у, а кто-то
из вас незаметно пнул валяющийся на полу носок под кровать. Это  еще  не
ложь. Но если я спрошу: "Кадет, не валяется ли у вас под  койкой  носок?
", тогда кадет обязан ответить мне правду. Если же  он  соврет,  то  это
будет настоящая ложь. Нечестность -  это  нарушение  присяги.  Ложью  вы
отделяете себя от флота, становитесь нам чужими. Рано  или  поздно  флот
изгоняет  лжецов  из  своих  рядов.  Именно  это  произошло  с   кадетом
Петерсоном.  Мы  вовремя  заметили  раковую  опухоль  его  лжи,  вовремя
вырезали ее, не дали ей  расползтись.  Но  следить  за  здоровьем  флота
должны не только мы, но и вы, кадеты, как часть флота.  От  вас  зависит
его будущее. Вы должны сами оберегать свою чистоту.
   Сержант встал:
   - Вопросы есть? Может, кто-нибудь хочет мне что-то сказать? - Казарма
молчала. Сержант направился к двери.
   - Я хочу сказать, сэр! - крикнул я дрожащим голосом.
   - Говори, Сифорт.
   -  Я  сегодня  соврал.  На  самом  деле  я  не   вывихнул   ногу,   я
притворился... Долгая пауза.
   - Иди за мной, - наконец приказал сержант. Я стоял в его квартирке  в
одних трусах, дрожа от холода.
   - Зачем ты это сделал, Сифорт?
   - Сержант Таллор собирался коснуться меня дубинкой.
   - Значит, ты испугался порки?
   - Да нет... - мямлил я, - не то чтобы испугался... Просто... Виноват,
сэр!
   - Хватит бубнить, говори правду!
   - Я чувствовал, что не выдержу, не было  сил  на  рывок,  я  поддался
страху и упал. - Мои уши пылали.
   - Так испугался нескольких ударов кнутом, что забыл о чести?
   - Нет... Так точно, сэр! - От стыда мне хотелось  провалиться  сквозь
землю. Если б он отвернулся хоть на секунду! Я мигом выполз бы сквозь ту
щелочку под дверью.
   - Читай. - Он протянул мне папку с моим личным делом.
   Я раскрыл папку. Моя фотография, экзаменационные  оценки,  результаты
тестов, характеристики. А вот  запись,  датированная  сегодняшним  днем:
"Симулировал вывих ступни, чтобы уклониться от порки. Рассмотрение  дела
отложено". Я закрыл папку.
   - Значит, вы знали... - Я заставил себя смотреть сержанту в глаза.  -
Тогда почему меня не выгнали, как Петерсона, сэр?
   - Мы надеялись, что ты  сознаешься  сам.  Как  видишь,  наши  надежды
оправдались.
   - Что теперь со мной будет?
   - Это решит Таллор. Иди к нему, только вначале оденься.
   Через  пятнадцать  минут,  полумертвый  от  страха,  я  постучался  к
сержанту Таллору в дверь.
   - Докладывает кадет Сифорт, сэр!
   - Долго же тебя пришлось ждать, - понимающе прокомментировал  Таллор.
Вид у него был такой, что я опять начал сгорать со стыда.
   - Простите...
   - Объяснить тебе, что ты наделал?
   - Я уже понял, сэр.
   - Тогда скажи, чем  отличается  твой  поступок  от  поступка  бывшего
кадета Петерсона?
   Отличие, несомненно, было, по крайней мере  так  мне  казалось.  Ведь
Петерсон  соврал  по-настоящему,  а  я  всего  лишь  пошел  на  невинную
хитрость. Правда, и сходство было. Я тоже уклонился от порки...
   Я смотрел сквозь стену далеко-далеко, видел среди холмов родной  дом,
отца. Меня выгонят из Академии, я вернусь в  Кардифф  и  буду  постигать
науку мужества там.
   Возможно, когда-нибудь я даже научусь беречь свою честь.
   - Ничем не отличается, сэр, - выдавил я. - Меня тоже надо выгнать  из
Академии.
