вой мог послать их в рециркулятор.  Алекс?  Возможно.
Между ними бывали стычки, но я полагал, что это ушло в  прошлое.  Сейчас
Алекс  должен  думать  о  будущем,   не   сегодня-завтра   Вакс   станет
лейтенантом, а Алекс старшим гардемарином. Этот счастливый момент не  за
горами.  Остается  Дерек.  Хрупкий,  аристократичный.  Нет,   с   Ваксом
Хольцером ему не тягаться.
   Сменить меня пришел  Алекс.  В  хорошем  настроении,  бодрый,  слегка
развязный, но без синяков. Значит, не Алекс врезал Ваксу.
   Лишь на следующий день я увидел Дерека. Он плелся по коридору с таким
видом, словно преодолевал боль. Выражение  его  лица  поразило  меня:  я
прочел на нем глубокое горе, а в глазах оскорбленное достоинство.
   - Вольно, кадет.
   - Есть, сэр, - пробормотал он и, шаркая, пошел прочь.
   Как ветеран гардемаринского кубрика "Гибернии",  я  представил  себе,
что могло произойти.
   Очевидно, Вакс издевался над Дереком  до  тех  пор,  пока  не  достал
кадета. И тот в гневе вызвал своего мучителя. Вакс повел его в спортзал,
как когда-то  меня,  выяснять  отношения.  Дерек  еще  легко  отделался.
Быстроты и смелости недостаточно, чтобы справиться с  таким  здоровяком,
как Вакс. Как бы то ни было, ясно одно! Фингал  под  глазом  у  Вакса  -
работа Дерека. В бешенстве Вакс мог просто размазать злополучного кадета
по палубе. Но на лице Дерека нет  синяков.  Только  ходит  он  как-то...
будто полежал на бочке. Однако бочка - прерогатива лейтенанта.
   Неужели Вакс послал  Дерека  к  главному  инженеру,  как  когда-то  я
Алекса? Нет все, кубриковые дела Вакс должен был улаживать сам. Плох тот
гардемарин, который не может поддерживать в кубрике дисциплину. Его и за
старшего не станут считать. К тому же Вакс  ни  за  что  не  простил  бы
фингал под глазом.
   Я представил  себе  спортзал,  разъяренного  Вакса,  Дерека,  который
осторожно ходил кругами вокруг привинченного к палубе коня, пока Вакс  с
мрачным упорством подкрадывался к нему.
   Наконец я понял, что сотворил Вакс, и мне стало худо.  Ведь  командир
может сделать с  кадетом  все  что  угодно,  и  тот  пикнуть  не  смеет.
Разозлившись, Вакс мог придумать самое унизительное наказание. Таким  уж
он был. Не исключено, что он схватил Дерека, бросил на  коня  и  хлестал
ремнем до тех пор, пока не прошла ярость и кадет не понял... Нет, скорее
Вакс заставил бы его во всеуслышание признать,  кто  в  кубрике  старший
гардемарин, а кто кадет. Неудивительно, что у Дерека  был  такой  жалкий
вид.
   Что делать с Ваксом? У него были на это все права. Дерек  бросил  ему
вызов и к тому же ударил Вакса. И все-таки  надо  Ваксу  напомнить,  что
всяким издевательствам есть предел. И главное - сделать кадета  сильным,
а не сломать.
   Примерно через неделю во время  очередного  совместного  дежурства  я
решил все выяснить:
   - Скажите, Вакс, как вы оцениваете нашего кадета?
   Вакс задумался:
   - Говоря по правде, командир Сифорт, гораздо выше, чем я мог ожидать.
Сначала мне казалось, что через неделю от него ничего не  останется.  Но
он все еще держится. Хотя...
   - Он готов к голубым погонам?
   - Это вам решать, сэр, - быстро произнес Вакс.
   - А вы что думаете?
   - Он очень старается, сэр, но еще не готов. Я ни разу  не  видел  его
"всего".
