спасая,  таким
образом,  Землю  от  загрязнения  и   перенаселения   и   пополняя   все
уменьшающиеся на ней ресурсы.
   Ибн Сауд глотнул из стакана воды:
   - Но при этом возникает дилемма поддержания новых сложных технологий.
Колонии нуждаются в самых лучших и одаренных из нас, и  в  то  же  время
новые отрасли промышленности, возникшие после открытия синтеза,  требуют
огромного количества высококвалифицированных рабочих.
   Между  тем  общество  пришло  к  выводу,  что  всеобщее  обязательное
образование  не  оправдало  себя.  Добровольное  обучение  дает   лучшие
результаты, правда для меньшего количества людей. К  сожалению,  большая
часть населения в настоящее время имеет образование худшее,  чем  двести
лет назад. Некоторые, например  низы  нашего  городского  населения,  не
получили вообще никакого образования и не способны ни к какой работе,  -
Ибн Сауд, глянув в нашу сторону, виновато улыбнулся. - И нигде  нехватка
квалифицированного  персонала  не  сказывается   так,   как   в   армии.
Офицерскому сословию,  отобранному  из  образованного  технократического
меньшинства, предстоят  волнующие  исследования  галактики,  что  весьма
престижно.
   Я машинально кивнул.
   -  Но  военный  флот,  как  и  армия  в  целом,  пополняется  в  силу
необходимости за счет не получивших  надлежащего  образования  низов.  В
результате мы имеем великолепные звездные корабли, являющиеся  вершинами
технологии,  с  авторитарной  системой  управления,  которая  мало   чем
отличается от той, что была в восемнадцатом веке. Мы  даже  вернулись  к
телесным наказаниям,  по  крайней  мере  для  младших  офицеров,  и  это
поддерживается системой строгой иерархии.
   Думаю, накапливаемый опыт каким-то образом поможет человечеству стать
другим. Но до тех пор сменится не одно поколение. И с каждым  поколением
будет все лучше и лучше. Достаточно осознать, что Господь всегда с нами,
и спасение цивилизации с помощью двигателей синтеза станет понятным. Нам
суждено вершить дела  еще  более  великие,  колонизовать  галактику,  мы
располагаем для этого необходимыми средствами,  и  все  зависит  от  нас
самих.
   Ибн Сауд под громкие аплодисменты сел на свое место. Аманда, директор
по образованию, поблагодарила его за лекцию,  а  зрителей  за  внимание.
Когда все стали расходиться, я поймал ее взгляд  и  улыбку,  и  на  душе
стало светлее.
   В тот вечер за ужином  я  наблюдал,  как  за  соседним  столиком  она
дразнит Вакса. Он, кажется, не имел ничего против. Со мной  за  столиком
сидели Йоринда Винсент, глава  пассажирского  совета,  Йохан  Шпигель  и
миссис Донхаузер. Они горячо обсуждали проблемы совета. В их компании  я
чувствовал себя неловко.
   После ужина, до следующего полудня,  я  был  свободен,  но  спать  не
хотелось. Я лег не раздеваясь и попытался  читать.  Тут  явился  Вакс  и
включил свой головид. Загрохотала  музыка.  Мой  недовольный  взгляд  он
проигнорировал. Потом появился счастливо улыбающийся Сэнди. Он сидел  за
одним столиком с девушкой его возраста.
   Вакс спросил, не поднимаясь с кровати:
   - Собираешься трахнуть ее, Уилски?
 
*** 
 
   Улыбка сбежала с лица Сэнди.
   - Не будем говорить о ней. - Ответ прозвучал почти вызывающе.
   - У нее неплохо получится. Если не хочешь, давай я поговорю с ней  на
эту тему.
   - Прекрати, Вакс, - не выдержал я.
   - А что особенного? - стал оправдываться  Хольцер.  -  Я  просто  так
сказал.
   - Прекрати, говорю тебе. Вакс, ухмыляясь, сдался.