   - Что надо, а что не надо, я буду решать сам!
   - Так точно, сэр.
   - Может быть, обойтись поркой?
   - Это  слишком  слабое  наказание.  И  вообще,  я  случайно  попал  в
Академию. Я ведь не прошел  Финальный  Отбор.  Приемная  комиссия  сразу
догадалась, что я недостоин быть офицером флота.
   - Полегче, Сифорт! Не зарывайся!
   - Это правда, - стонал я сквозь слезы.
   - Значит, так... - Сержант надолго задумался. - Порки не будет.
   - Почему?
   - Ты осознал свою вину,  раскаялся,  это  главное.  А  порка  тут  не
поможет.
   - Как тогда вы меня накажете?
   - Четыре наряда. Кроме того, будешь  мыть  посуду  в  камбузе  месяц.
Работа нелегкая, но думать не мешает, а тебе есть над чем поразмыслить.
   - Спасибо, сэр.
   - Иди. Постой! Знаешь, Никки, я не собирался касаться тебя дубинкой.
   - Но у меня уже не было сил бежать!
   - Повторяю, я не собирался касаться тебя! Я видел, что ты  стараешься
изо всех сил.
   - Так я же не знал, - заревел я. - Вы были так близко.
   - Только для того, чтобы заставить тебя выложиться.
   Наконец я все понял. С первых дней пребывания в  Академии  нас  учили
выкладываться до конца, на полную катушку, то есть ни на что  не  жалеть
сил. "Выкладываться" - это словечко в лексиконе Академии было основным.
   - Во время бега концентрируйся на каждом шаге, словно он последний, -
наставлял меня сержант. - На самом деле ты выносливее, чем тебе кажется.
Ты просто себя не знаешь. Твои резервы практически безграничны.  Вот  то
главное, что ты должен понять.
   - Простите, сержант, теперь я все понял.
   - Верю. Иди.
   Возвращался в казарму я с облегчением.
   - Держите его! Он чешет к легавым!
   169-я улица. Еще шесть кварталов до 175-й, а  легкие  -  на  пределе.
Шпана не отставала, один из них гнался за мной на ржавом велосипеде.
   - Клевый кусок мяса! Зажарим на ужин! - весело орал он.
   Я свернул на тротуар, но там было полно мусора, я . подвернул ногу  и
чуть не потерял болтающийся  ботинок.  Пришлось  вернуться  на  проезжую
часть. Здесь  было  почище.  Велосипед  скрипел  ржавой  цепью  всего  в
нескольких метрах за моей спиной.
   Резко остановившись, я толкнул велосипедиста и снова набрал скорость.
Любитель человечины пропахал рылом асфальт. Я задыхался, сил не было.
   - Есть силы, Сифорт.
   На пять кварталов не хватит, сержант.
   - Бежать!
   Приказ есть приказ, выполняй любой ценой. И я выполнял.
   172-я улица. Почему время остановилось? Наконец 173-я. Большая  часть
кровожадной толпы отстала, гналась лишь горстка  молодчиков,  улюлюкала,
выкрикивала ругательства. Только бы не упасть!
   Полицейский участок должен быть освещен.  Как  же  иначе!  Но  почему
вокруг так темно? Пожалуйста, Господи! Джо сказал, 175-я.  Не  заставляй
меня бежать через весь город. Даже ради Анни я этого не смогу.
   Каким-то чудом мне удалось добежать до угла. Вот она, 175-я! Где этот
чертов участок?!
   Там! Один квартал на восток!  Свет!  Окруженное  высоким  проволочным
забором, здание полиции походило на  крепость,  возвышающуюся  в  гордом
одиночестве - все дома вокруг были снесены.
   Последние метры. Я был на последнем издыхании. Сзади двое молодчиков,
один схватил меня за рубашку. Щелчок лазерного выстрела, молодчик  упал,
его дружок отступил во мрак. Я понял - выстрелили из здания.