   Я  кивнул.  В  Академии  инструкторы  внушали  нам,  что   необходимо
выложиться, отдать флоту себя всего, до конца.  Такова  традиция.  Фраза
"отдать флоту себя всего, до  конца"  стала  крылатой  среди  кадетов  и
гардемаринов, а потом и среди инструкторов.  На  академическом  диалекте
она звучала "отдать себя всего", пока не сократилась до "всего".  Кадет,
который отдал себя "всего", искренне старается  жить  по  этой  формуле,
выполнять все академические требования.  Он  всегда  побеждает  и  очень
скоро становится гардемарином.
   - Ему надо еще немного  привыкнуть,  Вакс.  Вакс  удивил  меня  своим
ответом.
   - Я знаю. Он чувствительный, застенчивый, а я здорово насел на  него.
Он выполняет все беспрекословно. Даже... Ну, в общем, держится  неплохо.
Я только не уверен, что это полная отдача.
   - Продолжай в таком же духе еще день-другой. Потом я с ним  поговорю.
Мы возьмем его на понт. Вакс не понял.
   - Ну, схитрим, но так, чтобы он ничего не заметил.  Как  дворняга,  к
которой подкрадываются сзади.
   - Есть, сэр. - Вакс не очень-то хорошо разбирался в старом сленге.
   Через два дня после этого разговора я  заступил  на  вахту  вместе  с
Алексом. Он то и дело клевал носом. Под глазами у него были круги.
   - Что, всю ночь веселились?
   - Нет, сэр, - быстро ответил Алекс. - Просто я плохо спал.
   Я немного поразмыслил. Что, черт возьми, происходит? Я должен, просто
обязан знать.
   - Расскажите, в чем дело,  -  попросил  я  спокойно.  Он  внимательно
посмотрел на меня и начал:
   - Мистер Хольцер полночи заставлял учить  устав  Рики  и  Дерека.  То
одного, то другого.
   Это издевательство уже вошло в  традицию.  Кадета,  в  одних  трусах,
ставили на стул посреди кубрика и заставляли наизусть читать устав, в то
время как старший гардемарин делал любые, самые  обидные  замечания.  Он
даже мог потребовать, чтобы кадет стоял без трусов.
   В тот же день я отправился в кубрик. И еще в коридоре  услышал  голос
Вакса Хольцера.
   - Выпрями спину, болван! Спину! А не... Там  у  тебя  порядок.  Колом
стоит. Сам ночью видел. А теперь кругом! Кругом! Вольно.  -  Последовала
пауза. - Ну что с тобой делать, дурья башка? Ни хрена не помнишь. Говори
не говори - все без  толку.  Два  штрафных.  Давай  сначала.  Смирно!  -
Реплики те же! Я постучал.
   Вакс открыл люк и стал по стойке "смирно"
   - Ну, ты даешь! Как всегда! - Я вошел. - Тебя из машинного  отделения
слышно. Что тут у вас?
   Дерек, весь бледный, стоял, вытянувшись у переборки.
   - Учу кадета основным строевым приемам, сэр, -  взволнованно  доложил
Вакс. - Самых простых команд запомнить не может. Умственно отсталый, что
ли?
   Дерек дернулся и снова застыл, глотая слезы.
   - Хватит, мистер Хольцер.
   - Но, сэр...
   - Хватит! Кадет, следуйте за мной. - Я направился в коридор. Дерек за
мной.  Я  отвел  его  в  пустовавшую  каюту  лейтенанта  Дагалоу,  возле
капитанского мостика, и захлопнул люк.
   - Вольно, мистер Кэрр, - Дерек в изнеможении  прислонился  к  стенке.
Момент был самый подходящий.
   - Ну, что, Дерек, совсем худо? - мягко спросил  я.  Он  отвернулся  и
всхлипнул:
   - О Господи, знали бы вы! Я старался, я так старался!  -  Он  не  мог
унять дрожь.
   Я сжал его плечо. Тут он не выдержал и разрыдался.
