   - Однажды я выбросил из шлюза человека, - напомнил я.
   - Однажды я кое-кому выпустил кишки, - парировал шеф.
   - О Господи, за что?
   - Не скажу.
   Наступило молчание. Потом я спросил:
   - Что же мне делать с Ваксом?
   - Это вам решать.
   - Опять мне. Мне одному.
   Он поднялся, протянул ко мне руки, но тут же опустил их.
   - Можно к вам прикоснуться? - спросил неуверенно.
   Я молча кивнул. Тогда он положил свои большие  сильные  руки  мне  на
плечи, сжал их. Я заплакал, но быстро взял себя в руки. Он  вернулся  на
место.
   - Может быть, нам возобновить  наши  встречи?  -  спросил  я  немного
погодя, боясь услышать отрицательный ответ.
   - Как вам будет угодно, сэр, - спокойно ответил он.
   - Мне бы очень хотелось.
   - Мы причалили, сэр, - доложил Алекс.
   - Отлично. - Я повернулся в кресле. - Когда они прибудут?
   - Могут прибыть в  любую  минуту,  сэр,  -  ответил  Шантир,  -  Если
помните, радиограмма была отправлена им вчера вечером.
   Мы находились в системе "Надежды". Наконец  я  связался  по  радио  с
орбитальной станцией и попросил  о  срочной  встрече  на  борту  корабля
генерала Хо, губернатора Уильямса и капитана Форби.
   - Мистер Таер.
   Парень вскочил, встал по стойке "смирно", как на параде:
   - Да, сэр. - Его светлые волосы были подстрижены короче, чем  обычно.
Лицо и руки сияли чистотой.
   - Ступайте в офис коменданта и узнайте, когда они прибудут.
   - Есть, сэр! - Он повернулся и строевым шагом направился  к  люку.  Я
взглянул на Алекса. Он как ни в чем не бывало смотрел мне в глаза.
   Я откинулся в кресле:
   - Итак, мы благополучно прибыли в очередной  порт.  Вы,  как  всегда,
замечательно поработали, пилот.
   Хэйнц покраснел от неожиданной похвалы:
   - Благодарю вас, сэр.
   - Алекс, займитесь  текущими  вопросами.  Отчаливаем  через  двадцать
четыре часа. На два дня раньше. Проследите,  чтобы  пассажиров  об  этом
оповестили. И чтобы не  было  задержки  с  грузами.  Особых  проблем  не
предвидится: обо всем сообщили по радио.
   - Есть, сэр. Разрешите приступить?
   - Приступайте. Лейтенант Кроссборн!
   - Да, сэр? - Он выглядел подавленным  от  своего  унижения,  но  явно
обрадовался, что хотя бы временно будет освобожден  от  своей  идиотской
работы. После выхода из  синтеза  баркас  следовало  держать  в  рабочем
состоянии.
   - Приведите на мостик Вакса Хольцера.
   - Есть, сэр.
   Я взял микрофон:
   -  Главного  инженера  Макэндрюса  на  мостик.  Филип,   запыхавшись,
доложил:
   - Прошу прощения, сэр. Губернатор на станции, с ним генерал Хо. Шаттл
капитана Форби причаливает.
   - Я встречусь с ними через несколько минут. Будьте готовы,  проводите
их на мостик.
   - Есть, сэр. - Таер вышел. Он стад каким-то  скованным,  напряженным.
Не то что раньше. Наверняка из-за Алекса.
   В проеме люка  показались  Вакс  Хольцер  и  лейтенант  Кроссборн.  В
гражданской одежде с чужого плеча Вакс чувствовал себя явно неловко.
   - Введите его, мистер Кроссборн.
   Вакс с каменным лицом проследовал за Кроссборном на мостик. Я ждал их
стоя. Следом за ним появился шеф и прямо-таки обалдел, увидев Вакса.
   Я зашагал по мостику.
   - Как известно, лейтенант  Хольцер  был  отстранен  от  должности  за
действия, не совместимые со  званием  офицера,  в  тот  день,  когда  мы
обнаружили "Телстар". Однако, вернувшись к рассмотрению, этого  вопроса,
я пришел к выводу, что был не прав, - Взглянув на шефа, я  почувствовал,
что краснею. - Вообще-то действия мистера  Хольцера  вполне  можно  было
расценить  как  мятежные,  если  не  принимать  во  внимание   некоторые
смягчающие обстоятельства. Дело в том, что командир покинул  корабль,  а
при создавшейся ситуации у мистера  Хольцера  не  было  времени  вызвать
старшего офицера.