   Где же ворота? Идти уже не в мочь. Я ухватился за проволоку. Шипение,
адская боль. Я отдернулся от бьющего током  забора,  на  ладони  остался
ожог.  Из  мрака  грянул  взрыв  злорадного  смеха.  Стеная   от   боли,
пошатываясь, я плелся вдоль забора едва живой. Ворота! Слава Богу!
   Почему заперты! Я замолотил в металлическую дверь кулаком.
   -  Помогите!   -   Крика   не   получалось,   мое   горло   исторгало
невразумительный хрип.
   - Отвали от ворот! - загремел динамик над воротами. - Участок  закрыт
до утра!
   - Помогите!
   - Бродягам не  помогаем.  Можем  прикрыть  тебя  до  угла,  а  дальше
спасайся сам, - ответили из крепости.
   - Я Николас Сифорт! ОТКРОЙТЕ, НА ХРЕН, ВОРОТА!
   - Его не пускают! - ликовала нечисть  во  мраке.  -  Получай,  вояка!
Зажарим! В меня полетели камни.
   - Да это же тот самый, о котором говорил лейтенант Че, - едва  слышно
донеслось из динамика. Видно, в крепости забыли  выключить  микрофон.  -
Открывайте ворога!
   Мне в голову попал камень. Я осел  у  ворот.  В  лоб  ударил  кирпич.
Полный мрак.
   - Как вы себя чувствуете, сэр?
   Я лежал в яркой  комнате,  на  лбу  было  что-то  холодное.  Сознание
прояснилось, я разглядел склонившегося надо мной парня в синей униформе.
   - Вы кто? - слабым голосом спросил я.
   - Патрульный офицер Уэзли Де-Брок, сэр.
   - Где я?
   - В полицейском участке на 175-й улице.
   Я попытался сосредоточиться:
   - Помогите мне сесть.
   - Осторожнее, капитан, у вас серьезные раны. Сейчас я доложу старшему
лейтенанту Че, что вы пришли в сознание.
   - Постойте. - Я осмотрел себя. Ладонь была перевязана бинтом, рубашка
изорвана, кителя не было. Я взглянул в огромное  зеркало  во  всю  стену
комнаты. Боже мой! На лбу огромная темно-синяя шишка, под носом засохшая
кровь, разбитые губы вспухли. - Красавец. Как на обложке журнала.
   - Вам еще повезло, сэр. В этих трущобах некоторых превращают в  мешок
костей, а потом жарят.
   - Почему вы не открывали ворота?
   - Мы не могли поверить, что вы решитесь сунуться в этот район, да еще
среди  ночи;  думали,  трущобники  нас  разыгрывают.  Правда,   какой-то
лейтенант из Британии звонил нам раз сто и клялся,  что  вы  обязательно
пойдете в трущобы. Он хорошо вас знает.
   Понятно, это Толливер. Вот уж не думал, что так обо мне позаботится.
   - Мистер Де-Брок, почему  правительство  так  запустило  этот  район?
Почему бы не навести здесь порядок армией, если полиция не  справляется?
- Я похромал к креслу.
   - Затрудняюсь ответить, сэр. - Патрульный Де-Брок печально отвернулся
к окну. - Я бы закрыл даже наш полицейский участок. Лучше  сдать  Бронкс
трущобникам, но зато сконцентрировать все  силы  в  Манхэттене,  навести
порядок хотя бы там.
   - Почему правительство города не идет на это?
   - Все дело в  том,  что  оставшиеся  здесь  добропорядочные  граждане
исправно платят налоги, а потому имеют  право  голоса.  Они  хотят  хоть
какой-то зашиты. Именно их голоса не дают  правительству  убрать  отсюда
последние полицейские участки.
   - Вы защищаете этих людей?
   - Днем с грехом пополам защищаем, а ночью сами видели, что творится.
   - Но ведь у вас есть оружие! Много оружия.
   - Раньше мы патрулировали и ночью, но  в  прошлом  ноябре  трущобники
сбили наш вертолет. Трое офицеров  погибло.  Вы  даже  не  представляете
себе, какие тут банды. - В голосе Де-Брока сквозила безысходность.  -  Я
служу в полиции шесть лет,  но  с  таким,  как  в  Бронксе,  сталкиваюсь
впервые.