   Через полчаса я почувствовал, что читаю одно и  то  же  и  все  слова
проходят мимо. Я поднялся.
   - А ну пошли, Вакс.
   Я вышел в коридор.  Через  минуту  появился  и  он.  Я  направился  к
лестнице.
   - Куда мы?
   Я, не обращая на него никакого внимания, спустился  по  лестнице  на,
второй уровень, оставив ему право идти за мной или остаться. Он пошел. Я
направился вдоль по коридору к спортивному  залу,  открыл  люк.  В  зале
никого не было.
   Вакс стоял в проеме.
   - Что ты делаешь?
   Я снял китель, аккуратно сложил его на коня и взялся за галстук.
   - Сифорт... мистер Сифорт, какого черта? - Он стоял, прислонившись  к
дверному косяку.
   - Заходи и закрой люк. Это приказ. - Я снял рубашку,  положил  поверх
кителя.  Вакс  неторопливо  кивнул  и  захлопнул  люк.  Я  выложил   все
содержимое карманов.
   - Что случилось, мистер Сифорт?
   - Лучше приготовься, Вакс.
   - К чему?
   - Нам надо решить все до конца, раз и навсегда.
   - Ведь между нами договор. Разве вы не помните?
   - Плевал я на договор. - Я затянул шнурок.
   - Почему? - Похоже, он не собирался раздеваться.
   - Я не терплю тебя. - Я бесстрашно подошел к нему, схватил за  ворот.
- Как хочешь, Вакс. Форма твоя. А я могу ее испачкать.
 
*** 
 
   Он неохотно расстегнул китель. Я встал в позицию карате: на цыпочках,
весь внимание. Вакс отступил, покачал головой:
   - Сейчас не время  драться.  Ник.  Сам  знаешь,  какое  положение  на
корабле.
   - Драться буду я. А ты просто стой.
   - Не надо, Ник. - Ведь командир погиб!
   Я ударил его. Ему это явно не понравилось,  он  занял  оборонительную
позицию. Мы кругами ходили друг перед другом.
   - Сначала скажи мне, чего ты хочешь. Ник. - Он отступил назад, разжав
кулаки.
   - Чего хочу? - Голос мой дрожал от ненависти, -  Ты  зверь,  Хольцер,
животное. Глумишься над ребятами. Причиняешь им боль. - Я так и стоял  с
поднятыми руками, готовый к драке. - Ни разу не видел, чтобы  ты  сделал
что-нибудь доброе. Со своими обязанностями ты неплохо  справляешься,  но
большей сволочи, чем ты, я в жизни не видел!
   - Знаю! - к немалому моему удивлению,  крикнул  Вакс,  сунув  руки  в
карманы. - Но ничего не могу поделать с собой, Ник, Я всегда был  таким.
И таким останусь.
   - Давай драться.
   - Зачем?
   - Нам надо с этим покончить, Вакс.  Победишь  ты,  попрошу  командира
списать меня  на  берег  на  четыре  месяца.  Тогда  ты  станешь  первым
гардемарином. И будешь делать что хочешь.
   - Командир имел право лишить меня на  какое-то  время  чина.  В  этом
случае мое продвижение по службе приостановилось бы, а Вакс продолжал бы
идти вперед.
   - А если победишь ты?
   - Тогда я буду главным. На всем протяжении пути в Окраинную колонию и
обратно.  Знаешь,  в  чем  твоя  проблема?  Ты  считаешь   меня   первым
гардемарином, а себя вторым. Но ты заблуждаешься!
   - - Заблуждаюсь? - Он  снова  опустил  руки.  Ему  явно  не  хотелось
драться.
   - Дело в том, что я первый гардемарин, а ты никто! - Я подошел к нему
и ткнул в грудь, едва доставая головой  до  его  подбородка.  -  Второго
гардемарина нет! Только первый. И я  не  виноват,  что  это  не  ты!  Ты
пытался взять верх надо мной с того самого момента, как  я  появился  на
корабле! И все-таки я первый. Я ненавижу тебя! Презираю!