   - Откуда в нем столько грубости, мистер Сифорт? Столько жестокости? -
всхлипывая, прошептал он. После паузы я спросил:
   - Почему это вас удивляет? Он, недоумевая, поднял глаза.
   -  Грубость  существовала  всегда,  Дерек.  Просто   она   по-разному
проявлялась. В восемнадцатом веке  на  британском  военно-морском  флоте
матросов забивали  до  смерти.  В  двадцатом  -  провинившиеся  получали
двадцать  тысяч  вольт.  В  последнее  время  пентекостальских  еретиков
истязают под общие аплодисменты. Жестокость существовала везде,  во  все
времена. И Военно-Космические Силы не исключение.
   - Но... - Губы его дрожали. - Например, вы или Алекс...
   - Мы тоже часть системы. И тоже испытали на себе жестокость. Думаете,
вам досталось больше других?
   - Разве нет?
   - Нет. Однажды, в бытность мою  кадетом,  гардемарины  почистили  мне
зубы мылом. А моему соседу по койке поставили клизму. Он им не нравился.
Может быть, Вакс сделал с вами то же самое?
   - О Господи, нет!
   - В Академии, пока я учился, меня несколько раз пороли,  а  лейтенант
Казенс выпорол меня уже здесь, на  борту  "Гибернии".  Не  знаю,  как  в
Академии, однако здесь я этого точно не заслужил. Но, как видите, я  все
еще жив.
   -  А  как  насчет  справедливости?  Благопристойности?  Человечности,
наконец?
   - А что, если бы вы оказались гардемарином  на  борту  "Селестины"  и
только  абсолютное,  непререкаемое  подчинение  приказам  могло   спасти
корабль?
   Он испуганно умолк.
   - Жестокость присуща человечеству, - продолжал я. - Бывают  командиры
с садистскими наклонностями. И ничего не поделаешь, приходится  терпеть.
- Я помолчал и, убедившись, что он внимательно слушает, сказал:
   - Дерек,  когда-нибудь  вы  будете  командовать  матросами.  И  чтобы
приказывать им, вы сами должны уметь подчиняться приказам.
   - Я  никогда  не  буду  командовать,  -  с  горечью  произнес  он.  -
Посмотрите на меня!
   - Вы  будете  командовать.  Терпите,  подчиняйтесь  приказам  мистера
Хольцера. Это все, что от вас требуется.
   - Я подчиняюсь. А он еще больше ожесточается. Такое  творит...  Я  не
могу вынести! Лучше уволиться. - В глазах его снова блеснули слезы.
   - Вы не можете уволиться! - рассердился  я.  -  Вы  дали  присягу.  Я
предупреждал вас.
   - Тогда... посадите меня на гауптвахту за  неподчинение  или  еще  за
что-нибудь. Я больше не могу!
   Я положил руки ему на плечи:
   - Дерек Кэрр, вот увидите, все  будет  хорошо.  Только  постарайтесь.
Очень постарайтесь. Отдайте всего себя, как говорили  в  Академии,  и  я
сделаю вас гардемарином.
   Он долго смотрел мне в глаза. Потом неохотно кивнул:
   - Ладно. Я постараюсь. Но только не для него. Для вас. Потому  что  у
вас хватает такта просить, а не требовать.
   - Называйте это как хотите. Но я должен убедиться в вашем  рвении.  И
тогда сделаю вас офицером. А теперь будем считать, что  этого  разговора
не было. Кадеты не плачут,  а  командиры  не  утешают.  Возвращайтесь  в
кубрик, извинитесь перед Ваксом за грубость...
   - Я не грубил ему! - возмутился Дерек.
   - Я видел, вы дрожали от гнева. На флоте это не положено.  Извинитесь
и выполняйте его приказы. Дерек тяжело вздохнул:
   - Есть, сэр. - Он сглотнул, поморщился от боли. Потом отсалютовал,  -
Благодарю вас, командир Сифорт. Я тоже поднес руку к фуражке:
   - Вы свободны, кадет.