   - Моя жена где-то в другом районе. - Иное у меня  не  укладывалось  в
голове. Не могла же она добровольно уйти в эти трущобы!
   - Пойду доложу начальнику участка.
   Я осторожно облокотился на спинку  кресла.  Все  тело  болело,  ныло,
саднило. Вскоре торопливо вошел начальник участка.
   -  Слава  Богу,  вы  выбрались  из  этого  пекла!  -  воскликнул  он,
протягивая мне руку. - Можете остаться у нас до утра, а если желаете, мы
отвезем вас на вертолете, куда вам нужно.
   - Найдите мою жену.
   - Пытаемся. Вы же сами видели, в каких условиях приходится  работать,
здесь у нас не райские кущи.
   Я тяжко вздохнул. Как быть? Похоже, найти  кого-нибудь  здесь  нельзя
даже днем, тем более ночью. Торчать тут - зря тратить время.  Меня  ждет
Академия.
   Лапочка, дорогая! Я люблю тебя. Прости, но я ничего не могу для  тебя
сделать.
   - Ладно, отвезите меня в отель "Шератон".
   - Вызовите вертолет, - приказал начальник Де-Броку.
   - По пути остановимся в клинике. - Я тяжело поднялся. - Там  осталась
моя сумка.
   Вертолет приземлился  на  территории  клиники.  Де-Брок  спрыгнул  на
землю, пошел за моей сумкой. Из будки у ворот выбежал взъерошенный  Адам
Тенер, заглянул в салон вертолета.
   - Это вы, сэр? Слава Богу! Я уже не знал, что делать! Звонил  мистеру
Толливеру... - Он в ужасе вытаращился на мою  изодранную,  окровавленную
рубаху, забинтованную кисть, кровоподтек на лбу. Наконец вспомнил устав,
вытянулся, отдал честь. - Докладывает гардемарин Тенер! Сэр, хоть  вы  и
приказали мне ждать вас в отеле, но... понимаете...
   - Хватит мямлить! - зарычал я. - Договаривай свои гребаные  фразы  до
конца!
   - Я так беспокоился о вас, - пролепетал он.
   - Извини. - Я отвел взгляд. - Я попал в такую... в такой переплет.
   Де-Брок подбежал к вертолету с сумкой, Адам посторонился.
   - Этот малый полетит с нами? - спросил Де-Брок.
   - Похоже на то, - буркнул я.
   В полете над ночным  неприветливым  городом  Адам  помог  мне  надеть
чистую рубашку, но от этого мой вид не  стал  презентабельнее.  Когда  я
хромал через просторный вестибюль роскошного отеля, обслуга косилась  на
меня, как на прокаженного. Наконец с помощью Адама я добрался до  своего
номера, залег в ванну и долго-долго отмокал от трущобской грязи.
   В чистой одежде,  в  свежих  бинтах  я  устало  плюхнулся  в  кресло,
попросил Адама принести телефон, связался с Адмиралтейством.
   - Говорит капитан Сифорт. Соедините меня с адмиралом Дагани. Срочно!
   - В его приемной дежурит капитан  Хелгар,  сэр,  -  ответил  дежурный
лейтенант. - Адмирал сейчас у себя дома и наверняка спит.
   - Разбудите его.
   - На это я имею право лишь в случае боевой тревоги и  приравненных  к
ней ситуаций. Если хотите, соединю вас с капитаном Хелгаром.
   Капитан Хелгар старше меня, значит, приказывать  ему  я  не  могу,  а
драгоценное время уходит. Надо нажать на лейтенантика.
   - Мне нужен Дагани, а не Хелгар! - рявкнул я. - Живо соедините меня с
адмиралом! Или я сниму вас с... сниму с вас шкуру!