   Он ответил вполне спокойно;
   - Я знаю, хорошего во мне мало, Ники, но что же мне делать? Я заорал:
   - Делай что хочешь! Мне плевать!  Но  ты  должен  выполнять  все  мои
приказы, как остальные! И за это я готов заплатить  своей  жизнью!  -  Я
перевел дух. - Ладно, хватит болтать, ты, ублюдок!
   - А если я соглашусь?
   - Не верю. Я видел, как ты обращаешься с остальными!
   - Я свое получу.
   - Не сомневайся, получишь. За все!
   - Подожди, прошу тебя. - Я не понимал, почему он медлит. Ведь он  мог
стереть меня в порошок. Когда мы дрались, мне просто повезло.
   Я отошел в противоположный конец зала и залез на брусья.
   - Даю тебе тридцать секунд, а потом держись. -  Я  стал  считать  про
себя и, когда прошло тридцать секунд, спрыгнул с брусьев и  двинулся  на
него.
   - Я согласен подчиняться вашим приказам, мистер Сифорт. Я обалдел:
   - И долго?
   - Пока вы будете моим старшим офицером. - Он произнес это  с  нотками
покорности в голосе.
   - Не верю. Скоро ты  забудешь  о  своем  обещании.  Давай  все  решим
сейчас, раз и навсегда.
   - Даю слово. - Вакс не мигая смотрел мне в глаза.
   - Почему, Хольцер? Он покачал головой:
   - Не знаю. Возможно, после гибели командира не так уж и  важно  стать
первым гардемарином. К тому же я  иногда  замечаю,  как  Алекс  на  тебя
смотрит, когда ты не видишь. - Он с сомнением взглянул на меня, опасаясь
насмешек. - Ну что, понял теперь? Не волнуйся, я сдержу слово.
   Пришлось согласиться.
   - Посмотрим, - сказал я. - Сто отжиманий.
   - Есть, мистер Сифорт! - Он ослабил галстук, опустился  на  палубу  и
стал отжиматься.
   Кажется, он всерьез решил подчиняться моим приказам.
   Я не сдался. Заставил его работать целых два часа, пока он не  взмок.
Потом молча вышел из зала.
   Я испытывал Вакса.  Целый  месяц.  Ему  приходилось  начищать  кубрик
сверху донизу. Не проходило и часа, чтобы я не давал ему  поручений.  Он
выполнял все беспрекословно, хотя дружеских чувств ко мне не  выказывал.
Но и не цеплялся. Остальные предпочитали не попадаться ему на глаза,  до
того он был злобным.
   После гибели лейтенантов нам приходилось дежурить в  два  раза  чаше,
чем обычно. У меня не проходила усталость, впрочем как  и  у  остальных.
Свободное время после обеда я проводил с Амандой. В шахматы я больше  не
играл: мой главный партнер стал командиром, и об этом не  могло  быть  и
речи. А таких близких друзей, как  он,  у  меня  просто  не  было.  И  я
чувствовал себя несчастным. Все мы были несчастны.
   И командир Мальстрем тоже, хотя виду не подавал. Мне снились страшные
сны. Алекс, чтобы отвлечься, включал свою бьющую по мозгам музыку. Сэнди
миловался со своей новой подружкой.
   В кубрике я срывал свое настроение на Ваксе. Я издевался над ним так,
как он раньше издевался над другими, даже больше. Заставлял его вставать
ночью и регулировать температуру в кубрике, ставил по  стойке  "смирно",
когда ему хотелось отдохнуть. По вечерам посылал его  под  ледяной  душ,
иногда на целых полчаса. Потом слышал, как он стучит зубами и  никак  не
может согреться.