   - Отец наш  Небесный,  сегодня  на  судне  Флота  Объединенных  Наций
"Гиберния" 23  июля  2195  года.  Благослови  нас,  наше  путешествие  и
ниспошли здоровье всем на борту. -
   - Аминь.
   Я приветливо кивнул соседям по столу. Со мной сидели мистер Ибн Сауд,
которого я чуть ли не целых два месяца приглашал за капитанский  столик,
близнецы Трэдвелы и мой старый друг миссис Донхаузер. Я также  пригласил
к себе за  стол  Ларса  Хольма  -  экономиста,  специализировавшегося  в
области сельского хозяйства и летевшего на  Надежду,  чтобы  работать  в
местной  администрации,  Сару   Батлер   -   симпатичную   девушку   лет
девятнадцати, в надежде, что наши дружеские отношения перейдут  в  нечто
большее, и Джея  Аннаха  --  астрофизика,  который  летел  на  Окраинную
колонию в связи с новым проектом, касающимся  как  будто  длины  волн  и
временных линий, я так и не понял до конца.
   Теперь многие желали сидеть за капитанским столиком. После  того  как
всем стало известно о случае с банками памяти Дарлы, моя  непопулярность
закончилась. Весьма дипломатично было бы пригласить Йоринду Винсент,  но
я не сделал этого, решив доставить себе удовольствие.
   - Почему мы завтра выходим из синтеза,  командир?  -  весело  спросил
Рейф Трэдвел.
   Я давно перестал удивляться тому, что все на борту узнавали  о  любом
моем приказе почти немедленно.
   - Навигационная проверка, Рейф. Чтобы нацелиться на Шахтер.
   - Мы уже близко?
   - Не так близко, чтобы его увидеть, - сказал я. Он помрачнел.
   - Но если мы выйдем из синтеза в намеченном месте, нам  останется  до
него всего несколько дней лета.
   Некоторое время он  молча  жевал  хлеб,  набираясь  храбрости,  потом
спросил:
   - Командир... сэр, можно мне посмотреть выход из синтеза? Пожалуйста!
   - Извини, нельзя. Да и смотреть-то, собственно, нечего. Все видно  из
иллюминатора. - Разумеется, это было не  совсем  так.  На  навигационном
экране можно увидеть  то,  чего  не  рассмотришь  невооруженным  глазом.
Однако пассажиры не допускались на мостик, особенно  во  время  маневров
корабля. Мальчик с трудом скрыл разочарование.
   Но командир на то и командир, чтобы нарушать правила.
   - Ладно, приходи на мостик. Он просиял:
   - Здорово! Я просто тащусь! А можно взять с собой Паулу?
   Сказать, что я был в восторге от такой перспективы, нельзя. Но забота
о сестре должна быть вознаграждена. И я согласился.
   В результате на мостике оказалось больше  людей,  чем  обычно:  мы  с
пилотом, двое Трэдвелов, расположившихся позади меня в центре  помещения
там, откуда нельзя было дотянуться до пульта, и Вакс, который пас Дерека
Кэрра,  готовя  его  к  вахте.  Кэрр.  блистая  чистотой,   в   идеально
отглаженной серой форме, стоял где ему было  приказано,  с  любопытством
глазея вокруг. Я взял в руки микрофон:
   - Мостик - машинному отделению, приготовиться к выходу из синтеза.
   - Есть приготовиться к выходу из синтеза, сэр. - Последовала пауза. -
Машинное отделение к выходу из синтеза готово, сэр. Управление  передано
на мостик.
   - Вас понял, передано на мостик. - Мой палец коснулся  верхнего  края
экрана дисплея управления  и  скользнул  вниз  от  команды  "Полный"  до
команды "Стоп".
   Навигационный экран заполнило море звезд. Паула  Трэдвел  задохнулась
от восхищения. Дерек прерывисто вздохнул.