   В трубке воцарилась тишина. Меня охватили сомнения. А что если  фокус
не пройдет? Если с должности снимут меня?  Дагани  охотно  воспользуется
моим промахом и отправит в отставку.
   Через минуту раздался голос самого адмирала:
   - Дагани слушает.
   - Ник Сифорт.
   - Знаю уже. Лейтенант Шпрей чуть не обоссался. Интересно, что вы  ему
наболтали?
   - Сэр, у меня большая беда, очень нужна ваша помощь.
   - Что стряслось, Сифорт? - Теперь тон  адмирала  был  совсем  другим:
серьезным, участливым.
   - Пропала моя жена. - Я бегло, в нескольких фразах, объяснил ему суть
происшедшего и добавил:
   - Я отправился на  ее  поиски  в  страшной  спешке,  поэтому  вовремя
известить вас о своей отлучке не успел, но Толливер сумеет  поддерживать
на базе порядок, я в нем уверен.
   - Чем мы можем вам помочь?
   - Во-первых, прошу у вас разрешения на отпуск,  мне  понадобится  еще
несколько дней; во-вторых, не сообщайте об этом журналистам.
   - Хорошо, Сифорт. Ради Бога, не беспокойтесь, я прекрасно вас понимаю
и  не  собираюсь  чинить  каких-либо  препятствий.  Только  вот   насчет
журналистов у меня иное мнение. Почему бы им не сообщить о пропаже вашей
жены? Если об этом узнают все, если ее фото появится во  всех  средствах
массовой информации, тогда поиски намного облегчатся.
   - Сэр, вы не представляете себе, что здесь творится. Если  трущобники
пронюхают о розыске, последствия непредсказуемы. Они могут захватить  ее
в заложницы и потребовать с меня выкуп, а скорее всего, просто убьют ее.
Они ненавидят всех, кто не живет в трущобах.
   - Ладно, как скажете. Что еще для вас сделать?
   - Мне нужны  помощники,  но  я  не  могу  отрывать  от  работы  своих
офицеров, в Академии и без того не хватает людей.
   - Обратитесь в отдел кадров Адмиралтейства, я  прикажу  им  дать  вам
любого, кого назовете.
   Такого великодушия от Дагани я, честно говоря, не ожидал.
   - Сэр, даже не знаю, как вас отблагодарить...
   - Сделайте уступку  сенатору  Боланду,  хоть  самую  малюсенькую.  Не
слишком ли многого я от вас требую, капитан?
   Малюсенькую? Пожалуй, это действительно слишком много.
   - Извините, сэр, но... Адмирал ехидно фыркнул.
   - Не знаю, Сифорт, чем вы его так запугали, но  он  в  разговорах  со
мной  почему-то  больше  не  упоминал  о  своем  сыне.   Ну,   погодите,
когда-нибудь я это выясню.
   - Могу рассказать вам об этом прямо сейчас.
   - Не надо, - хихикнул Дагани, - я догадываюсь, этого мне  достаточно.
А теперь, Ник, разрешишь мне немного вздремнуть?
   - Конечно, сэр! Разумеется! Отдыхайте!
   - Удачи вам в поисках, я помолюсь за вас.
   - Спасибо, сэр.
   - Доброй но...
   - Адмирал! - выпалил я.
   - Что?
   Мне мерещилась тень сержанта Дарвина Свопса. Пришлось набраться  духу
и признаться начистоту:
   - Недавно я совершил нехороший поступок, угрожал  капитану  Хигби  из
отдела кадров, наврал ему, будто у меня есть влиятельные друзья, которые
могут стереть его в  порошок.  -  -  Я  затаил  дыхание,  ожидая  взрыва
негодования.
   - Ник Сифорт, вы слишком  честный  человек,  -  спокойно,  с  усталым
вздохом произнес Дагани.
   - Не понимаю вас, сэр.