   Таким образом, командование кораблем перешло к нему  и,  как  старший
офицер, он  получил  право  самостоятельно  принимать  решения,  почему,
собственно, и не вошел в синтез, дожидаясь, пока я вернусь на корабль.
   Именно поэтому я не могу настаивать на том,  что  его  действия  были
мятежными, хотя и не одобряю их.
   Все внимательно меня слушали. И внимательней всех - Вакс.
   - К тому же мистер Хольцер не мог не думать о том, что Адмиралтейству
вряд  ли  понравится,  если  командира  оставят  умирать  в  межзвездном
пространстве. Этого нельзя сбрасывать со счетов.
   Я не стал говорить о том, что  Вакс  нарушил  приказ  ради  моего  же
спасения.
   - Итак, я восстанавливаю Вакса Хольцера в должности. Дарла, вы можете
стереть запись, которую я приказал вам сделать?
   - Да, командир. Прикажите мне стереть ее и внесите приказ  в  журнал,
после чего запись будет полностью уничтожена.
   Я сделал запись в журнале:
   - Дарла, сотрите приказ об отстранении от должности Вакса Хольцера.
   - Есть, сэр.
   Я повернулся к Ваксу:
   -  Вы  восстановлены.  Но  я   по-прежнему   считаю   ваши   действия
недопустимыми. Вы пренебрегли безопасностью корабля. Лишаю  вас  за  это
трехмесячного оклада. И делаю вам выговор.
   Вакс просиял:
   - Есть, сэр.
   - Наденьте форму и приступайте к своим обязанностям.
   - Есть, сэр! - торжественно ответил он, но не сдержал улыбки и,  лихо
отсалютовав, пошел к люку. Однако, не дойдя до него, пустился бежать
   - Все свободны. - Я нажал на кнопку связи. - Мистер  Таер,  проводите
наших гостей на борт.
   Тремя часами позже губернатор Уильяме медленно шел по коридору вместе
со мной, генералом Хо и командиром Форби.
   - Я понимаю, - сказал губернатор. -  Вы  не  можете  остаться,  чтобы
защитить нас.
   -  Разумеется,  сэр.  К   тому   же   мне   необходимо   предупредить
Адмиралтейство.
   - Часть наших  местных  кораблей  оснащена  лазерами,  губернатор,  -
вмешался генерал Хо. - И если организовать объединенное командование...
   - У вас будет объединенное командование, - заверил я его. -  Командир
Форби, отныне вы переходите в подчинение  генерала  Хо  в  целях  защиты
Надежды.
   - Есть, сэр!
   Генерал вздохнул с облегчением.
   - До сих пор не верится, что вы обнаружили Гроуна, - сказал Форби.  -
Эта его история...
   -  Теперь,  по  крайней  мере,  ясны  причины  эпидемии,  -   заметил
губернатор.
   - Но почему эпидемия? Почему не бомбы?
   - Если они одноклеточные, - сказал я, -  то,  несомненно,  знакомы  с
вирусами. - Какое-то время мы шли молча. Потом генерал заметил:
   - Если бы я не видел ваших голограмм, отправил бы вас в тюрьму.
   - Судья Челси был бы в восторге, - Оба улыбнулись, - Джентльмены,  вы
будете действовать без меня. Я сообщу обо всем на  Шахтере  и  сразу  же
отправлюсь на Землю. Вам известно, что по крайней мере три  года  вы  не
получите помощи. -  Никакие  радиоволны  не  могли  опередить  двигатели
синтеза. Путь туда и обратно был равен тридцати четырем месяцам, да  еще
Адмиралтейству понадобится время на принятие решения.
   -  Вы  совершенно  правы.  -  Мы  задержались  у  воздушного   шлюза.
Губернатор с беспокойством огляделся. - На  планете  мне  будет  гораздо
спокойнее. Да поможет нам Бог.
   Следующий день пролетел незаметно. Погрузка продовольствия, багажа  и
пассажиров  завершилась  в  рекордные   сроки.   Знакомство   с   новыми
пассажирами пришлось отложить. Я даже не успел  просмотреть  декларацию,
так был занят. Я не  покидал  мостика,  отвечал  на  вопросы  и  отдавал
приказы, делая короткие перерывы, чтобы поесть.
   Планета вращалась внизу, мы наблюдали это на  наших  экранах.  Где-то
внизу была и Аманд