   - Подтвердите отсутствие посторонних объектов, пилот.
   - Чисто, сэр.
   Я любовался зрелищем звезд на экране. И  вдруг  спохватился,  что  не
отдал команды.
   - Мистер Хейнц, определите наши координаты, - бросил я отрывисто, - И
вы тоже, кадет. Мистер Хольцер, поправьте его в случае ошибки.
   - Есть, сэр.
   С помощью звездных карт,  имеющихся  в  памяти  Дарлы,  пилот  провел
необходимые вычисления. Я продублировал его на своем пульте.  Результаты
совпадали. Дерек не правильно ввел  данные,  но  тут  же,  под  ворчание
Вакса, внес исправления,  и  теперь  его  координаты  тоже  совпадали  с
нашими.
   - Подготовьте новые координаты для синтеза, пилот, - приказал я. -  И
вы тоже, кадет.
   Увижу наконец, как Дерек будет потеть над пультом, как потел когда-то
я сам под неодобрительным взглядом командира.
   К моему разочарованию, Дерек выполнил трудное упражнение  без  единой
ошибки. Его числа согласовывались с числами  пилота  до  четырех  знаков
после запятой.
   Этот зеленый новичок получил ответ быстрее меня. Бормоча про себя,  я
продирался сквозь цифры, проверяя каждый их шаг. Но никто на этот раз не
выказал недовольства моей медлительностью.
   - Продолжайте.
   Пилот ввел координаты в компьютер.
   - Данные приняты и поняты, сэр, - отреагировала Дарла.
   - Главный инженер, синтез, пожалуйста!
   - Есть, сэр. Двигатели синтеза... включены. Экран потемнел.
   - Как здорово! - Паула Трэдвел  стояла  не  шелохнувшись,  восхищаясь
открывшейся ей картиной.
   В глазах ее брата, казалось, все еще сиял свет исчезнувших  с  экрана
звезд.
   - Я и не знал, что это так... прекрасно, - произнес он мечтательно  и
обвел мостик восторженным взглядом. -  Как  бы  мне  хотелось  управлять
кораблем!
   - И мне тоже, - задумчиво произнесла Паула. -  Командир,  на  Шахтере
есть вербовочная станция? Я рассмеялся:
   - Завербовать вас могу только я. Но не собираюсь. Даже и не просите.
   - Почему, сэр? - поинтересовался Рейф.
   - Потому что у нас уже есть четыре гардемарина, а вы совсем еще дети.
   - Послушайте, мы оба знаем математику лучше, чем вы думаете, - заявил
Рейф.
   - Ну хватит. Вы свободны. Кадет, проводите их на второй уровень.
   - Есть, сэр! - Голос Дерека прозвучал  ровно  и  уверенно.  Он  отдал
честь:
   - Следуйте за мной, пожалуйста, - и увел их с мостика.
   Я повернулся к Ваксу:
   - Ну как? Все в порядке?
   - Да, сэр. Он готов. Вчера я заставил его отжаться пятьдесят раз.  Он
отжался шестьдесят.
   - Все понятно. Сэнди или Алекс надоумили.
   - Да, сэр. А посмотрели бы вы на его койку! Ни складочки.  Приказываю
ему одну главу выучить, он учит две. На прошлой неделе  решил  проверить
его на фокусе с отоплением, не успел рта раскрыть, а он  уже  вскочил  с
койки.
   - Отлично. Передайте Дереку, что через неделю он станет гардемарином.
Дайте ему несколько дней на подготовку.
   - Есть, сэр. - Он немного помолчал и спросил:
   - Как о Последней Ночи, сэр?
   - В пределах разумного, Вакс, в пределах разумного.
   По традиции  в  последнюю  ночь  старшие  беспощадно  издевались  над
кадетом, чтобы он понял, какое счастье стать гардемарином. Кончалось все
вечеринкой,  на  которой  гардемарины  принимали  его  в  свое  моряцкое
братство. Я сделал пометку, чтобы из лазарета послали в кубрик бутылку.