   - Видите ли, молодой человек, вы знаете только один космический флот,
а на самом деле их два. Один флот охраняет планеты и  торговые  корабли,
сражается с космическими чудовищами. Это настоящий боевой флот. А второй
флот, с которым приходится иметь дело  мне,  ведет  сражения  на  другом
фронте. Мы, тыловые бойцы, выбиваем  средства  для  строительства  новых
кораблей,  организуем  снабжение,  короче,  занимаемся   совсем   другой
работой. Первый флот, в котором  служили  вы,  держится  на  кристальной
честности своих офицеров. Во втором флоте дело обстоит несколько  иначе.
Мы политики, молодой человек, а политика - не  вполне  чистое  дело.  Мы
вынуждены принимать сынков сенаторов вне конкурса, вынуждены скрывать от
журналистов неприятную правду, вынуждены делать  много  всякого  такого,
что противоречит привычному вам понятию чести.  Такова  плата  за  новые
корабли, за высокий конкурс в Академию. Все  это  делается  в  интересах
настоящего боевого флота. Вот и вам тоже  пришлось  применить  нечестный
прием, чтоб заполучить нужного вам офицера. Вы  тоже  действовали  не  в
своих интересах, а ради Академии. Открою  вам  маленький  секрет:  Хигби
жаловался мне на вас еще три дня назад. Я убедился, что мы не  ошиблись,
назначив вас на этот ответственный  пост.  Вы  умело  деретесь  за  свою
Академию. Так что, Ник, выбросьте все это из головы, не корите себя,  не
мучайтесь мнимой виною.
   - Есть, сэр.
   - Доброй ночи. - На этом Дагани положил трубку. Неплохо, кадет. Образ
Свопса медленно таял.
   - Что? - вырвалось у меня.
   - Я ничего не говорил, сэр, вам показалось,  -  удивленно  пролепетал
Адам.
   - Да я не с тобой разго... - Я прикусил язык.  У  Адама  и  без  того
хватает поводов считать меня сумасшедшим.  -  Адам,  иди  спать,  только
вначале вызови машину и вертолет, пусть прибудут сюда к утру.
   - Есть, сэр.
   Он ушел в свой номер. Я  разделся,  лег,  выключил  свет.  Надо  было
набраться сил и наглости для следующего хода.  Наконец  я  снял  трубку,
набрал номер.
   - Дежурный отдела кадров лейтенант Дервис слушает.
   - Говорит капитан Николас Эвин Сифорт,  -  самоуверенно  начал  я.  -
Приказ адмирала Дагани, приоритет ААА: направить  к  кораблю  "Ватерлоо"
шаттл для срочной доставки члена экипажа в космопорт имени фон Вальтера!
Завтра в полдень он должен быть тут!
   - Фамилия члена экипажа?
   Сердце стучало молотом. Облизнув пересохшие  губы,  я  произнес  имя,
которое когда-то хотел забыть навсегда:
   - Эдди Босс.
 
14 
 
   - Не учи меня жить, Эдгар, я знаю, что делаю! - раздраженно убеждал я
Толливера и себя,  бросая  сквозь  стекло  телефонной  будки  рассеянные
взгляды на зал ожидания космопорта.
   - С какой стати он будет тебе помогать? - возражал Толливер.
   - Это мои проблемы. Адмирала я уже поставил в  известность.  Академия
по-прежнему на тебе, ты временно исполняешь обязанности ее начальника. А
что касается  специальных  кадетов,  я  имею  в  виду  Арнвейла,  Дрю  и
Стрица... Честно говоря, не знаю, что с ними делать.
   - Может, прислать их вам в помощь?
   - Нет, в это дело их вовлекать нельзя.
   - А на следующей  неделе?  Церемония  ввода  в  эксплуатацию  корабля
"Веллингтон"?
   - Ты что, спятил? Каких-то кадетов... Там же будут сплошные шишки!
   - Ну и что?
   - Как что?! Ведь... Впрочем, действительно, почему бы и  нет?  Ладно,
подумаю. Хотя, что тут думать,  конечно,  возьму  их  на  церемонию.  Ты
закончил финансовую проверку?
   - Нет еще, жду справок из отдела снабжения.
   - Джефф Торн прибыл?
   - Сегодня должен  прибыть.  Я