   Вакс все сносил молча. Ни  разу  не  нарушил  приказа.  Постепенно  я
понял, что он из тех, кто держит данное слово.  И  почувствовал  к  нему
уважение. Однако относился по-прежнему и не собирался менять тактику.
   Жизнь на корабле  во  время  синтеза  была  невыносимо  однообразной.
Аманда помогала пассажирам устраивать спектакли и соревнования. Пилот  и
главный инженер занимались нашим обучением. Командир приказал  перенести
бочку в машинное отделение,  и  никто  теперь  ею  не  пользовался.  Все
свободное время я посвящал Ваксу. Ограничил его  жизненное  пространство
кубриком, за исключением того времени,  когда  он  бывал  на  вахте  или
занимался упражнениями.
   Однажды вечером, когда Сэнди и Алекс ушли, я поставил Вакса по стойке
"смирно", а сам принялся читать головид. А через час спокойно спросил:
   - Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, Вакс? Он не сразу ответил:
   - Да, мистер Сифорт.
   Я разрешил ему лечь. Он лег, подложив руку под голову.
   -  Я  хочу,  чтобы  вы  стали  офицером  и  джентльменом.  Главное  -
джентльменом. Чтобы действовали в интересах моих и команды. Чтобы с вами
приятно было общаться. Чтобы вы не  издевались  над  остальными  вопреки
моей воле, занимались своим делом и не лезли в чужие. Чтобы помогали мне
в работе. Лишь тогда я вас оставлю в покое, мистер Хольцер. Не раньше. -
Я углубился в свой головид и дал ему время подумать.
   Через полчаса он заговорил:
   - Я согласен, мистер Сифорт.
   - Что? - Я не был готов к капитуляции.
   - Я готов выполнить все, о чем вы говорили.  -  У  меня  не  возникло
сомнений в том, что он сдержит слово. Я кивнул:
   - Вот и отлично.
   Когда вернулись Сэнди и Алекс, я построил всех у стенки.
   - Теперь в кубрике все будет по-другому, - объявил я.  -  Забудьте  о
прошлом. С этого момента все мы друзья. Никаких  издевательств,  никаких
строгостей без моего приказа. Давайте же пожмем друг другу руки  в  знак
нашей дружбы. Это все. - Мы пожали друг другу руки.
   Теперь я стал в кубрике настоящим хозяином.
 
7 
 
   Наконец-то мы с Амандой занялись  любовью.  У  меня  и  до  нее  были
женщины, но фактически она стала первой.  В  искусстве  любви  важна  не
только нежность, но и опыт, и я старался перенять его у Аманды.
   Только сейчас я понял, как необходима была мне ее  близость.  А  я-то
думал, что великолепно обойдусь без женской ласки. По  крайней  мере  на
корабле. В первую ночь я буквально не мог оторваться от Аманды, впитывая
в себя тепло ее тела. Упивался близостью с ней, как  вином.  Утром,  оба
смущенные, мы поцеловались, прежде чем расстаться.
   Теперь, выполняя свои обязанности, я только и думал,  как  бы  скорее
освободиться. Это не ускользнуло от пилота, и он сделал  мне  замечание.
Устыдившись, я сосредоточился на работе.  Путешествие  длинное.  Времени
хватит на все, утешал я себя.
   Несколько дней спустя, когда я  вернулся  в  кубрик  после  приятного
вечера, проведенного в каюте Аманды, и стал снимать китель, из  динамика
раздался голос командира Мальстрема:
   - Мистер Сифорт, мистер Хольцер, на мостик! Быстро!  -  Мы  с  Ваксом
удивленно переглянулись и побежали к лестнице.
   Командир уже ждал нас у открытого люка.
   - Быстрее! - Он подтолкнул нас и нажал на кнопку. Люк захлопнулся.  -
В третьем кубрике экипажа  драка.  Старшине  разбили  голову.  Не  знаю,
сколько их там бунтует и по какому поводу,
   Я рот разинул от удивления, но командир даже не заметил.