   - Если не возражаете, сэр, - нерешительно сказал Вакс, - я  не  хотел
бы обойтись с Дереком слишком сурово. С него и так хватит,
   - Не возражаю.
   Вакс пожалел кадета? Это что-то новое.
 
19 
 
   Утром я встал и подготовился к рабочему дню. Сегодня мне  исполнилось
восемнадцать, но никто не знал об этом событии, кроме меня. Я  выпил  за
свое здоровье чашку кофе и отправился на мостик.
   На мостике я сел в свое кресло, подготавливаясь к выходу из синтеза.
   - Машинное отделение к выходу  из  синтеза  готово,  сэр.  Управление
передано на мостик.
   - Вас понял, управление передано на мостик, - Я провел  пальцем  вниз
по экрану управления, впервые выходя из синтеза на обитаемой территории.
Навигационный экран засиял. И ярче остальных сверкала  туманная  красная
звезда. Где-то неподалеку от нее плыл Шахтер - четвертая из пяти мертвых
планет, вращавшихся вокруг потухающего солнца.
   - Посторонних объектов не наблюдается, сэр.
   - Очень хорошо, мистер Тамаров. - Я нажал на кнопку  связи.  -  Рубка
связи, послать сигнал на станцию "Шахтер".
   - Есть, сэр.  -  Нашими  радиопередатчиками,  пока  мы  находились  в
межзвездном пространстве, нельзя было пользоваться. И если бы  мы  вышли
из синтеза, чтобы послать сообщение, скорость радиосигналов не превышала
бы скорости света и мы прилетели бы быстрее, чем наша депеша. Но  теперь
мы были в системе Шахтера. И наши сообщения дошли до орбитальной станции
за считанные секунды.
   Наш сигнал непрерывно повторялся на стандартных частотах:
   -  Судно  Флота  Объединенных  Наций  "Гиберния"   вызывает   станцию
"Шахтер", ждем ответа. Судно Флота Объединенных Наций  вызывает  станцию
"Шахтер", ждем ответа.
   Минуты казались вечностью.
   - "Шахтер" - "Гибернии". Где вы? - Голос был пронзительным, с нотками
беспокойства. Я взял в руки микрофон:
   - Говорит "Гиберния". Мы приближаемся на  вспомогательных  двигателях
со стороны сектора 13, координаты 43, 65, 220. Находимся  на  расстоянии
примерно одного дня лета.
   Прошло секунд десять.
   - Что происходит, "Гиберния"? Вопрос был поставлен  довольно  странно
для радиопереговоров, не по инструкции.
   - Назовите себя, станция "Шахтер". Мы не поняли вопроса.
   Пауза Через полминуты снова голос:
   - На связи генерал Фредерик Кол, Военно-Космический Флот Объединенных
Наций. - Это было в  порядке  вещей.  "Шахтером"  командовала  армейская
администрация. - Баржа, которую ожидали в ноябре, так  и  не  пришла,  -
добавил он. - И "Телстар" тоже.  Он  должен  был  отойти  с  Надежды  12
января. Что происходит?
   Неудивительно, что генерал Кол нервничал.  В  отличие  от  Надежды  -
планеты  с  плодородной  землей  и  воздухом,  -  Шахтер  был   холодным
безвоздушным, островом, постоянно нуждавшимся в поставках воздуха,  пищи
и других припасов.  Природные  условия  на  Шахтере  слишком  суровы,  а
население слишком велико, чтобы долго  поддерживать  его  рециркуляцией.
Горнякам вместе с  администрацией  оставалось  лишь  шарить  радарами  в
темном небе, ожидая кораблей, от которых полностью зависела их жизнь.
   Баржи   для   перевозки   руды   -   огромные    суда,    управляемые
недоукомплектованными экипажами, - через определенные промежутки времени
прибывали с Земли или Надежды, чтобы увезти добытый за последние  месяцы
металл. Несколько