   - Мистер Хольцер, отправляйтесь в кубрики один и два и задрайте люки.
Прикажите матросам оставаться на местах. А вы, Ник, идите к корабельному
арсеналу. Там вас ждет главный старшина корабельной полиции. Используйте
оглушающие станнеры и газ.  Прежде  чем  открыть  арсенал,  убедитесь  в
надежности  сопровождающих  старшину  матросов.  Разведите  дерущихся  и
отведите на гауптвахту зачинщиков. Вот, возьмите! - Он достал  из  сейфа
лазерный пистолет и ключи от арсенала и протянул мне. -  Я  останусь  на
мостике. Действуйте! - Он открыл люк.
   - Есть, сэр! - Мы бросились выполнять приказ. Вакс  побежал  вниз,  к
кубрикам один и два, я - к корабельному арсеналу.
   Там стоял старшина корабельной полиции Вышинский с дубинкой в  руках.
Рядом с ним - два перепуганных матроса.
   - На этих двоих можно положиться, - мрачно произнес старшина.
   - Имена?
   Первый матрос сделал шаг вперед:
   - Помощник артиллериста Эдварде, сэр. - Он отдал честь.
   - Помощник машиниста Тцай  Тинг,  сэр,  -  отрапортовал  второй.  Оба
встали по стойке "смирно".
   - Вольно. - Я открыл дверь. Вышинский заслуживал доверия. Я готов был
поручиться за него головой. У него была одна цель: восстановить  порядок
и наказать негодяев.
   Я отдал четыре станнера старшине и матросам,  Эдвардсу  сунул  связку
газовых гранат, запер на замок арсенал и помчался к лестнице.  Остальные
за мной. Соскочив вниз, на второй  уровень,  я  добежал  до  лестничного
пролета, нырнул на нижний уровень и  побежал  по  коридору,  к  кубрикам
экипажа. За поворотом столпились матросы, стараясь протиснуться поближе.
   - Смирно! - Голос мой прозвучал нотой выше, чем мне  хотелось  бы,  -
Смирно!
   Некоторые матросы, поняв, что перед  ними  офицер,  замерли.  Подошел
Вышинский с дубинкой в правой руке и станнером  в  левой.  Он  мгновенно
разделил толпу, выстроив всех вдоль стен.
   Я скомандовал:
   - Матросам стоять смирно! Тинг, Эдварде,  стреляйте  в  каждого,  кто
пошевелится! -  Осознав,  что  ситуация  в  коридоре  контролируется,  я
немного успокоился.
   Из кубрика доносились шум и крики.
   - Пошли! - Я ринулся к входному люку.
   Вышинский рванул меня назад, едва не свалив на палубу.
   - Спокойнее, сэр. - На секунду наши взгляды встретились. Он осторожно
сунул голову в люк,  держа  наготове  станнер,  и,  осмотревшись,  вошел
внутрь.
   Смущенный, я последовал за ним. В кубрике было около дюжины матросов.
Драка подходила к концу. Старшина Терил лежал на  койке,  с  разбитой  в
кровь головой. Некоторые матросы,  обессилев,  валялись  на  полу  между
опрокинутыми стульями, койками,  разбросанной  одеждой.  Пахло  потом  и
хлевом.
   Вышинский набрал в легкие воздуха.
   - Тихо! Всем  стоять  смирно!  -  Его  громоподобный  голос  заполнил
комнату. Мгновенно  воцарилась  тишина.  -  Опустить  руки,  подзаборный
сброд! Стоять смирно! - Это впечатляло. Но мне хотелось заткнуть уши.
   Дерущиеся один за другим с  обалделым  видом  становились  к  стенке,
вытянувшись в струнку. Я направил на них оружие. Но четверо еще дрались,
не обращая внимания на старшину корабельной полиции.
   Вышинский спокойно подошел и направил ствол станнера в  спину  одного
из них. Палец его шевельнулся. Матрос упал как подкошенный. Тот,  что  с
ним дрался, замахнулся было на старшину, пытаясь нанести удар сбоку,  но
Вышинский снова выстрелил, и второй матрос опрокинулся на койку, а потом
свалился на палубу.
   Пораженный, я смотрел, как Вышинский вразвалку  подошел  к  последней
паре дерущихся. И выстрелил одному из них в плечо. Матрос  упал.  Второй
матрос попятился и, тяжело дыша, поднял  вверх  руки.  Вышинский  кивком
приказал ему встать в один ряд с остальными и, когда матрос  повернулся,
дал ему пинка под зад, едва не сбив с ног.
   Из коридора донесся какой-то шум.  Я  оглянулся.  На  палубе  валялся
матрос.
   - Он пошевелился, сэр, - объяснил Эдварде, сглотнув.
   - Очень хорошо. - Я старался говорить  как  можно  спокойнее.  А  что
дальше? Подумав с минуту, я приказал матросам сесть на  палубу  по  одну
сторону коридора, положив  руки  на  колени.  -  Присматривай  за  ними,
Эдварде. - Тинга я послал в кубрик охранять остальных,
   Через переговорное устройство, висевшее на  коридорной  переборке,  я
связался с капитанским мостиком:
   - Докладывает Сифорт,  сэр.  Бунт  подавлен.  Некоторые  нуждаются  в
медицинской помощи. В  драке  участвовали  по  меньшей  мере  двенадцать
человек.
   - Ради всего святого, что послужило причиной? -  В  голосе  командира
звучало облегчение.
   - Пока не знаю, сэр.
   - Я пришлю Макэндрюса разобраться с этим. Ждите.
   Прибывший с наручниками и колодками  главный  инженер  открыл  первый
кубрик и выбрал шесть надежных матросов. Я отнес станнеры  и  гранаты  в
арсенал, а когда вернулся в кубрик, главный инженер и  старшина  полиции
рылись в валявшихся на палубе нешах, отбрасывая в сторону ненужные.
   Вышинский, улучив момент, отозвал меня в сторону.
   - Простите, я случайно зацепился рукой за ваш  китель,  -  сказал  он
тихо.
   - Спасибо, мистер Вышинский. Вы спасли мне  жизнь.  Ведь  меня  могли
убить ударом дубины.
   - Ерунда.
   Хороший парень этот сержант. Бывают моменты, когда следует пренебречь
уставом. И он знал когда.
   - Вот оно! - Главный инженер держал пузырек с янтарной жидкостью. Еще
несколько лежало в небольшой коробке у его ног.
   - Гуфджус? - Так на жаргоне называли распространенный наркотик.
   - Вы только посмотрите, сколько его у них.  Вряд  ли  они  смогли  бы
пронести это на корабль.
   - Конечно, пронесли, сэр, - сказал я. - Если только они не нашли  его
в... - Я запнулся. - Лаборатория на корабле? Нет, это невозможно.  Никто
не отважился бы.
   -  Очень  может  быть.  -  Главный  инженер  встретился  взглядом   с
Вышинским. Старшина в сердцах  согнул  дубинку.  Они  стали  работать  с
удвоенной энергией, тщательно обыскивая матросские шкафы.  И  через  два
часа обнаружили, что задняя стенка одного из шкафов  не  закреплена.  За
ней полость в стене.
   - Великий Боже, пошли проклятие на головы этих людей. - Вышинский  не
хотел богохульствовать. Я был уверен, что у него это вырвалось. Арнольда
Таука, злополучного владельца шкафа, потащили на гауптвахту.
   Поздней  ночью  порядок  был  восстановлен  и  все  виновные   сидели
взаперти. В полном изнеможении мы вернулись на офицерскую половину.
   - Хорошего мало, - Это было единственное,  что  мог  сказать  главный
инженер.
   - Да, сэр.
   Хорошего действительно было мало.
   -  Контрабандные  наркотики  на  "Гиб